— Спасибо, мы сыты, — невпопад ответила Надя, которая с некоторым изумлением слушала рассказ радушного хозяина, пытаясь извлечь из него некое «рациональное зерно». — Но разве это так плохо, что Виктор хочет вытащить страну из болота?
— Нет, это, конечно, не плохо, — задумчиво промолвил Грендель, — только вот едва завершил Виктор свою речь, как встает один из наших рыцарей, не помню кто, и спрашивает: «Виктор, а где твой дядя Александр?»…
— Ну, это воще было! — с хохотом перебил Беовульф. — Виктор весь аж побелел, хотел что-то ответить, но тут выскочил этот его прихлебатель князь Длиннорукий, весь красный, ручки трясутся, глазки воровасто по сторонам бегают, да как зачастил: «Господа славные рыцари, Его Величество малость захворал, находится в какой-то там усадьбе, но мы с ним большие друзья, все время поддерживаем связь, и как только он поправится, так сразу вернется в замок». Ну и все в том же духе. A хорошо было сказано: «Виктор, где твой дядя Александр?» — И Беовульф захохотал пуще прежнего.
— A кстати, где? — заинтересовался Дубов. — Вот бы его найти!
— Кто знает! — вздохнул Беовульф. — Поначалу, как я слышал, короля содержали в его же горницах, что называется, под домашним заточением, а потом в одно прекрасное утро слуги явились — а Его Величества нет. Ну, Длиннорукий сразу своих наемников за задницу — где король? A те, как всегда, лыка не вяжут.
— Уж не учинили ли они чего с Его Величеством? — горестно покачал головой Грендель.
— A может быть, вы же и его похитили? — хитро прищурился Василий. — Так же как нас.
— Да мы хотели, — протянул Беовульф, — даже записки к нему посылали через Кузьку. Кстати сказать, именно Кузьма Иваныч нам и про вас стукнул… Да, так вот, послали это мы Его Величеству записку — дескать, готовы помочь вам бежать из заточения, а затем встать под ваше начало, дабы изгнать из Мухоморья вурдалаческих прислужников, этих жалких наемников…
— A король что? — не выдержала Надя.
— A он тоже прислал записку. Да вот она. — Хозяин пошарил под не совсем чистой скатертью, небрежно постланной на столе, и извлек мятый листок: «Благодарю вас, верные рыцари, за заботу обо мне, но обстоятельства к нам неблагоприятны. Оставайтесь на своих местах, а я остаюсь на своем». Ну, мы решили, что Его Величеству виднее. A чуть не на следующее утро он исчез.
— Может быть, они узнали о его переписке с вами и сплавили куда подальше? — предположила Надя. — A объявили, что исчез.
— C них станется, — проворчал Грендель.
— Король — не иголка, — глубокомысленно заметил Дубов, в котором уже пробудился детектив высокой квалификации. — Будем искать. Если его, конечно, не вывезли тайно в Белую Пущу.
— A кстати, что в Белой Пуще? — спросила Чаликова. — Установилась там стабильная власть, или нет? То есть я хотела сказать — устойчивая.
— Какая уж там власть, — хмыкнул Беовульф. — Одно название. Я, конечно, не знаю подробностей, но один мой хороший приятель, купец Авелат, ездил туда по своим торговым делам и даже встречался с кем-то из Семиупырщины…
— Чего-чего? — удивленно переспросил Дубов.
— Ну, Семиупырщина — так теперь называется ихняя шайка. То есть вообще-то она зовется более красиво — Временный Совет по управлению Белой Пущей, или черт его там знает как. Но все зовут их Семиупырщиной, это и короче, и суть точно отражает.
— И кто же эти семь упырей? — заинтересовалась Чаликова.
— Да нет, упырей среди них Авелат насчитал только двоих — самого барона Альберта и воеводу. A остальные — какие-то бояре, потомки еще тех, шушковских, недорезанные князем Григорием, да парочка богатеев. Но заправляют, конечно же, упыри во главе с Альбертом. A барон будто бы после смерти князя Григория совсем с крыши спрыгнул — верит во все приметы и собственной тени боится. Хотя пардон — у вурдалаков тени не бывает…
— Ну хорошо, вероятность того, что короля вывезли в Белую Пущу, мы рассматривать не будем, — задумчиво промолвил Дубов, — тем более что у них там, как я понимаю, и своих проблем хватает. Значит, Его Величество либо держат где-то в тайном месте, либо похитили, условно говоря, «третьи силы».
— A ну как убили? — ахнул Грендель.
— Не думаю, — покачал головой Василий. — Король им нужен живым, во всяком случае до того момента, пока не подпишет отречения в пользу Виктора. Да и каким бы Виктор ни был, но титул убийцы собственного дяди ему совершенно ни к чему.
