Юшарисп был готов удариться в бега. Джерек сдержал его порыв, положив руку на неузнаваемое туловище.
– Что с вами?
Лицо Миледи Шарлотины в этот момент было малиновым.
– Это странник во времени?
Ее силовой гамак стал двигаться к Джереку и Юшариспу. Неожиданное движение сбросило Браннарта Морфейла на пол пещеры. Он неподвижно лежал на месте приземления, мрачно разглядывая свое отражение в зеркале пола, и отталкивал протянутые к нему руки Лорда Джеггеда Канари и Железной Орхидеи. Они стояли рядом с ним, стараясь не замечать Джерека, который платил им той же монетой. Ведь неосторожные взгляды могли легко вызвать подозрения Миледи Шарлотины.
– Да, – выпалил Джерек, – путешественник!
При этих словах Браннарт Морфейл снова поднял голову.
– Он здесь недавно. Вероятно, он станет основой моей новой коллекции.
– О, значит, вы собираетесь соперничать со мной? Тогда мне придется следить за вами, Джерек. Ведь вы такой коварный.
– Ну так следите, если есть желание. Хотя моя коллекция вряд ли когда-нибудь сравнится с вашей, очаровательная Шарлотина.
– Кстати, вы знаете о моем приобретении? – Шарлотина мельком оглядела пришельца.
– Да, я видел вчера или позавчера. Забавная вещичка.
– Я тронута. Однако ваша находка уж слишком своеобразна. Вы уверены, что это не подделка, дорогой?
– Абсолютно. Это подлинник. – Джерек придал беженцу форму Пилтдауна из десятого столетия.
Юшарисп стал похож на косматую, с проплешинами, сутулую обезьяну, которая опиралась на четыре конечности. На нем была накинута потрепанная шкурка какого-то животного, а в руке он держал дубинку с металлической рукояткой и тупым деревянным наконечником.
– Неужели это убожество могло прибыть сюда на собственной машине времени? – не могла поверить Миледи Шарлотина.
Джерек посмотрел в сторону Орхидеи и Джеггеда, но те уже спали мирным сном. Лишь покинутый всеми Морфейл медленно поднимался с пола.
– Нет, его доставила машина из другого времени. Без сомнения, это был несчастный случай. По всей вероятности, несколько странников погрузились в его период на своей машине. Там они задержались, оставив машину без присмотра, а это примитивное существо, любопытства ради забравшись в машину, нажало на кнопку… или две, и – гей-гоп – вот он перед вами.
– Это он вам поведал, неистощимый Джерек?
– Что вы? Это лишь предположение. Я не сомневаюсь, мы имеем дело с существом слабоумным, малоразвитым. По всей вероятности, это гибрид человека с тварью.
– А сам он умеет говорить? – полюбопытствовала Миледи Шарлотина.
– Только хрюкать, – просветил ее Джерек, неистово кивая головой. – Он общается только хрюками.
Предостерегая Юшариспа от излишних звуков, Джерек остановил на нем тяжелый взгляд. Этот болван мог с легкостью превратить в прах великое дело Джерека. Однако Юшарисп промолчал.
– Жаль, что он только хрюкает. Хотя не стоит расстраиваться. Он лишь первый в твоей коллекции. Все еще впереди, – благословила псевдоначинание Джерека Шарлотина.
Браннарт Морфейл был уже на ногах. Он заковылял чуть быстрее, чтобы присоединиться к ним. Будучи от природы человеком здоровым, Браннарт пользовался горбом и культей, придерживаясь традиционной точки зрения, что настоящий ученый не может выглядеть иначе. Его устраивала такая внешность, и Морфейл веками оставался неизмено горбуном. Добравшись до собеседников, он спросил:
– Как выглядит машина, на которой он прибыл? Я спрашиваю, потому что у нас нет подобной. Я знаю четыре или пять видов машин, но о такой даже не слышал. И в учебниках истории ничего не сказано о подобных аппаратах. Скорей всего, такой машины просто нет, потому что ее не может быть.
– Почему не может быть?!
Джерек был на грани умопомрачения. Морфейл прекрасно знал обо всем, что касалось машин времени. Он должен был предвидеть это и мог состряпать более правдоподобную байку. Теперь было поздно.
– Приборы в моей лаборатории фиксируют все хроностранствия. Ничто не может появиться у нас незамеченным – особенно машины времени.
– О! Э… – Джерек окончательно запутался.
– Я должен посмотреть на машину, в которой прибыл этот примитив. Скорее всего, это новый для нас тип.
– Завтра, – сказал Джерек в отчаянии, подталкивая своего подопечного к выходу, подальше от Миледи Шарлотины и Браннарта Морфейла, – вы посетите меня завтра утром…
– Я приду.
– Джерек, вы покидаете мою вечеринку? – Миледи Шарлотина казалась обиженной. – Но ведь это ты ее придумал. Ты должен задержаться, мой цветок.
