Возвращение блудной дочери – так бы я назвала тот памятный вечер. Хотя, по сути, она нигде не блуждала и ниоткуда не опоздала. Варя вошла в квартиру, как ни в чем не бывало скинула куртку, бросила свои полусапожки за девять тысяч на пол в разные концы коридора. Доченька моя.
Мы ждали дочь, сидя в ее комнате на двух стульях с кухни. У нас был план. Варя вошла в комнату и замерла, заметив нас. Затем она заметила пачку сигарет, одиноко лежащую на белой табуретке.
Мы окопались.
Варя побледнела и сделала шаг назад. Я грешным делом подумала, что сейчас она попытается сбежать. А что, развернется и вылетит в коридор, маленькая врунья. Только далеко она без сапог в феврале не убежит. Впрочем, мои фантазии так и не подтвердились. Варя сначала побледнела, а затем выпрямилась, расправила плечи и с вызовом посмотрела на нас.
– И что все это значит? – спросила она, повышая голос.
– Мы все знаем, – спокойно и тихо заявил Гриша. О, я была далека от подобной уверенности. Мы не знали многого и во многом не были уверены. Но Гришин способ вести допрос сейчас подходил лучше всего. Это и есть – решать ситуацию «по-боевому». Итак, он сказал, что мы все знаем, и Варя ощутимо вздрогнула. Значит, есть что «знать» и есть что скрывать.
– Что именно вы знаете? – спросила она после мучительно долгой паузы.
– Сядь, Варвара, – отец указал ей на компьютерный стул, поставленный тут специально для нее. В центре комнаты, прямо под люстрой, в пятне яркого света.
– Это не мои, – дочка скосила глаза на сигареты.
– Мы знаем, – согласился Гриша, и я с трудом подавила порыв окинуть его непонимающим взглядом. И чего мы знаем? Что от нее не пахнет сигаретами? Она могла жевать жвачку. Могла курить перед школой, и тогда запах бы выветрился. Да и вообще, не в этом дело.
– Знаете? Откуда? – теперь ее голос звучал по-настоящему перепуганным. Гриша молчал и сверлил дочь взглядом.
– Ты согласна, что все пошло несколько не так, как должно? – спросил он.
– Что ты имеешь в виду? – опешила дочь. И я, признаться, тоже. Гриша покачал головой, придвинул стул чуть ближе к световому пятну и наклонился вперед.
– Я не хочу быть жестоким, Варя. Ты – моя единственная дочь, и я люблю тебя больше всего на свете, – начало хорошее, хотя и несколько пугающее. Я подобралась и вся превратилась в слух. – Но сейчас у тебя такой период в жизни, когда ты не можешь доверять собственным суждениям. Ты меня понимаешь?
– Нет, – нахмурилась Варя.
– Возможно, ты думаешь, что это любовь, – мягко добавил муж, но эти слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Варя вскочила со стула и выбежала из светового пятна. Она хотела вылететь из комнаты, но ее отец оказался быстрее. Сказалась прекрасная, годами тренированная реакция пилота. Он перекрыл ей доступ к двери своим телом. Варя застыла, как кошка, увидевшая собаку на своем пути. Она ощетинилась и сощурила глаза.
– Я не собираюсь обсуждать это с вами, – заявила наша принцесса. Повисла пауза, в течение которой дочь и муж сверлили друг друга одинаково выразительными глазами, горящими праведным гневом.
– А я не собираюсь позволить тебе спустить в унитаз твое будущее. Тебе только кажется, что твои чувства настоящие и на всю жизнь. Но тебе лишь пятнадцать…
– Ну и что? – закричала Варя. Итак, она повысила голос первой. Один – ноль в Гришину пользу. – При чем тут возраст? Почему все думают, что какие-то пять лет могут сделать разницу? Почему в двадцать я могу принимать решения, даже в восемнадцать могу, а в пятнадцать – нет? Чем я отличаюсь? Это всего три года.
– А ты знаешь, что даже по закону любые половые контакты до шестнадцати лет запрещены? – размеренно и четко спросил Гриша. Варя распахнула рот и тут же захлопнула его обратно. Если до этого она была бледна, то теперь покраснела, как маков цвет. Я вытаращилась в неподдельном испуге. Такого я не ожидала.
– Мне через четыре месяца исполнится шестнадцать, – выдавила из себя Варвара.
– Значит, у меня есть еще четыре месяца, чтобы что-то сделать. – Гриша все еще говорил спокойно, но его желваки заходили как сумасшедшие, челюсть напряглась, он бросал слова сквозь зубы.
– Ты не посмеешь! – прошептала Варя.
