Раздался зловещий хруст. Взвыв от боли, оставшийся в живых бандит прижал к груди сломанную в запястье руку. Пистолет упал к ногам сталкера. Удар рукоятью дробовика в висок отправил безбожника на пол. В наступившей тишине отчетливо слышалось его сбивчивое дыхание. Мутный взгляд был прикован к сталкеру, не спеша вставлявшему патроны в трубчатый магазин «Рыси». Голова бандита качнулась в жесте отрицания.
— Не надо… Пощади… — захрипел он севшим голосом. — Не…
Грянувший выстрел оборвал ублюдка на полуслове. На окаменевшем, в брызгах чужой крови, лице Тарана не дернулся ни один мускул. Перед мысленным взором все еще стояла жуткая картина — станция-могильник и изуродованное тело Глеба.
Оставалось прочесать последний аппендикс лабиринта. За массивной дверью в конце коридора могло оказаться что угодно. Как ни странно, она оказалась не заперта. Повинуясь какому-то шестому чувству, наемник не стал кидать в проем гранату. Вошел крадучись, пристально вглядываясь в полумрак просторного помещения. Судя по богатому убранству — диванам, изъеденным молью коврам и царских размеров дубовому столу в центре, — комната принадлежала главарю клана.
Только теперь сталкер заметил человека, неподвижно сидевшего за столом спиной к входу. Высокая спинка стула мешала рассмотреть незнакомца, и, бесшумно сместившись вбок, Таран с удивлением понял, что тот безмятежно спит, уронив голову на полированную столешницу. От чужака несло перегаром, а на бескрайней равнине стола, как на плацу, выстроилась батарея пустых бутылок.
Дуло дробовика уткнулось в затылок патлатого забулдыги. Тот дернулся, проснувшись, но в сложившейся ситуации повел себя на удивление спокойно.
— Чего ждешь? Пришел — стреляй, не хер стоять над душой.
Голос у незнакомца оказался грубый, пропитый и какой-то… неестественный. Несмотря на затрапезный вид странного субчика, грубоватый тон ему не шел. Интуиция подсказывала наемнику, что на роль главаря мужичок не тянет. Да и вел он себя как-то нелогично. Словно не к врагу обращался, а к охочему до игр ребенку с водяным пистолетом. Поведение незнакомца настолько выбило Тарана из колеи, что он не нашел ничего другого, кроме как спросить:
— Ты кто?
— Безбожник.
— Это я и так вижу.
— Нет. Не видишь. Я не тот безбожник, что остальные… — неопределенно махнул рукой забулдыга, повернувшись к собеседнику. Гнилые зубы, синюшные мешки под красными от пьянства глазами и копна нечесаных, с проседью, волос не добавляли ему обаяния. — Я — Безбожник. Тот самый, с которого все началось. Погоняло у меня такое! Усек?
— Так значит, все-таки ты кланом рулишь?
Красноглазый тяжко вздохнул. Отыскав взглядом початую бутыль, надолго присосался к горлышку, затем шумно выдохнул и утер рот рукавом засаленного свитера.
— Трое нас было… Три брата-акробата. И точно как в сказке — старший умный был детина, средний сын и так и сяк, младший вовсе был дурак. Я, значится, тот, который «и так и сяк». Голодали мы сильно. Пришлось воровскому делу обучиться. Так, по мелочи, карманы барыг пощипывали. Тем и жили. Потом гоп-стоп попробовали и втянулись. Житуха заладилась. Однажды я у попа одного крест отобрал. Вот он меня Безбожником и нарек. Братьям понравилось. Так клан и появился. Теперь всосал, боец? — ухмыльнулся рассказчик, сделав еще один основательный глоток самогона. — Только это еще не все, паря. Слушай дальше. Не зря старшой наш самым смышленым был. Он в банде верховодить стал, он же первый до греха довел — нарика заезжего грохнул. С того момента все вразнос и пошло. Меня братец не слушал, беспределил как хотел с подельниками своими. За то и поплатился: изловили его адмиральцы и растянули на дыбе. А в банде с тех пор новый пахан. Может, видал жирного борова с голым пузом?
— Видал, — подтвердил Таран, припомнив недавнюю встречу в одном из коридоров. — Преставился твой пахан. Как, впрочем, и остальные.
— Все? — уточнил бандит недоуменно. — Ну ты и мясник, паря…
Скорби в его голосе не было. Скорее, восхищение мастерством стоявшего напротив бойца.
