Мне понадобилось меньше доли секунды, чтобы понять все значение Ванькиного наблюдение, со всем, что за ним стоит, и я почувствовал себя возбужденным, как Топа, взявший свежий волчий след.
- Только спокойней, спокойней... - срывающимся голосом сказал я, обращаясь больше к себе, чем к брату. - Давай разберем все спокойно, это главное... Мог ли Пижон пойти другим путем? Нет, никак не мог. Остров ему совершенно незнаком, Топа провел его до нашего дома самой прямой дорогой от пристани, и, возвращаясь, Пижон вряд ли рискнул избрать другой путь. И заблудиться даже он не мог, хоть и пошутил, что он способен заблудиться где угодно! Надо идти только прямо и прямо, две развилки дорог повернуты разветвлением на наш дом, а когда идешь от дома, то, наоборот, все дороги перед тобой сливаются в одну, так что сбиться или повернуть не туда просто нельзя! Могли мы его пропустить? Невозможно! Допустим, весь его разговор с отцом занял всего пять минут. Но даже в этом случае он не успел бы дойти до Лучников и проскочить сквозь них до того, как мы вышли от бабы Лиды! Да, даже в этом случае он прошел бы лишь половину пути, если не одну треть, и мы бы обязательно с ним столкнулись! Так куда он испарился?
- Степанов его похитил, вот куда! - заявил Ванька. - Смотри, как все получается! Пижон расспрашивает в городе насчет острова - как ему туда попасть и так далее. И при этом слишком распускает язык, проболтавшись о том, о чем болтать не следует! Один из людей Степанова подслушал, донес ему - и Степанов понял, что Пижон охотится за какими-то скрытыми сокровищами! Он дает поручение своей братве - и те проследили его до нашего дома и схватили на обратном пути! Его, конечно, допрашивают, но Пижон пока что молчит или отговаривается - иначе бы Степанов не сомневался, что он ищет, и стоит ли это искать. Но в любом случае Степанов понимает, что поиски Пижона связаны с нашим домом, вот он и навещает нас, придумав хороший предлог! Он старается обхаживать отца, но не грубит и не наезжает - во-первых, он не уверен, что Пижон охотится за сокровищами, и во-вторых, он не уверен, что сокровища именно в нашем доме - может, наш дом это всего лишь одна из опознавательных примет на пути к сокровищам, а от него надо плыть столько-то на восток или запад и нырять на дно озера? То, о чем ты говорил - зачем ради чего-то слишком призрачного ссориться с отцом, превращая его во врага? Но, разумеется, Степанов сразу сообразил, что подвалы - самое подходящее место для спрятанных сокровищ, вот он и хочет засунуть туда своих людей, чтобы они все обыскали... Да, все идеально сходится, разве нет? И... Да, конечно... Охотничий комплекс нужен ему вовсе не для приема знатных гостей, а для того, чтобы там, далеко от людей и дорог, держать Пижона! Трех дней головорезам Степанова хватит по горло, чтобы кого угодно заставить разговориться! Поэтому нам позарез надо добраться до охотничьих домиков и спасти Пижона!
Да, мой брат был умен, очень умен. Против его доводов и выводов мне нечего было возразить.
Но, на всякий случай, я осторожно сказал:
- Да, это все очень похоже на правду. Но ведь произойти могло все, что угодно. Надо похитрее и помягче выпытать у отца, не спрашивал ли Пижон насчет того, можно ли пройти к пристани кружным путем вдоль берега, не подсел ли он в лодку кого-нибудь из соседей, плывущих в город... Если отец нам подтвердит, что Пижон ушел той же дорогой, которой пришел, и что отец сам видел как он удалялся... Что ж, тогда... тогда... - я примолк, ещё раз пытаясь взвесить все, что нам нужно было принимать в расчет.
- Тогда что? - жадно спросил мой брат.
- Тогда, боюсь, нам придется отправиться в заповедник и незаметно выяснить, действительно ли Степанов готовится к приему важных гостей или они там обрабатывают Пижона, чувствуя себя в безопасности среди безлюдных диких лесов, где никакие крики никто не услышит. Понимаешь, мы не можем поделиться нашими догадками ни с отцом, ни, тем более, с милицией, пока мы не уверены до конца. Представь себе, что у Степанова там действительно гости - а на него вдруг нагрянут с обыском! Он вовек не простит такого позора - и найдет способ отыграться! С другой стороны, если он держит там Пижона, то, ты прав, его "методы убеждения" никто долго не выдержит. И тогда он опять нагрянет к нам в дом, полный решимости добраться до сокровищ, точное место которых уже будет ему известно!
