Я не могла понять его менторского тона, старше он меня был всего года на четыре, максимум на пять. Задрав нос, ничего не ответила.
Он осуждающе покачал головой, глядя на меня, как на маленькую недоразвитую дурочку, и мне захотелось его проучить. Забежав в воду, я быстро поплыла, краем глаза наблюдая за парнем, стоявшим на самой кромке песка и смотревшим из-под ладони куда-то вдаль.
Театрально вскрикнув, нырнула, задержав дыхание. Проплыла под водой к берегу и вынырнула, ощутив под ногами твердое дно.
Глотнула свежего воздуха, и, взглянув на то место, где еще недавно стоял выпендристый парень, мысленно себе поаплодировала. Все получилось так, как я и замышляла, на берегу его не было. Зато в реке, там, где я нырнула, на мгновенье показалась темная голова и снова ушла под воду.
Посмеиваясь, я выбралась на сушу. Дождалась, когда он, хватая воздух ртом, вновь покажется на поверхности, и крикнула:
– Эй, на воде! Что случилось? Помощь не нужна?
Несколько секунд он, опешив, молча смотрел на меня. Потом изо всех сил направился к берегу, энергично взмахивая руками. Не дожидаясь, когда он примется за меня всерьез, я, хохоча во все горло, рванула наверх по крутой тропке, уверенная, что вслед за мной он не бросится.
Он и в самом деле не бросился, и я, вполне довольная своей шуточкой, отправилась домой.
Увидела я его вновь на субботней дискотеке. Он возник из моря разноцветного огня внезапно, и убежать я не успела. Молча смотрела на него, ожидая очередной нотации, но он неожиданно предложил потанцевать.
Не считая нужным танцевать с каким-то скучным моралистом, я отрицательно мотнула головой.
Присев рядом со мной, парень саркастично поинтересовался, для чего тогда я хожу не танцы, если не танцую?
Искоса взглянув на его вопросительно повернутое ко мне лицо, я небрежно пояснила, что для компании.
Он вдруг представился: – Георгий. – Если он ожидал, что в ответ я тут же доложу ему свое имя, то ошибся. Я молча болтала ногами, не собираясь отвечать, и он вынужден был спросить, как зовут меня.
Я чисто по-девчоночьи фыркнула, и промолчала.
Он озадаченно захлопал длинными черными ресницами над красивыми серыми глазами. Я даже слегка позавидовала, мне бы такие.
Вспомнив, как Георгий нырял за мной, с ребячеством припомнила ему: что, холодная в тех местах водичка? Он аж подскочил. С напором выпалил: твое счастье, что сейчас я уже отошел. А тогда, попадись ты мне в руки, выпорол бы как пить дать.
Я засмеялась уже откровенно, во все горло. Ему меня никогда не поймать!
Он резко повернулся ко мне, и, стремительно выбросив вперед руку, попытался ухватить за плечо. Но я без особого труда вывернулась из-под его ладони и исчезла в темноте.
На следующий день ранним утром я спустилась с обрыва и бросилась в воду. Наплававшись, вышла на берег, отжимая длинные волосы, и внезапно мне навстречу шагнул Георгий с тем же вопросом: как же тебя зовут?
Я несколько растерялась. Откуда он взялся, такой настырный? Попыталась молча пройти мимо, но он перегородил мне дорогу. С вызовом спросил:
– Ты что, боишься меня?
Это меня задело, и я гордо воскликнула, что никого не боюсь.
Георгий с каким-то тайным интересом оглядел меня и предложил:
– Ну, если ты меня не боишься, то, может, покатаемся? – он кивнул головой на катер.
Мне отчаянно захотелось прокатиться по широким волжским просторам, но я благоразумно отказалась и стремительно удрала, почему-то испугавшись более тесного с ним знакомства.
Через пару дней, спустившись вниз по откосу, скользкому от прошедшего накануне дождя, я увидела, что он, как и раньше, пристально меня разглядывает, покачиваясь на длинных ногах возле самой кромки воды.
Покачав головой, Георгий укоризненно повторил то же, что и в прошлый раз: Ты ноги переломать не боишься? Я вот смотрел сейчас на тебя, и у меня, признаюсь честно, до сих пор сердцебиение не прекратилось.
Воскликнув в ответ, что это только его проблемы, я кинулась в воду.
Недолго думая, он отправился за мной. Плавал он неплохо, но до меня ему было далеко. Чтобы показать, кто здесь главный, я несколько раз ныряла, и, бесшумно проплывая под ним, щекотала его за пятки. Он тут же нырял следом, но я была гораздо увертливее и поймать меня ему не удалось ни разу.
Наконец парень выбрался на берег и, прокричав мне «Сдаюсь!», упал на песок. Поплавав еще немного, я выбралась за ним следом. Благоразумно сев поодаль, подставила мокрую спину набиравшему силу солнцу.
