Поэтому нельзя себе представить, каким образом враждебная немцам армия, при равенстве сил, может в открытом поле защищать Ломбардию, к востоку от реки Адды, против наступающей из-за Альп немецкой армии. Ей остается один лишь шанс — расположиться между существующими крепостями или теми крепостями, которые должны быть заново сооружены, и маневрировать между ними. Эту возможность мы разберем в дальнейшем.
Посмотрим теперь, какими проходами может воспользоваться Франция для своего вторжения в Италию? В то время как немецкая граница полностью охватывает половину Северной Италии, французская представляет собой почти прямую линию с севера на юг и, следовательно, не дает Франции выгод охватывающего положения. Только в случае завоевания Савойи и части генуэзского побережья французы получили бы возможность подготовить обходные движения через Малый Сен-Бернар и через проходы Приморских Альп; влияние этих обходных движений, однако, распространяется лишь до рек Сезии и Бормиды; таким образом, ни Ломбардия, ни герцогства, а тем более самый полуостров не подвергаются опасности обхода со стороны Франции. Только десант в Генуе, который, однако, для крупной армии будет представлять достаточные трудности, мог бы повести к обходу всего Пьемонта. Десант далее на восток, например в Специи, не мог бы уже базироваться на Пьемонт и Францию, а только на полуостров, и поэтому был бы в такой же мере обойден, в какой сам обходил противника.
До сих пор мы рассматривали Швейцарию как страну, находящуюся в состоянии нейтралитета. В том случае, если она была бы втянута в войну, Франция могла бы располагать еще одним проходом, а именно Симплоном (Большой Сен-Бернар, выводящий так же, как и Малый Сен-Бернар, на Аосту, не дает никаких новых выгод, кроме меньшей длины пути). Путь через Симплон выводит к Тичино и открывает поэтому французам Пьемонт. Немцы при подобных обстоятельствах получили бы в свое распоряжение имеющий второстепенное значение Шплюген, который у озера Комо сходится со штильфской дорогой; кроме того, они могли бы использовать Бернардин, влияние которого простирается вплоть до Тичино. Сен-Готардский перевал, в зависимости от обстоятельств, мог быть использован той и другой стороной, но он дает им обеим лишь немного новых выгод флангового положения. Таким образом, мы видим, что сфера действия французского обходного движения через Альпы, с одной стороны, и немецкого, с другой, простирается до нынешней ломбарде пьемонтской границы, т. е. до Тичино. Но если немцы появятся у Тичино, если даже они станут только у Пиаченцы и Кремоны, то они закроют французам сухопутную дорогу на итальянский полуостров. Другими словами, если Франция господствует над Пьемонтом, то Германия господствует над всей остальной Италией.
Немцы располагают еще одним тактическим преимуществом: по всей германской границе, на всех важнейших перевалах, за исключением Штильфского, линия водораздела лежит в немецких пределах. Фелла в Понтафельском проходе имеет свой исток в Каринтии; Бойте в Пёйтельштейнском перевале берет начало в Тироле. В этой последней провинции указанное преимущество имеет решающее значение. Долина верхней Бренты (Валь-Сугана), долина верхней Кьезе (Джудикарие) и большая половина течения Эча находятся в Тироле. Если в каждом отдельном случае, не изучив хорошо данную местность, нельзя окончательно высказаться, действительно ли владение линией водораздела на высокогорных перевалах дает тактические выгоды, то, как общее правило, несомненно, что шансы на командование местностью и на обход находятся на стороне того, кто владеет гребнем горы и частью склона на неприятельской стороне; далее, несомненно, что это дает возможность еще до начала войны сделать наиболее трудные места на второстепенных перевалах проходимыми для всех родов войск, что в Тироле имеет решающее значение для обеспечения сообщения. Если наша территория настолько вклинивается в страну неприятеля, как территория Германского союза в Южном Тироле; если, как в данном случае, оба главных перевала, Бреннер и Финстермюнц, далеко отстоят от неприятельской границы; если, кроме того, важнейшие параллельные проходы, как например, те, которые проходят через Джудикарие и Валь-Сугану, также лежат целиком в немецких пределах, то все это настолько значительно облегчает тактические условия вторжения в Северную Италию, что в случае войны их нужно только разумно использовать, и успех будет обеспечен.