– Сожалею, но мне пора.
Джерек чувствовал себя в западне. Он поправил шкурку, надетую на Юшариспа. У него не хватило времени изменить цвет его кожи, и он остался почти без изменений грязно-коричневым с зелеными пятнами.
– Видите ли, мой экземпляр хочет есть.
– Есть? Мы можем покормить его здесь.
– Специальной пищей? Только я знаю рецепт, – сказал Джерек.
– Но кухня моего зверинца безукоризненна, – возразила Миледи Шарлотина. – Только скажи мне, что он ест, и все будет приготовлено.
– О… – простонал Джерек. Миледи Шарлотина засмеялась. Ее лицо запульсировало световыми волнами.
– Ты явно не в себе, Джерек. Что ты задумал?
– Задумал? Ничего, – он дал себе слово никогда больше не ввязываться в подобные истории.
– Ты действительно приобрел это существо так, как рассказал, или здесь кроется тайна? Может, ты сам путешествовал во времени?
– Нет, нет, – его губы пересохли. Он постарался отрегулировать влажность своего тела, но разницы не почувствовал.
– Может, ты сделал этого пришельца сам? Все же он очень похож на жалкую подделку.
Она подбиралась все ближе. Джерек нашел взглядом выход и прошептал Юшариспу:
– Там путь к свободе. Мы должны…
Миледи Шарлотина сделала шаг к пришельцу, наклонившись вперед, чтобы лучше рассмотреть его. Запах ее духов был настолько сильным, что Джереку стало дурно. Сузив глаза, Шарлотина спросила Юшариспа.
– Как тебя зовут?
– Он не говорит… – голос Джерека дрогнул.
– Хрум, – вырвалось у Юшариспа.
– Его зовут Хрум, – нашелся Джерек, толкая незадачливого беглеца вперед.
Космический путешественник упал на четвереньки и посеменил в сторону туннеля, ведущего из пещеры. Его дубинка осталась лежать на полу.
Брови Миледи Шарлотины сошлись над переносицей, на ее многоцветном лице постепенно проявилась подозрительность.
– Мы увидимся завтра, – сказал Браннарт Морфейл, пропустивший всю остальную часть беседы. – Насчет машины времени…
Он повернулся к Миледи Шарлотине, которая приподнялась на одном локте в своем силовом гамаке и смотрела с открытым ртом вслед Джереку.
– Интересно, – задумчиво сказал Браннарт Морфейл. – Скорее всего новая форма хроностранствий.
– Скорее новая форма надувательства, – мрачно предположила Миледи Шарлотина. Голос ее звучал скорее мелодраматически, нежели искренне, когда она воскликнула.
– Джерек! Джерек!
Джерек обернулся на бегу, крича.
– Мой пришелец… Я имею в виду, мой скиталец во времени… Он убегает! Я должен поймать его! Чудесная вечеринка! Прощайте, ослепительная Шарлотина!
– О, Джерек!
Но Джерек пустился вслед за Юшариспом через туннели к Водяным Воротам – энергетической трубе, проложенной сквозь воду, на берег – туда, где их ждал маленький локомотив.
Джерек взмыл в небо, таща за собой Юшариспа.
– В машину! – тяжело выдохнул Джерек, подплывая к локомотиву. Вместе они ввалились в кабину и рухнули на диван.
– К Монгрову! – крикнул он, наблюдая за озером – нет ли признаков преследования, – и побыстрее!
Оглянувшись, Джерек увидел, как Миледи Шарлотина вынырнула из мерцающего озера на своем силовом гамаке, все еще опираясь на один локоть, испуская гневные вопли вслед тающему в синеве локомотиву.
Джерек напрягся, стараясь различить слова, но не услышал их. Он надеялся также, что она проявит достаточно спортивный характер и не станет использовать устройство, следящее за его воздушной машиной, или не протянет силовой луч, дабы вернуть их назад. Возможно, Миледи еще не поняла, что он сделал.
Но тут до его ушей донесся театральный крик Шарлотины:
– Держите! Держите вора!
Джерек почувствовал дрожь в коленках и понял, что переживает самое восхитительное переживание в своей жизни. Ничего подобного он не испытывал даже в детстве.
– Держите, – бормотал он про себя, а локомотив тем временем быстро двигался к владениям Монгрова. – Держите вора! О, вор, вор, вор! – его дыхание стало тяжелым. Голова кружилась. – Держите вора!
Юшарисп, после долгих и неудачных попыток залезть на диван, сдался и уселся на пол.
– Будут неприятности? – спросил он.
– Думаю, да, – овладел собой Джерек, – Да! Неприятности, – его глаза остекленели, он стал смотреть сквозь Юшариспа.
Юшарисп был тронут благородством Джерека.
