– Такое только чиновникам под силу, – усмехнулся гость. – Понятно… Значит, Кривой Нос заставляет тебя платить…
Старик ухмыльнулся:
– Пытается заставить. Не очень-то я ему поддаюсь. Но – сила у него есть. И еще – тупость. Такой может натворить дел.
– Хорошо! – Алексей понятливо кивнул. – Твои люди могут свидетельствовать против него?
– О, конечно! И не только мои.
– В таком случае – где нам его достать?
– По пятницам он обычно бывает в церкви Апостолов. Молится, лиходей… Или делает вид, что молится.
Протопроедр улыбнулся:
– Уверяю тебя, он больше не будет оскорблять своим мерзким видом храм. Мое слово!
– Роман Родинка сегодня вечером будет в харчевне «Под липами». Он встречается там… Могу я пока не говорить – с кем? Все равно мой… гм… этот человек не придет на встречу.
– Не хочешь, не говори, – Алексей пожал плечами. – Родинка точно там будет?
– Да. И придет один. Ты тоже не бери много людей – место тихое, они будут слишком заметны.
При этих словах протопроедр спрятал улыбку. Ну еще бы! Брать с собой лишних людей вообще было сейчас не в его интересах, и не в интересах сыскного ведомства – ведь об убийстве Родинки уже давно доложили, и даже получили одобрение императора, которое, вполне возможно, вскоре прольется в виде серебряного дождя на многих, причастных к операции сотрудников. Зачем же им мешать? Да и базилевс страшен в гневе… особенно когда считает, что его обманывают. Так что нужно взять с собой… нет, не просто самых верных, а тех, кто знает… Луку и Леонтия… И все! Что потом делать с пойманным Родинкой… или его близнецом – будет видно. Рассуждая цинично – лучше его вообще устранить, да так, чтобы никто никогда не нашел тела. Впрочем, лицо можно до неузнаваемости изуродовать, и подкинуть убитого в трупную яму – как очередной бесхозный труп. Там видно будет… Живой Родинка уж точно никому не нужен… если только не расспросить его насчет той денежки, акче… Расскажет что – тогда можно будет и подумать о его дальнейшей судьбе. Ну а ежели не расскажет – держать его долго опасно. Да, надо еще подумать – где держать-то?! Так, чтоб никто ничего…
Гм-гм… ладно… значит – вечером!
* * *Родинку Алексей узнал сразу. Бандит явился в харчевню, не особенно и скрываясь. Черная, клином, бородка, только вот родинки на правой щеке – не было! Хотя… Долго ли ее присыпать какой-нибудь там пудрой? Или – замазать египетской мазью… И все равно – заметно, если хорошо присмотреться – заметно. Вон она блестит – мазь, да… похоже, это и в самом деле Роман Родинка. Или его брат-близнец… Братоубийца – кто бы он ни был. Протопроедру уже доложили – в бегущем со всех ног человеке, бросившему в придорожную канаву ненужный уже арбалет, прохожие опознали по приметам самого Родинку. Как та унтер-офицерская вдова, что сама себя высекла…
Брат-близнец – в этом нет никаких сомнений! Вот, в чем секрет такой неуловимости… то есть уже бывшей неуловимости.
Алексей сидел в самом углу харчевни, весело болтая с завсегдатаями. Пил вино, время от времени искоса посматривая на бандита. Снаружи уже темнело, и многие посетители расходились – узкие улочки города после наступления темноты становились опасны, очень опасны… Даже для такого ухаря, как Роман Родинка… который, казалось, вовсе не собирался уходить, а словно бы кого-то ждал… Кого-то или чего-то. Может быть, и впрямь – темноты? Когда народу в харчевне уже почти совсем не осталось, Алексей расплатился с хозяином и вышел… Остановился, прижавшись к ограде – уже давно сделалось темно, хоть глаз коли, и вряд ли бы его сейчас здесь хоть кто-нибудь заметил…
– Будем брать сразу, как выйдет?
