- Вилькофф мертв?! - чародейка, казалось, искренне была поражена. - Но этого не может быть!
- Вам известно кто я?
- Конечно, Дитрих. Вы - его шпион и ищейка.
- Пусть так,- согласился капитан княжеской гвардии Дитрих.- И я видел его мертвое тело.
- Откуда мне знать, что это правда?
- Речь идет о моем господине! - возмутился офицер.
- Хорошо,- магесса приняла решение. - Поднимитесь. Один.
После недолгих переговоров женщина вышла, опираясь на одного из степняков. Похоже, во время штурма пострадала и она. Во всяком случае, рукава ее платья были обожжены. Мужчин выносили. Два воина взяли старика. Толстяка, пыхтя от напряжения, несли четверо. Замыкал шествие степняк с вороном в руке. Он схватил птицу за обе лапы и нес ее головой вниз.
Болда провожал уходящих сочувствующим взглядом, сожалея о том, что так скоро закончилась первая и вероятно, увы, последняя в "Бук и дубе" пирушка магов. Он был ими по-настоящему впечатлен.
Капитан Дитрих задержался. Подозвав к себе корчмаря и его работника, строго и внушительно на них посмотрел и веско предупредил:
- Государственное дело! Не болтать! - офицер недвусмысленно поправил свой меч. - За ущерб.
Увесистый кожаный кошель упал на стол.
Ущерб, как подсчитал корчмарь, действительно был немалым. Однако и компенсация за него, при нынешних доходах корчмы, оказалась воистину княжеской. Но кроме золота, Колодок получил еще один прибыток, хотя, по мнению корчмаря, и сомнительный. Когда он отправил дочь прибрать комнату, так неудачно снятую чародеями, то уже через минуту услышал ее радостный возглас:
- Ой, папа, котик!
Марта выскочила на лестницу, чтобы показать находку отцу. Серый комочек уместился у девушки в руках, пушистая лапа кошки свесилась вниз.
- Мы ведь оставим его себе?
Колодок, соглашаясь, угрюмо кивнул. В отличие от своего работника, он с магами, или с теми, кто так себя величал, встречался и раньше. И что-то ему подсказывало, что нельзя так просто взять и выкинуть на улицу кошку чародейки, разгромившей его корчму. Не стоит этого делать. И, как знать, не оставила ли она ее нарочно? К тому же, невольно участвуя в аресте магессы, Колодок мог загладить свою вину, заботясь о ее звере. Авось пригодится. В конечном итоге чутье и богатый жизненный опыт редко подводили корчмаря. Не правда ли?
Спустя час уборки, помещение не стало заметно чище. Болда восхищенно рассказывал Марте о схватке колдуньи с княжескими дружинниками. Марта, улыбаясь и периодически ойкая, его слушала. Колодок наводил порядок, изредка поглядывая на парочку. И не впервые ему пришла мысль, что, пожалуй, они подходят друг другу. Болда был из хорошей семьи. Его младший брат Ян был любимцем господина Гудагая, хоть и считался прислугой. Правда, братья были сироты. Их отец не вернулся с последней войны против степняков, а мать пропала во время набега орденских рыцарей. Обыкновенная история для этих мест. Колодок вспомнил свою жену Альжету, мать Марты, и помрачнел.
- Довольно тебе трепаться,- прервал он юношу.- Так и за неделю не управимся.
Еще с полчаса они чистили залу от грязи молча, пока корчмарь не решил позвать на подмогу конюха. Но Люпус вдруг явился сам.
- Хозяин! Хозяин! - звал он, вбегая в дом. Это звучало так знакомо, что Колодок и Болда встревожено переглянулись.
- Хозяин, вам это надо видеть,- конюх смущенно улыбался.