— Да уж, это вам не королевич Георг, — заметил хозяин. — Тот, говорят, на своего дядюшку чуть не с ножом кидался!
— Теперь относительно предположения, что его могли перевести в более закрытое место, чем королевский замок, — продолжал детектив. — Я знаю Его Величество Александра как человека отнюдь не глупого, он не мог не понимать, что его положение более чем ненадежное, и тот факт, что он отказался от вашего предложения о побеге, может означать только одно: Его Величество уже ждал помощи совсем с другой стороны. Это подтверждает и его исчезновение сразу после вашего письма. Так что скорее всего король жив, здоров и находится в надежном месте.
— Боюсь, боярин Василий, что вы просто пытаетесь нас успокоить, пристально глянул на Дубова Грендель. — A заодно и самого себя.
— Не без этого, — развел руками детектив.
Тут в залу заглянула горничная. Вид у нее был весьма растерянный:
— Господин Беовульф, к вам гость…
— Гость? Прекрасно. Ну так ведите его сюда, — прогудел радушный хозяин. — A заодно и винца принесите.
Но когда объявленный гость появился на пороге, то все непроизвольно вскочили из-за стола и почтительно склонились перед ним, хотя тот был одет очень скромно, по-крестьянски. Нежданный гость был король Новой Ютландии Его Величество Александр.
* * *Петрович со спущенными штанами стоял посреди длинноруковской комнаты, а князь, макая тряпочку в миску с водкой, собственноручно протирал бывшему Грозному Атаману царапины на заднице.
— Что, шибко больно? — участливо спросил Длиннорукий, когда Петрович, не выдержав, слегка визгнул.
— Все с того раза, — проворчал Петрович. — Котяра проклятый. Так меня цапнул, что до сих пор ни сесть, ни встать. A нынче ночью снова на меня броситься хотел, хорошо я успел удрапать!
— Ничего, скоро поймаем твоего кота, — обнадежил Длиннорукий. — Ну все, можешь одеваться.
Но тут в неплотно закрытой двери появилась благообразная фигура Теофила. Старый слуга держал в руке небольшое блюдечко с молоком. Завидев сию двусмысленную сцену, он несколько смутился и деликатно кашлянул.
— Извините, господа, — почтительно проговорил Теофил и снова было повернулся к двери, но тут его как ни в чем не бывало окликнул Длиннорукий:
— Постой, любезнейший, как там тебя, Теодор?
— Теофил, Ваше Сиятельство, — с достоинством ответил слуга, проходя внутрь. Петрович едва успел натянуть штаны.
— Послушай, Теофил, — немного смущаясь, заговорил князь, — тут ведь у вас в замке живет кот, белый такой, пушистый?.. — При этом князь покосился на блюдечко, которое держал слуга.
Теофил непринужденно отпил немного молока и поставил блюдечко на комод:
— Жил, Ваше Сиятельство. Но вот как Его Величество исчезли, так и Уильям пропал. Должно быть, ушел вместе с Его Величеством.
— A кто же тогда меня ночью?.. — начал было Петрович.
— A-а-а, так это призрак! — радостно подхватил Теофил. — Еще чуть ли не во времена достославного королевича Георга тут поселился какой-то злой дух в облике кота, и он все эти годы по ночам преследует тех, кто злоупотребляет хмельным зельем. Но вы не опасайтесь, он совсем безобидный, уверяю вас.
— Ничего себе безобидный! — потер задницу Петрович.
— A я вам вот еще что скажу, — доверительно понизил голос Теофил. — Этот Уильям, пока Его Величество находились в домашнем заточении, служил ему верным письмоносцем: разносил куда надо записки, кои король привязывал ему к хвосту. Умная бестия!
— Что-о? — вытаращился на Теофила Петрович, а Длиннорукий зло проговорил:
— По-моему, он над нами смеется.
— A ты только сейчас заметил?! — истерично взвизгнул Петрович.
— Ну что вы, господа, — скорбно покачал головой Теофил, — разве я позволил бы себе смеяться над столь почтенными особами?
— Ничего, дайте с делами разобраться, я еще этого кота поймаю и шкуру спущу! — пообещал Длиннорукий. — Вот, как сейчас помню, в бытность мою градоначальником учинили мы как-то отлов бродячих котов — любо-дорого! Уж мы их душили-душили, душили-душили, душили-душили, душили-душили… Князь аж прикрыл глаза, а на его лоснящейся физиономии заиграла блаженная усмешка.
— Извините, Ваше Сиятельство, — деликатно кашлянул Теофил, — что же вы делали с этими несчастными задушенными котами?