Юшарисп был тронут благородством Джерека.
– Почему вы так рискуете из-за незнакомца, вроде меня?
– Из-за любви, – прошептал неудачный похититель и поежился от удовольствия. – Из-за любви!
– Вы – великодушное (хрим) существо, – нежно произнес Юшарисп и поглядел сияющими глазами на Джерека. – Сильнее (хрим-хрям) любви, как мы говорим (р-р-р) на нашей планете, не имеет никто, (хрум) руоф чио лар, – он остановился в смущении. – Это должно быть, (хрим) непереводимо…
– Давайте-ка я изменю вас обратно. Ведь скоро мы прибудем к Монгрову, – деловито сказал Джерек.
Глава восьмая ОБЕЩАНИЕ МИССИС АМЕЛИИ АНДЕРВУД
Монгров был восхищен, получив Юшариспа. Чуть не задушив тщедушного пророка в железных обьятьях, он мгновенно начал расспрашивать обо всех нюансах его рокового сообщения.
Юшарисп не ожидал такого приема и был весьма польщен, все еще заблуждаясь относительно своей дальнейшей судьбы. Поэтому Джерек Карнелиан совершил сделку без промедления и исчез со своим новым сокровищем, оставив Монгрова с Юшариспом одних, глубоко погруженных в беседу.
Миссис Амелия Андервуд была обездвижена для облегчения транспортировки и перенесена на борт локомотива. Ее не стали просвещать, что с нынешнего момента она – собственность Джерека.
Джерек, не теряя времени, вернулся на свое ранчо и поместил миссис Андервуд там, где в древние времена, по его сведениям, находилась самая важная часть дома – подвал. Подвал, в котором стояли резервуары с вином, располагался над спальней и был самым красивым помещением в доме, и Карнелиану показалось, что миссис Андервуд понравится проснуться в такой приятной обстановке.
Уложив ее на софу в центре комнаты. Джерек отрегулировал силовые поля так, чтобы она проснулась только на следующее утро.
Затем он отправился в свою спальню, горя нетерпением подготовиться к встрече с любимой и полный решимости произвести на сей раз достойное впечатление.
До утра было много времени, и Джерек, не спеша, стал обдумывать все детали своего одеяния. Разочаровавшись в попытках доставить ей удовольствие, подражая в нарядах, он решил на сей раз одеться просто. Он сотворил свое голографическое изображение и стал примерять на него костюмы разных эпох.
После долгих часов поиска Джерек остановился на одежде в белых тонах, соответственно окрасив волосы, брови и губы. Он решил, что теперь полностью вписывается в интерьер подвала, особенно если наденет только одно кольцо с крупным красным рубином, который будет напоминать каплю свежей крови.
Джерек подумал, не захочет ли миссис Андервуд переодеться, ведь ее серый костюм, белая блузка и соломенная шляпа приняли довольно помятый и блеклый вид. Он решил смоделировать для нее несколько нарядов и преподнести ей, как дар влюбленного. Будучи знакомым с литературой этого периода, он знал, что дары являются неотъемлемой частью ритуала ухаживания и должны встретить теплый прием.
Но нужен и другой подарок, простой, но изящный. И музыка. Должна играть музыка…
После всех приготовлений осталось время, и Джерек решил поразмыслить о недавних событиях. Миледи Шарлотина, конечно, захочет отомстить ему за этот трюк с кражей ее экспоната. Досадно, если она решит действовать немедленно, и это помешает его ухаживаниям. Джерек надеялся сохранить обман в тайне и не ожидал, что Шарлотина так быстро раскусит его. Увы, но теперь изменить что-либо было не в его силах. Оставалось надеяться, что ее месть не будет чересчур изощренной.
Джерек возлежал на белых перинах и нетерпеливо ждал утра, намеренно не ускоряя ход времени, так как знал, что подобная вещь могла быть опасной для девушки.
Он обдумывал сложившуюся ситуацию. Ему понравилась миссис Андервуд, и он с нежностью стал вспоминать ее красивую кожу и миловидное личико. Она казалась неглупой, и это тоже было приятно. Если она полюбит его завтра (что несомненно), то можно будет начать много новых игр – «ссоры», «самоубийство», «прогулки под луной», «неизбежные прощания» и так далее. Все зависело от того, насколько воображение Амелии сможет подыгрывать ему.
И будущий возлюбленный уснул с умиротворенной улыбкой на красивых губах.
Утром Джерек Карнелиан отправился ухаживать.
В полупрозрачном белом костюме, с курчавыми белоснежными волосами, с улыбающимися белыми губами, с длинными лиственными растениями в одной руке и с серебряным «чемоданом», полным одежды, в другой, он остановился перед дверью из натурального шелка, натянутого на золоченую раму, и дважды топнул об пол вместо стука (механизм стука в дверь остался для него одной из непознанных тайн).
