Наконец издали, перекрывая ропот толпы, донесся гнусавый рев каких-то дудок, возвещающий о том, что Супруга Смерти уже близко. Тай подобралась, как хищник перед прыжком.
Ее несли в носилках четыре дюжих парня, а с каждой стороны носилок шли шестеро «черных кошек» с мечами наголо, теснящие толпу. Лишь немногие счастливцы, которым удавалось прорваться сквозь заслон или просунуть руку над головами охранниц, удостаивались небрежного прикосновения тонких пальцев с непомерно длинными ногтями. Тай обратила внимание, что этим жестом Урано то ли сознательно, то ли случайно копирует хорошо знакомую ей манеру Элори.
Сегодня вместо глиняной прически на голове Супруги Смерти был роскошный черный парик, прорезанный несколькими ярко-синими прядями. Черное платье на этот раз закрывало обе груди, но было сшито из полупрозрачной ткани, под которой проступали очертания тела, и вместо бретелек удерживалось на плечах двумя нитками черного жемчуга. Да, заслать свою креатуру в самое средоточие Порядка – по крайней мере, в одно из средоточий – было весьма дерзкой выходкой Повелителя Снов…
И тут Тай ясно осознала, что ее изначальная идея – броситься под ноги Урано с мольбой, а затем в суматохе шепнуть ей имя Элори – полностью отпадает. Охранницы с мечами оттеснят ее от носилок раньше, чем она успеет раскрыть рот.
Посоветоваться с Берри?
Поздно! Носилки приближались медленно, но неуклонно. Вот сейчас всколыхнется та часть толпы, что окружает Тай, все кинутся к благословляющей руке, и останется лишь работать локтями – уже не ради того, чтобы пробиться, а просто чтобы не быть смятой людским напором…
Непроизвольно Тай выступила из толпы на шаг вперед, в узкий проход, по которому двигались носилки. Урано повернулась, и ее взгляд на миг встретился со взглядом Тай.
Идея пришла мгновенно и ослепительно – словно солнечный луч прорвался сквозь толщу грозы. По-прежнему глядя прямо в непроницаемо-черные, как у большинства анатао, глаза Урано, Тай медленно простерла перед собой правую руку, а затем словно рванула за невидимые нити, притягивая к себе Супругу Смерти.
Еще один жест, свойственный Элори – им он обычно подзывал очередную избранницу-жертву в сутолоке перерыва между танцами или на закрытых сборищах Высших. Конечно, сейчас день, а она, Тай – не Элори, не в ее власти притянуть к себе человека против его воли. Но Урано была близка с Повелителем Снов и обязана узнать этот жест…
Нарисованные черты Супруги Смерти внезапно исказились – Тай даже не думала, что это возможно при таком количестве краски на лице. А в следующий миг две рослых девицы в черном уже выкручивали ей руки, подталкивая к носилкам рукоятями мечей.
Снова глаза в глаза – но на этот раз совсем близко…
– Кто ты, дерзкая? – голос низкий, звучный, прямо-таки завораживающий. Голос самой Тай тоже никто не назвал бы высоким, но куда ему было до этой чарующей глубины!
Главное – не отводить взгляда… Переиграть ее в гляделки! Она же «гиацинт», а значит, в душе была и осталась жертвой…
– Простите, могущественная, я увидела вас и забылась… Я всего лишь та, кто делит с вами ночную жизнь… (Крокодил меня задери, кажется, я запуталась во временах анатаоре! «Тэ-лоа» – это не «делит», а «делила когда-то давно»!)
Вздрогнув всем телом, Супруга Смерти торопливо опустила ресницы.
– Отведите эту белокожую дрянь к себе в караульную и стерегите, – приказала она охране недрогнувшим голосом. Но Тай все равно уже знала, что выиграла первую схватку. – Когда шествие завершится, я разберусь с ней сама.
За два с лишним часа, проведенных в караульной у «кошек», Тай не то чтобы перепугалась, но здорово извелась. Монастырская жизнь и занятия алхимией приучили ее к терпению, однако это испытание неопределенностью было чрезмерным даже для нее. Стражницы связали ей руки, примотали другой конец веревки к кольцу для факела, затем расстелили на полу циновку и уселись играть в какую-то азартную игру, бросая горстью раскрашенные кусочки дерева, а потом пальцами измеряя расстояние от одного до другого.
Когда Тай попросила напиться, одна из стражниц без всяких пререканий принесла ей тепловатой воды, но рук не развязала, а сама поднесла чашку ко рту Тай и держала, пока девушка не выпила все. Приняв ее нервную дрожь за трепет страха, «кошка» усмехнулась и произнесла несколько длинных фраз, из которых Тай уяснила лишь то, что если ей не снесли голову прямо на месте, то, скорее всего, уже не убьют и даже не подвергнут серьезной пытке. Она попыталась усмехнуться в ответ – и кажется, у нее получилось.
