— Правильно, удвоение величин, — подтвердил куратор. — Теперь здесь, — он ткнул в мой лист с формулами, — В контрольной была такая задача…
Дальше мы уже сидели рядышком и чертили карандашами линии и направляющие, формулы писала я одна. Куратор лишь наблюдал, чтобы решала правильно. Что интересно, он не подсказывал, а именно направлял. В итоге мы с ним расчертили несколько листов бумаги формулами и чертежами.
Удивительно было то, что, казалось бы, такая непостижимая вещь, как магия, тоже поддается математическому анализу и раскладывается на составные части. А алтарь так вообще пусть сложный, но вполне просчитываемый, ритуальный камень.
Когда расчеты были закончены, я с интересом смотрела на чертежи перед собой. За разноцветными линиями я видела потоки магии, которые подчиняются не просто заклинаниям, а целой системе. И только благодаря этому алтарь столько лет служил в Храме, соединяя и благословляя людей, оборотней. А ведь в моем представлении раньше алтарь был чем-то непостижимым, тайным, неведомым, подчиняющимся лишь стихии магии. А оказалось все наоборот, именно стихия подчинялась четким заклинаниям.
— Теперь собирай алтарь, — спокойно произнес куратор, этими словами вогнав немедленно меня в панику.
Одно дело рассчитывать под руководством учителя схемы заклинания, и совсем другое собирать алтарь. А может он вообще держаться не будет? Может его лучше на клей или замазку, какую посадить? Паника стала подступать к горлу, и я не могла произнести ни слова.
— Приступай, — так же тихо и спокойно произнес ушибленный учитель.
Хотя по его поведению уже поняла, что регенерация оборотня давно залечила ушиб. Куратор был благодушен и спокоен. Только, чем спокойней был он, тем в большую панику погружалась я.
— Нееет! — затрясла головой.
— Что тут у вас? — спросил отец, увидя, что мы закончили обсуждения.
Он подошел ко мне почти не слышно, а потому резко к нему повернулась и в панике уставилась на родителя, надеясь, что он меня спасет от предстоящего действа по сбору алтаря.
— Расчеты закончили. Теперь Рея может собрать алтарь обратно, — проинформировал моего папу куратор.
— Сможет собрать алтарь обратно? — заинтересовано и обрадовано переспросил папа.
Я в панике снова уставилась на отца, он был заодно с моим учителем. Его житейская хватка подсказывала, что нужно воспользоваться такой возможностью, потому что покупать новый алтарь для храма нам не под силу. Такое не выплатишь никогда.
— Конечно. Расчеты все верные, я проверил. А магии в Рее вполне достаточно, — уверенно сообщил куратор моему отцу.
Все, это был конец. Папа поверит учителю, а не мне. То, что я боюсь и неуверенна в себе, обоих мужчин не беспокоило. Зато очень сильно беспокоило меня. Обернулась в поисках поддержки и нашла взглядом мага Храма.
— Рея, ты сможешь, — «поддержал» он меня.
Я тихо заскрежетала зубами, только этого мне не хватало!
— Варас! Прекратить истерику! Иначе отчислю за неуспеваемость! — прикрикнул на меня куратор.
Повторять надо, как я его боюсь? Вскочила на ноги, и даже платье оправила, чтоб сидело идеально. Хмуро глянула на строго учителя. Навязался же на мою голову! Что он вообще в нашем городе делает?
— Варас! Не отвлекаемся! Сосредоточились, — последнее слово он растянул, — начали! — как рубанет по воздуху ладонью.
Я раскрылась, и магия потекла к ладоням. Чертежи лежали передо мной, мне лишь оставалось плести заклинания в нужном порядке и собирать осколки алтаря. Вскоре испуг и паника прошли, дело стало делаться. Так приятно было на душе, даже петь хотелось. Приятное чувство парения и сознания того, что все делается правильно, окрыляло, и помогало работать дальше. Куратор внимательно следил за моими стараньями и перекладывал чертежи. Сейчас математические формулы нужны не были, только наши рисунки цветными карандашами. Было очень удобно, что линии разноцветные, не нужно было тратить время на обдумывание следующего заклинания.
Дело спорилось и шло быстро. Даже мелкие обломки соединялись и хорошо держались. В наши чертежи и расчеты мы добавили заклинание закрепления физической формы, а потому можно было не бояться, что алтарь развалиться. Магия скрепляла гораздо лучше, чем клей, тем более силовые потоки шли из открытого источника, находящегося под алтарем.