- По-твоему, он может нас убить? - прошептал Ванька.
- Ни в коем случае! - твердо ответил я. - Но приятного все равно будет мало. И, в конце концов, раз дом принадлежит нам, то и все спрятанные в нем сокровища тоже принадлежат нам!
Мой брат открыл рот, собираясь что-то сказать, но тут нас позвали ужинать.
ГЛАВА 6
НЕУЖЕЛИ ПРИЗРАК ВСЕ-ТАКИ ЕСТЬ?
Ужин получился отменным. Мама улучила минутку, чтобы сбегать искупаться на ближайшем пляже и передохнуть перед тем, как накрывать на стол, и выглядела теперь такой посвежевшей, прямо-таки искрящейся энергией. Отец тоже был в своем обычном веселом настроении, в том, когда он шутил или отпускал нелепые замечания с таким бесстрастным лицом, что от его мнимой серьезности все шутки казались ещё смешнее, и позволял себе улыбнуться лишь тогда, когда мы бока надрывали от смеха.
Бутерброды с медом, которые мы так жадно проглотили, нисколько, разумеется, не "испортили" наш аппетит, и мы наворачивали так, что за ушами трещало, как говорили в таких случаях наши родители.
- Боюсь, "царский котелок" не проживет даже пяти дней, если вы будете пожирать его такими темпами, - заметила мама, как бы жалобно, но в её глазах плясали при этом веселые чертенята.
- Сложная возникает проблема, - сказал отец. - Если мы будем слишком быстро съедать все, что ты готовишь, ты почувствуешь себя рабыней, вечно прикованной к плите. А если мы будем еле клевать, ты ужасно расстроишься, решив, что ты никудышная повариха и приготовила нечто несъедобное! Значит, нам надо предельно точно рассчитать скорость поедания этого котелка, чтобы найти золотую середину между двух дурных крайностей!
Мама рассмеялась.
- Ешьте от пуза! - махнув рукой, сказала она.
Увидев общее хорошее настроение, я решил, что вот удобный момент вклиниться в разговор.
- Да, кстати, - сказал я, - этот человек, который приезжал к нам часа два назад - это был Степанов или кто-то просто похожий на него?
По неловкому молчанию, внезапно повисшему над столом, я понял, что угодил по больному месту родителей так метко, как будто наносил прицельный удар.
- Да, это был он, - сказала мама, несколько принужденно рассмеявшись. - Этот ужасный человек. Не знаю, почему двери нашего дома всегда должны быть гостеприимно распахнуты перед ним.
- Я ведь объяснял тебе, - мягким голосом проговорил отец, его взгляд был опущен и сосредоточен на вилке, которую он аккуратно сгибал и разгибал своими могучими пальцами. - Есть правила игры, которые нельзя нарушать. И как можно выставлять за дверь человека, который приезжает с самыми добрыми намерениями...
- Которыми вымощена дорога в ад! - ввернула мама.
- Я ведь не говорю, что когда-либо собираюсь следовать вместе с ним по этой дороге, - возразил отец. - Но нельзя отрицать, что он относится ко мне с большим почтением, и это стоит ценить. Да, время от времени он нас навещает, но с единственной целью: узнать, не нужно ли нам чего-нибудь? Зачем мне его незаслуженно оскорблять и наживать опасного врага?
- Ну да! - фыркнула мама. - Он приезжает к тебе и спрашивает: "Как там, хозяин, не надо там пришить кого-нибудь для вас?" - а ты отвечаешь, что пришивать пока никого не надо и даешь ему ключи от охотничьего домика или по-другому воздаешь ему за заботливое отношение. Вот погоди, он захоронит труп прямо в одном из охотничьих комплексов, и ты влипнешь в крупнейшие неприятности, когда тебе долго придется доказывать, что ты не верблюд!
(Я знал, что мама имеет в виду. Это был анекдот, который любил рассказывать отец: бежит человек по улице, встречает знакомого. Тот спрашивает: "Куда ты бежишь?" - "Как? Ты не слышал? Из зоопарка верблюд сбежал!" - "Ну и что?" - "Как ну и что? Поймают, посадят - потом пойди докажи, что ты не верблюд!")