Наконец дверь в караульную распахнулась, и уже знакомый глубокий голос скомандовал:
– Все вон, ждите во дворе. Я хочу говорить с ней наедине.
Девицы в черном испарились тут же, не заставляя повторять дважды, вместе с циновкой и кусочками дерева. Урано тщательно закрыла дверь, подошла и остановилась в трех шагах от Тай – черная свеча с синими сполохами в пламени.
– Значит, ты тоже проводишь ночи во владениях Повелителя Снов, – Тай поняла в этой фразе каждое слово, но интонация оставляла в недоумении, вопрос это или констатация факта. А впрочем, неважно!
– Я из Новой Меналии, могущественная, – произнесла она заранее заготовленную реплику. – Ваш язык слишком труден для меня.
– Можешь говорить на своем родном языке, – ответ Урано был именно тем, на какой и рассчитывала монахиня-алхимик. – Так даже лучше – никто не подслушает.
– О, вы знаете меналийский! – демонстративно удивилась Тай. На самом деле удивляться тут было нечему: мыс Солетт пользовался экстерриториальностью, но все-таки считался частью земель Новой Меналии, и обучение в магической школе велось именно на этом языке – основном языке науки не только к западу, но даже к востоку от моря. Было бы очень странно, если бы Урано им не владела.
– В ранней юности мне пришлось несколько лет жить в вашей стране, – то, что Супруга Смерти сочла нужным давать объяснения неизвестной нарушительнице спокойствия, яснее ясного показывало, насколько она в ней заинтересована. Тай мысленно записала на свой счет и вторую схватку, хотя она, по большому счету, лишь начиналась.
Она постепенно успокаивалась. Снова, как во время торга с Лумтаем, она вдруг ощутила себя в своей стихии.
Это была их с Тиндаллом любимая игра – «словесные поединки» или попросту «словески». С совершенно детским азартом они выдумывали самых разных персонажей и проигрывали ситуацию их первого контакта. Правда, лишь зеленая флейта, подаренная Джарвисом, навела Тай на мысль, что и этот опыт можно с успехом применять в дневной жизни. Но, уговорив Лумтая принять их на борт, она неожиданно поняла, какое удовольствие доставляет ей одержать верх над человеком всего лишь с помощью правильных слов, рассчитанных на него и ни на кого другого!
Вот и теперь она чувствовала, как разгорается в ней тот полузабытый азарт. Не будь она Тайах, если эта выдра в парике сегодня ночью не ляжет под нее… во всех отношениях! (На этот раз Берри в ее голове лишь усмехнулся ехидно.)
Урано тем временем приблизилась еще на шаг, протянула было руку к привязи, удерживающей Тай – но вдруг снова отдернула, точно обожглась.
– Это… это Он послал тебя ко мне? Зачем? Говори, и горе тебе, если ты скажешь неправду!
На секунду Тай снова содрогнулась. Доступны ли чары видения правды этой волшебнице-недоучке, как презрительно обозвал ее Джарвис?
Однако отступать было уже поздно. Тай мысленно выругалась, затем в нарочитом смущении опустила взгляд и произнесла, стараясь, чтобы голос ее звучал почтительно, но со скрытой дерзостью:
– Увы, могущественная, наш общий господин тут совсем ни при чем. Просто… да простится мне… не так давно я услышала рассказ паломников, посещавших ваш остров. В числе прочего они говорили и о вас, могущественная – и я поняла, нутром почуяла, что вы тоже… тоже одна из тех, кто бывает в Замке Тысячи Лиц. А я всегда так мечтала встретить днем кого-то, кто проводит ночи так же, как я… И вот я бросила все и отправилась в далекий и трудный путь – лишь для того, чтобы встретиться лицом к лицу с вами, моя госпожа, и понять, что не ошиблась…
– Если ты хотела всего лишь лицезреть меня, то во время моего шествия это было нетрудно, – проницательно заметила Супруга Смерти. – Но ты осмелилась привлечь мое внимание, причем сделала это весьма дерзким образом. Так чего же ты хочешь на самом деле?
В этом месте голос Урано предательски дрогнул – возможно, решила Тай, ей снова припомнилось, как не смогла она воспротивиться завораживающей силе знака Элори…
– Прежде я хочу знать, – проинесла Тай несколько более твердо, – сохраню ли я жизнь в случае, если мое желание не придется вам по душе?
– Клянусь, что в любом случае ты не изведаешь ничего страшнее быстрой и легкой смерти, – Урано едва заметно поморщилась, несомненно, от нетерпения.
– Клянусь, что в любом случае ты не изведаешь ничего страшнее быстрой и легкой смерти, – Урано едва заметно поморщилась, несомненно, от нетерпения.