Корчмарь вышел во двор. Болда поспешил за ним. Там они увидели две повозки, переполненные почтенными городскими торговцами и девицами, сверкавшими в темноте обнаженными частями тел. Торговцы были навеселе и наперебой требовали лучших комнат, крепкого меда и настойчиво зачем-то совали корчмарю свои кошельки. Колодок же диким взором на них смотрел и медленно пятился к двери.
- Хозяин?- неуверенно окликнул работник корчмаря.- Мест нет?
Глава 1
В полдень, накануне купальской ночи, в село Малые Подмышки въехала купеческая телега. Внешне она ничем не отличалась от местных крестьянских телег, таких же старых и дешевых. Однако принадлежала она члену ворутской купеческой гильдии почтенному Булке и потому вполне могла называться купеческой. Впрочем, одно отличие от крестьянских повозок у нее все же было. На заднем борту телеги висело запасное колесо, что было необычно для этих земель. Эту новинку почтенный Булка подсмотрел в столице Княжества Воленграде, побывав там на прошлогодней осенней ярмарке, и теперь гордо демонстрировал на дорогах волости. Но местные торговцы и крестьяне отнеслись к новинке этой настороженно и по старинке продолжали возить запасные колеса на дне своих повозок. Если, конечно, эти повозки у них имелись. Почтенный гном Наин сын Ненадавура, в недавнем прошлом ремесленник, а ныне кандидат в члены ворутской купеческой гильдии, ее не имел. Поэтому арендовал часть телеги у Булки, где и дремал сейчас, приобняв тюк с товаром. Булка правил телегой, хотя Веснушка, его рыжая кобыла, и сама прекрасно знала дорогу ко двору благородного Гудагая из Малых Подмышек. Куда, собственно, телега и направлялась. Каждое лето купец имел обыкновение приезжать к господину Гудагаю с выписанным им товаром. К сожалению, с каждым годом заказ становился скромней, ибо господин Гудагай, увы, не становился богаче от своей хорошо всем известной щедрости. Но Булка с недавнего времени научился компенсировать поездку, догружая телегу предпраздничным барахлом, имевшим спрос у крестьян. Девы брали ненужные, но памятные безделушки для своих парней, парни покупали такие же безделушки своим девам, а Булка делал на этом деньги - и все были довольны.
Начинало припекать. Решив утолить жажду, Булка остановил лошадь и начал копаться в коробе, невольно разбудив гнома. Купец нашёл и достал кожаную флягу, но она оказалась пуста. Разбуженный и явно этим недовольный Наин сын Ненадавура хмуро наблюдал за действиями компаньона. Когда тот добрался до следующего короба, гном кашлянул в свою каштановую бороду и протянул Булке глиняный кувшин. Торговец поблагодарил кивком головы и жадно прильнул к горлышку.
- Недурно,- снизошёл до похвалы купец, передавая кувшин назад его владельцу. И желая сказать приятное гному, добавил:
- Этот кувшин куплен в "Бук и дубе" не так ли? Колодок знает толк в напитках.
Но Булка ещё плохо знал гномов и своего компаньона в частности. Эти слова задели Наина.
-Этот кувшин наполнен моим братом,- ворчливо отозвался гном.
- Недурно,- повторил купец. Но на этот раз Булка произнёс это по другому поводу. Укладывая товар назад в коробы, краем глаза он заметил, как в окнах крестьянских домов мелькают любопытные лица. Купец знал, что при виде его телеги сельские парни сосредоточенно подсчитывают свою медь, а девушки мечтательно улыбаются. Улыбнулся и он. Булка любил свою работу.
Но гном принял его реплику на свой счет.
- Не хочет ли почтенный Булка сказать, что в "Чистом доме" напитки хуже? Там, по крайней мере, их никогда не разбавляют водой,- язвительный голос гнома прервал приятные мысли купца. Смысл сказанного дошёл до него не сразу.
- Почтенный Наин намекает, что мой приятель Колодок в своей корчме "Бук и дуб" продает...воду? - уточнил он.