Ха! Ну, вот, пожалуйста – Леонтий. Или – Лука.
Протопроедр усмехнулся:
– Думаю – да. В этой тьме нам совершенно незачем рисковать.
– Тьма? – удивленно переспросил помощник.
Да Алексей и сам заметил, что, как только над крышами взошла полнощекая нахально сверкающая луна – о темноте можно было забыть. Как и об этом убежище… хотя один человек еще мог спрятаться за кустами.
– Лука, Леонтий, встаньте на разных концах, – быстро распорядился сыщик. – Я же встречу его здесь… Пойду сзади – ну а вы там уж не теряйтесь.
– Да уж как-нибудь, – хохотнули оба – и тут же две быстрые тени метнулись по разные стороны улочки, затаились на углах – никак их не минуешь.
Алексей посмотрел на небо – ну не вовремя эта чертова луна, не вовремя… хотя, с другой стороны, если Родинка просидит в харчевне еще с полчаса, луна как раз спрячется за выступом крыши. И тогда, в тени… Впрочем, совершенно не ясно, кому тогда будет легче – сыщикам или бандиту?
Харчевня не закрывалась долго, хотя давно должна бы была, по всем правилам, однако, хозяин, как видно, давал на лапу чиновникам – и спокойно работал всю ночь. Или – полночи. Нет! Вот метнулось в открытых дверях дрожащее пламя светильника…
– Да-да, мы уже закрываемся, уважаемый господин.
Голос хозяина-армянина.
– Что ж, спасибо за вино и пищу….
Вот он, Родинка! Вышел, запахнув плащ. Прошел шагов пять в сторону затаившегося протопроедра. Остановился… Что-то заподозрил? Почувствовал? Нет, оглянулся на харчевню… Хозяин как раз закрыл дверь, и падавший на улицу тонкий лучик света угас. И яркая луна наконец зашла за выступ, погрузив узкую улочку в непроглядную ночную тень.
Алексей настороженно затаил дыхание и явственно услышал шаги… Бандит! Куда же он идет? Налево или направо… А вообще – никуда! Шаги тут же стихли и что-то тяжелое вдруг со звоном упало наземь. Кинжал? Нет… скорее уж – связка ключей. Интересно…
Покинув свое убежище, протопроедр на цыпочках подобрался ближе… Видно ничего не было, но чувствовалось, угадывалось, что бандит находился сейчас совсем рядом с харчевней, как раз напротив пекарни. Да-да – у самой двери. И слышно было как возился с замком!
Как такое может быть? Сам знаменитый вор Роман Родинка решил обворовать пекарню? И что он там хочет украсть – пару черствых булок или чан с тестом? А может, он просто желает там спрятаться, переждать ночь? В таком случае – пожалуйста, никакого другого выхода из пекарни, кроме этой двери, нет. Так что бандюга сам себя загоняет в ловушку, остается только лишь его взять… Взять. А если все ж таки из пекарни есть еще один выход? Тогда Родинка спокойно уйдет. Нет! Нельзя рисковать. Надо брать! Вот сейчас, тут же!
Прыжком преодолев несколько шагов, отделявших его от бандита, Алексей с ходу ударил Родинку ребром ладони по шее… ударил бы… но в темноте промахнулся, а может быть, сам Родинка внезапно выпрямился, что-то почуяв, – и удар пришелся ему по спине… Сильный, между прочим, удар… Бандит захрипел, бросился было бежать, но тут же остановился… Алексей резко присел, уловив пронесшийся над головою клинок. Ах, ты так?
С усмешкой протопроедр вытащил из-за пояса кинжал… Потом, подумав, убрал обратно в ножны – все же хотелось бы вдумчиво допросить этого типа. Все ж хотелось бы… Да и некуда ему деться – слева и справа – свои! Лука и Леонтий.