Пока Швейцария остается нейтральной, кратчайшим путем для германской армии, действующей против Италии, является Тироль, а если она перестает быть нейтральной — Тироль и Граубюнден (долина Инна и Рейна). По этому пути в свое время проникали в Италию Гогенштауфены. Ни в каком другом направлении не может нанести быстрые решающие удары в Италии Германия, действующая в военном отношении как единое государство. Однако для этого направления операционной базой служит не внутренняя Австрия, а Бавария и Верхняя Швабия от Боденского озера до Зальцбурга. Так оно и было в течение всего средневековья. Лишь после того, как Австрия утвердилась на среднем Дунае, когда Вена стала центральным пунктом монархии, когда Германская империя распалась и когда в Италии стали вестись уже не германские, а лишь австрийские войны, только тогда была оставлена старая, короткая, прямая дорога от Инсбрука на Верону и от Линдау на Милан, только тогда вместо них стали пользоваться длинным, извилистым и плохим путем от Вены — через Клагенфурт и Тревизо — на Виченцу. Этим путем германская армия раньше пользовалась лишь в случаях крайней необходимости, при отступлении под угрозой со стороны противника, но никак не для наступления.
Пока Германская империя существовала как действительно военная держава, пока соответственно этому базой ее нападения на Италию служили Верхняя Швабия и Бавария, до тех пор она могла стремиться к подчинению Северной Италии по соображениям политическим, но вовсе не по чисто военным. Во время долгих войн за обладание Италией Ломбардия бывала то германской, то независимой, то испанской, то австрийской; но не нужно забывать, что Ломбардия была отделена от Венеции, а Венеция была самостоятельной. И хотя Ломбардия владела Мантуей, однако как раз линия Минчо и область между Минчо и Изонцей не входили в ее границы, т. е. та область, относительно которой нас ныне уверяют, что, не владея ею, Германия не может спать спокойно. Лишь с 1814 г. Германия (при посредстве Австрии) полностью овладела линией Минчо. И если Германия, как единый политический организм, также и в XVII и XVIII столетиях играла отнюдь не блистательную роль, то это ни в коем случае нельзя приписать тому, что она не обладала линией Минчо.
Во всяком случае идея стратегического округления государств и установления их границ по линиям, удобным для обороны, выступила больше на первый план с того времени, когда французская революция и Наполеон создали более мобильные армии и прошли с этими армиями Европу из конца в конец. Если во время Семилетней войны[116] район операций армии ограничивался только одной провинцией, маневрирование происходило целыми месяцами вокруг отдельных крепостей, позиций или отдельных операционных баз, то теперь в каждой войне приходится принимать во внимание топографию целых стран; то значение, которое раньше придавали отдельным тактическим позициям, принадлежит теперь лишь большим группам крепостей, длинным речным линиям или высоким, резко выраженным горным цепям. И с этой точки зрения такие линии, как линии рек Минчо и Эч, конечно, имеют теперь гораздо большее значение, чем раньше.
Итак, рассмотрим эти линии.
Все реки, которые текут с Альпийских гор к востоку от Симплона по североитальянской равнине в По или прямо в Адриатическое море, образуют вместе с По или сами по себе дугу, обращенную вогнутостью на восток. Благодаря этому защищать их удобнее для армии, стоящей к востоку от каждой из них, чем для армии, стоящей от них к западу. Посмотрите на Тичино, Адду, Ольо, Кьезе, Минчо, Эч, Бренту, Пьяве и Тальяменто: каждая из этих рек, сама по себе или с прилегающей к ней частью По, представляет дугу круга, центр которого лежит к востоку от реки. Благодаря этому армия, стоящая на левом, восточном, берегу этих рек, способна занять позади них центральную позицию, с которой она может в сравнительно короткое время достичь любой подвергшийся атаке пункт по течению реки; она удерживает линию, названную Жомини «внутренней линией»[117], и движется по радиусам или по хорде, в то время как неприятель вынужден маневрировать на более длинных путях, по окружности. Если же армии, стоящей на правом берегу реки. приходится обороняться, то это обстоятельство также становится для нее неблагоприятным: местность благоприятствует врагу в его ложных атаках, а короткие расстояния от отдельных точек периферии, которые так облегчали противнику маневрирование при обороне, дают ему теперь при наступлении решающее превосходство. Таким образом, линии ломбардо-венецианских рек чрезвычайно благоприятствуют именно германской армии как при обороне, так и при наступлении; для итальянской же или итало-французской армии они неблагоприятны. А если к этому еще добавить уже рассмотренное выше обстоятельство, а именно, что тирольские проходы дают возможность обойти все эти линии, то действительно нет никакого основания сомневаться в безопасности Германии даже в том случае, если ни одного австрийского солдата не будет на итальянской земле, так как мы в состоянии овладеть Ломбардией всякий раз, как мы того пожелаем.