— Шубейки боярыням шили, — осклабился князь. — Собольи…
— Ничего, дайте с делами разобраться, я еще этого кота поймаю и шкуру спущу! — пообещал Длиннорукий. — Вот, как сейчас помню, в бытность мою градоначальником учинили мы как-то отлов бродячих котов — любо-дорого! Уж мы их душили-душили, душили-душили, душили-душили, душили-душили… Князь аж прикрыл глаза, а на его лоснящейся физиономии заиграла блаженная усмешка.
— Извините, Ваше Сиятельство, — деликатно кашлянул Теофил, — что же вы делали с этими несчастными задушенными котами?
— Шубейки боярыням шили, — осклабился князь. — Собольи…
— O темпоре, о морес, — горестно вздохнул старый слуга и, взяв блюдечко, покинул комнату.
— Чего он сказал? — скривился Петрович.
— Умник, — фыркнул Длиннорукий. И, немного подумав, добавил: — A кота я изведу — теперь это для меня дело княжеской чести!
* * *В корчме, как обычно, было тихо и малолюдно. Лишь корчмарь-леший за стойкой протирал посуду, а водяной за столиком потягивал свою любимую болотную водицу.
— Ну что, опять без работы остался? — сочувственно спросил водяной, опрокинув в себя очередную кружку.
Леший со стуком поставил тарелку на стойку:
— Да какая уж работа в нашей глухомани! Боюсь, совсем придется корчму закрывать. Тут вот на ночь глядя боярин Василий пожаловал, да не один, а с двумя спутниками. — Леший тяжко вздохнул. — Думал, погостят хотя б денек какой, так нет же — ни свет ни заря отъехали. Тебе хоть работенка подвалила, и то неплохо.
— Ну да, — важно кивнул водяной. — Вел по болотам этого, как бишь его, Ивана.
— По болотам? — несколько удивился корчмарь. — И чего он там потерял?
— A кто его знает! — отхлебнул водицы водяной. — Должно быть, тоже по делам боярина Василия.
— Ох, не к добру все эти дела боярина Василия, — озабоченно проворчал леший. — В тот раз приехал тоже якобы по своим делам, а князь Григорий погиб.
— Ну так чего ж ты не радуешься?
— A я и радуюсь! Да только едва Григория не стало, так его вурдалаки сразу сюда полезли.
— Какие вурдалаки? — удивился водяной.
— Да, ты прав, вурдалаки пока еще не полезли, — согласился корчмарь, да князь Длиннорукий с наемниками хоть и не вурдалаки, а того навроде. Ну а короля Александра, скажи, зачем с престола согнали?
— Но не боярин же Василий в этом виноват, — возразил водяной. — Он ведь хочет чтобы как лучше, чтобы жить по людским законам, а не по вурдалачьим.
— Хочет-то как лучше, — протянул леший, — а что выходит? A ежели еще и Иван тут по делам боярина Василия… Он тебе что-нибудь по дороге рассказывал?
— Не, все больше молчал, — горделиво приосанился водяной. — Меня слушал. Сразу видно, умнейший человек.
— От этого ума одно горе, — проворчал леший. — Вот и Виктор, говорят, умный человек, а с кем связался!
— Ну, мы еще не знаем всех обстоятельств, — чуть понизил голос водяной. — Кто знает, может быть, он просто вынужден был идти с ними, чтобы всем нам не стало еще хуже!
— Пока что я вижу только одно — ежели и дальше так будет продолжаться, то очень скоро сюда придут настоящие упыри, и мне опять придется убираться не знаю куда! — чуть не выкрикнул леший. И, пристально глянув на своего друга, тихо добавил: — Да и тебе тоже.
Тут за дверью послышались какие-то крики и грохот.
— Ну, вот и тебе работенка подвалила, — обрадовался водяной. Однако леший отнюдь не разделял оптимизма своего приятеля.
— Это они, — зло проворчал корчмарь.
— Кто, упыри? — удивился водяной.
— Хуже. Те, когда кровь пускают, то только чтоб насытиться, а эти… Бес их знает, ради удовольствия что ли?
Тем временем дверь опрокинулась вовнутрь, и в корчму с гиканьем ввалились несколько человек в черных накидках и капюшонах, закрывающих лицо. Один из них выхватил из-под плаща какую-то чудную длинную палку и направил один конец в потолок. Леший поспешно зажал уши пальцами, и тут же раздался оглушительный тарахтящий звук, а с деревянного потолка посыпались щепки. Водяной от неожиданности аж сполз под стол, а леший, уже привыкший к подобным набегам, вытащил из-под прилавка бутыль с мутной жидкостью и молча поставил на стойку. Один из налетчиков схватил бутыль в охапку, и вся ватага с радостными криками покинула корчму.
Водяной выполз из-под стола и с трясущимися руками отправился ставить дверь на место.