- Поговаривают,- уклонился гном от прямого ответа.
- И где это... поговаривают?- повысил голос купец.- Не в этом ли клоповнике, в "Чистом доме"?
- В клоповнике?- задохнулся от возмущения сын Ненадавура.
- Именно. Конечно, там ничего не разбавляют. Там и воды-то отродясь не было, - съязвил Булка.
- Ещё бы. Где ей там взяться-то? Лицензию на торговлю ей выкупил господин Колодок,- не остался в долгу и гном.
- Наглая ложь!!! Известно всем...
- Известно всем,- раздраженно тряся бородой, перебил Наин,- что у Колодка пиво из одной бочки, а молоко - из одной коровы! А может и...кобылы?
Купец от неожиданности даже выронил поводья. Гном победоносно глянул на человека и одним глотком добил молоко в кувшине, неожиданно ставшее причиной их первой ссоры с компаньоном.
- Вот как?- наконец, обрел Булка дар речи. - А ну...слазь с телеги!
- Не слезу. Я аренду плачу!
- Да ты...
-А еще, Колодок - сводник, который по ночам устраивает оргии! Вот так!
- Оргии?!! Колодок?!! Да это у вашего братца Каина в "Чистом доме" бордель, где за медную монету ляжет любая половая девка!- взорвался купец.
- Позвольте...- лицо гнома стало багровым от ярости. Он все же соскочил с телеги и подбежал к вознице, где и остановился напротив его, в опасной близости от лошади. Веснушка неодобрительно покосилась на гнома. Лично она абсолютно не понимала и не одобряла присутствия этого бородатого коротышки на их, её и хозяина, телеге. Ей, понятно, приятней было путешествовать с хозяином вдвоем. А этот Лишний Вес пока не убедил её в своей надобности. Почтенный Наин едва увернулся от лошадиных зубов. Веснушка кусала за плечо, но гном присел и отскочил в сторону. Булка стеганул лошадь. Телега медленно тронулась. Гном, обиженно сопя, пошел возле колеса.
Вскоре деревня осталась позади. Уже показался дом господина Гудагая, но встреча с его хозяином состоялась немного раньше.
- Я-Я-Ян!!!- пронзительный вопль заставил вздрогнуть гнома и вспугнул стайку воробьев, резвившихся на дороге. Наин увидел, как в его сторону бежит юноша, рукой придерживая красные штаны, которые были ему велики в поясе и коротки в длине. Гном, мгновенно позабыв о своих обидах, поспешно взобрался на телегу.
- Стой ...с-степной сын!- в дверях дома показался низкорослый пузатый толстяк лет пятидесяти с испитым морщинистым лицом, длинным красным носом и седыми вислыми усами. Одет он был довольно странно. Собственно из одежды на нем и была только крестьянская рубаха на голое тело, которая явно была ему мала. Короткие волосатые ноги мужчины были голы и босы, лысеющая голова обнажена. И был он, заметно, уже навеселе.
- Стой! - кричал толстяк, но юноша, напротив, лишь прибавил скорости.
Толстяк зарычал и побежал за ним. Бежал он тяжело и, конечно, не догнал бы парня в красных штанах, если бы, собственно, не эти красные штаны. Юноша в них запутался, споткнулся и упал на дорогу в нескольких шагах от телеги. Тут его толстяк и настиг. Тяжело дыша, он навис над беглецом и вцепился пальцами в его волосы цвета свежей соломы. Далее подробности действия скрыло облако пыли, поднятое его участниками.
Наин решил, что какой-то крестьянин выпил или спятил и напал на благородного юношу. Гном, конечно, отнес юношу к благородным, судя по его одежде. Рубаха и злосчастные штаны на парне вполне могли быть предметом гордости какого-нибудь щёголя при дворе покойного князя Второслава. Лет этак десять назад.
