— Эльфы?! — поразился я. Лощеный вид этих высокомерных красавчиков и благородная манера поведения никак не наводили на мысль, что они способны стать отравителями. Гораздо проще представить эльфа с натянутым луком в руках, чем со склянкой отравы, которую он собирается кому-то подсыпать в еду.
— Не удивляйся, Гэбрил, — грустно произнес маг. — Эльфы применяли яд только против орков. Давным-давно, когда клан Дерева Зимы оказался захвачен орками, нашим нынешним союзникам довелось вдосталь хлебнуть горя. Некоторые военачальники орков были сущими извергами, они подвергли мучительной смерти и издевательствам тысячи беззащитных эльфов, которые не могли сражаться, потому что завоеватели отобрали у них все оружие. Это уже потом эльфы придумали клест, а в то страшное время пришлось пойти другим путем. Они разработали смертоносный яд, действовавший практически мгновенно, причем внешне все выглядело так, словно смерть вызвана естественными причинами, что снимало все подозрения с тех, кто его применял. Снадобье получило название Белая Дымка. Прежде чем до орков дошло, что дело нечисто, эльфы успели подсыпать отраву нескольким особо отличившимся жестокостью завоевателям. Орки долго разбирались, что к чему, привлекли самых сильных шаманов, но так ничего и не поняли. После того как люди, объединившись с эльфами, разгромили войска орков, наши маги получили доступ к секретным знаниям эльфов, в том числе и к Белой Дымке, и передали их ученикам. Отсюда и мои познания об этом опасном веществе.
— Насколько я понимаю, единственным выжившим магом являешься ты, Алур. Получается, что секрет изготовления Белой Дымки известен только тебе и эльфийскому Дереву Зимы.
— Не думаю, — возразил маг, — далеко не все волшебники были способны держать язык за зубами. Думаю, есть люди, осведомленные о Белой Дымке не хуже меня. Хотя и эльфов тоже не стоит сбрасывать со счетов. Вдруг этот барон умудрился так им досадить, что они решили отравить его, не привлекая к себе внимания?
Я на миг представил себе Лиринну, Лигреля, прочих эльфов, которых знал по службе в армии. Нет, что-то не складывалось, вряд ли они были способны на такое. А может быть, я просто пленник иллюзий об этом гордом народе?
— Хорошо, Алур, — выдавил наконец я. — Спасибо за помощь и кучу полезной информации. Вероятно, мне в скором времени снова понадобятся твои знания.
— Всегда пожалуйста, Гэбрил, — с лукавой усмешкой вымолвил маг. — Ты знаешь, где меня искать.
Я распрощался с волшебником и отправился в контору приводить в порядок растрепанные мысли и чувства. Там меня ждали походная раскладушка и стакан сухого вина. Они помогли смириться с тем, что иногда окружающий мир бывает гораздо хуже, чем думаешь.
Утро встретило рассветом и… стаканом холодной воды, вылитым за шиворот чьей-то заботливой рукой. Я подскочил, как ужаленный. Надо мной возвышался Гвенни с ехидной улыбкой на устах. Именно он окропил меня ледяной водой, предварительно набранной в туалете.
— Что, проснулся? — ядовитым тоном осведомился друг.
— Гвенни, зачем так будить? — с укоризной произнес я. — Нормально нельзя, что ли?
— Вода оказалась последним средством, к которому пришлось прибегнуть. До этого момента все, что мы с Лиринной (кстати, очень очаровательная девушка) делали, было бесполезным. Ты спал как убитый. Если бы не твой храп, я действительно решил бы, что тебя нет в живых.
Могу поверить. В последнее время ночной сон стал для меня сродни роскоши, и немудрено, что уставший организм требовал своего.
— А где Лиринна?
— Вышла куда-то, думаю, по своим женским делам, — деликатно ответил Гвенни.