– Испробуй меня на прочность, – хищно улыбнулся Гриша. – Ради счастливого будущего моей дочери я готов пристрелить любого, кто посмеет только пальцем ее тронуть. Слышишь? Я просто его убью!
Теперь он кричал.
– Стоп, стоп, стоп! – вскочила я. – Варя, ты что… у тебя с ним что… вы что, занимались…
– Сексом? – подсказал Гриша. – Говори, маленькая дрянь, вы занимались с этим рыжим придурком сексом? Я все равно узнаю, и ему лучше исчезнуть, провалиться сквозь землю. Потому что, клянусь, если он только попадется мне, я его задушу голыми руками. Не для того тебя растил!
– Варя, вы… да? – спросила я, глядя на совершенно одеревеневшую дочь. Она смотрела на нас остекленевшим взглядом, словно впала в ступор и утратила способность говорить. Я лихорадочно соображала, может ли предположение моего мужа быть правдой. Мог ли этот рыжий черт, будь он проклят, совратить мою доченьку. Я имею в виду, совратить по-настоящему, не просто поцелуи. Секс. Это казалось невозможным. Немыслимым. И все же…
Средний возраст потери девственности среди девочек сегодня – четырнадцать лет.
Я вспомнила, как Людка рассказывала мне, что ее сын встречается со школьницей. Ее сын-студент встречается с десятиклассницей, и она «даже не была девственницей»! Людмила была возмущена раздолбаем-сыном, который рисковал, связываясь с малолеткой.
Теперь моя дочь – эта самая малолетка? Невозможно. Она же даже не сдала ГИА.
– Нет! – воскликнула Варя, и ее лицо перекосила ярость. – Как вы только могли обо мне такое подумать. Мы просто… просто… – и тут она отбежала к кровати, обрушилась на покрывало и расплакалась, уткнувшись в подушку. Я выдохнула – с облегчением. Ну, конечно, они «просто… просто…».
Я перевела возмущенный взор на Григория. Он стоял и растерянно смотрел на рыдающую дочь. О да, мой дорогой, иметь дело с подчиненными по твоему летному отряду – это одно. И совершенно другое дело – найти общий язык с влюбленным подростком, у которого зашкаливают гормоны.
– Варечка, мы просто за тебя волнуемся, – я подсела на кровать к дочери. – Мы никогда с тобой не говорили об этом. Это неловкая тема, я понимаю, а папа еще надавил…
Я бросила еще один возмущенный взгляд в его сторону. Гриша фыркнул и отвернулся, а Варя посмотрела на меня своими заплаканными глазами.
– Вот только не надо со мной говорить о пестиках и тычинках, мам, ладно? – процедила она сквозь зубы.
– Я и не собиралась, – заверила ее я. – Просто не хотим, чтобы ты совершила какую-нибудь глупость. Мы хотим тебя защитить. А этот мальчик… Он ничего не будет значить в твоей жизни. Даже если сейчас тебе кажется, что он – самый лучший, это изменится. Ты повзрослеешь, будешь встречаться с мальчиками из института, умными и стоящими твоего внимания.
– Я не собираюсь совершать никаких глупостей. Я – не идиотка! – рявкнула дочь. – Хоть вы меня такой и считаете.
– Мы не считаем тебя идиоткой, мы твоего рыжего считаем опасным.
– Ха-ха! Я могу за себя постоять, уверяю тебя! И мы с Димой ничего плохого не делаем!
– Только не рассказывай нам сказок, – скривился Гриша. – А то я не знаю, чего хотят рыжие мальчики в этом возрасте. Не будь хоть дурой-то!
– Вот! Ты считаешь меня дурой, я же сказала! – развела руками Варя.
Теперь уже кричали все.
Гриша кричал, что всегда говорил, что… и дальше следовал целый список того, что я сделала не так в этой жизни и в воспитании дочери. Я вопила о том, как мне надоели наши отпуски в тайге в частности и то, что он вечно командует мною, как рабыней. А Варя верещала о том, что ее личная жизнь – не наше дело и она не собирается портить свою жизнь и оскорблена тем, что мы ей не доверяем.
– Мы доверяем тебе! – выдохнул Гриша, когда поток его претензий ко мне внезапно кончился. – Мы просто должны тебя защитить.
– Как? – едко поинтересовалась дочь. – Бегать за мной по кустам с дробовиком?
Гриша замолчал на секунду, а затем очень тихо сказал:
– Я считаю, что тебе нужно перейти в другую школу! – Варя закрыла рот и в немом изумлении смотрела на отца. Школа, где она училась, имела хорошую репутацию, там были классы углубленного изучения математики, физики и иностранных языков. Дети оттуда поступали в хорошие институты. Она и на секунду не предполагала такого развития событий. Это был сюрприз, и я могла видеть это по ее реакции. Варя помедлила, а затем вдруг сжала кулаки и подошла к отцу вплотную.
