Истребление мужчин
Войны делятся на две категории.
Первая – войны зверские, преступные. Там убивают мирное население, не щадят женщин, стариков и детей. Вторая категория – так называемые цивилизованные войны, которые ведутся «по правилам». Это означает, что убивают только военных, а если под пулю или бомбу попадают штатские или женщины с детьми, то это ненарочно.
В связи с изучением походов Чингисхана я углубился в жуткую, но захватывающую материю – сравнительную статистику потерь в ходе самых кровопролитных войн человеческой истории…
(Не могу удержаться, сделаю маленькое отступление. А вы знаете, что Руси во время монгольского нашествия, можно сказать, страшно повезло? Как раз накануне Великого Западного похода Бату-хана монголы сильно поумнели. Раньше на чужих землях они резали всех подряд, кто поценнее – угоняли в рабство. А тут мудрые китайские советники подсказали, что покоренные народы выгодней не уничтожать поголовно, а облагать данью и поборами. Зачем резать курицу, несущую яйца? Мысль показалась монголам необычной, но интересной. Поэтому Русь во время страшных событий 1237–1240 годов потеряла – по разным оценкам – «всего» от 5 до 8 процентов населения. Могла же вообще превратиться в пустыню, как, например, цветущее Хорезмское царство двадцатью годами ранее. И не было бы сегодня никакой России.)
Но возвращаюсь к предмету. Как со мной часто бывает, начав читать книжки по нужной теме, я от нее довольно далеко укатился.
От истории геноцидов (уничтожение целого народа) перешел к истории андроцидов (уничтожение только мужчин). Меня заинтересовал вопрос: на какой из войн погибло больше всего мужчин, причем мужчин вооруженных, то есть не жертв, а активных участников побоища? Есть теория, согласно которой войны – нечто вроде эпидемий, время от времени поражающих психику «сильной» половины человечества и побуждающих ее к самоистреблению. Так вот: какой из этих патологических всплесков был самым радикальным?
Вы, наверное, предположите, что наибольший процент мужчин потеряли СССР или Германия во время Второй мировой войны.
И ошибетесь.
Наихудший, ни с чем не сравнимый андроцид произошел в ходе одной локальной, никому у нас не интересной войны девятнадцатого века – между Парагваем и коалицией Бразилии, Аргентины, Уругвая.
Не буду утомлять вас изложением причины и подробностей этого странного конфликта. Странного – потому что маленький Парагвай (чуть больше полумиллиона человек) сам бросил вызов трем странам, суммарное население которых было по крайней мере в двадцать раз больше.
Виновником кровопролития был парагвайский наследственный президент Франсиско Солано Лопес (1827–1870).
Эль президенте
Этот толстячок в 18 лет был генералом, в 28 лет вице-президентом, а после папиной смерти стал полновластным диктатором. С началом войны он еще назначил себя и маршалом, а как же без этого.
Не думайте, пожалуйста, что это была какая-то латиноамериканская оперетка: сомбреро, пампасы, мустанги. Война шла современная – с тяжелой артиллерией, инженерно-фортификационными сооружениями и броненосными эскадрами. Солдаты гибли сотнями тысяч.
Всё в дыму, поле завалено трупами
У полоумного диктатора не было ни одного шанса на победу, но он упорно бился до тех пор, пока в стране вообще оставались мужчины. Представителей сильного пола забирали в армию всех поголовно. Когда кончились взрослые, Лопес стал отправлять на фронт мальчиков. Под самый занавес уже и восьмилетних. Для солидности и устрашения врага им прицепляли фальшивые бороды.
В конце концов Лопес погиб в бою, но, к сожалению, слишком поздно – через шесть лет после начала войны.
За эти годы лишились жизни – внимание! – девяносто процентов парагвайских мужчин. В момент заключения мира их осталось только 28 тысяч. Включая младенцев.
Парагвайские рекруты последнего этапа войны
Эх, пораньше бы (смерть Солано Лопеса)
Парагвай надолго превратился в страну женщин. Даже на рубеже XX века, то есть тридцать лет спустя, женского населения здесь было в семь или восемь раз больше, чем мужского, и поэтому широко практиковалась полигамия.
Мужчин, конечно, жалко, но еще жальче женщин. Зачем только природа вынуждает их, таких добрых, разумных, милосердных, иметь дело с нами, идиотами.