– В таком случае, могущественная, все, чего я хочу – стать вашей подругой и спутницей до конца дней. Чтобы ночью узнавать вас в Замке в любом обличье, а утром, просыпаясь, встречать ваш взгляд и читать в нем тайну, известную лишь нам двоим, – Тай чуть понизила голос. – Я знаю многое о Замке, я провожу свои ночи так, как и не снилось простым смертным в их вседневной грязи… но я хочу большего. Если б вы знали, могущественная, как устала я сходиться и снова расставаться, не имея возможности даже возлечь повторно с тем, кто был дивно хорош! А я умею быть верной, всю свою жизнь я жаждала лишь одного – постоянства…
На накрашенной маске не отразилось ничего – во всяком случае, ничего, понятного Тай, – но под черно-синим париком явно шла какая-то внутренняя работа. Монахиня-алхимик хорошо знала, как сладка приманка, брошенная ею Урано. Вполне естественное человеческое желание – разделить удовольствие с другим; порой оно посещает даже отъявленных эгоистов. Увы, в Замке роскошь узнавать и быть узнанным, кроме Ювелиров, была доступна лишь приближенным Элори. На долю остальных оставалось вечное одиночество в толпе.
Разумеется, большинство давних посетителей Замка знало, что если возлечь вместе, а потом уснуть, не размыкая объятий, то старый гость Элори без труда может утянуть за собой неофита. Не меньше половины именно так и попали в Замок в свой первый раз. Но в дальнейшем его пестрая круговерть почти неизбежно разносила пару в разные стороны, лишая возможности узнать друг друга, не говоря уже о том, что близость с целью завлечения в Замок редко предполагает продолжение дневных отношений… А вот обзавестись приятелем того же пола, что и ты сам, да к тому же, как и ты, не новичком в Замке… о, это было небезынтересно и даже в чем-то пикантно!
Особенно для этой женщины, навеки заледеневшей в своем высокомерном одиночестве, а внутри – все той же никем не любимой девочки…
– Ты многого хочешь, – чуть усмехнулась Урано. – Тебе что, ведом какой-то иной способ совместного проникновения в Замок, кроме обычного? Тогда почему я сама ничего о нем не знаю?
«Молчать в шестом застенке!» – мысленно прикрикнула Тай на Берри, хотя тот и так скромненько помалкивал – и снова решительно взглянула в глаза Супруге Смерти.
– А чем вам не нравится обычный способ, могущественная? О да, понимаю – это вас невозможно не желать, а я… я не столь счастлива, как вы – никогда при свете дня я не смогу явиться в том облике, какой ношу ночью. Как вы прекрасны, моя госпожа, как я вам завидую!
Все. Вот теперь нажаты все рычажки до единого. Остается лишь поддерживать их в этом положении и ждать реакции. Сильная женщина – после знака Элори иной она меня счесть не способна, – но при этом полностью покорная ее власти и, что немаловажно, отнюдь не затмевающая красотой ту, с кем желает стоять рядом… Ну думай же ты быстрее, а то у меня уже руки затекли! Чем я тебя, крокодил вас всех задери во главе с Арзалем, ласкать буду, если они у меня отсохнут?
– Поклянись моим супругом, коего не избегнет ничто из живущего, что не имеешь намерения покуситься на мою жизнь или причинить мне иной вред, – торжественно произнесла Урано. – И знай, что, если ты нарушишь эту клятву, не пройдет и часа, как гниющая плоть сама стечет с твоих костей!
«Клянись! – мысленно велел Берри. – За час ты успеешь вернуться на корабль, где их бог не властен, и пусть она хоть все локти себе изгрызет!»
– Клянусь с великою охотою, могущественная, – произнесла Тай с жаром. Чем бы это ни грозило, отступать было уже некуда. – Но и без того разве могла бы я причинить вред такой восхитительной женщине, как вы!
Новая порция лести наконец-то возымела эффект. Урано вытащила из складок платья длинный нож откровенно ритуального вида, с зазубринами на верхней части клинка, и через пару минут Тай ощутила, что ее затекшие руки наконец-то свободны.
– Благодарю вас, могущественная, – произнесла она столь же пылко.
– Так и быть, зови меня просто Урано, – величаво кивнула Супруга Смерти. – Кстати, я ведь до сих пор не знаю твоего имени.
«Гиацинт! – злорадно подумала Тай. – А еще позже спохватиться ты не могла?»
– Какое из имен интересует вас, госпожа? – кротко переспросила она, растирая запястья. – Днем меня зовут Кииль, в Замке же я обычно представляюсь как Нэрта.
