— Во, видишь, как ты его достал своими «диагностиками состояния»?! Я же говорил — не трогай! Кошки сами знают, что им лучше!
Неблагодарность Микки киборга не задевала, хозяева давно его к ней приучили. Зато к благодарности — только кот. Он дулся на киборга еще несколько дней, потом простил и все пошло по-прежнему.
Сбыв награбленное, Том отвез-таки скотину к ветеринару, устыдился. Врач осмотрел все еще тощего, вялого и грустного котенка, покачал головой и сделал ему укрепляющую инъекцию, но сказал, что жизнь Микки уже вне опасности. Главное, хорошо его кормить и в дальнейшем вовремя прививать, потому что у котов полно и других опасных инфекций, чудо, что он от этой оправился.
Том проворчал, что, мол, в агроколонии у его бабки котов никто отродясь не прививал, и ничего, но ампулу с вакциной взял. Сейчас вводить ее было нельзя, необходимо, чтобы котенок полностью выздоровел.
Киборг проследил, чтобы она не затерялась ни в его кармане, ни в холодильнике.
***
Между пятью и шестью месяцами Микки резко вырос, а с полугода начал матереть, ожидаемо превратившись в самого обыкновенного, категорически беспородного, но пушистого, спокойного и ласкового кота. Тома это только радовало. Гостям он с чистой совестью говорил: «Терпеть не могу породистых животных — корми их по часам, дорогущими шампунями мой, гладь, лечи, следи, чтоб никто не спер, а они в благодарность тебе в тапки ссут. А с этим никаких проблем, от кибера их и то больше!».
Том не догадывался, что роскошная шуба Микки — результат ежедневного получасового вычесывания хозяйской расческой (утром без единой шерстинки лежащей на прежнем месте), иначе тонкая, нежная шерсть быстро сбилась бы в колтуны. Не должно быть ни клочка пуха по углам. Ни крошки вылетевшего из лотка наполнителя. Ничего, на что хозяин когда-либо ругался, грозясь выкинуть кота к такой-то матери. Когда Микки однажды вскочил на стол и случайно свернул только что откупоренную бутылку с ромом, прибежавший из рубки на звон контрабандист застал только стоящего в окружении осколков киборга, тупо глядящего на расползающуюся лужу.
— На диагностику тебя, что ли, загнать? — вслух размышлял Том, пока киборг аккуратно, вручную собирал стекло, не пропуская даже миллиметровой иголочки. Хозяйским одеревенелым копытам с подковами носков она нипочем, а вот кот может лапу наколоть! — Совсем что-то испоганился, уже и координация хромает…
На диагностику киборг не хотел. Кто будет ухаживать за Микки, когда его заберут? А если не вернут?! Хозяин же постоянно повторяет, что он тупой, значит, с его системой действительно что-то не в порядке.
Придется компенсировать ее недочеты, привлекая дополнительные, хоть и непонятно откуда берущиеся ресурсы. Они нигде не отображались и не учитывались, но ощутимо повышали эффективность работы. Раньше киборг побаивался их использовать, предпочитая доверять программе, но если другого выхода нет…
Тому на самом деле тоже не хотелось заморачиваться с отправкой киборга в офис DEX-компани, хотя документы на него были в порядке. Еще «потеряют» или денег за отладку потребуют, придравшись к нарушениям условий эксплуатации, да и время жалко тратить. Тем более, как выяснилось, при должном хозяйском усердии DEX-а вполне можно выдрючить до уровня поганенькой Mary.
Так и жили, целых полгода. Для кого-то — одна восьмая жизни, для кого-то — аж половина.
***
Наверное, все началось с коньячной аферы, на которую Том поставил всю свою наличность.
Или с разрыва с основным поставщиком, у которого была уважительная причина: смерть от рук повстанцев в планетарном конфликте, но Тому от этого было не легче.