– Как? – едко поинтересовалась дочь. – Бегать за мной по кустам с дробовиком?
Гриша замолчал на секунду, а затем очень тихо сказал:
– Я считаю, что тебе нужно перейти в другую школу! – Варя закрыла рот и в немом изумлении смотрела на отца. Школа, где она училась, имела хорошую репутацию, там были классы углубленного изучения математики, физики и иностранных языков. Дети оттуда поступали в хорошие институты. Она и на секунду не предполагала такого развития событий. Это был сюрприз, и я могла видеть это по ее реакции. Варя помедлила, а затем вдруг сжала кулаки и подошла к отцу вплотную.
– Да пожалуйста. Хоть на другой конец города переправь меня, мне все равно.
– Что ты говоришь, – холодно ухмыльнулся он. – И ты подчинишься, Варвара?
– Только чтобы вас успокоить? Да! – крикнула она. – Потому что мои родители мне не верят! Вот так, значит, они хорошо меня знают.
Гриша растерялся. Это не так часто случается с ним, но тут даже он не ожидал такого поворота. Муж был готов к тому, что дочь окажется категорически против, что будет кричать о большой любви и требовать «свободы попугаям». Но она подчинилась. Что тут скажешь? Почему Варя это сделала? Может быть, он был не прав? Гриша внимательно посмотрел на дочь.
– Скажи мне честно, что у вас было с этим мальчиком.
– Ничего! – крикнула Варя, и я с ужасом поняла, что она говорит правду. Мы подумали о ней плохо, куда хуже, чем должны были. Хотя стоп! Это не мы подумали. Это Гриша, не я. Я только сказала, что она «дружит» с неблагонадежным мальчиком и что она влюбилась в него. Вся идея про то, что наша хорошо воспитанная дочка занимается с ним СЕКСОМ, – чисто экспромт моего супруга. Мужчина!
– Так у вас ничего не было? Точно? Если я узнаю, что было, я его пристрелю.
– Гриша, хватит! Она дала тебе ответ, и этого достаточно, – вмешалась я.
– Нет, мам, папе этого не хватит, – горько рассмеялась Варя. – Он меня к гинекологу потащит, а если и тот ему скажет, что я ни с кем не сплю, он все равно не поверит.
– Я сказал предельно ясно, что любой мальчишка, который не удержит свои руки при себе, будет наказан. А если будет что-то еще… Я пристрелю мерзавца, не шучу! – вспылил он. Варя вдруг зло рассмеялась.
– Может, по-твоему, я должна оставаться девственницей до самой свадьбы? И вывесить окровавленную простыню на нашем балконе, чтобы все Химки знали, что я тебя не опозорила?!
– Говорил я тебе, что ей еще рано смотреть эти игры престолов! – рявкнул Гриша, резко обернувшись ко мне. – Вся эта псевдоисторическая ерунда – один сплошной разврат.
– Интересно, как я могла остановить ее, если у нее на компьютере все равно безлимитный интернет? – моментально ощетинилась я. Теперь уже мы с Григорием смотрели друг на друга волком, но вмешалась Варя.
– Я гарантирую, что ничего такого между мной и Димой нет, – к моему удивлению и радости, голос Вари звучал очень искренне. – Вы можете не волноваться. И никого не надо убивать, стрелять и душить. Никто меня не обижал, пап.
– Ты уверена? – спросил Гриша, чуть успокоившись.
– Уверена, – подтвердила дочь. И снова я могла поклясться, что она говорит правду.
– Потому что ты девочка из хорошей семьи, и никому не разрешено пользоваться твоей неопытностью и наивностью… – проворчал Гриша. – Я уж найду способ тебя защитить.
– Сейчас ты словно герой игр престолов, – рассмеялась Варя сквозь уже подсыхающие слезы.
– Это его сигареты, да? – спросила я, указывая на пачку, все еще лежащую на табуретке. Немного помедлив, Варя кивнула. Она и не помнила даже, как они оказались у нее в кармане. Это было похоже на правду, ведь Варя даже не потрудилась их как следует спрятать. Она просто забыла, что сунула их в карман. Может, у этого рыжего черта не было карманов.
– Когда мальчик в его возрасте уже курит, годам к двадцати он начинает пить, а к тридцати превращается в дядю Сережу, – бросила я как бы между прочим. Дядя Сережа – это местный алкаш из другого подъезда. Все знают дядю Сережу, потому что он пьет в дешевом кафе неподалеку от дома, а затем не всегда доходит до дома. Случается, что он «опадает» где-то между точкой «А» и точкой «Б» в самом нелицеприятном виде. Один раз, летом, он «опал» прямо у подъезда, зачем-то стянув с себя штаны. Так и валялся на травке, голый и счастливый, пока за ним не приехала полиция, где он был частый гость.