На часах было уже десять часов утра. За окном брезжило хмурое утро обычного дня. Из приоткрытого окна слышались голоса прохожих, стук колес проезжавших карет и повозок.
— Гэбрил, ты, конечно, молодец, что повесил картину, которую я подарил, но почему я до сих пор вижу этот страшный ковер? Глазам больно смотреть!
— Ты пришел только затем, чтобы побрюзжать над моим плохим вкусом? — осведомился я. — Если да, то таким я родился и переделываться не собираюсь. Одно время этим пыталась заниматься жена, но она хотя бы имела формальное право. Мы же с тобой, Гвенни, к счастью, не супруги.
— Скажешь тоже! — засмеялся Гвенни. — Я отдаю предпочтение роскошным брюнеткам и шатенкам с хорошей фигурой, а не тридцатилетним мужикам с небритой физиономией.
— Прекрасно, одобряю твой выбор. Говори, что надо, и выметайся — у нас с Лиринной дел по горло.
— Думаешь, я бью баклуши? — усмехнулся Гвенни. — Меня привело журналистское расследование.
— Вот как? — подбоченился я. — Теперь еще и писаки собираются отбивать хлеб у бедных частных сыщиков.
— Не прибедняйся, Гэбрил! — хохотнул друг. — На наш век расследований хватит. К тому же я не собираюсь перебегать тебе дорогу. Просто хочу услышать комментарии по поводу статьи, которую мы опубликовали во вчерашнем вечернем выпуске «Столичной жизни».
Он дал пахнувшую типографской краской газету с передовицей, бросавшейся в глаза, название которой гласило: «Покойный барон встал из могилы». Я бегло прочитал заметку, написанную кем-то из репортеров, пахавших на приятеля. Суть статьи сводилась к сбору слухов и описаний очевидцев необъяснимого появления в поместье баронессы фон Бомм призрака ее покойного мужа. Кроме того, штатный художник газеты поместил в качестве иллюстрации карандашный набросок, изображавший призрака, отдаленно смахивавшего на барона Отто фон Бомма.
— Ну, что скажешь? — спросил Гвенни, когда я отложил газету в сторону.
— Уволь художника, — ответил я. — Барон на рисунке не похож.
— Так, значит, ты там был? — обрадовался друг. — Умираю от любопытства, расскажи, что тебе известно.
Поскольку Гвенни действительно был моим другом, я рассказал обо всех событиях той ночи.
— Даже не знаю, что бы сделал на твоем месте, доведись встретиться тет-а-тет с настоящим привидением, — заметил Гвенни в конце рассказа.
— Зато я знаю. Ты бы заставил его дать эксклюзивное интервью для «Столичной жизни», а потом долго судился с родственниками покойного, которые бы подали на тебя в суд.
В этот момент в кабинет вошла Лиринна. Сегодня на ней была короткая, слегка приталенная зеленая куртка с высоким воротником, из-под которого выглядывала белоснежная льняная рубашка с широкими отворотами, на ногах узкие обтягивающие лосины и полусапожки на высоких каблуках, делавшие ее выше, чем я, а уж Гвенни едва доставал ей макушкой до уровня груди. Правда, другу нельзя было отказать в одном ценном качестве — он никогда не комплексовал по поводу роста.
— О чем шепчетесь, мальчики? — спросила Лиринна с немного ленивой интонацией.
— Да так, о пустяках всяких, — протянул друг. — Прошу прощения, пора. Лиринна, — Гвенни послал девушке воздушный поцелуй, — вы просто прелесть!
От смущения на щеках Лиринны появились очаровательные ямочки. Видимо, она еще не смогла привыкнуть к комплиментам, расточать которые Гвенни был большой мастер. После того как он нас оставил, я решился задать эльфийке мучивший до сей поры вопрос:
— Лиринна, я вчера убедился в том, что для твоего отца устроить тебя куда-либо — пара пустяков. Почему ты стала искать работу на стороне?