Георгий спросил, в каком классе я учусь. Решив, что это не государственная тайна, чтобы свято ее хранить, я ответила, что в одиннадцатом. Он спросил, кем собираюсь стать. Высоко вздернув брови, я призналась, что не знаю. Мне все равно. Георгий меня тут же осудил: Так нельзя. Вот я, к примеру, с десяти лет знал, что буду ученым. Закончу на следующий год МГУ, поступлю в аспирантуру, защищусь. Сначала кандидатская, потом докторская. Работать буду в каком-нибудь престижном московском НИИ.
Я ехидненько заметила: жена с детьми в этот твой наполеоновский план никак не вписываются?
Он снисходительно опроверг мою провокационную подначку. Ну почему же. Ученые это не эстрадные артисты. Они серьезные люди. У всех нормальные семьи. Просто жениться я буду, когда прочно встану на ноги.
Мне почему-то стало обидно. И я выпалила: Что ж, я за тебя рада. Но я, видишь ли, несерьезный человек и серьезных не люблю. Так что желаю счастья в личной жизни! Адью! – и быстро вскарабкалась наверх.
Он за мной не полез, и я не могла понять, довольна я этим обстоятельством, или нет.
В один из вечеров, когда мы с бабушкой мирно сидели в доме и слушали громыхающий по черепице дождь, в ворота раздался громкий стук. Это была Анастасия Ивановна.
Бабушка пошла открывать, а я осталась в комнате. Из прихожей донесся громкий голос слегка глуховатой гостьи:
– Наконец-то Гера согласился пойти со мной. А то все дома сидит да сидит. Только с утра сходит искупается, а потом все в помещении торчит. Скучает небось жутко, а не признается.
Мне стало не по себе, и по-детски захотелось спрятаться. Гости прошли в комнату. Увидев меня, Георгий поразился, но быстро пришел в себя. Взяв меня за руку, подвел к дивану. Усадил, сел рядом, и, все так же не выпуская моей руки, заглянул в глаза.
– Ну вот, теперь я знаю, где ты живешь, и даже знаю, как зовут. Давай съездим завтра на катере, покатаемся?
Я неуверенно отказалась. Почувствовав нерешительность в моем голосе, Георгий прибег к тяжелой артиллерии:
– Бабуля, представляешь, Рита не хочет со мной кататься. Боится, наверное, что у меня мотор заглохнет посредине Волги.
Анастасия Ивановна немедля кинулась на помощь внуку:
– Да что ты, Риточка! Гера такой аккуратный мальчик, у него вся техника в образцовом порядке! Если бы не он, наш старый катер давно пришлось бы сдать в металлолом. Съезди, покатайся, тебе небось тоже скучно. А то Гере скоро уезжать, а компании у него никакой нет.
Чтобы не показаться невоспитанной зазнайкой, мне пришлось согласиться.
На следующий день ровно в десять я спустилась по пологой тропке. Завидев меня, Георгий быстрым шагом пошел навстречу.
– Пришла все-таки! – его радость была столь откровенной, что я невольно улыбнулась в ответ.
Он вскинул руки, явно намереваясь меня обнять, и мне пришлось сделать шаг назад, сухо пообещав:
– Будешь протягивать руки, я немедленно уйду!
Засмеявшись, он пошел к катеру, приговаривая на ходу:
– Да разве ж я посмею, ты же железобетонная девственница, и обжиманий на дух не переносишь.
В его тоне, несмотря на якобы легкий смех, явственно слышалась досада, и, хотя мне не понравился использованный им эпитет, я промолчала. Устроившись на переднем сиденье, подождала, пока Георгий отвяжет канат, оттолкнется от берега и запустит мотор. Катер понесся вдоль берега, и у меня радостно забилось сердце. Как же я любила Волгу и все, с ней связанное!
Но внезапно посредине реки ровный рокот мотора смолк, и я вопросительно посмотрела на спутника.
– Что случилось? Мотор заглох?
Он немного хмуро ответил:
– Да нет, просто я завтра уезжаю и мы не увидимся очень долго.
В его голосе зазвенела настоящая тоска, и я удивилась.
– Ну и что?
– Я не хочу уезжать, не попробовав, так это или мне только кажется.
Не поняв, что он имеет в виду, я подняла на него глаза и поразилась странному выражению его лица. Все его черты обострились, глаза горели каким-то зловещим огнем, губы сложились в твердую узкую полоску. Не успела я испугаться, как он рывком пересел ко мне и, запустив руку в волосы, заставил запрокинуть голову. Прильнул к моим губам и его тут же жутко затрясло. От чего, я не поняла, погода была теплой.