— Меня-то он по привычке не трогал, — продолжил Безбожник. — Я тут вроде местного лекаря подвизался. Дырки да порезы на раз штопаю, потому как навык есть. А пахану нашему байки вечерами травил. Про жизнь прошлую, про города, про медсестричек-красавиц, что в нашей больничке работали… Я ж до Катастрофы хирургом был. Людей резал. Латал, в смысле. А вот на перо кого посадить — кишка тонка. Не могу мокрушничать, и все тут! Парадокс…
Только теперь Таран понял, отчего хриплый голос Безбожника показался ему отдаленно знакомым. Ведь это не кто иной, как главврач, пристроивший его при больнице охранником! При той самой больнице, в бомбоубежище которой сталкер жил все это время!
Похоже, хирург старого знакомого тоже не признал. Продолжал вещать вполголоса про нелегкое житье-бытье, про недоразвитого братца по кличке Живчик, который «хоть и дурак был, но потешный и не злой», а на днях умер нелепой смертью, подорвавшись на собственной растяжке…
Таран перестал вслушиваться в монотонный бубнеж. Чутье подсказывало, что Безбожник не врет и действительно безобиден, а посему убивать его, в общем-то, не за что.
— Огоньку не найдется?
— А? — сталкер рассеянно посмотрел на бандита, возвращаясь к реальности.
— Я говорю, раз уж грохнуть — не грохнул, так огня дай, — требовательно заявил Безбожник, сунув в рот самокрутку.
Похлопав по карманам, Таран вытащил зажигалку — единственное воспоминание о Глебе — и щелкнул колесиком. Однако бандит так и застыл с самокруткой в зубах, пристально глядя на трепещущий огонек.
— О! Знакомая вещица. Откуда она у тебя? — заявил он настороженно.
— Что? — перебил сталкер, медленно подойдя вплотную. — Знакомая? Ну-ка, давай поподробней…
— У братца моего, калеки безмозглого, такая же была. Он в тот день только и делал, что с зажигалкой носился! Пока в растяжку не угодил… Как сейчас помню, с безделушкой этой тело мортусам и отдали… Эх, жалко Живчика. Он ведь с виду совсем пацан был. Рожа мужика, а тело детское…
Сердце Тарана прыгнуло раз, другой и застучало в бешеном ритме. Страшась ложной надежды, он схватил бандита за грудки.
— Так где, говоришь, брат твой зажигалку надыбал?
Безбожник слегка опешил от такого напора, но, услышав в голосе наемника стальные нотки, заговорил скороговоркой:
— Дык у парнишки одного выменял! Пахан мальчонку работорговцам продать хотел, а братец мой покойный по доброте душевной ему сбежать помог. Так ему, видать, зажигалка глянулась, прикинь? И ведь не дотумкал своим умишком, что просто отобрать ее может!
Исковерканное взрывом тело Живчика, недоразвитого калеки, — вот чьи останки Таран принял за сына. Теперь все встало на свои места. В душе у сталкера творилось что-то невообразимое. Мысли путались. «Живой! Живой!» — гремело набатом в голове. Предположения, одно фантастичней другого, мелькали бешеным калейдоскопом.
Вот только вряд ли Глеб мог так просто расстаться с единственным напоминанием о погибших родителях. На кону стояло нечто большее, чем свобода… Но что? Хотя об этом можно и после подумать. Сейчас надо было спешить.
— Куда мальчик ушел? — глаза Тарана горели огнем.
— А я почем знаю? — возмутился не ко времени захмелевший бандит. — В сторону Достоевской побёг. А там, кто знает, куда его ноги понесли? Может, и бродит где, если веганцам на глаза не попался…
Радость на лице сталкера сменилась тревогой. Скверно. Очень скверно. Владения «зеленых» недалеко, а на приграничных станциях полно имперских соглядатаев. Возможно, Глеб уже где-то там, в лапах работорговцев… Следовало незамедлительно это выяснить. Теперь любое промедление грозило катастрофой.
Спрятав зажигалку, он стремглав бросился к выходу. Бандит некоторое время растерянно смотрел на хлопнувшую дверь, потом с досадой выплюнул так и не зажженную самокрутку.
— А ведь ты признал меня, Таранов. Признал, чертяка! Все такой же суетный. Пришел, наследил и смылся. Вот шельма…
Последние слова звучали уже совсем неразборчиво. Сладко зевнув, Безбожник примостился на продавленном диване и мгновенно захрапел.
* * *Когда Тертого срочно вызвали на Садовую, тот лишь отмахнулся — дел и без того хватало. Но узнав, что объявился наемник, начальник Сенной побросал бумаги, поспешив к туннелю перехода.
Таран выглядел неважно. С ног до головы покрытый сажей и спекшейся кровью, вонючий, с раненой рукой, сталкер сидел на земле, привалившись к стенке платформы, и бережно поддерживал голову сухопарого старика, лежавшего рядом без движения.
— Где это вас угораздило? — выпалил Терентьев, жестами распоряжаясь прислать бригаду медиков.
— У безбожников погостили, — хрипло ответил наемник, пытаясь отдышаться.