Единственное, что мне было не понятно, так это то, что чем тяжелее становился собираемый ритуальный камень, он поднимался все выше над полом. Сама ничего такого специально не делала. Но почему-то с каждым прикрепленным кусочком алтарь все выше поднимался в воздух, нарушая все мои представления о физическом мире. Еще подумала, что нужно будет у господина Шортана спросить об этом феномене.
Когда последний кусочек был аккуратно вложен на свое место, алтарь был почти под потолком. Невольно засмотрелась на проделанную работу. Магия вокруг струилась. Здесь помогало буквально все. Я так поняла, что своими силами тоже смогла бы собрать камень, но открытый источник магии легко отзывался и давал столько силы для заклинаний, что мне было легко и просто выполнять обозначенную работу.
Красная магия источника переливалась волнами вокруг алтаря и заполняла практически все пространство. Господин Шортан стоял рядом со мной и тоже смотрел на дело рук моих. Лицо его выражало одобрение, и мне было приятно это.
— Рея, а почему алтарь в воздухе? — неожиданно раздался рядом со мной голос отца.
От неожиданности вздрогнула, и моя магия, исходящая из ладоней, и которой я управляла потоками, прервалась, и алтарь стал падать с такой высоты наземь. «Все, разобьется!» — успела подумать.
Куратор подставил свои руки под алтарь, и эта махина, которую могли поднять лишь шесть здоровых крестьян, рухнула ему в руки. С испугу даже глаза закрыла. «Теперь я его убила!» — мелькнула еще одна паническая мысль.
Волчий вой резонансом разрезал тишину Храма. Остальные тоже в ужасе затаили дыхание. В тот же миг распахнула глаза и увидела, что Люк Шортан поймал алтарь и только благодаря своей силе оборотня смог удержать его в своих руках и не дать разбиться камню вновь. Тяжесть была жуткая, мышцы оборотня бугрились сквозь ткань и рвали ее, наверное, только плащ остался целым.
Мужчина, удержавший неимоверным усилием тяжелый алтарь, осторожно поставил камень на место. Мгновение, и передо мной стоял настоящий серый волк. Он сел и еще раз тоскливо завыл, подняв свою морду к высокому потолку храма.
— Господин Шортан оборотень? — спросил меня отец.
— Угу, — кивнула своему родителю.
Волк сидел и с осуждением смотрел на меня. Теперь вот за неожиданное обращение извиняться придется. Что-то длинный список образовывается с моими косяками. Подошла и присела рядом со зверем, протянула руку и замерла, потому что волк опасливо покосился на нее. Впрочем, я не удивляюсь, столько всего натворила, что даже его зверь мне не доверяет.
Но потом, все же мне удалось погладить серый лоб волка, хотя смотрел он насторожено. Несколькими поглаживающими движениями, я старалась просто извиниться за все сегодняшние ляпы, совершенные мной. Сначала за уроненный кусок камня на ногу учителя, теперь вот за неожиданный оборот. Вздохнула, а ведь до конца обучения еще много чего может произойти.
Волк решил все же мне довериться и подошел ближе. Я сидела перед ним на корточках, а он свою голову уверенно положил мне на колени и так искренне заглянул в глаза, что сердце сжалось. Такие искренние человеческие глаза были у волка, что на миг показалось, что сейчас заговорит.
— Рея, — теперь уже тихо, на всякий случай, позвал отец.
— Что? — оглянулась на него.
— Теперь делать-то чего? — спросила папа, косясь на зверя.
— Не знаю. Вроде господин Шортан всегда сам обратно оборачивался, — ответила отцу, пожав плечами. Потом повернулась к волку и потрепала за щеки, — Что ж теперь делать с тобой?
За последний час сама не заметила, как перешла со своим куратором на «ты», хотя до этого подобных вольностей себе не позволяла.
Волк еще раз проникновенно посмотрел в глаза и повернулся на выход, потом снова посмотрел на меня, затем опять на двери.
— Пап, кажется, просит, чтобы его проводили, — не очень уверенно произнесла я.
— Хорошо, — кивнул отец.
Маг Храма в этот момент осматривал свой новообретенный алтарь. Протирал его рукавом и даже подышал, чтоб блестело. Оторвать мужчину от благоговейного ощупывания не было никакой возможности, пришлось махнуть на него рукой и отправится на выход.
На улице уже не было такого сильного ветра, который уже больше суток заметал снегом город. Волк трусил в сторону постоялого двора, мы с отцом, закутавшись в плащи, шли торопливым шагом следом. Узкий проход в калитке преодолели по очереди. Лошади стояли в занесенной конюшне, слышался их храп на морозе. А вот дорожного возка не было.