— Надоело сидеть на шее у папы. Хотелось хоть раз добиться чего-нибудь самой, — призналась она. — Но вчера снова убедилась, что без отца у меня ничего не получается. Если бы не он, я бы до сих пор сидела в полицейском участке и отвечала на вопросы самонадеянного индюка в форме лейтенанта, — сказала девушка.
— Даже не знаю, что тебе можно сказать, — произнес я. — Я ведь не знаком с проблемой отцов и детей, потому что никогда не знал отца, да и сам так и не стал таковым, несмотря на несколько лет супружеской жизни. К тому же мне всего тридцать два, и кому-то мои суждения могут показаться наивными и смешными. Для себя я выработал определенную философию, если хочешь, можешь взять ее на вооружение. Она очень проста — поступай, как считаешь нужным, со временем жизнь сама расставит все на места.
— Так просто? — удивилась Лиринна.
— Не скажи. Простота моей философии обманчива. Порой обстоятельства бывают сильнее, они так и норовят внести коррективы в наши планы. Тут главное — держать нос кверху и не сдаваться.
— Держать нос кверху и не сдаваться, — повторила Лиринна и просияла. — Босс, а мне нравится твоя философия. Можно стать твоим последователем?
— На здоровье, — обрадованно сказал я, увидев прежнюю веселую и беззаботную эльфийку. — Кстати, как прошло знакомство с генералом?
— Ужасно, — призналась Лиринна. — Моя служба в королевской армии закончена.
— Что такое? Сержант Лигрель лишился адъютанта?
— Да, генерал уволил меня после того, как его растяпа-секретарша совершенно случайно споткнулась, когда несла поднос с горячим кофе. В результате пострадали генеральские брюки и ее вульгарное платье, — на полном серьезе сообщила Лиринна. — Босс, представляешь, эта фифа заявила, будто я зачем-то подставила подножку, а генерал Брейв верит ей больше, чем самому себе и штабу. Короче, я теперь штатский человек и могу приступать к непосредственным обязанностям.
— Да, генерал уволил меня после того, как его растяпа-секретарша совершенно случайно споткнулась, когда несла поднос с горячим кофе. В результате пострадали генеральские брюки и ее вульгарное платье, — на полном серьезе сообщила Лиринна. — Босс, представляешь, эта фифа заявила, будто я зачем-то подставила подножку, а генерал Брейв верит ей больше, чем самому себе и штабу. Короче, я теперь штатский человек и могу приступать к непосредственным обязанностям.
— Значит, говоришь, генеральская секретарша споткнулась совершенно случайно? — уточнил я.
— Конечно, — с лукавой усмешкой ответила Лиринна. — Зачем мне делать подножку девице, которую я видела первый раз в жизни?
Однако смеющиеся глаза эльфийки давали иной, куда более красноречивый ответ.
— Ладно, замнем, — решил я. — Отметим твою досрочную демобилизацию и возращение к мирной жизни!
— Это как? — не поняла Лиринна.
— Очень просто. Совместим приятное с полезным — работу и отдых. Потолкуем с Никавери, для этого придется сходить в шикарный ночной клуб, в котором собираются все толстые коты и денежные мешки города. У тебя есть вечернее платье?
— Откуда? — грустно протянула Лиринна. — У нас, эльфов, не принято устраивать званые вечеринки и балы, мы отмечаем свои праздники очень скромно, по человеческим меркам, поэтому у меня никогда в жизни не было вечернего платья. К тому же наша семья небогатая. Я носила одежду старших сестер, а то, что осталось после меня, донашивает младшая сестренка.
— Понятно. Придется устроить вылазку по магазинам. Купим красивое вечернее платье. Лучше бы сшить на заказ, но времени нет, поэтому возьмем готовое.
— Ой, Гэбрил, — Лиринна всплеснула руками, — это же дорого! Вечерние платья не один золотой рилли стоят!
— Ничего страшного! — храбро заявил я.