Вот снова удар… Алексей тяжело повалился наземь, застонал как можно громче, хотя вовсе и не был ранен. А пусть вражина полагает, что ранен. Ведь обязательно решит добить… Сейчас подойдет… ну, вот-вот… давай же! Сыщик замер в ожидании, словно скрученная пружина… ну… иди!
А вот – ничего подобного. Бандит не подошел! Но слышно было, как тихонько скрипнула дверь.
Ну точно – решил скрыться в пекарне! А значит – там есть выход. Видать, Родинка все ж таки почуял слежку и решил уйти наверняка, как обычно, оставив всех с носом… Может уйти! Может!
Однако врешь – не уйдешь!
Вскочив на ноги, Алексей рванулся к пекарне, в любую секунду рискуя нарваться на нож… однако делать было нечего – сейчас так нужна была решительность и быстрота. Вот она, дверь… вот опущенный засов… замок… ручка…
Рвануть на себя… И сразу – резко – присесть… Ага! Снова над головой просвистело лезвие. А ведь попал бы… А так…
Вытянув руку вперед, протопроедр с силой дернул бандита за ногу… услышав, как тот, не удержавшись, повалился спиною в пекарню… Звякнув, упал на пол кинжал… или нож, что там у него было… Ага!
Словно почуявший близкую добычу тигр, молодой человек бросился на врага, хватая за горло… Родинка захрипел… Ага! То-то!
– Пусти… пусти…
– Ты – Роман Родинка? А ну, признавайся! Говори же – задушу!!!
И столько было в этом шепоте ярости, злобы и гнева, что даже неуловимый бандит, похоже, струхнул.
– Да, я – Родинка. Не убивай! Пусти же…
– Вставай… – протопроедр рывком поставил Родинку на ноги, да тот и не сопротивлялся, а лишь, тяжело дыша, стонал…
– Бедная моя голова…
– Расшиб, что ли?
– Расшиб… Не расшибешь тут. Ой, больно… Да не ломайте так руки, мой господин, клянусь, я не сделаю вам ничего плохого… просто не смогу… Ой, как же болит голова…
Бандит снова застонал и вдруг начал заваливаться… Да что хоть с ним? Сотрясение? Возможно… вполне…
– Расшиб, что ли?
– Расшиб… Не расшибешь тут. Ой, больно… Да не ломайте так руки, мой господин, клянусь, я не сделаю вам ничего плохого… просто не смогу… Ой, как же болит голова…
Бандит снова застонал и вдруг начал заваливаться… Да что хоть с ним? Сотрясение? Возможно… вполне…
Алексей наклонился к вражине… а тот, вдруг изогнувшись, ударил его обеими ногами в грудь, выталкивая с порога на улицу… Упав, протопроедр вскочил сразу, но…
Но ведущая в пекарню дверь уже оказалась закрытой. Точно – есть там другой выход! Терять времени было нельзя, и молодой человек с разбега ударил плечом. Дверь неожиданно поддалась, заскрипела… Еще удар! Еще…
Вышиб!!!
Протопроедр влетел в пекарню, едва не расшибив голову об печь… Ударился сильно, потеряв на какой-то миг сознание, а когда очнулся, перед глазами плясали зеленые искры… И дверь, входная дверь оказалась закрытой! Закрытой снаружи на замок!
А в пекарне, похоже, никого не было. Точно, не было – ни шороха, ни звука… Да уж, если б бандит оставался в пекарне, сыщику мало б не показалось. Убил бы! Наверняка убил… Значит, выскользнул через потайной выход. Ну пекарь! Ладно, с пекарем можно разобраться потом…
Помотав головой, Алексей осмотрелся… да-да, именно осмотрелся, уже можно было это сделать, ибо сквозь узенькие вентиляционные окна в пекарню проникал утренний свет… Да-а… вот и утро. Сейчас явятся пекари, выпустят… Однако где же, черт побери, Леонтий с Лукою? Эти-то чего ждут – приказа? Да нет, уж сообразили бы… Странно. А как вкусно здесь пахнет! Какими-то сладкими хлебцами… нет, пряниками… да вот же они, в лотках, только протянуть руку!