Я осталась в общей комнате, поприветствовав хозяина, давнего знакомого. Отец поднялся в комнату к куратору. Через некоторое время родитель мой спустился.
— Пап, ты главное скажи. Ты догнал моего… ммм… мужа? — спросила отца, когда он спустился вниз.
— Нет. В тот самый момент, когда я выскочил на улицу и побежал к постоялому двору, лошади как раз вылетели и помчались по дороге. Я кричал, но кучер лишь погонял сильней лошадей, — сокрушенно сообщил мне отец.
— А господина Шортана как встретил? — продолжала допытываться.
Задавать такие вопросы в присутствии самого куратора было неудобно, а потому я старалась воспользоваться моментом.
— Он выбежал следом за повозкой. Как оказалось, не успел твой учитель сесть в нее. Очень торопился. А когда его узнал, так обрадовался, мелькнула надежда, что он поможет с алтарем. И ведь помог! — радостно закончил свою речь отец.
— С алтарем разобрались. Осталось только разобраться с моим замужеством, — угрюмо проговорила вслух.
— Так может учителю твоему рассказать? Может, посоветует чего? — тут же сходу предложил отец.
Представила себе на секунду, как с меня начнут выпытывать формулу заклинания замужества и, как нужно было все предусмотреть заранее, мне дурно стало, жаром пробило. Не хватало преподавателю в таком косяке признаваться и отчитываться. И это я не говорю о том, что он первым делом доложит в Академии о моем промахе. А там насмешек не избежать! Так по-дурацки выйти замуж у нас еще никто не мог, одна Рея Варас могла учудить такое.
Вскоре к нам спустился господин Шортан. Он был одет в другую одежду, и я где-то вдалеке своей памяти вспомнила обрывки его дорожной одежды, лежащей на полу в Храме. «Это он когда обращается, остается без одежды?» — мелькнула мысль, и щеки вспыхнули в тот же миг. Постаралась отогнать от себя образ обнаженного куратора, уставившись на огонь в камине.
— Господин Шортан, как вы? — спросил заботливо отец.
— Благодарю. Все нормально, — кивнул ему учитель и устроился рядом с нами за столом, — не подскажите, когда следующая повозка будет?
— Керт, когда будет повозка? — тут же громогласно воспросил отец.
Я его понимала. Учитель только что помог собрать алтарь, и теперь семье не придется выплачивать за новый ритуальный камень баснословные деньги.
— Должна уже быть. Если погода уляжется, то будет очень скоро, — тут же отозвался хозяин постоялого двора.
— А вы куда направлялись? — вежливо поинтересовался мой отец.
— В Хартин, — односложно ответил господин Шортан.
— По делам или, как Рея, на каникулы? — все так же вежливо расспрашивал отец, но явно любопытствовал.
— К невесте, — так же коротко ответил нам куратор.
— Женитьба — это хорошо! — тут же радостно подхватил отец.
— Пап, — оборвала словоохотливого отца, — нам к Лане надо. Наверное, уже заждались нас.
Встала и пыталась вытолкнуть из-за стола своего родителя. Не хватало, чтобы он сейчас еще про мою женитьбу рассказал.
— Господин Шортан, а вот и повозка прибыла, — вынырнул из кухни господин Керт.
— Вот, видишь, — толкала отца, — господин Щортан сейчас уедет, а у нас там гости, — шептала на ухо отцу.
— Рад был встрече, — вцепился в руку полуоборотня отец. Нисколько не сомневаюсь, что рукопожатие было искренним.
— Счастливо оставаться, — произнес куратор и вновь поднялся к себе за дорожными вещами.
— Может, его пригласить на свадьбу? — в порыве благодарности папа готов был и не такое предложить.
— Ты же слышал. У господина Шортана есть невеста, и он к ней спешит, — постаралась урезонить безмерную благодарность своего родителя, — Ты лучше расспроси Керта, куда предыдущая повозка с моим «мужем» отправилась.
Меня интересовал мой факт женитьбы, в отличие от моего папы, который сейчас был счастлив сознанием того, что удалось избежать долговой ямы. Но последняя фраза дошла до родителя, и он направился к хозяину постоялого двора.
На улице слышались разговоры, бренчала упряжь. Из-за непогоды время прибытия и отправки повозок сбилось, а потому лошадей срочно перепрягали на отдохнувших в теплой конюшне, и готовились отправляться.