Отец ухмыльнулся.
- Он никогда не сделает ничего дурного в заповеднике. Я знаю, что тут я могу ему доверять. Поверь мне, он намного приличней всего этого стада холеных чиновников и банкиров, которых мне постоянно приходится обслуживать.
- Ты пристрастен к нему, потому что когда-то он был нашим шофером! обвинила мама.
Эта была сущая правда. Степанов работал у нас шофером в те давние-предавние времена, когда отцу по его положению полагалась служебная машина, вседорожник типа "Нивы". Иван тогда ещё не родился, да и я помню это время слишком смутно, чтобы о нем рассказывать. Так, вспоминается, что сиденья в нашей машине были такими мягкими и удобными, а человек за рулем всегда таким добрым, заботливым и услужливым. То есть, машина нам полагалась и сейчас, и "Нива" так и ржавела в лесном гараже, но государство урезало расходы и на содержание машины, и на её ремонт, и на зарплату шоферу. Тогда-то Степанов и ушел "в бизнес", как он сам это называл, и стал "нашим доморощенным крестным папочкой", как порой несколько кисло называл его отец, тогда обычно, когда до его слуха доходили рассказы об очередных "подвигах" Степанова. Это я и имел в виду, когда говорил об особых отношениях отца и Степанова, а разъяснять не стал, чтобы вас побольше заинтриговать. Правда, поскольку я точно воспроизводил все слова Степанова, я не мог опустить те моменты, когда он называл отца "хозяин", по старой привычке, и самые догадливые могли бы приблизительно предположить, в чем дело. Впрочем, это обращение срывалось у Степанова с языка только тогда, когда они были наедине, а на людях очень следил за собой, чтобы это обращение у него не вырвалось. Еще когда он работал у нас, ему очень нравилось, что отец никогда не смотрит на него свысока и обращается на "вы", хотя и спрашивать отец умел. Но Степанов только с радостью кидался исполнять любое поручение отца - и в городе всегда подчеркивал, что отец считает его не слугой, а другом. По-моему, и в большие люди он выбился благодаря отцу: когда зарплату совсем перестали платить, отец обратился к одному из постоянных гостей заповедника, кажется, банкиру, с просьбой помочь пристроить Степанова. И Степанов это не забыл, хотя сам отец потом не раз жалел об этом и говорил, что если бы знал заранее, что этот человек толкнет "нашего прежнего милого Степанова" на бандитскую тропу, то скорей бы язык себе отрезал, чем невольно поспособствовал такой "блестящей карьере" нашего шофера... Честно говоря, я и сам постоянно забывал о том, что Степанов был у нас шофером и что давал мне подержаться за руль - так много времени прошло и так круто все изменилось с тех пор. Это было из тех вещей, о которых забываешь просто потому, что давно о них знаешь и не придаешь им значения, и они оседают на дно памяти. Вот и сейчас, если бы мама не упомянула об этом, я бы и не вспомнил...
- Нисколько! - возразил отец. - Я очень хорошо знаю его истинную цену. И поэтому могу со всей ответственностью сказать, что с ним мне общаться намного приятней и легче, чем с любым другим бандитом. У него есть собственные мысли, убеждения и мечты, порой, должен сказать, немного ребяческие. Например, его мечта однажды отправиться на завоевание Москвы в ослепительно белом костюме! Как вам это нравится? По большому счету, Степанов наивен - я бы даже сказал, невинен, если вы понимаете, что я имею в виду и не надо быть большим пророком, чтобы предсказать, что его "обуют как последнего лоха, пока вся тусовка крутых акул будет чесать ему спинку, признав за своего"! - отец так точно воспроизвел не только интонации, но и голос Степанова, что все мы не удержались от смеха. Потом отец добавил. Во всяком случае, пока человек хоть сколько-то сохранил в себе мечтающего мальчишку, ему до определенной степени можно доверять.
- Надеюсь, что ты прав, - смеясь, сказала мама, опять совсем спокойная и довольная.
Я решил, что пора сменить тему - и пустил камешек в нужном мне направлении.
- Вообще сегодня у нас побывало слишком много народу, - сказал я.
Мама вздохнула.