Парень принялся клонить меня на борт, пока я не уперлась боком в какую-то железяку. Его поцелуй мне не понравился, он был не нежным, а требовательным. Георгий явно хотел от меня того, чего я ему дать не могла. Я протестующе замычала, отталкивая прильнувшее ко мне сильное тело, но он не реагировал, все сильнее терзая мой рот.
Наконец мне это надоело, и я с силой двинула ему по ребрам. Он оторвался от меня и смутным взглядом окинул мое пылающее от стыда и возбуждения лицо. Встряхнувшись, как мокрая собака, хрипло спросил:
– Неужели тебе не нравится?
Я зло выпалила:
– Кому это вообще может нравиться?
Он разочарованно засмеялся.
– Да уж, кому? – слышавшаяся в его голосе насмешка предназначалась явно не мне.
Обижено отвернувшись, я выговорила:
– Отвези меня на берег, больше я с тобой кататься не хочу!
Георгий заартачился.
– И не подумаю! Я только начал!
Продолжения мне вовсе не хотелось, и я скользким движением оказалась за бортом. Он растерялся и не сразу сообразил, что же произошло.
Я сразу нырнула и проплыла под водой довольно долго. Оглядевшись, поняла, что он стоял на одном месте, видимо, боясь задеть меня винтом. Заметив меня, парень моментально завел мотор и понесся в мою сторону. Дождавшись, когда он подплывет поближе, я снова нырнула и снова поплыла под водой.
Плыть было довольно удобно, шорты и футболка почти не стесняли движений. Вынырнув, когда мне уж совсем не хватало дыхания, я поняла, что Георгий причалил возле нашего пляжа и ждет меня там. Мне вовсе не хотелось с ним объясняться, и я посмотрела вокруг. Обычно в это время на реке полно народу, и меня вполне мог кто-нибудь подобрать.
И в самом деле, мимо проплывала моторка со знакомой мне парой. Я махнула им рукой, и они притормозили. Подняв меня на борт, несколько удивились моему странному наряду. Но я ничего им объяснять не стала. Просто попросила высадить меня неподалеку.
Бегом добралась до своего дома и украдкой пробралась в старый сарай. И правильно сделала. Вокруг дома уже кружил нахохлившийся Георгий. Конечно, он видел, как я уплыла на моторке, и ждал меня там, куда я все равно рано или поздно приду.
Но вот он прислушался к какому-то шороху и со всех ног кинулся в сад. Не знаю, что там ему послышалось, но я этому была очень рада. Опрометью выскочив из сарая, залетела в дом и на цыпочках поднялась в свою комнату.
Немного успокоившись, призадумалась. С чего это я так испугалась? Или нет, не испугалась, а возмутилась. Или не возмутилась, а взволновалась. В общем, чувства, обуявшие меня тогда, были гораздо сложнее. Обида, досада, обманутые ожидания и впервые проснувшаяся чувственность? Или клубок запутался еще сильнее?
И вдруг меня осенило, да это же разочарование! Просто я втайне надеялась на что-то более возвышенное. Если бы Георгий признался мне в любви, пообещал счастливое будущее и все такое, что принято говорить наивным дурочкам в такие минуты, сопротивлялась бы я? Однозначно нет. Я похвалила себя за благоразумие и поняла, что видеть мне Георгия категорически нельзя, тянуло меня к нему так, как не тянуло ни к одному из знакомых парней.
На следующий день пришедшая к нам в гости опечаленная Анастасия Ивановна сообщила нам, что Гера уехал.
С той поры я его не видела. Бабушка говорила, что он и в самом деле стал ученым, живет и работает в Москве. Обидно, но мне никогда уже не узнать, что случилось бы, уступи я ему в то знойное лето…
Проверка
Светлана поставила портфель с документами на заднее сиденье Ниссана и устроилась рядом с водителем. За рулем сидел симпатичный мужчина средних лет, наблюдавший за ней с несколько скептической улыбкой. Она незаметно окинула себя взглядом. Строгий брючный костюм, сидевший на ней вполне прилично, светлая, в тон костюму, блузка. Взглянула в зеркало заднего вида, помада не размазалась, макияж в полном порядке. Чего же он усмехается?
Заметив ее трепыхания, водитель с все такой же неприязненной усмешкой заметил, что просто она напомнила ему бывшую жену, с которой он развелся около семи лет назад. Светлана обиделась. Она не хотела быть похожей на брошенных жен, и так ему и сказала. Ее вызывающий тон его задел, и он с досадой поправил, что брошенным был он. И вообще, зря он это ляпнул, ее это никоим образом не касается.
Светлана пожала плечами и отвернулась к окну, стараясь сосредоточиться на предстоящей проверке. Она работала в аудиторской фирме и проводила внешние аудиты. Сейчас она ехала в одно из ОАО, которому потребовалась срочная проверка. Перед командировкой начальник предупредил ее, что президент ОАО не доверяет главному бухгалтеру, какие-то там у них контры, и посоветовал быть предельно аккуратной.