Люди забегали, толкались, спрашивая горячего чая, пытаясь отогреться, а потом торопились занять вновь свои места в почтовой повозке. Те же, кто приехал, быстро расходились по домам. Вскоре и господин Шортан спустился в общую комнату, держа в руках свой саквояж. Надо же, с такими редко путешествуют, стараются взять что попроще. Хотя он же к невесте едет, наверное, хочет произвести хорошее впечатление.
Смешатся с толпой не очень удалось. Как раз в тот момент, когда куратор подошел к дверям, у которых стояла я, ожидая возвращения отца, толпа пассажиров устремилась на выход, оставляя мою одинокую фигуру на обозрение господина Шортана. Не очень успешно постаралась слиться со стеной, даже дыхание задержала, но учитель меня опознал и подошел попрощаться. А, между прочим, я бы не посчитала невежливым его, если бы мы обошлись без прощания.
— Рея, постарайтесь больше не попадать в глупые ситуации, — улыбнувшись, проговорил Шортан.
— Я же не нарочно, — виновато захлопала ресницами, — Там так получилось. И с шариком этим липучкой не моя вина. А за те слова, что вас нельзя полюбить, простите пожалуйста. Я же не то имела ввиду. Вы же привлекательный мужчина, в вас легко влюбиться можно, — стала с жаром извиняться.
По округлившимся глазам полуоборотня я поняла, что меня понесло совсем не туда. Но понять, что опять говорю не так, не успела. А потому старательно закивала головой в подтверждение своих слов.
— Рея, ты понимаешь, что сейчас говоришь? — постарался остановить меня куратор.
Вообще-то не очень понимала, но у меня в голове засела мысль, что извиняться все равно придется, а потому какая разница, где и когда.
— Конечно, понимаю. Вы очень привлекательный мужчина. Я бы вот сразу же в вас влюбилась, — закончила свои извинения.
— Так, студентка Варас, кажется, метель вам совсем мозги выдула. Прекратите чушь нести, — это были последние слова, которые я услышала перед тем, как куроатор громко хлопнул входной дверью.
— Фух! — облегченно произнесла я и опустилась на лавку, — Вот и извинилась.
Но почему-то было ощущение, что снова что-то учудила. Так-то я девушка рассудительная и нормальная, просто иногда не могу совладать со своими эмоциями, из-за этого и случаются казусы в моей жизни. Вот и сейчас, что такого сделала не так? Почему куратор так среагировал на мои извинения?
Перед мысленным взором вновь встало худое лицо куратора и его округлившиеся глаза. А что я там ему сказала? «Вы очень привлекательный мужчина. Я бы вот сразу же в вас влюбилась» — словно этом услышала свои слова. Мамочки! Вот это я сказала! Да я же ему только что в любви призналась! Мысленно застонала на свою импульсивность. Вот за что мне все это? Не иначе Хранимая Дестиэль на меня за что-то осерчала. Или Хариш забавляется с моей судьбой. Выдали боги мне магию, а теперь потешаются над моими мучениями.
Вот ведь повезло Лане, у нее магических способностей только для бытовых заклинаний всего. Зато как удобно! Не нужно уборку самой делать и домашку тоже перо само писало. Мне же приходиться все делать своими руками, потому что магией своей до сих пор управлять не могу. Теперь вот еще и языком своим.
Я же куратора Шортана никогда привлекательным не считала, а скорее худым и не красивым. Мне всегда Дарис нравился, одногрупник мой. Такой блондин с длинными волосами, которые очень элегантно по его плечам всегда рассыпались. Кажется, из-за этих волос и влюбилась.
На первом занятии сидела за спиной Дариса, засмотрелась на роскошные блондинистые волосы. Нас попросили передать тетради куратору, а я, уверенная, что передо мной сидит девушка, постучала по плечу парня и сказала: «Девушка, передайте, пожалуйста». Когда меня прожгли взглядом карих с золотой магией глаз, опешила и даже не смогла нормально извиниться. Дарис тогда зашипел на меня не довольно. Но потом все стало еще хуже. Парни из нашей группы стали подразнивать Дариса с моей легкой руки девушкой, а тот естественно просто возненавидел меня.
Именно его мне приходилось метать о стены Академии, не совладав с магией. Причем Дарис не всегда был виноват в этом. В самом начале он еще пытался со мной побороться своей силой, но умные учителя в кабинете директора взяли с нас слово, что наши поединки прекратятся. Пришлось пообещать, именно в этот момент господин ди Рив закрепил нашу клятву магически. Так что в том, что Дарис несколько раз был приложен мною о стены нашей альма-матер, были виноваты лишь чувства, испытываемые мной к кареглазому блондину.
— Повозка уехала в Хартин, а потом в Астрею, — прервал мои мрачные размышления отец.