P. S. Между прочим, в Парагвае кровавый маньяк Лопес считается главным национальным героем. Что-то это мне напоминает…
Пантеон героев
Дворец Лопеса
Чертовски удобная штука
Когда-то на уроках истории меня учили, что Римская империя, а вслед за ней многие раннесредневековые европейские государства приняли христианство из сугубо прагматических соображений.
«Вертикально выстроенная» религия с одним Всевышним наверху; идея смирения перед земной властью, которая всегда от Бога; контроль над душами подданных через дисциплинированную структуру духовенства – всё это как нельзя лучше подходило для нужд централизованного управления. Этой логикой руководствовались и восточные владыки, принявшие ислам, азиатскую разновидность, в сущности, той же системы верований.
Ни в коей мере не отрицая огромную роль веры и церкви в духовном и культурном развитии цивилизации, думаю, что насчет потребительского отношения власти к религии мои марксистско-ленинские преподаватели были правы.
В отличие от буддизма, иудаизма или конфуцианства, которые делают упор на индивидуальном развитии, две главные исторические конфессии, построенные на принципе «меньше суеумствовать и больше доверять начальству», во все времена вызывали у властей предержащих соблазн прибрать этот эффективный инструмент к рукам.
Оставим в стороне «старую» историю, когда многие монархи были по-настоящему религиозны. Возьмем примеры из недавнего времени – и таких властителей, которые заведомо ни в какого Господа Бога не верили: Сталина и Гитлера. Эти политические антагонисты были оба изначально враждебны церкви, потому что не хотели делиться властью над душами ни с какой другой инстанцией. И оба в трудный момент поняли, какая чертовски удобная штука институализированная религия.
Речь патриарха на похоронах Усатого: «Упразднилась сила великая, нравственная, общественная…» Особенно «нравственная»
Про то, как Сталин в 1943 году сделал резкий вираж от репрессий против духовенства к его прикармливанию, вы и без меня знаете. Великий вождь поманил – и стосковавшаяся по одобрению начальства РПЦ с восторгом кинулась в объятья «власти безбожников». Можно было бы сослаться на войну и патриотизм, но верноподданный пыл церковников ведь не померк и после Победы.
Ладно, не буду про Сталина и РПЦ – это факты общеизвестные.
Лучше расскажу, как покровительствовал «правильным религиям» на оккупированных территориях Гитлер.
В 1941 году, пока нацисты рассчитывали на блицкриг, нелепые верования «недочеловеков» фюрера не интересовали. Но когда стало ясно, что война будет затяжной, а в тылу зашевелились партизаны, курс по отношению к церкви переменился.
Солдатам вермахта на их фашистских «политинформациях» стали разъяснять, что православие – религия полезная, ибо учит туземцев покорности начальству, и поэтому священников трогать ни в коем случае нельзя.
Рядом с «властью от Бога»
Среди духовенства нашлось множество коллаборационистов. Православную церковь на «освобожденных территориях» возглавил митрополит Сергий (Воскресенский), до войны – управделами Московской патриархии.
В церквях шли молебны за фюрера, с амвона предавали проклятью партизан, а церковные газетенки печатали отвратительную антисемитскую пропаганду.
В конце концов митрополита Сергия убили при не вполне понятных обстоятельствах. В апреле 1944 года на литовском шоссе неизвестные в немецкой форме обогнали автомобиль иерарха и изрешетили из автоматов всех, кто там сидел, а заодно убрали и случайную свидетельницу. Неизвестно, кто это сделал: партизаны, агенты НКВД, прибалтийские националисты или германские спецслужбы. Тайна осталась нераскрытой.
С исламом получилось еще интересней. Следуя древнему принципу «разделяй и властвуй», нацисты всячески старались настроить малые народы Советского Союза против русских. С особой галантерейностью немцы обрабатывали горцев, поскольку прорываться к каспийской нефти предстояло через Кавказ и враждебность местного населения могла бы сильно затруднить продвижение войск.
Последователь Пророка в чем-то папахообразном
Муллам любить советскую власть было не за что. Часть мусульманского духовенства, прельщенная немецкими посулами, стала молиться за победу германского оружия. Безбожник и гяур Гитлер был провозглашен великим имамом Кавказа.