- Господин Гудагай! - позвал Булка с телеги, вежливо сняв свой колпак, и поколебавшись, добавил тоном менее почтительным: - Здравствуй и ты, Ян.
Красноносый в крестьянской рубахе отвлекся от расправы и, щурясь, стал вглядываться в говорившего. Лежащий на земле юноша ответил первым. Пытаясь лицом и голосом изобразить радушие, что было непросто в его положении, он поспешил поприветствовать гостя:
- Господин Булка! Здравствуйте! Господин Гудагай сейчас вас примет!
Толстяк неохотно отпустил свою жертву.
- Булка, ты что ль?- узнал он купца. - А это кто с тобой? Гном что ли? Дела идут не очень, да?
Гном насупился.
- Шучу, шучу. Моё почтение, уважаемый. Будь гостем,- обратился говоривший к Наину и переключился на юношу:
- Вставай, мошенник. Твоё счастье...
Юноша поднялся. Гудагай строго его осмотрел. Вид у парня был виноватый и толстяк, заметно, смягчился. Он выпятил живот, упер свои волосатые жирные руки в бока и сказал следующую речь, обращаясь к своему работнику, слуге и воспитаннику:
- Шулер обречён на вечные муки. Разве не так говорит отец Ксиома, перед тем, как бросить кости? И ученый отец, конечно, прав. Плутовство в игре - хуже воровства. Игра, юноша, только тогда игра, когда игрок доверяет сопернику. Игра, юноша, только тогда игра, когда игрок не желает наживы. Досуг и только приятный досуг с приятными людьми - вот цель игрока! Игра благородных - это рыцарский поединок. Поединок, где нет места обману и бесчестью!
Ян смиренно слушал своего господина, внимая каждому слову.
Гудагай продолжал:
- Желание быть первым в игре понятно и непреступно. Преступна бесчестная победа.
Гудагай задумался.
- Разве легендарный Серко Ряска в знаменитой игре с драконом Цмоком не остался верен честной игре? Разве он позволил себе жульничать, хотя ему и грозила жуткая смерть?
- Но дракон потому его и сожрал, господин,- как можно почтительней возразил Ян.- Дракон - то сжульничал.
- Потому-то мы чтим как величайшего игрока в кости Серко, а не дракона,- веско отрезал Гудагай.
- Но логично было бы почитать как раз наоборот,- осторожно заметил Ян.
- Ты так ничего и не понял,- махнул рукой толстяк.- Верни мне одежду.
Было очевидно, что красноречие хозяина имения, подогретое медовухой, иссякло. Не обращая внимания на торговцев, он начал с усилием стягивать с себя тесную крестьянскую рубаху. Ян разделся быстро и теперь ожидал своего господина. Наин несколько обалдело наблюдал за этим публичным переодеванием. Что касается Булки, то он достаточно хорошо знал Гудагая и его воспитанника, чтобы чему-то удивляться. К тому же он и себя причислял к поклонникам популярной в этих местах игре "в капусту"- игре в кости на переодевание. И ему, проигрывая, не раз самому приходилось тереться голым задом о слончики, маленькие низенькие скамеечки, заменявшие в доме Гудагая табуретки. И, как уже начал подозревать купец, не миновать ему слончика и в этот приезд. Его подозрения подтвердились, когда Гудагай, вспомнив о торговцах, повернулся к ним и скорее приказал, чем попросил:
- Прошу к столу!
Гном и купец переглянулись. Наин, желая поскорее сбыть свой товар, хотел было возразить. Булка едва заметно покачал головой. "Позже",- шепнул он компаньону и живо соскочил с телеги.