— А как у тебя с деньгами?
— С деньгами? С деньгами нет проблем!
— Как это — нет проблем?
— А так, — шутливо протянул я. — Нет денег — нет проблем! — и добавил, видя расстроенные глаза эльфийки: — Да пошутил я. Найдем деньги на твое платье.
Я действительно не обманывал девушку, когда сказал, что куплю вечернее платье. Несмотря на обычную расточительность, кое-какая заначка все же имелась. Я откладывал с каждого гонорара на черный день часть заработанных денег и сумел накопить небольшую сумму, которой вполне могло хватить на покупку пусть не самого великолепного, но довольно приличного вечернего платья, в коем не стыдно будет показаться даже в крутом ночном клубе. Теперь туго набитый купюрами под завязку кошелек приятно оттягивал внутренний карман плаща.
— Знаешь, Гэбрил, мне как-то неудобно, — опустив глаза, подавленно произнесла эльфийка.
— Почему неудобно?
— Я работаю на тебя всего несколько дней, а ты уже собираешься сделать мне дорогой подарок. Не знаю, как у людей, у нас это как-то не принято. Что подумают родители и знакомые?
— Послушай, Лиринна, — улыбаясь, сказал я. — Нам необходимо проникнуть в ночной клуб «Серпентарий», чтобы повстречаться с женщиной, которая скорее всего последняя, кто видела барона живым. Так?
— Так!
— Чтобы ты смогла проникнуть в клуб вместе со мной, понадобится вечернее платье, иначе тебя не пропустят. Я прав?
— Да!
— Замечательно. А раз посещение ночного клуба жизненно необходимо для расследования, тогда в данном случае я, как твой работодатель, просто обязан обеспечить тебя рабочей одеждой, то есть купить вечернее платье. Еще возражения будут?
— Нет, — четко, по-военному отрапортовала эльфийка, а потом с какой-то грустью уточнила: — Значит, покупка платья — просто деловая необходимость?
— Да, — подтвердил я и тут же пожалел. Плечи девушки поникли, и она печально вздохнула. На миг показалось, что ответ стал для нее разочарованием. Вот и пойми этих женщин!
— А куда мы отправимся? — тихо спросила Лиринна. — Я даже не знаю, где можно купить подходящее платье.
— Пробежимся по галантерейным лавкам в центре. Найдем что-нибудь подходящее.
Сборы не заняли много времени. Я просто накинул плащ, почистил слегка замызганные башмаки и, взяв Лиринну под локоть, вышел в коридор. Со стороны мы, наверное, походили на супружескую чету — меня это вполне устраивало. До ближайшего скопления магазинов готового платья было рукой подать, поэтому отправились пешком.
По дороге Лиринна спросила о лейтенанте Морсе:
— Гэбрил, я так поняла, что вы хорошо знаете друг друга, причем давно. Почему ваши отношения хуже, чем у кошки с собакой, и тебе приходится терпеть от Морса кучу неприятностей?
Я понял, что сегодня просто обречен выступать в роли народного сказителя. Девушка оказалась настойчивой, пришлось уступить ее просьбам. Пока шли, я вкратце поведал историю давней неприязни.
После того как взвод, в котором служили мы с отцом Лиринны, понес огромные потери, вызванные тем таинственным случаем, когда наши товарищи превратились в сущих зомби, к нам прибыло пополнение. Мне и старине Лигрелю дали сержантские лычки и заставили комплектовать и обучать взвод заново. Среди новичков, попавших в мое отделение, оказался Морс, которого богатые родственники не сумели вовремя отмазать от армии.