В ноябре 1942 года, когда немецкое выступление на юге выдыхалось, командующий 1-й танковой армии Фридрих-Август-Эберхардт фон Макензен даже принял ислам. Уж не знаю, подвергся ли он при этом обрезанию. А что такого? Для дела-то.
Диктаторы – черт бы с ними, такая уж у них циничная работа. Но хороши церковники. Если искренняя вера и чертовщина вещи абсолютно несовместные, то церковь и чертовщина – запросто. Черти заводятся под сводами храма всякий раз, когда церковь начинает становиться частью государства и руководствоваться его сиюминутными потребностями.
Порнократия
Ужасно понравилось слово. Оно означает «Правление шлюх».
Я наткнулся на этот чудесный термин, которого раньше, к своему стыду, не знал, изучая историю X века.
Pornocrazia – период в истории христианской церкви, когда Святейший Престол погряз в неописуемой коррупции и отвратительном разврате. Авторитет духовной и светской власти в Риме был втоптан в грязь, престиж религии пал так низко, что казалось, ей уже не возродиться.
В это время Вечным Городом правила патрицианская семья Теофилактов, назначавшая пап по собственной прихоти. Двенадцать понтификов, один мерзее другого, сменили друг друга, прежде чем закончилась эта вакханалия. На протяжении шестидесяти лет четыре поколения Семьи открыто торговали церковными должностями, предавались всевозможным порокам и извращениям, убивали неугодных – и проделывали всё это, никого и ничего не стесняясь. Близ папского престола и раньше свершалось немало злодейств, но никогда еще власть не вела себя с таким поразительным бесстыдством.
Пап много, она одна
Главная звезда эпохи – красавица Марозия: любовница Сергия III и Льва VI, убийца Иоанна X, мать Иоанна XI и бабка Иоанна XII.
Эта дама, наградившая себя небывалыми прежде титулами патриции и сенатриссы, была свергнута и посажена в темницу собственным сыном.
В конце концов от бесконтрольности порнократический режим дошел до окончательного маразма и сам себя угробил. Внук Марозии был провозглашен папой в восемнадцатилетнем (по некоторым источникам даже в шестнадцатилетнем) возрасте под именем Иоанна XII. Милый юноша превратил папский дворец в самый настоящий бордель, где постоянно проживали сотни блудниц. В этот гарем входили собственные сестры его святейшества.
Даже сан епископа можно было приобрести – однажды князем церкви сделали десятилетнего мальчика. Молиться папа не любил, бравировал богохульствами, а нрав имел обидчивый. Своего духовника, например, велел ослепить. Вице-канцлера, находившегося в кардинальском звании, приказал кастрировать, а потом прикончить.
Сильно же надо было истаскаться, чтобы так выглядеть в 27 лет
Преставился Иоанн XII в двадцатисемилетнем возрасте, во время прелюбодейственных упражнений – согласно преданию, его прикончил муж-рогоносец.
На этом впечатляющем аккорде Порнократия закончилась. Римская церковь начала зализывать раны и потихоньку восстанавливать загубленную репутацию. На это ушли долгие годы.
Хороший термин, ей-богу.
Другая оккупация
Как во время войны вели себя фашисты на советской территории – известно.
Пожалуй, самое отвратительное в истории оккупации то, что степень жесткости в обращении с местным населением определялась на высшем государственном уровне и тщательно дозировалась в соответствии с расовой теорией и политической целесообразностью. Методы, считавшиеся «нормальными» в Восточной Европе – на Украине или в Белоруссии (сожжение деревень, массовые казни, угон молодежи в рабство), в Европе Центральной применялись лишь в исключительных случаях, в Западной и Северной – почти никогда. Ранжирование наций по «качеству» было частью фашистской идеологии.
В этом отношении примечательна относительно малоизвестная страница войны: захват немцами Англо-Нормандского архипелага в проливе Ла-Манш.
В городе Сент-Хельере, столице острова Джерси
Джерси, Гернси и еще несколько островов, расположенные вблизи французского берега, стали единственной частью Британии, которая была оккупирована гитлеровцами. Около ста тысяч англичан целых пять лет (с июля 1940 до мая 1945) прожили под германским управлением.
Это сосуществование протекало – во всяком случае с нашей точки зрения – в условиях поистине экзотических.