Или с полицейского корвета, уже второй раз за год задержавшего «Налим» и на этот раз помимо контрабандного саке изъявшего все содержимое грузового отсека и вкатившего Тому солидный штраф.
А может, черта невозврата была пройдена, когда Том от отчаяния одолжил у Айзека пять тысяч «на расплод», хотя когда-то зарекся связываться с авшурами: они безжалостно освежуют должника что за пять тысяч, что за пять единиц.
Впоследствии контрабандист винил во всем «долбаного копа-япошку», «гребаного вислоуха», предателей-друзей и ужасное стечение обстоятельств, но только не собственную жадность и глупость.
Вовремя вернуть заем не удалось, подошел срок выплаты, и Том притворился, будто завис в глухом космосе, а сам «залег на дно», откочевав в окраинный сектор и лихорадочно пытаясь подработать хоть по мелочи.
Его нашли и там.
Подкараулили возле бара, вежливо попросили передать им управление киборгом (поди не передай, если по бокам просителей застыли в боевой готовности две «семерки»), загрузили всей компанией во флайер Тома и велели лететь, куда скажут. Рук не связывали и мешка на голову не надевали, отчего было еще страшнее: значит, не боятся, что запомнит похитителей и дорогу.
Должника привезли в какой-то дом, завели вверх по лестнице и втолкнули в пустую, даже без окон, комнату, в которой отчетливо пахло убоиной. Том бросился к захлопнувшейся за спиной двери и принялся сбивчиво умолять о пощаде, мол, он как раз собрал нужную сумму и собирался возвращаться к Айзеку с повинной, дайте планшет, и Том немедленно переведет деньги на счет ростовщика!
Дверь безмолвствовала. Выбить ее тоже не удалось, даже не шелохнулась, и киборг пустоглазым манекеном застыл в углу.
Запуск подпрограммы «кормление объекта «Микки».
Выполнение невозможно. Причина: отсутствие физического доступа к объекту.
Повторная активация через _10_ минут.
Том с киборгом просидели в камере почти двое суток, без еды, воды и сортира. Контрабандист уже заподозрил, что его хотят уморить, а киборга оставили, чтобы полюбоваться, как жажда и голод пересилят отвращение. Потом будут этот ролик другим несговорчивым должникам показывать.
На самом деле исполнители просто ждали заказчика. Нет, не самого Айзека, будет он на такую шушеру размениваться, а кого-то из его сотрудников-родичей, бизнес авшуров всегда был семейным.
— Вы таки очень, очень огорчили меня своим нехорошим поведением! — Авшур так скорбно покачал ушастой головой, словно Том был его блудным сыном. — Через что я заслужил такую долгую разлуку со своим имуществом?
— Я заплачу, хоть сию секунду заплачу! Честное слово, бабушкой клянусь, вот только что последний груз сбыл, сам в минусе останусь, но вам все до последней единицы отдам!
Если бы это было не так, Том был бы уже мертв. Авшур сочувственно поцокал языком, одновременно с ленцой разглядывая длинные черные когти на левой лапе.
Запуск подпрограммы «кормление объекта «Микки».
Выполнение невозможно. Причина: отсутствие физического доступа к объекту.
Повторная активация через _10_ минут.
После перевода денег Тома поблагодарили, аккуратно взяли под локотки и куда-то повлекли. До смерти испуганный контрабандист завизжал поросенком, принялся брыкаться, звать на помощь киборга…
Двум «семеркам» не составило труда скрутить безоружную «шестерку» и вышвырнуть прямо в окно четвертого этажа. Запросто могли бы и сломать, но так для Тома было еще унизительнее.
Самого контрабандиста «гуманно» спустили с лестницы, и пока Том корчился на земле от боли и шока, слабо соображая, на каком он свете, киборг преданно стоял рядом, охраняя хозяина от возможного нападения. Но и окно, и дверь сразу захлопнулись. Айзек получил от незадачливого должника все, что хотел, пусть проваливает, на мертвеце уже не заработаешь.