– Я выбираю второе имя. И еще раз повторяю – не зови меня госпожой. Будем друг для друга просто Нэрта и Урано, – тонкие пальцы с фантастическими ногтями коснулись рук Тай, синяков, оставленных веревками. – Больно? Проклятье, я бы исцелила тебя вмиг, но эта толпа грязных простолюдинов забирает так много сил – сейчас я пуста, как разбитая скорлупа… Какие сильные руки у тебя, Нэрта! Не завидуй мне – ты хороша по-своему…
Тай мысленно разразилась самыми грязными ругательствами, какие ей когда-либо доводилось слышать. Лишь теперь она осознала, до какой степени влипла. Похоже, мысль о близости с женщиной, прежде ни разу не приходившая в голову Урано – как-никак Анатаормина всегда считалась одной из стран Порядка, и подобные безобразия не были свойственны ее жителям – с каждой минутой вызывала у Супруги Смерти все больший энтузиазм…
Горели свечи, расставленные в чашечки из разноцветного стекла. Пахло благовониями. На низеньком столике, на подушках, на полу валялись гранатовые корки и персиковые косточки. Было душно, так что Тай давно уже сбросила верхнее платье, оставшись в нижней юбке и рубашке, которую завязала узлом на груди на анатаорминский манер.
«И все-таки, несомненно, Нэрта – еще один Его подарок мне, – раздумывала Урано, глядя, как новая подруга мелкими глотками прихлебывает оранжевое плодовое вино. – Даже если она сама и не подозревает о том… Просто потому, что мы подходим друг к другу, как ключ и замок. Разве такой женщине, которая сильнее любого мужчины, нужна грязная свинья, утоляющая похоть за ее счет?»
Берри в недрах сознания Тай уже давно поставил диагноз Супруге Смерти: подростковый внутренний склад, не претерпевший изменений до тридцати шести лет. Возраст души, когда девочки обзаводятся «лучшими подругами» – страх перед мужчинами еще не ушел, но потребность излить свои чувства уже бьет через край. Именно из таких, не желающих взрослеть – так когда-то объяснял Тиндалл – и получаются самые верные адептки «нежнейшей из любовей», искренне верящие, что лишь женщина может ласкать другую женщину ради нее самой, а не ради себя, ибо не насыщает этими ласками свою похоть. Во все времена подобные вечные девы составляли немалую часть гостей Замка. Неудивительно, что стервозная и вечно подозрительная Урано поверила Тай почти мгновенно – всю свою жизнь она подсознательно ждала кого-то подобного. По сути, «Нэрта» явила собой единственную форму, в которую только и способен отлиться в дневном мире вожделенный принц на белом коне…
Однако Тай, как ни любила она Тиндалла, сейчас менее всего была настроена припоминать его уроки. Перед ней стояла простая и ясная задача – увлечь Урано в Замок и тем самым обеспечить себе свободу маневра. А уж о том, чтобы она не покидала его как можно дольше, позаботятся другие.
– Представь, стражницы уже поговаривают, что ты – моя прежняя любовница времен юности, – полностью отбросив остатки своего патриархального воспитания, Урано кончиком указательного пальца провела по оголенному животу Тай, а затем и вовсе положила ладонь ей на талию. – Выясню, кто пустил этот слух, и прикажу выдрать язык грязной твари!
– Оставь ее, пусть живет, – Тай ответно приобняла Урано за плечи, мысленно дивясь, какой эффект возымела неправильно употребленная ею на людях глагольная форма. – Разве эти грязные брызги способны осквернить ту высоту, на которой ты пребываешь?
– Пожалуй, ты права. Не к лицу мне снисходить до подобных сплетен, – Урано с готовностью склонила голову на грудь «подруге». – Однако… я ждала от тебя большей смелости, Нэрта! Ты так осторожна, что можно подумать – прежде тебе тоже ни разу не доводилось ложиться с женщиной!
– Горький опыт удерживает мою руку против воли, – Тай постаралась вздохнуть как можно убедительнее. – До сих пор ни одна из тех, кого я ласкала, не желала этой ласки, а лишь терпела ее. Ни одна из моих привязанностей, увы, не была взаимной.
– Даже в Замке? – недоверчиво переспросила Урано.
– Замок – одно, день – совсем иное, – Тай вздохнула еще раз. – Мне всегда хватало осторожности не путать одно с другим.
На самом деле, что греха таить, подобный опыт у Тай имелся. В первые дни знакомства они с Нисадой честно попытались осуществить на практике идею «каждого с каждым», да и после исчезновения Тиндалла изредка развлекались подобным образом. Но во-первых, кроме Нис, ни одна женщина во всем дневном и ночном мире не рождала в теле Тай ни малейшего трепета, а во-вторых, это была единственная форма близости, в которой она бывала абсолютно пассивной стороной. Во всех случаях инициатива полностью принадлежала Нисаде, которая называла сие безобразие «пусть старшая сестра позволит младшей сестренке послужить ей». А потому, невзирая на декларацию, что если потребуется отыметь Урано, она ее отымеет, Тай совершенно не представляла, как осуществит это на практике.