Алексей взял один, надкусил… черствый… А хозяин пекарни, кажется, говорил, что пряники здесь не пекут… Пряники… Не те ли самые, с именем Мехмед Фатих?! Вроде бы есть какая-то надпись… жаль, все равно темновато еще, не разглядеть… ничего…
Кто-то протяжно крикнул снаружи… Потом еще… И вот уже закричали со всех сторон, завыли… Алексей вздрогнул и вот тут вдруг по-настоящему испугался. Он хорошо знал эти крики… Узнал и теперь… Да, конечно, их здесь не могло быть… но ведь вот – были. Еще бы не узнать…
Утренний крик…
Глава 3 Лето 1454 г. Константинополь – Стамбул Чалма или тиара?
…муэдзина.
Алла-а-а-а бисмилала-а-а-….
Созывали правоверных на молитву!
В христианском городе! Неужели такое возможно?
Алексей приоткрыл дверь – поддалась! – осторожно высунулся наружу. И перед самой пекарней увидал турка! Да-да, именно турка… ну, если и не турка, то мусульманина – сняв обувь, он распростерся ниц на молитвенном коврике, видать, не успел добежать до мечети.
А вон, на углу – еще один молящийся… и еще…
Господи, да что же это такое творится-то? Протопроедр обхватил голову руками и усмехнулся – кажется, он уже догадывался – что.
Дождавшись конца намаза, Алексей выскользнул на улицу и быстро зашагал в сторону Амастридской площади, зашагал по привычке – к дому. На ходу оглянулся… и вздрогнул – у Святой Софии – бывшей Святой Софии, а ныне – мечети Айя-Софийе – баллистическими ракетами взметнулись ввысь минареты! Алла бисмилла…. А вон еще минарет… и вон…
Все ясно… Он в том… турецком мире. В котором войска султана захватили Константинополь, превратив его в Стамбул – Истанбул, в котором повелитель османов получил почетное прозвище – «Завоеватель» – Фатих, в котором… в котором у него, Алексея, погибли жена и сын… Погибли… Зверски убиты янычарами – так вернее сказать! О горе, горе!
Много, много домов еще лежали в развалинах, но много и строилось, и людская толпа на площади Амастрид была все той же – крича, пробегали мальчишки-водоносы, уличные торговцы предлагали лепешки и жареную на вертеле рыбу, все так же просили милостыню нищие… у мечетей… И на папертях церквей – многие христианские храмы сохранились, и в них шли службы.
Только везде – везде! – нагло прохаживались турецкие стражники в чалмах и высоких шапках. А на выставленных – вместо поверженных статуй – копьях красовались человеческие головы, окруженные целыми тучами жирных блестяще-зеленоватых мух. Мухи жужжали, и мертвые головы, казалось, подмигивали прохожим… Алла бисмилла…
Протопроедр и не заметил, как подошел к своему дому… к тому самому особнячку, недавно пожалованному императором. Дом оказался цел, ничуть не разрушен, только на воротах красовалась изящная арабская надпись – наверное, пожелание милостей Аллаха хозяевам и гостям.
– Пода-а-айте, Христа ради, господин, – сидевший прямо на земле нищий жалостливо скривился и протянул руку.
Алексей вытащил из кошеля медяху, бросил, задумался:
– Христа ради? Откуда ты знаешь, что я христианин?
– Это сразу видно, мой господин… Намаз только закончился.
Вот как? Сразу видно? Это было не очень-то хорошо. Ладно…
– Чей это дом, старик?
– Досточтимого Фируха-мирзы, господин, начальника морской стражи.
– А раньше? Не знаешь, кому этот дом принадлежал раньше, еще до…
– До прихода турок, ты хотел сказать, господин? – нищий ухмыльнулся. – До прихода турок он принадлежал несчастному базилевсу… это было выморочное имущество, господин.
– А ты откуда так хорошо все знаешь?