— Где это вас угораздило? — выпалил Терентьев, жестами распоряжаясь прислать бригаду медиков.
— У безбожников погостили, — хрипло ответил наемник, пытаясь отдышаться.
— На кой тебя туда понесло?
— Террористов твоих искал, — окрысился Таран, поморщившись.
Жгут, наложенный впопыхах, соскочил с плеча. Кровь засочилась с новой силой. Подскочив к сталкеру, Тертый сноровисто стянул руку над раной ремнем и с досадой мотнул головой.
— Вот ведь твари! Давно хотел поднять вопрос об этих «соседях»…
— Припозднился малость. Зови мортусов, пусть приберутся в перегоне.
Тертый с недоверием покосился на сталкера и уже открыл было рот, но подоспевшие санитары оттеснили его в сторону, склонившись над стонущим машинистом.
— Я и не знаю, как тебя благодарить… — суетился Терентьев за спинами медиков.
— Его благодари, — указал на старика наемник. — Он столько ублюдков на барбекю пустил, что твоим патрулям и не снилось. Не дай бог, помрет старик — лично шкуры со всех спущу!
— Не волнуйся, выходим дедушку. Ты сам давай-ка в санузел и на перевязку. Отлежишься пару деньков в лазарете, пока…
— Нет. Тороплюсь я, — перебил Таран, подставив медсестре плечо. — Давай-ка, родная, латай прямо здесь.
Девушка возмущенно перевела взгляд на Терентьева, но тот лишь нетерпеливо прикрикнул:
— Ну чего ждем? Бинты, спирт! Живее! Живее!
Пока медики колдовали над Тараном, начальник Сенной недовольно хмурился — приватно поговорить с наемником о расследовании в этот раз не удастся. Не в том сталкер настроении…
— Скажи хоть, куда собрался?
Таран поднялся на ноги, осторожно шевельнув перевязанным плечом. Посмотрел тяжело, исподлобья. Подцепил со шпал автомат.
— На невольничий рынок. В Веган.
ГЛАВА 7 ЗЕЛЕНАЯ ВЕТКА
За двадцать с лишним лет, проведенных под землей, можно привыкнуть к чему угодно, но только не к туннелям. Они, по идее, должны быть похожи как братья-близнецы. Однако на деле все совершенно по-другому. Темные и заботливо подсвеченные, заросшие мхом и выскобленные дочиста, заполненные грядками и опаленные огнем, сквозные и тупиковые, обжитые и заброшенные, сухие и подтопленные, извилистые и прямые, с рельсами и без… Разные, одним словом.
Среди челноков, к примеру, ходит поверье, что туннели, словно артерии гигантского организма, живут своей жизнью, меняются и могут запросто запутать, сбить с пути, а иногда и лишить жизни зазевавшихся простофиль.
Таран в эти байки не верил, но, тем не менее, в своих путешествиях по метро старался не ослаблять внимания. Даже если и пользовался, как сейчас, проверенным маршрутом. Перегон между «Лигой»[18] и «Планом» всегда считался безопасным, однако и здесь можно было схлопотать удар исподтишка. Хватало в подземке и гнильщиков, прятавшихся в заброшенных ВШ, и оголодавшего зверья, что просачивалось через коллекторы в поисках пропитания.
От нескончаемой череды шпал, о которые так удобно спотыкаться в полумраке, уже рябило в глазах, а сырой затхлый воздух насквозь пропитал тело особым, специфическим запахом креозота и вековой пыли. Иссеченные трещинами тюбинги проплывали мимо один за другим, и казалось, им не будет конца… Но вот впереди забрезжил свет — подходы к владениям Империи всегда освещались хорошо. Миновав камеру съездов, сталкер пошел медленнее. Дуло огнемета на блокпосте тут же шевельнулось — невидимый дозорный взял гостя на прицел. За выложенным мешками с песком бруствером наметилось шевеление, затем раздался отчетливый, не терпящий возражений голос:
— Стоять! Руки со ствола! Кто такой?
— А ты приглядись. И доложи начальству.
— Жди пока, — донеслось из-за бруствера. — И без фокусов там.
Буквально физически ощущая на себе пристальные взгляды, наемник поставил автомат у стены, сел на пол, прислонившись спиной к тюбингу, и устало вытянул ноги.
На некоторое время дозорный затих, совещаясь с кем-то по местной связи. Богато живут… Далеко не каждая колония могла себе позволить протянуть кабель на блокпосты. Да что там говорить, мало где электричества хватало вдосталь даже для освещения. На прочие блага его не полагалось вовсе.
Однако на Веган подобные ограничения не распространялись. Будучи одной из самых развитых колоний, Империя могла себе позволить гораздо больше остальных и пользовалась этим на полную катушку. Жизненное пространство оставалось единственным, в чем «зеленые» испытывали нужду, что служило причиной постоянных раздоров с другими обитаемыми станциями.