Немцы вели себя на островах выше всяких похвал. Всё очень культурно, вежливо, необременительно для населения. Худшее из зверств, причинившее джерсийцам и гернсийцам тяжкие страдания, – замена дорожного движения с левостороннего на правостороннее.
Местная администрация продолжала работать на своих местах, на улицах поддерживали порядок британские бобби в своих знаменитых шлемах.
Учтивые немецкие солдаты держались сущими джентльменами.
Конечно, когда война закончилась, появился и перечень немецких преступлений. Но по сравнению с тем, как юберменши вели себя в других странах, всё выглядит очень скромно.
Жертв оккупации набралось 5 (пять): двое агитаторов-антифашистов были арестованы и умерли в тюрьме; трех евреек депортировали в Освенцим.
Причины фашистской галантности секретом не являлись. Во-первых, фюрер сильно уважал британцев, считал эту нацию почти равной немцам. Во-вторых, рейху было очень важно сделать из Англо-Нормандских островов образцово-показательную «витрину» – чтобы остальные англичане поняли: ничего такого уж ужасного в «Новом Порядке» нет.
Особенно поразили меня некоторые подробности оккупации Сарка.
Это крохотный остров, население которого в ту пору составляло менее пятисот человек.
Сарк: пять с половиной квадратных километров пастбищ и скал
Слева он, снятый сверху.
Несмотря на размер, Сарк считался отдельным государством, глава которого («Сеньор» или «Дама», в зависимости от пола) был непосредственным вассалом британского монарха. Так повелось еще со времен Елизаветы I.
Владетель острова по традиции пользовался некоторыми феодальными правами: например, ему единственному разрешалось разводить голубей и держать дома невыхолощенных псов. Другими привилегиями к середине XX века саркские сеньоры с дамами, кажется, уже не обладали.
3 июля 1940 года два немецких майора с солдатами высадились на островке, чтобы объявить его зоной германской оккупации. Офицеров пригласили пожаловать к Даме Сибил-Мэри Коллингс-Бомон-Хэтауэй, 21-й владетельнице Сарка (правила с 1927 по 1974 г.).
Вот как выглядела эта удивительная беседа
Строгая пожилая леди начала с того, что попросила представителей Вермахта немедленно удалиться, поскольку государство Сарк не объявляло войны Германскому Рейху.
Сконфуженные офицеры уплыли обратно и послали запрос в министерство иностранных дел Риббентропу: как быть? Когда же остров все-таки был оккупирован, дама Хэтауэй заявила, что по законам острова здесь можно пользоваться только конной тягой, употребление автомобилей и мотоциклов строжайше запрещено – и немцы не посмели спорить.
Так же смирно они вели себя на Сарке до самого конца войны.
10 мая 1945 года дама Хэтауэй приняла у гарнизона капитуляцию и потом командовала им в течение недели, до прибытия английских военных.
Не знаю, какое чувство у меня было сильнее, когда я читал про эти цирлихи-манирлихи, – умиление или раздражение. Боюсь, злобы было больше.
Дама острова Сарк на склоне лет с королевским (каким же еще?) пуделем. Поди, невыхолощенным
Но в конце концов я сказал себе: британские островитяне не виноваты в том, что им выпало провести ужасные военные годы в относительном благополучии. Хоть кому-то тогда повезло – и слава богу.
Портреты на память
Фотография как фотография, правда? Сидит молодой мужчина в несколько расслабленной позе. Задумчиво смотрит в объектив. Наверное, интересничает. Изображает байронизм (в ту эпоху было модно) или блазированность, утомление светскими удовольствиями.
На самом же деле…
…Это, друзья мои, как сказал бы унтер Пришибеев, мертвый труп умершего покойника.
В середине XIX века, после появления сначала дагерротипии, а потом фотографии, европейцы кинулись запечатлять себя. Наконец-то заказать портрет могли не только богатеи, но и люди среднего достатка.
«Портретомания» наложилась на еще одну моду. То была эпоха поэтизации всего, связанного со смертью. Кладбища считались бонтонным местом для променадов и пикников. Гробы стали изящней, похороны живописней, саваны нарядней, склепы замысловатей. Про эту викторианскую некрофилию я когда-то писал в книжке «Кладбищенские истории».