Он был немногим старше меня, считал себя авторитетом во всех вопросах и долго отказывался выполнять приказы. По законам военного времени я имел полное право отдать его под трибунал, где Морса ожидало только одно наказание — смертная казнь, но мне было жаль придурка. Как выяснилось, напрасно. Он усмотрел в этом признаки слабости и, где мог, втихаря вредил за спиной. Однажды его наглость и самоуверенность привели к тому, что отделение едва не погибло. Когда мы все же вырвались из окружения, я отделал Морса по-настоящему, избил до полусмерти и оставил в медицинской палатке. Думаю, подонок легко отделался. Из-за его выходки десять человек чуть было не распростились с жизнью.
На следующий день меня вызвала военная контрразведка. Я, ни о чем не подозревая, отправился к ним и оказался под арестом. Выяснилось, что Морс донес на меня, обвинив в измене. Хотя в доносе были только ничем не подкрепленные слова, по тем временам этого вполне хватало, чтобы тебя навсегда вычеркнули из жизни.
Мне повезло: контрразведка все же отделила правду от вымысла, однако командиру полка пришлось употребить все влияние, чтобы выцарапать меня из когтей спецслужб. Через месяц я вернулся на службу и узнал, что контрразведка забрала Морса к себе — они посчитали его ценным кадром. Карьеры там Морс сделать не смог, но связи родных и «опыт», полученный во время службы, помогли ему занять место лейтенанта в столичном полицейском участке, когда контрразведка дала бывшему подчиненному хорошего пинка. Видимо, до контрразведчиков дошло, что за фрукт они заполучили.
К несчастью, моя контора находится на территории его участка. Разумеется, Морс не забыл о прошлом. С той поры я часто хожу по лезвию ножа, зная, что лейтенант ждет малейшего повода, чтобы свести счеты.
— Вот и все, — сказал я Лиринне. — Теперь Морс старается зацепить меня при любом удобном случае, я плачу ему тем же. На его стороне закон и полицейский аппарат, на моей — только удача, которая пока еще от меня не отвернулась.
— Босс, а ты не боишься, что в один прекрасный день удача изменит и Морс вцепится в тебя, как бульдог?
— Конечно, боюсь, — признался я. — Рано или поздно кто-то проиграет, но я лелею надежду, что проигравшим буду не я.
Мы подошли к лавке, в витринах которой была выставлена женская одежда, я нажал на ручку. Внутри, мелодично переливаясь, зазвенел колокольчик. Дверь распахнулась, перед нами предстал хозяин магазинчика: невысокий человечек с длинным крючковатым носом, большими пронзительными глазами, мохнатыми бровями, сходящимися на переносице, и с дежурной улыбкой на устах. Он наклонился и сделал рукой приглашающий знак. Лиринна немного заробела, но я легонько подтолкнул ее, и мы вошли.
Покупателей было немного: пожилая пара — оба толстые, одутловатые, похожие на морских свинок. Вокруг вертелся приказчик в жилетке с накладным карманом, белой рубахе навыпуск и узеньких, похожих на дудочку штанах. Помогавшая ему продавщица изнемогала под тяжестью нарядов, которые ей приходилось держать, пока супруги выбирали.
— Чем могу быть полезен? — услужливо спросил хозяин лавки, сверкнув золотым зубом.
— Нужно красивое вечернее платье, — начал я и остановился. Мне раньше в голову не приходило, что я даже не имею понятия, каким оно должно быть. Длинным или коротким, открытым или закрытым, какого цвета, фасона и покроя.
Лавочник поспешил на помощь.
— Что-нибудь для выхода в свет? — осведомился он. — Такое легкое, воздушное…
— Ну, да, — выдавил я из себя.
— Тогда позвольте, — попросил лавочник и увлек Лиринну в сторону бесчисленного множества манекенов, облаченных в переливающиеся в свете напольных канделябров платья. Там же стояли огромные, в человеческий рост зеркала. Тотчас же к напарнице подскочили три молоденькие продавщицы и запорхали и защебетали вокруг нее, словно птички. Они стали делать замеры фигуры Лиринны, потом о чем-то долго беседовали между собой. Все это время она бросала в мою сторону немного испуганные и беспомощные взгляды.