Заиграла музыка. Это было сочинение композитора по имени Чарльз Ив, близкого по времени к девятнадцатому столетию, чьи бесхитростные сельские мелодии, должны, по разумению Джерека, порадовать миссис Андервуд.
Для начала он сделал музыку тихой, почти неслышной.
– Миссис Амелия Андервуд, – сказал он. – Вы слышали мой стук? Или топанье?
– Вы заблуждаетесь, любезный, если думаете, что сможете довести меня до сумасшествия! Я покончу с собой! О, чудовище!
– Вы попробовали завтрак? Я надеюсь, он пришелся вам по вкусу? – миролюбиво поинтересовался Джерек.
Тон ее стал насмешливым, хотя напряжение и оставалось.
– Я никогда не злоупотребляла сырым мясом, сэр. Чистое виски также не соответствует моим представлениям о напитке, приличествующем леди. В другой тюрьме я получу, по меньшей мере, ту пищу, о которой попрошу.
– Тогда просите! Просите, миссис Амелия Андервуд! Мне казалось, что я сделал все правильно. Возможно, в вашем районе мира в то время обычаи были другими… Все же вы должны сказать мне…
– Если мне суждено оставаться здесь пленницей, сэр, – сказала она твердо, – я прошу на завтрак два ломтика чуть обжаренного хлеба, несоленое масло, чеширский сыр, мармелад, кофе и, пожалуй, два вареных яйца.
Он сделал движение красным кольцом.
– Готово. Запрограммировано. Ее голос продолжал:
– На ленч… ну, это будет по-разному. Но так как климат здесь довольно теплый, уместно употреблять в пищу различные салаты. Но никаких томатов. Они дурно влияют на цвет лица. По воскресеньям – жареная говядина, баранина или свинина. Оленина в охотничий сезон, хотя, говорят, она горячит кровь, и временами – дичь. Бараньи котлеты. Вареные телячьи щечки и прочее. Я составлю вам список. И йоркширский мясной пудинг, приправленный соусом из редьки. С бараниной лучше пряный соус. А со свининой – яблочный. Лук желательно подавать к телятине, хотя я предпочитаю определенные специи к телятине, которые позже внесу в список. На обед…
– Миссис Амелия Андервуд! – закричал в смятении Джерек Карнелиан. – У вас будет любая пища, какую вы пожелаете. Вы будете есть черепах и индюков, сердца и ляжки, подливы и соусы, рыбу и дичь. Любые звери будут созданы и умрут, чтобы усладить ваш вкус! Клянусь вам, что вы больше никогда не будете завтракать сырым мясом и виски. Миссис Андервуд, можно мне войти сейчас?
В ее голосе прозвучала нотка удивления.
– Вы же тюремщик, сэр. В вашей воле делать все, что вам угодно.
Музыка Чарльза Ива стала громче, и Джерек, преодолевая шелк двери, споткнулся и подпрыгнул не в том стиле, какой допустим при ухаживании. Сквозь грохот ударника он услышал причитания Амелии.
– Кошмар! Кошмар!
– Вам не нравится музыка? Она из вашего времени.
– Это какофония.
– Понятно, – он щелкнул пальцами, и музыка стихла. Джерек повернулся и поправил шелк на раме. Затем, с низким поклоном, который смело мог конкурировать с поклонами Лор да Джеггеда, он явил себя во всей снежной белизне.
На девушке был все тот же наряд, разве что шляпка не красовалась на ее прелестной головке, а лежала на аккуратно прибранной софе. Миссис Андервуд стояла рядом с резервуаром, полным искрящегося шампанского, сложив на груди руки и неодобрительно поджав губы. Она действительно была самым красивым представителем Homo Sapiens, какое когда-либо мог лицезреть Джерек, за исключением, конечно, самого себя. Маленькие пряди каштановых волос ниспадали на ее личико. Серо-зеленые глаза излучали спокойствие. Плечи были расправлены, спина прямая, маленькие сапожки сдвинуты вместе. Он не смог бы вообразить и создать ничего подобного.
– Ну, сэр? – произнесла она резким, холодным тоном. – Я предполагаю, что вы похитили меня. Вы в силах справиться с моим телом, но никогда не получите мою душу.
Он почти не услышал слов, упиваясь ее красотой. Но потом, спохватившись, Джерек предложил ей пучок шоколадок. Она отказалась.
– Наркотики, – отрезала она, – никогда не попадут в мой рот по доброй воле!
– Это шоколад, – объяснил Джерек.
– Шоколад, – она пригляделась более внимательно, казалось, заколебавшись на мгновение, но затем ее лицо снова приняло решительное выражение.
– Я не приму их!
Наконец, он был вынужден положить шоколад на кушетку и сесть рядом с ее шляпой. Он распылил чемодан, содержимое которого посыпалось на пол.