В ответ Светлана только вздохнула. Ей нравилась ее работа, но не нравилась возникавшая порой мышиная возня вокруг проверок. Ее не раз уже пытались подкупить, но она была человеком порядочным и всегда отказывалась. К счастью, угроз в ее адрес пока не было, хотя другие аудиторы ее весьма почтенной фирмы уже побывали в самых разных переделках.
Водитель искоса поглядывал на нее всю дорогу, но она делала вид, что не замечает его изучающих взглядов. К своим тридцати годам она разочаровалась и в любви, и в мужчинах. После того, как выяснила, что несколько лет была любовницей женатого мужчины. Павел просто не соизволил ей сказать, что женат. Если бы не случайная встреча в зоопарке, где он был с семьей, а она с племянницей, то она до сих пор бы верила, что любима и свадьба не за горами. Павла, она, естественно, прогнала. К ее возмущению, он заявил, что был уверен, будто она осведомлена о его семейном положении и просто нашла себе другого, поперспективнее. После этого она стала смотреть на этот так называемый сильный пол с изрядной долей презрения. Непорядочность, похоже, у них в крови.
Вот и этот водила смотрит на нее так, будто съесть готов, а сам наверняка женат и дети есть. Светлана еще выше задрала подбородок. Может, сказать ему, что замужем? Но такого рода информация легко проверяема. Хотя сколько женщин, живя с мужиками, считают себя пристроенными, тогда как их сожители почитают себя свободными, ведь штампа в паспорте у них нет.
Приехав в офис, водитель быстро вышел из салона и демонстративно распахнул перед ней дверцу. На прощанье представился, заявив, что зовут его Влад, при этом назвав ее по имени-отчеству. Светлана поняла, что о ней здесь всем известно, и насторожилась. Как не хотелось неприятностей!
В бухгалтерии и в самом деле выявились некоторые странности. Часть документов ей для аудита предоставить не смогли, к тому же часть информации, по словам главбуха, в 1С была утеряна по вине уже уволенного сотрудника. Но Светлана недаром была профессионалом, и восстановить лакуны для нее было делом чести. Конечно, это заняло гораздо больше времени, чем планировалось поначалу.
Каждый день ее привозил и отвозил Влад. Как-то постепенно они познакомились и начали относиться друг к другу с симпатией. К собственному изумлению, Светлане даже захотелось познакомиться с ним поближе, но он никаких попыток к этому не предпринимал, и она молчала тоже. Она считала, что мужчина должен быть мужчиной, а женщина – женщиной, хотя многие ее подруги сами брали в оборот своих будущих мужей, в результате чего тем приходилось жениться, кому добровольно, и кому и не очень.
Но в этот раз, нарушая свои собственные правила, она несколько раз приглашала Влада зайти к ней на чашку чая, но он всегда отказывался. С трудом выдавив из себя любезную улыбку, она, недоумевая, прощалась. Для чего было кидать на нее весьма откровенные взгляды, если не хочешь продолжения? Это было странно, но она объясняла это себе тем, что ей впервые встретился мужской экземпляр с понятием о порядочности. Она ему нравится физически, но у него кто-то есть, вот он и не хочет мешать божий дар с яичницей. Ну, ей в роли яичницы выступать уже приходилось, не привыкать, как говорится. Переживет.
Проверка подошла к концу. Пора было докладывать результаты руководству. Зайдя в актовый зал, на первом ряду среди правления заметила Влада. Неужели у него есть акции в ОАО? Хотя что в этом удивительного, они продавались открыто, бери сколько хошь, были бы деньги.
Ее доклад пришелся явно не по вкусу бухгалтерии, потому что выявил такую уйму нарушений и откровенных подлогов, что встал вопрос о немедленной замене главбуха и ее заместителя. Но на это горячее обсуждение Светлана уже не осталась. В ее компетенцию давать правовые оценки деятельности бухгалтерии не входило, и она с чистой совестью, но с тяжелым сердцем отправилась домой на автобусе.
Через пару дней отдыха отправилась с очередной проверкой в другую фирму. Тут все было более-менее в порядке и аудит закончился всего за неделю.
Вечером после заключительного совещания она неторопливо шла домой, понимая, что возвращаться в пустую квартиру ей вовсе не хочется. Может, кота завести или попугайчика? Как и положено старой деве?
У подъезда стоял Ниссан, но Светлана смотрела себе под ноги и машины не заметила. Когда возле нее громко хлопнула дверца, рассеянно подняла голову и вздрогнула. Перед ней стоял Влад с единственной розой в руке. Светлана машинально взяла протянутый ей цветок и поднесла к лицу. Сильный и нежный аромат привел ее в себя. Поздоровавшись, Влад со странной робостью спросил, нельзя ли ему заглянуть к ней на чай. Если она не передумала, конечно.