По злой иронии судьбы Империя Веган и Приморский Альянс, два основных игрока в питерской подземке, две мощные густонаселенные структуры, вынуждены были уживаться на одной ветке метрополитена. Это делало их непримиримыми врагами в борьбе за ресурсы и территории.
Со стороны камеры съездов донеслись приглушенные крики. Таран невольно обернулся на шум, вглядываясь в темноту. Где-то там, неподалеку от бывшего ПТО[19] составов, начинался межлинейник, соединявший оранжевую и зеленую ветки. Именно в нем, насколько было известно наемнику, работорговцы обустроили своеобразный накопитель, невольничий рынок. Отсюда живой товар утекал на дальние станции Вегана, к своим будущим хозяевам. Весь маршрут построен был таким образом, чтобы подходы к Империи со стороны «Маяка»,[20] а также сам «План», оставались чистыми от присутствия рабов. Все это делалось исключительно для того, чтобы выглядеть достойно в глазах пришлых с периферийных станций, а также перебежчиков из Приморского Альянса — находились и такие. Будучи форпостом Вегана, «План» в то же время являлся эффективной машиной по вербовке новых рекрутов для будущей войны. Там же располагались казармы и тренировочный центр. Зачастую новобранцы, находясь в святом неведении относительно своих покровителей, даже и не догадывались о тех ужасах, что творились на южных станциях Империи. Таран и сам лишь понаслышке знал о темных делишках «зеленых» и не испытывал ни малейшего желания окунаться в эту грязь, но обстоятельства складывались против него.
Тем временем со стороны блокпоста ударил яркий луч прожектора. В круг света ступил старый знакомый — Сатур. Веганец хоть и выглядел запыхавшимся, но одет был, как всегда, с иголочки. Ладно пошитый китель сидел будто влитой. Приторно-слащавая улыбка не могла обмануть сталкера. Будь его воля, давно бы размазал хитрого ублюдка по стене. Но с Сатуром приходилось считаться — сыворотка «зеленых» пока что оставалась единственным снадобьем, приносящим хоть какое-то облегчение в моменты приступов.
— Так и знал, что ты здесь появишься, а не с парадного входа! Хотя соглашусь: с «Маяка» — не ближний свет топать.
Таран лишь кивнул в знак приветствия, не пытаясь поддержать разговор.
— Послушай, ты ведь не думаешь всерьез, что Веган как-то замешан в этой истории со взрывом? — Сатур скорчил кислую мину, усмехнувшись. — Сам посуди, стали бы мы участвовать в Совете, если б это действительно было так? Предлагаю обойтись экскурсией по обеим станциям «Плана». Посмотришь на наших бравых вояк, потом угощу тебя обедом в казарменной столовой — увидишь, он того стоит. В общем, и дело сделаешь, и время пролетит. Идет?
Веганец подмигнул, но, наткнувшись на колючий взгляд из-под кустистых бровей, осекся. Кривая улыбка медленно сошла с холеной морды.
— Я ведь в курсе, что ты пацана своего ищешь, а вся эта история с инспекцией колоний — сплошная показуха.
— Откуда знаешь про Глеба? — встрепенулся Таран.
— Тихо, тихо! Не суетись. Слухи в метро быстро расходятся. Безбожник с челноками весточку передал, просил подсобить с поисками. Даже и не знаю, чем ты ему так глянулся… — Сатур приблизился вплотную, сменив тон на предельно серьезный. — Я тебе одно могу гарантировать: мальчонки твоего у нас нет. Да и не в интересах Вегана шантажировать официального дознавателя Совета, коим ты сейчас являешься. Так что предлагаю разойтись полюбовно. Не надо тебе соваться в наш огород. Как говорится, меньше знаешь…
— Скажи-ка мне, Сатур, — перебил сталкер, — на моем месте ты бы доверился веганцу?
— Веганцу?.. Да ни за что. — Имперец улыбнулся. — Ладно, ищи своего пацана, раз уперся рогом. Только помни про обязательство не трепать языком о том, что увидишь…
Таран кивнул.
Перед тем как отправиться в путь, ему пришлось разоружиться. Лишь на этом условии Сатур гарантировал сталкеру беспрепятственный проход через владения Вегана. Но сдавать оружие Таран наотрез отказался. В итоге сошлись на промежуточном варианте. Юнец-дозорный просто разрядил «калаш» наемника и забрал единственный оставшийся после разборки с безбожниками рожок, а также горсть патронов к «Рыси». Следом в руки веганца перекочевали нож и пистолет. С самим же дробовиком, подаренным стариком-машинистом, вышла заминка. Парень крутил ствол и так и сяк, не в состоянии справиться с незнакомым механизмом. Затем, не желая показаться профаном, просто взвесил дробовик в руках и удовлетворенно кивнул.