Кроме того, эти речные рубежи Ломбардии большей частью весьма незначительны и мало пригодны для серьезной обороны. За исключением самой По, относительно которой мы будем говорить далее, как для Франции, так и для Германии во всем бассейне этой реки имеются только две действительно важные позиции; соответствующие генеральные штабы правильно оценили их силу; они были укреплены и, конечно, будут играть решающую роль в ближайшей войне. В Пьемонте, одной милей ниже Касале, По, течение которой имело до сих пор восточное направление, изгибается и протекает затем три добрых мили на юго-юго-восток, а затем вновь сворачивает на восток. На северном изломе в По впадает с севера Сезия, а на южном с юго-запада — Бормида. В последнюю реку, непосредственно у слияния ее с По, впадают около самой Алессандрии Танаро. Орба и Бельбо, и все они вместе образуют систему речных линий, лучеобразно сходящихся к одному центральному пункту, очень важный узел которых прикрыт укрепленным лагерем Алессандрии. Из Алессандрии армия может по желанию оперировать на любом из берегов этих маленьких рек: может защищать линию По, лежащую непосредственно впереди, кроме того может в Касале, так же укрепленном, перейти через По или действовать по течению реки По, на ее правом берегу. Эта позиция, усиленная достаточными укреплениями, представляет собой единственную позицию, которая прикрывает Пьемонт или может служить базой для наступательных операций против Ломбардии и герцогств. Она страдает, однако, отсутствием глубины, и поскольку эта позиция может быть как обойдена, так и прорвана по фронту, то это обстоятельство является весьма неблагоприятным; сильное и искусное наступление могло бы быстро свести ее размеры до границ еще незаконченного укрепленного лагеря Алессандрии. В какой степени этот лагерь мог бы оградить его защитников от необходимости принять сражение при неблагоприятных условиях, об этом мы не можем судить, ибо не имеем данных ни о новейших укреплениях, находящихся там, ни о степени готовности их. Значение этой позиции для обороны Пьемонта против наступления с востока было признано еще Наполеоном, в связи с чем Алессандрия была снова укреплена. В 1814 г. крепость не проявила своей оборонительной силы; насколько она к этому способна в наши дни, мы, быть может, увидим в ближайшем будущем.
Другая позиция, которая имеет для Венецианской области то же самое или даже гораздо большее значение против наступления с запада, чем Алессандрия для Пьемонта, это — позиция, образуемая реками Минчо и Эч. Вытекая из озера Гарда, Минчо течет в южном направлении на протяжении четырех миль до Мантуи, образует в районе этого города заводь, окруженную подобно озеру болотами, и течет далее на юго-восток до впадения в По. Протяжение реки к югу от болот Мантуи и до впадения в По слишком коротко для переправы целой армии, поскольку противник, сделав вылазку из Мантуи, может атаковать ее с тыла и заставить принять бой в самых невыгодных условиях. Поэтому обходное движение должно быть направлено дальше к югу от Мантуи, и переправа через По должна быть произведена у Ревере или Феррары. На севере позиция на Минчо на большом протяжении обеспечена от обхода озером Гарда, так что действительно подлежащая обороне линия Минчо от Пескьеры до Мантуи не превышает четырех миль и опирается на каждом фланге на крепость, которая обеспечивает выход на правый берег реки. Сама река Минчо не представляет собой сколько-нибудь серьезного препятствия, причем высоким является в зависимости от местности то правый, то левый берег. Все это привело к тому, что линия Минчо до 1848 г. имела, в некоторой степени, дурную славу, и если бы не влияние особого обстоятельства, благодаря которому эта линия делается значительно сильнее, то она вряд ли получила бы такую большую известность. Это особое обстоятельство заключается в том, что в четырех милях позади протекает вторая река Северной Италии — Эч, в виде дуги, почти параллельной Минчо и нижнему По, и образует, таким образом, вторую, более мощную позицию, усиленную еще двумя расположенными на ней крепостями — Вероной и Леньяго. Эти два речных рубежа с их четырьмя крепостями в совокупности образуют для германской или австрийской армии против армии, наступающей из Италии или Франции, такую сильную оборонительную позицию, с которой не может сравниться никакая другая в Европе; так что армия, которая после выделения гарнизонов еще способна к полевым действиям, может спокойно противостоять на этой позиции нападению даже вдвое превосходящих сил противника. Радецкий в 1848 г. показал, что может дать такая позиция. После мартовской революции в Милане[118], после отпадения итальянских полков и перехода