– Я много чего знаю… Янычары! – старик дернулся. – Вам бы следовало поспешить, господин!
Поздно!
Трое янычар в длинных – почти до земли – темно-зеленых кафтанах уже направились в их сторону. У каждого болталась на поясе кривая сабля.
– Кто таков?
– Меня зовут Алексий, я… торговец рыбой.
– Что-то ты не очень похож на торговца. Скорее – воин? Кто может подтвердить, что ты торговец?
– О, да многие…
– Нас интересуют только османлы! Кто из них?
– Некто Керим-бей, мой сосед, потом Зафир Учкудук, тоже торговец… – вдохновенно врал протопроедр. – Еще…
– Идем, – прервал один из янычар, вислоусый, голубоглазый. – Покажешь свой дом.
– О, я очень спешу, господа… И забыл вам назвать еще одного свидетеля… очень важного.
– Кого же?
– Покойного базилевса!
– Что?! – янычары дружно схватились за сабли.
– Так показать вам его?
Не дожидаясь ответа, молодой человек запустил руку в кошель и, вытащив горсть серебряных аспр с изображением императора Константина, протянул воинам:
– Вот мой свидетель! Думаю, и вы его хорошо знаете.
– Ох, хитрый кяфир! – забрав деньги, янычары расхохотались.
– Ладно, иди, куда шел, – милостиво разрешил голубоглазый. – Ты здорово повеселил нас, парень. Ишь ты – нашел знакомого!
С улыбкою поклонившись, протопроедр повернулся и с крайне деловым видом зашагал в сторону Месы. Шел и ждал – когда же передумают, окликнут? Прикидывал – куда тогда деться? Лучше всего к каналу, там кусты… потом во-он в те развалины… ищите… Ну… Нет! Не окликнули. Слава богу! Однако что ж теперь делать?
Останавливаясь в виду церкви Апостолов – похоже, она еще не была превращена в мечеть – Алексей пересчитал оставшуюся наличность – вышло семь аспр и, задумчиво почесав затылок, направился в ближайшую корчму. Немного прийти в себя, посидеть, осмотреться…
В корчме было малолюдно, а за дальним столиком сидели двое в чалмах. Протопроедр состорожничал, вышел, обернулся на минареты Святой Софии… Айя-Софийе… Да, думать тут нечего – все яснее ясного. Нужно выбираться обратно! Как? Да через ту же пекарню – через нее, кажется, вход. Наверное – и выход тоже. И Роман Родинка этим пользуется! Ага… Значит – это никакой не близнец, это он сам и есть… Только в двух видах – один отсюда, другой – оттуда. И похоже, один одного убил! Зачем? А черт его… Унтер-офицерская вдова – да уж!
И все же… все же все следует проверить до конца. Время есть… А ближе к вечеру, к ночи – зайти в пекарню. Может, повезет? Может, удастся выйти там… там, в родном и знакомом мире без всяких турок, без минаретов, без мертвых голов на копьях…
Подумав, Алексей вернулся к пекарне, даже зашел, кивая на улыбки подбежавшего хозяина… кстати – того же самого, что и… что и там. Могучего вида атлет… только почему-то – с пришибленным взглядом. Как его? Андроник Фелос… или Филос, не суть.
– Что угодно уважаемому господину?
А и правда, очень интересно – что же это угодно уважаемому господину? Просто так зашел? Ну нет, такие фразы здесь не поймут – то же еще, турист.
– Видишь ли, любезнейший, в моем доме свадьба через неделю. Хотел узнать, можно ли заказать у вас лепешек?
– О, конечно, конечно, господин!
– Могу я осмотреть пекарню?
Хозяин закланялся:
– Пожалуйста, проходите… Вот печи… вот работники… Быстрей, быстрей, шевелитесь! Да шевелитесь же! – пекарь оглянулся. – Печем пряники для харчевни господина Кубрата-хаджи, здесь, рядом…
Протопроедр опустил глаза: ага… значит, вместо армянина уже Кубрат-хаджи…