– Дима не такой.
– Конечно, не такой, – хмыкнула я, но дело было сделано, и в образ Ромео был внесен дисбаланс. По крайней мере, я на это очень надеялась. Гриша подошел ближе к Варе и провел рукой по ее темным блестящим волосам.
– Значит, все в порядке? Я могу жить дальше спокойно? Ты не позволишь сделать из себя дуру? – уточнил Гриша еще раз.
– Нет, пап, не позволю. Можно, я пойду к Машке, а? Я устала, если честно, – Варя слабо улыбнулась, и Гриша кивнул. Варя подцепила сумку, накинула кофту и побежала к выходу.
Я поймала ее уже в дверях. Остановила еще на одну секундочку, потому что остался вопрос, который волновал меня… немножко.
– Скажи, Варь, что ты в нем нашла? – спросила я ее, и она растерялась.
– В ком? – переспросила дочь. Я удивленно склонила голову и хмыкнула. – А-а-а, в Димке?
– Да, в этом твоем рыжем.
– Не знаю! – пожала плечами Варя. И она выскочила на лестничную клетку. А я подумала, что это, возможно, самый честный ответ, который только может дать влюбленная девочка пятнадцати лет. Я сама с трудом могла бы объяснить, что именно мне так нравилось в мальчике Егоре и отчего мое сердце трепетало каждый раз, когда он оборачивался и скользил по мне взглядом. Я не знаю!
Глава 6, в которой любопытной Варваре подруги нос оторвали
Варя вылетела из квартиры, так и не веря до конца в свою удачу. Что произошло и как это случилось? Все казалось почти безнадежно. А потом вдруг пришло в порядок. Хотя все равно об этом нужно подумать. Родители активизировались – это нехорошо. Факт – предки ей больше не доверяют, и это обидно, если честно. В самом деле, она не давала поводов… Ну, если только небольшие. А кто их не дает? Если так пойдет дальше, через какое-то время отец потребует у нее мочу для анализа на наркотики. Дожили.
Откуда они обо всем так быстро узнают?
Варя вздрогнула, вспомнив разговор с родителями, который застал ее врасплох, и как она несла какой-то бред, только чтобы избавиться от необходимости говорить дальше.
Хорошо, что хоть не спросили о том, где была в понедельник. Об этом родителям совсем знать не обязательно.
Никто не знает. Даже Машка не знает, хотя Варя ей доверяет во всем. Лучшая подруга с тех самых пор, как родители осели наконец в Химках. Где же этот чертов лифт? Варя не выдержала ожидания и побежала по лестнице. Она легко спускалась с шестого этажа вниз, одновременно набирая номер своей подружки.
– Ты одна? – это был первый вопрос, который Варя задала, прежде чем заговорить о том, что ее действительно волновало.
– Родителей нет, они в театре, – ответила Маша, которая в этот момент была сконцентрирована на закипающей воде.
– Ты ОДНА? – переспросила Варя более выраженным тоном. Маша с недовольством отвела взгляд от пены на воде и покачала головой.
– Да одна я, чего прикопалась?
– Я зайду? – спросила Варя, вылетая из подъезда.
– Заходи, коли не шутишь, – пожала плечами Маша. – Только я ведь СОВСЕМ ОДНА, как ежик в тумане.
– Ты не представляешь, что мне только что предки устроили, – сообщила Варя, чтобы простимулировать любопытство подруги. Прием удался. Родители никогда ничего не устраивали ни одной из них, так что это должно было стать чем-то новым. Возможно, интересным. Все на борьбу со скукой! Варя набрала номер квартиры Маши и нажала кнопку вызова на домофоне, и тут же в трубке она услышала трель в квартире подруги.
– Погодь, кто-то приперся, – сообщила Маша.
– Ты че, в танке? – рассмеялась Варя, заставив Машу растеряться. Затем до той дошло.
– Это что, уже ты звонишь, что ли? – переспросила она, поднимая трубку домофона.
– Ага, – довольно подтвердила Варя, на этот раз в рупор уличного домофона. Маша отпрыгнула от трубки и поморщилась.
– Знаешь, это бесит! – фыркнула она. – Нельзя звонить и по телефону, и в домофон!
Но Варя уже влетела в Машин подъезд, который, строго говоря, был не совсем соседним. Дом их был длинным, можно даже сказать, огромным, напоминал разжиревшую на гамбургерах букву «П». Подъезд квартиры Вариных родителей выходил в сторону двора, а Машин, под номером один, располагался на наружной части боковой «пэшки». Но все равно это был тот же дом, так что какая разница. Соседи.