— Чего пыришься, дебил?! — наконец прохрипел Том сквозь зубы, которых стало на два меньше. — Помоги встать!
Отдышавшись возле стенки, контрабандист побрел к стоящему на парковке флайеру, плюясь кровавой слюной и ругательствами. Он то и дело спотыкался, но когда киборг, сам хромающий на обе ноги из-за поврежденных при приземлении связок, вовремя подхватывал хозяина, Том с матюгами его отпихивал, а то и добавлял по шее, как будто вина за произошедшее лежала исключительно на киборге. Был бы нормальным — и «семерок» бы расшвырял, и деньги вернул, и самому Айзеку накостылял…
Киборг привычно не обращал внимания ни на ругань, ни на побои — понять их все равно невозможно, только пережить, полностью передав управление процессору. Позорно проигранный бой давно вылетел у него из головы, как любой отработанный приказ. О своих повреждениях киборг тоже не думал, не критические, восстановится.
Только о Микки.
Как он там?! Воды должно было хватить, киборг всегда наливал ее с большим запасом — так кот пил охотнее. А вот корм Микки наверняка доел еще сорок три часа назад.
Запуск подпрограммы «кормление объекта «Микки».
Выполнение невозможно. Причина: отсутствие физического доступа к объекту.
Запуск подпрограммы «кормление объекта «Микки».
Выполнение невозможно. Причина: отсутствие физического доступа к объекту.
Повторная активация через _10_ минут.
Хозяин начал пить еще во время взлета, сперва воду, потом водку, выудив бутылки из заначки под сиденьем. Прямо из горла, чтобы поскорее заглушить боль. С физической это, похоже, сработало, потому что он перестал кривиться и охать при каждом покачивании флайера, а вот душевную только усилило.
Когда они подлетели к «Налиму», опустевшая бутылка была запущена из открытого окна и звонко разбилась о бетон посадочной площадки. Киборг еще в шлюзе, по доносившемуся из-за двери мяуканью понял, что с Микки все в порядке. Только соскучился и очень проголодался. Остальные беды тут же отступили, забылись. Черная полоса почти закончилось, осталось только дождаться, когда хозяин уснет — судя по совокупности признаков, это произойдет довольно скоро.
Том вышел, точнее, выпал из флайера — прежде, чем киборг успел обойти машину и его подхватить. Пришлось уже поднимать. Хозяин больше не ругался и не дрался, опьянение перешло в слезливую фазу. Обычно «удар» принимал на себя киборг, равнодушно выслушивавший многословный пьяный бред в духе: «Никто меня не уважает, не ценит, не понимает», но на этот раз хозяин выбрал себя другого собеседника.
— Котичек мой дорогой! Роднулечка моя! — Том уже сознательно плюхнулся на колени и распахнул объятия выскочившему навстречу коту. — Только ты меня по настоящему и любишь, только ты меня и ждешь, а все эти… Микки! Ты чё это?!
Запуск подпрограммы «кормление объекта «Микки».
Выполнение подпрограммы «кормление объекта «Микки».
Кот увернулся от хозяйской руки, как от досадной помехи, и с душераздирающим криком побежал за киборгом.
Том, с неожиданным проворством взвившись на ноги, догнал Микки уже на пороге камбуза, сцапал за шкирку, вздернул в воздух перед своим лицом и тряханул, как тряпку:
— Ах ты блядская, неблагодарная тварь! Я к тебе со всем сердцем, а ты ко мне жопой поворачиваешься?! Променял меня на миску хавчика, на куклу эту бездушную?!
Голодный, испуганный, не привыкший к такому обращению Микки извернулся и полоснул хозяина когтями. Неглубоко, только кожу оцарапал, но Том взревел, размахнулся…
Хрустнуло.
И стало тихо-тихо.
