Сердце Хелен упало. Он прав. Расторгнет она брак или нет, Магнус никогда не будет принадлежать ей. Она вышла замуж за его лучшего друга. Гордость и преданность товарищу будут держать его на расстоянии. В его понимании она принадлежит Уильяму, и тут пролегает черта, которую он никогда не пересечет. Она знает это так же хорошо, как и Уильям. Магнус для нее потерян.
– Я вернусь через час и ожидаю вашего ответа. – Он тихо прикрыл за собой дверь, оставив ее наедине с сумятицей мыслей.
…Ему надо убраться отсюда. С него хватило того, что он наблюдал, как женщины уводят Хелен из зала, но если еще придется смотреть, как уходит Гордон – или, избави Бог, отправиться вместе с ним и лицезреть, как он забирается в постель к своей жене, – он как пить дать кого-нибудь убьет. Быть может, Макруаири, который глазеет на него так, словно он самый большой дурак во всем христианском мире. Или Кеннета Сазерленда, который понимающе ухмыляется, прекрасно зная, какие муки все происходящее ему причиняет.
Магнус не мог поверить, что она и в самом деле сделала это: вышла замуж за другого. И через какой-нибудь час или и того меньше будет воплощать в жизнь эти обеты и лежать в объятиях другого мужчины. Нет, не просто другого мужчины, а самого близкого его друга.
Иисусе. Жжение в груди превратилось в опаляющее пламя, пока он пробирался к выходу, по пути взяв у одной из служанок большой кувшин с виски.
Если он будет думать постоянно об этом, то сойдет с ума. Потребовалась вся его сила воли до капли, чтобы стоять и молча смотреть, как она выходит замуж за Гордона, но от одной лишь мысли о том, что она сейчас готовится к постели…
Распускает свои длинные шелковистые волосы…
Снимает одежду…
Ждет в кровати, с широко распахнутыми в волнении этими своими большими голубыми глазами…
«Она должна была быть моей». Магнус чертыхнулся. Кинжальная боль согнула его пополам. Он сделал затяжной глоток из кувшина и, спотыкаясь, вывалился в черноту туманной ночи.
Он направился к лодочному домику, где разместили неженатых воинов Горной стражи. Магнус намеревался как следует напиться, поэтому им не придется далеко тащить его, когда он отключится.
Сперва женщины, теперь выпивка. Сегодня, черт побери, для него началась совершенно новая глава в жизни. Он глотнул еще. Да здравствует падший Святой.
Лунный свет просачивался в щели между досками и в маленькое оконце большого строения, расположенного сразу за крепостными воротами для размещения больших гребных лодок вождя Макдугалов. Но после поражения Макдугала в сражении при Брандере несколько месяцев назад оно перешло к Брюсу.
Горели несколько факелов, но Магнус и не подумал разжигать жаровню. Холод стал его утешением. Выпивка помогала держать в оцепенении мозг, а холод – тело.
«Я ничего не чувствую», – сказал он ей. Боже, если б только это была правда!
В глубине души он думал, что она не выйдет замуж за другого. Что, несмотря на сказанное им, не свяжет себя с кем-то еще. Что она любит его достаточно сильно, чтобы поступить, как подсказывает ей сердце.
Но, как видно, любви ее оказалось слишком мало. Мало было тогда и мало сейчас.
Он сел на свой тюфяк, прислонился спиной к стене и стал пить дальше. Он пил, дабы обрести покой, надежно укрыться за высокой стеной забвения, где мучительные мысли его не найдут. Но вместо этого он нашел ад. Злой, черный ад, где свирепствовал огонь его мыслей, сжигая все даже самые потаенные закоулки души.
Что происходит в эту минуту? Гордон заключает ее в объятия и предается с ней любви? Доставляет ей удовольствие? Ласкает ее обнаженное тело?
Мучения стали глубже, сделались яснее, определеннее, пока ему не стало казаться, что эти образы сведут его с ума.
Сколько времени прошло, он не знал, прежде чем дверь открылась и кто-то вошел.
Когда Магнус увидел, кто это, кровь вскипела у него в жилах.
– Убирайся отсюда к дьяволу, Сазерленд.
Несмотря на заплетающийся язык, в его голосе слышалось грозное предостережение.
Проклятый дурак ему не внял. Он пересек комнату со своим обычным надменным видом.