пьемонтских войск через Тичино, Радецкий с остатками своих войск, численностью около 45000 человек, отошел к Вероне. После выделения гарнизонов крепостей численностью в 15000 человек в его распоряжении оставалось около 30000 человек. Его противник, силой до 60000 человек, составленных из войск Пьемонта, Тосканы, Модены и Пармы, расположился между Минчо и Эчем. В тылу у Радецкого появилась 45-тысячная армия Дурандо, организованная из добровольцев и войск, выставленных папой и Неаполем[119]. В распоряжении Радецкого оставалась лишь одна коммуникационная линия — через Тироль, но даже и эта линия в горах находилась под угрозой, хотя и не серьезной, ломбардских добровольческих отрядов. Несмотря на это, Радецкий держался. Наблюдение за Пескьерой и Мантуей отняло у пьемонтцев столько войск, что 6 мая для атаки позиции у Вероны (сражение у Санта-Лючии) они могли выставить всего четыре дивизии, численностью от 40000 до 45000 человек; Радецкий же мог ввести в бой, считая и гарнизон Вероны, 36000 человек. Таким образом, равновесие на поле сражения, если принять во внимание сильную в тактическом отношении оборонительную позицию австрийцев, было уже восстановлено, и пьемонтцы разбиты. Контрреволюция 15 мая в Неаполе освободила Радецкого от присутствия 15000 неаполитанцев[120] и сократила венецианскую армию примерно до 30000 человек, из которых, однако, только 5000 папских швейцарцев и приблизительно такое же количество папских линейных войск из итальянцев были пригодны для действий в открытом поле; остальную часть составляли добровольческие отряды. Почти 20-тысячная резервная австрийская армия под командой Нугента, сформировавшаяся в апреле на Изонце, легко пробилась через эти войска и соединилась с Радецким 25 мая в Вероне. Теперь старый фельдмаршал мог, наконец, выйти из состояния пассивной обороны. С целью освободить Пескьеру, осажденную пьемонтцами, и расширить занимаемую им территорию, он предпринял свой знаменитый фланговый марш со всей своей армией к Мантуе (27 мая); 29 мая он перешел здесь на правый берег Минчо, взял штурмом неприятельскую позицию у Куртатоне и 30-го вышел у Гойто в тыл и фланг итальянской армии. Но в тот же день пала Пескьера, погода установилась неблагоприятная, к тому же Радецкий еще не чувствовал себя достаточно сильным для решительного сражения. Поэтому 4 июня он вернулся обратно через Мантую на Эч, отослал резервный корпус в Верону и с остальными своими войсками пошел через Леньяго на Виченцу, которую Дурандо укрепил и в которой засел со своими 17000 человек. 10-го он бросил на штурм Виченцы 30000 человек, и 11-го Дурандо капитулировал после мужественного сопротивления. 2-й армейский корпус (Д'Аспре) овладел Падуей, верхней долиной Бренты и вообще Венецианской областью, а затем последовал за 1-м корпусом в Верону; в это время вторая резервная армия под командой Вельдена подошла со стороны Изонцы. В течение всего этого времени и вплоть до самого исхода всей кампании пьемонтцы с суеверным упорством концентрировали все свое внимание на Риволийском плато, которое они со времени победы Наполеона, по-видимому, рассматривали как ключ к обладанию Италией, но которое в 1848 г. не имело более никакого значения, после того как австрийцы вновь открыли надежную коммуникационную линию с Тиролем через Вальд'Арсу, т. е. прямое сообщение с Веной через Изонцу. В то же время пьемонтцам необходимо было предпринять какие-нибудь действия против Мантуи, они ее поэтому блокировали на правом берегу Минчо; эта операция могла иметь один только смысл — удостоверить господствовавшую в пьемонтском лагере беспомощность, растянуть армию на целых восемь миль между Риволи и Боргофорте и вдобавок разделить ее течением Минчо на две половины, которые не могли оказать друг другу поддержку.
И вот когда пьемонтцы попытались блокировать Мантую также и на левом берегу Минчо, Радецкий, к которому присоединились тем временем еще 12000 человек из войск Вельдена, решился прорвать ослабленный центр пьемонтцев и затем по частям бить подходящие войска противника. 22 июля он приказал атаковать Риволи, которое и было очищено пьемонтцами 23-го; 23 июля он сам выступил из Вероны с 40000 человек против позиции у Соны и Соммакампаньи, обороняемой лишь 14000 пьемонтцев, захватил ее и разорвал таким образом всю неприятельскую линию. 24 июля левый фланг пьемонтцев был окончательно отброшен за Минчо, а их правый фланг, в это время сосредоточившийся и перешедший в наступление против австрийцев, был 25-го разбит при Кустоце; 26-го вся австрийская армия перешла Минчо и нанесла пьемонтцам еще одно поражение — у Вольты. На этом кампания была закончена; пьемонтцы, почти не оказывая сопротивления, отошли за Тичино.