- Да, отбоя не было! Так надоели, весь день из-за них спутался. Вот один из недостатков, когда живешь рядом с другими людьми. Все хорошо, и город под боком, но в заповеднике мы принадлежали самим себе, к нам добирались только те, кого мы приглашали и хотели видеть.
- У всякой монеты есть две стороны, - сказал отец. - Хотя не могу не признать, что сегодняшний поток народа был близок к татаро-монгольскому нашествию.
- А чего хотел тот парень, которого мы встретили на дороге? полюбопытствовал Ванька. - Он ведь тоже был один из татаро-монгольского нашествия, верно?
- Верно, - ответил отец. - Я так и не понял, чего он на самом деле хотел. Задал два-три вопроса, на которые я без проблем ему ответил, и, вроде, остался вполне доволен. Во всяком случае, сказал "спасибо" и ушел.
- Назад к пристани? - спросил я.
- Да, прямиком. Он как раз должен был успеть на следующий паром. Я вышел вместе с ним за калитку, чтобы ещё раз показать ему правильное направление и кратчайший путь. Постоял с минуту и вернулся в дом, убедившись, что он правильно миновал первую развилку и теперь наверняка не заблудится.
Мы с Ванькой обменялись быстрыми взглядами.
- Но ведь по вопросам, которые он задавал, можно было хоть о чем-то догадаться, - сказал я. - О том, чего ему надо, что он ищет...
- Что ж, попробуй догадаться сам, если сумеешь, - сказал отец. Вопросы были слишком общими, чтобы делать далеко идущие выводы. Он поинтересовался, кто был владельцем дома до нас, и я ответил ему, что у дома целую вечность не было настоящего хозяина. Похоже, это его обескуражило. Он спросил, является ли дом единственной деревянной постройкой такого размера в наших краях и не перестраивался ли он недавно. Я заверил его, что дом сохранился практически нетронутым с конца прошлого века, за исключением того, что в него провели электричество и другие современные удобства, а также периодически ломали и возводили по-новому перегородки между комнатами. Что до других больших домов, то есть ещё бывшее архиерейское подворье, но на другом острове. Он секунду подумал и сказал, что, наверно, ему нужно как раз архиерейское подворье. Я объяснил ему, как добраться до острова Коломак, где это подворье находится, и на том разговор был исчерпан.
- И он ничего не говорил насчет наших подвалов? - вырвалось у Ваньки.
Отец опять рассмеялся.
- Ага, вижу, куда вы клоните! Монахи растревожили ваше воображение, да? Не стройте воздушных замков, ребята, ничего из этого не получится.
- Это была твоя идея! - напомнила мама. - Я хочу сказать, ты ведь сам внушил им мысль, что в подвалах могут быть скрытые сокровища, чтобы они усердней расчищали эти твои подвалы! Так чего ты теперь хочешь? - она весело и добродушно рассмеялась. - Вы все у меня немного чокнутые строители воздушных замков, вот вы кто!
Мама ошибалась. Идея была не отца, а наша общая, и мы её выдвинули как наполовину шутку, наполовину отличную игру, чтобы веселей было расчищать древние завалы в погребах. Но мы хорошо помнили отцовскую присказку, что "в каждой шутке всегда есть доля шутки", и я не взялся бы отрицать, что этой шуткой мы маскировали кое-какие надежды, хоть и робкие, но все равно захватывающие.
И похоже на то, что эти робкие надежды становились реальностью! Слишком много странностей, связанных с подвалами, успело произойти всего за один день. Я подозревал, что отцу известно больше, чем он нам рассказал, но не было смысла и пробовать что-либо из него выпытать, хоть мольбами, хоть хитростью. Мы должны были сами докапываться до правды - и все-таки мы уже немало знали и могли надеяться на успех.
Ужин закончился как и начинался, с весельем и шутками, и мы разошлись по комнатам в самом великолепном настроении. Отец с мамой сели смотреть новости по телевизору, а мы ускользнули к себе в комнату.
- Ну, что, все сходится? - в возбуждении выдохнул Ванька, едва мы закрыли за собой дверь. - Пижон ушел по дороге, и благополучно миновал первую развилку!