На исходе дня, накануне купальской ночи, из села Малые Подмышки выехали две телеги. Первая, уже знакомая нам телега Булки, была гружена пустыми коробами и корзинами. Правил ею сам благородный Гудагай. Рядом с ним сидел гном Наин сын Ненадавура. Спутники неторопливо вели разговор о делах солидных, торговых, время от времени смачивая губы вином или пивом. Вторая телега ехала вслед за первой. Принадлежала она бессменному сельскому старосте Малых Подмышек Юратишке. Здесь народу было побольше. Ближе к вознице устроились Ян и Богдан, старший сын Юратишки и, вероятней всего, будущий староста. Вдоль телеги, вытянувшись во весь рост, спал почтенный Булка. Ну и четвертым был сам староста, который и управлял телегой. Уже тридцать лет Юратишка занимал свою должность. При нем деревня дважды горела, пережила двадцать два набега орденских рыцарей, с десяток налетов степняков и один постой покойного князя Второслава. Но деревню вновь отстраивали, от рыцарей удачно прятались, степняков садили на кол. А у князя хитрый староста выпросил для крестьян деревни освобождение от рекрутского набора. На десять лет. А потом, после смерти воинственного князя, как-то и войны закончились. Вилькофф (или Волкич, как звали этого чужеземца местные) советник Велислава, князя нынешнего, с Орденом замирился, а степняков стал к князю на службу привлекать. Вот такие времена наступили. И встретил эти спокойные времена почтенный Юратишка, увы, уже стариком.
Обе телеги двигались в сторону корчмы "Бук и дуб", где благородный Гудагай устраивал на всю ночь традиционный праздничный пир для всех желающих. Правда, уже не первый год Гудагай был организатором пира только номинально. Почетные гости, зажиточные крестьяне во главе со старостой и прежде всего сам корчмарь Колодок, наравне участвовали в расходах. О чём, кстати сказать, Гудагай и не догадывался. Желающих же попировать всегда было много. Кроме селян и случайных постояльцев корчмы на пиру попадались и соседские рыцари, из тех, что победнее и попроще, которые не гнушались столь разношерстной компании. Гости выпивали, закусывали и с удовольствием слушали байки Гудагая о его боевом прошлом. А повоевал старый рыцарь, к слову, не мало. Но собирал он вокруг себя слушателей всё больше зрелых. Как не увлекательны были его рассказы, молодёжь в эту ночь предпочитала веселиться на реке.
Купец Булка не относил себя ни к молодёжи, ни вообще к любителям массовых гуляний. Поэтому предпочитал проводить праздники в кругу семьи. Выезжая в Малые Подмышки, он уверял и себя и свою супругу, что вернётся в город засветло, но в итоге каждый раз оставался на пиру в корчме "Бук и дуб". Этот год не стал исключением. И вот, в очередной раз его везли к Колодку. Спящим.
- Братцы! Да это же эльфы!- воскликнул Богдан, когда телега поднялась на холм. Сын старосты смотрел вниз, вытянув свою голову на всю длину шеи.- Давненько не видали!
Действительно, в низине, прямо у подножья холма, расположился эльфийский табор. Сначала все увидели остроносые белые шатры с разноцветными заплатами, а затем и весь лагерь, окруженный по эльфийской традиции повозками. Снаружи повозок паслось с десяток лошадей. И их ноги, по эльфийскому обычаю, не были стреножены.
- А вот и музыканты к нашему пиру! Точно нарочно перекочевали к нам!- обрадовался Гудагай и немедленно направил телегу в сторону табора.
- Как же! Музыканты! Конокрады - вот кто они! - проворчал староста Юратишка.- А что до музыки, то своих что ль музыкантов нету? И к слову - кто им позволил на общинный луг своих ворованных коней пускать?
Но перечить старому рыцарю Юратишка не стал и повернул свою телегу вслед за первой.
Эльфы вскоре тоже заприметили гостей, и к ним россыпью устремилась стайка босоногих эльфят. Они окружили повозки, и людям пришлось остановиться, чтобы ненароком кого из них не придавить. Гудагай тяжело спрыгнул с телеги и к своей досаде все же кого-то задел. Эльфенок пронзительно пискнул и упал на траву.