Том тупо посмотрел на неестественно обвисшего и вытянувшегося кота, дернул щекой и разжал пальцы. Микки с глухим шлепком упал на пол, распластавшись на боку, как в глубоком сне.
Только глаза у него остались открытыми.
— Вот черт!
Том, слегка протрезвев, принялся неловко вытирать дрожащую руку о штаны, хотя крови на ней не было. Он не хотел убивать кота — всего лишь показать, кто тут хозяин, просто перебрал лишнего и разозлился.
— Надо же, как глупо вышло-то… — криво ухмыльнувшись, пробормотал Том, но быстро взял себя в руки. Это всего лишь кот, мать его! Даже не породистый. — Ну, чего уставился? — грубо обратился он к киборгу, застывшему вполоборота с банкой корма в руках. — Выкинь эту дохлятину в утилизатор вместе со всем ее хламом!
Хозяин отвернулся, кое-как добрел до койки, рваными движения содрал с себя куртку и распустил брючный ремень, но снять штаны сил уже не хватило, так и уснул в них поверх одеяла.
***
Киборг просидел с мертвым котом на руках почти до утра. Система неумолимо утверждала, что жизненные показатели объекта отсутствуют, но киборг то и дело трогал его, словно надеясь, что кот полежит и включится, как после просушки включился упавший в воду видеофон.
Потом пушистое тельце остыло, окоченело и окончательно перестало напоминать его Микки.
Тогда киборг засунул этот холодный бессмысленный предмет в утилизатор, убедился, что устройство успешно завершило цикл, и приступил к выполнению второй части приказа.
***
Том открыл глаза и долго пытался сообразить, где находится. Вроде бы на «Налиме», но чего-то не хватает. Ах да, «кошачий» угол опустел, ни лотка, ни мисок, даже пол вымыт.
Контрабандист слабо удивился, но в следующий миг все вспомнил и тихо застонал. Это надо ж было так ужраться!
— Рыло! Набодяжь-ка мне… — Том поднял голову повыше и слова застряли у него в горле.
Киборг был занят. Очень занят. Задание оказалось длительным и энергозатратным, завершить его к хозяйскому пробуждению не удалось.
— Ты что натворил, сволочь?!
Киборг повернулся к хозяину. В руках у него была замшевая безрукавка Томаса, а на ней — несколько серых шерстинок.
— Данный предмет помечен объектом «Микки» как принадлежащий ему, — бесстрастно сообщил киборг. — Был получен приказ утилизировать все принадлежащие объекту «Микки» вещи.
Том вырвал безрукавку у киборга и хлестнул его ей по лицу. Шкаф, из которого контрабандист вечно выкидывал невесть как просачивающегося туда кота, почти опустел, осталась только стопка шмотья на верхней полке. С обувью, которой Микки уделял особое внимание, киборг расправился в первую очередь. Исчезли и потрепанные тапочки, и рабочие берцы, и щегольские, дорогущие ботинки от «Миллиани», которые Том надевал на самые важные сделки, чтобы произвести впечатление успешного бизнесмена… Костюм для тех же целей тоже пропал вместе с вешалкой. Не осталось ни кошачьего мяча, ни волейбольного, ни джойстика, ни лежавшего на столе видеофона, киборг успел отправить в утилизатор даже все стулья. Опустевший отсек казался огромным, в два раза больше прежнего.
Зато угловая куча хлама издевательски возвышалась на прежнем месте, словно киборг нарочно начал утилизацию с самого ценного. Сверху лежал, издалека бросаясь в глаза, зеленый кошачий паспорт.
Сейчас Том был трезв и понимал, что проклятая кукла всего лишь выполняла его собственный нечеткий приказ, но все равно отбил о нее обе руки, а потом рухнул в кресло и зарыдал над своей пропащей жизнью.
Для киборга это не имело значения. Уже ничего не имело значения.
До срыва осталась неделя.
До видимого срыва.