- Да, теперь у нас есть решающее доказательство, что он исчез по пути к пристани, - согласился я. - Вот со временем у нас не очень получается. Смотри. Как ни крути, у Степанова выходит меньше получаса на то, чтобы схватить пижона на укрытом от глаз лесном участке дороги, допросить его и оказаться у нашей калитки. Да для этого Степанову надо было летать быстрее молнии! Однако, если Степанов узнал от Пижона что-то важное ещё раньше, до поездки на остров, и все его действия были заранее рассчитаны...
- Разумеется, так оно и было! - перебил меня мой братец. - Степанов все организовал, и ему не надо было тратить время на допрос Пижона. Все сходится!
- Не забывай, отец верит, что Степанов предлагал свою помощь от чистого сердца, без задних мыслей, - напомнил я.
- Я уверен, что отец рассказал нам совсем не все! - возразил Ванька.
- Так я это и имею в виду. Разумеется, отец знает больше, чем нам рассказал - и нечто, ему известное, является для него доказательством, что Степанов не замышляет ничего дурного и не ведет двойную игру. Иначе бы отец не говорил так уверенно!
- По-твоему, Степанов не похищал Пижона? - с разочарованным видом спросил мой брат.
- Нет, я считаю, что Степанов похитил Пижона, но мне не думается, что это похищение напрямую связано с нашим домом. Есть за этим что-то еще... В любом случае завтра нам надо отправляться в заповедник, чтобы узнать правду.
- Если бы мы могли отправиться туда прямо сейчас!.. - вздохнул Иван.
- Как понимаешь, это невозможно. И более того, на ближайшие часы у нас есть другое очень важное дело.
- Что за дело? - мой брат сразу ожил.
- Предположим, отец что-то знает о подвалах... такое, что, как он считает, было бы пока неправильным нам рассказывать. Возможно, он считает, что сперва должен во всем убедиться сам, чтобы не растравлять нас ложными надеждами. Что, по-твоему, он сделает?
- Конечно! - мой брат крепко хлопнул себя по лбу. - Он дождется, пока все уснут, а затем спустится в подвалы, чтобы самому докопаться до всех тайн! И сделать он это должен в самое глухое время, скажем от полпервого ночи до часов пяти утра, когда начинает светать. Блин лохматый, если мы притворимся спящими, а потом потихоньку прокрадемся из нашей комнаты...
- ...Мы узнаем все! - подхватил я. - А после завтрака мы найдем предлог, чтобы покинуть остров - якобы поедем в город, а на самом деле у нас будет куча времени, чтобы добраться и в заповедник, и к отцу Василию! Я убежден, что нам стоит его навестить и побольше узнать об истории нашего дома. Может быть, он расскажет нам то же самое, что и отцу - и мы сумеем понять, какие подсказки нашел в его рассказе отец!
- Слушай, план просто, здоровский, все четко! - моего брата чуть не разрывало от возбуждения. - Может, нам прямо сейчас лечь спать?
- Думаю, не стоит, - сказал я. - Отец хорошо нас знает, и наша готовность рано лечь спать может показаться ему подозрительной. Будет намного правдоподобней, если мы не будем ложиться, пока нас не погонят по кроватям - и даже тогда будем упираться и просить дать нам ещё чуть-чуть времени!
- Наверно, ты прав, - согласился Ванька. - Но все равно это невыносимо - вот так сидеть сложа руки и ожидать!
- Всякий настоящий следопыт должен обладать терпением и выдержкой и постоянно их совершенствовать, - назидательно заметил я. - Не беспокойся, мы найдем, чем заняться.
- Может, сыграем в "Великого Детектива"? - предложил мой братец.
"Великим Детективом" называлась настольная игра типа "Монополи", только посвященная приключениям Шерлока Холмса. Отец купил её нам в подарок в небольшой сувенирной лавке на Бейкер Стрит, прямо рядом с музеем-квартирой великого сыщика, когда был в Лондоне на десятидневной конференции, посвященной проблемам заповедников и национальных парков. Отец полагал, что среди всех лесничих выбрали именно его, "в довесок" к куче чиновников, потому что он не только заведовал одним из крупнейших заповедников, но и практически единственный среди лесничих был выпускником Московского университета. А может, что-то другое повлияло на выбор, который делали в Москве, на самом верху (мы с Ванькой подозревали, что тут мог приложить руку сам министр, который очень тепло относился к отцу и которого мы, как я упоминал, спасли от покушения). Как бы то ни было, игра нам очень понравилась, и мы часто в неё играли.