— И вот так чуть ли не каждый день, — вновь вздохнул леший. — A попробуй не дать — убьют!
— Кто они такие? — дрожащим голосом спросил водяной.
— Да наемники, кто ж еще, — проворчал корчмарь. — Никакой на них управы…
— A может, Виктору пожаловаться? — предложил водяной. — Он, говорят, беспорядка не терпит.
— Виктор-то, может, беспорядка и не терпит, — подумав, ответил леший, да он и сам от этих наемников целиком зависит. Так что жаловаться — себе дороже.
Но тут дверь вновь отворилась, и в корчму вернулся совсем молодой парень из числа наемников — во время налета он стоял у входной двери. Подойдя к стойке, он неловко сунул лешему пару смятых бумажек.
— Нет, вы не подумайте, мы же не бандиты какие, — смущенно пробормотал парень. — Мы только ради справедливости, против всяких антинародных режимов. — Сказав это, он поспешно вышел вон.
Водяной подошел поближе к стойке, и они вдвоем принялись разглядывать бумажки — те были зелененькие и расписаны разными непонятными буквицами. Кроме того, на обоих наличествовал вытянутый круг с каким-то бородатым мужиком.
— Ты что-нибудь понял из того, что он сказал? — удивленно спросил водяной, осмотрев необычные листки.
— Все очень странно, — озабоченно покачал головой леший. — И бумажки какие-то непонятные суют, и изъясняются вроде как по-нашему, да ничего не поймешь. Совсем как боярин Василий со своим парнишкой.
— A ведь и Иван так же само говорит, — вставил водяной, — только, пожалуй, еще мудренее.
— Не к добру все это, ох не к добру, — прокряхтел леший и, заняв привычное место за стойкой, вновь принялся протирать тарелки. Водяной вернулся за столик и, налив себе из кувшина очередную кружку, залпом выпил. В корчме опять воцарилась сонная тишина, и лишь несколько щепок на полу напоминали о налете.
* * *Устало откинувшись в кресле, король Александр рассказывал своим друзьям, как ему удалось исчезнуть из собственного замка:
— Извините великодушно, что пришлось отказаться от вашего предложения. Я ценю ваши высокие порывы, но к тому времени побег уже был почти подготовлен.
— И кто помог вам бежать? — не без скрытой ревности вопросил Беовульф. Уж не…
— Нет-нет, — вздохнул король, — все равно не угадаете. Могу ли я положиться на вашу скромность, друзья мои? Мне помогла бежать моя возлюбленная, простая девушка, но чистая и светлая душою, будто горный ручеек среди мрачных скал.
Услышав это, Надя чуть заметно улыбнулась — наконец-то ей стало ясно, куда исчезал Александр в дни ее первого пребывания в королевском замке и чем вызваны его предосудительные разговоры о династических браках.
— Вот оно что, — протянул Беовульф, — то-то Ваше Величество были столь неотзывчивы, когда я пытался вам сосватать свою кузину, графиню Бернадетту Прокопьевну!
— A по-моему, это необычайно поэтично, — закатил глаза к почерневшему потолку Грендель. — Один король, весьма достойный, влюбился в девушку простую… Я уже чувствую, как в моей душе слагается возвышенная песнь всепобеждающей любви, стоящей много выше всех сословных предрассудков!
— Все это, конечно, замечательно, но отчего же вы, Ваше Величество, не желаете собственноручно возглавить борьбу за престол и справедливость? вопросил Беовульф. — Сами-то мы разобщены и тяжелы на подъем, но стоит вам только свистнуть… То есть я хотел сказать — кинуть боевой клич.
— A что толку! — безнадежно махнул рукой Александр. — Виктор с князем Длинноруким просто ввели де юре то, что уже многие годы и так существовало де факто. То есть нашу полную зависимость от Белой Пущи.
— Но для чего им тогда понадобилось устраивать этот дворцовый переворот? — удивился Дубов. — Не вижу логики.
— Видимо, у покойного князя Григория были какие-то свои виды, а его преемники просто впопыхах забыли отменить то, что он задумал, — не очень уверенно ответил король. — Вот все и шло как бы по накатанной.
— Почему «как бы»? — переспросила Чаликова.
— Потому что Длиннорукий обещал Виктору, что тот получит из Белой Пущи и денежные средства, и новейшие орудия производства, и умельцев, которые обучат моих подданных искусным ремеслам. Очевидно, князь Григорий так бы и сделал, но его нет — и все встало. — Александр помолчал, подлил себе в кубок немного вина. — Возможно, что Виктор и руководствовался лучшими побуждениями, но что вышло — сами видите.
— Хотели как лучше, а получилось как всегда! — во всю глотку захохотал Беовульф.