– А я-то думал, куда это ты исчез. Гордон искал тебя. Думаю, он хотел, чтоб ты проводил его в невестины покои. Но он ушел без тебя.
Ничто не могло притупить ту боль, которая пронзила его при этих словах. Стало быть, это происходит сейчас. О Господи.
Ублюдок осклабился. Рука Магнуса стискивала горлышко кувшина до тех пор, пока костяшки не побелели. Но он не доставит Сазерленду удовольствия увидеть, насколько точно его кинжал попал в цель.
– Это все, что ты хотел мне сказать, или есть что еще?
Брат Хелен остановился в нескольких шагах, возвышаясь над ним. Несмотря на явную угрозу, Магнус и бровью не повел. Невыгодное для него положение долго не продлится, если он этого не захочет. Сазерленд не знает, в каких переделках он бывал. Это вам не Игры горцев. У Магнуса за плечами три года войны, сражения плечом к плечу с лучшими шотландскими воинами. А Сазерленд сражался с англичанами.
– Я думаю, они будут вполне счастливы вместе, а ты?
Магнус сжимал и разжимал кулак. Боже, как у него чесались руки вмазать по этой самодовольно ухмыляющейся смазливой роже!
– Или, может, тебе совсем этого не хочется? Может, ты все еще воображаешь себя влюбленным в мою сестру? Может, поэтому не рассказал Гордону о вашем тайном романчике?
– Осторожнее, Сазерленд. Твоего друга сейчас нет рядом, чтоб защитить тебя.
Он был вознагражден тем, как его враг скрипнул от злости зубами.
– Останется ли он твоим другом, когда узнает правду, вот вопрос.
Магнус вскочил на ноги и одной рукой схватил Сазерленда за шею, прежде чем тот успел среагировать.
– Ты будешь держать свой поганый рот на замке, если не хочешь схлопотать по первое число. – Он с силой отпихнул его на деревянный столб. – Это в прошлом. Ничего и не было.
Движением, которым мог бы гордиться сам Робби Бойд, Сазерленд оттолкнулся тыльной стороной руки, вырвался из хватки Магнуса и отскочил.
– Чертовски верно, в прошлом, и ты ни черта не можешь с этим поделать. Бьюсь об заклад, что сейчас он…
Магнус не выдержал. Кулак его полетел прямо в глумливую ухмылку ублюдка. Послышался убедительный хруст. Сила удара свалила бы с ног большинство мужчин, но Сазерленд перенес его, резко дернув головой, и ответил ударом в живот, таким мощным, что Магнус невольно вскрикнул.
Либо Сазерленд стал гораздо лучшим воином, либо выпитое разобрало его больше, чем он думал. Либо и то и другое. В результате последовавшего обмена ударами Сазерленд задал ему жару больше, чем он ожидал. Давно уже Магнус не дрался на кулаках, но ему не потребовалось много времени, чтобы взять верх. Град ударов свалил бы Сазерленда замертво, если б кто-то не оттащил его назад.
– Прекрати! Черт подери, Маккей, хватит!
Его схватили сзади рукой за шею. Он реагировал инстинктивно, извернулся, намереваясь использовать инерцию и рычаг, чтобы швырнуть напавшего через голову, но тут сквозь красную пелену ярости прорезалось узнавание.
Это Гордон. Какого дьявола он здесь делает?
Судя по выражению лица Сазерленда, он задавался тем же вопросом.
– Что это на вас нашло? – Он переводил взгляд с одного на другого. Глаза его подозрительно сузились, и холодок недоброго предчувствия пробежал у Магнуса по позвоночнику. – Или мне лучше не спрашивать? Если вы двое намереваетесь убить друг друга, сделайте это где-нибудь в другом месте. Сейчас не время.
Он прав. Магнусу стало стыдно, что он позволил ублюдку вывести его из себя. Он даже и не пытался оправдаться.
Они с Сазерлендом обменялись взглядами. Несмотря на подначки, было ясно, что Сазерленд не намерен рассказывать Гордону о Хелен. Он собирался только помучить Магнуса тем, что якобы знает.
Гордон с отвращением поглядел на них обоих.
– Оставь нас, – сказал он Сазерленду. – Нам с Маккеем надо кое-что обсудить – один на один.
Магнус подозревал, что заявление Гордона встревожило Сазерленда куда больше, чем он показал. Но он уступил его требованию, коротко кивнув Гордону, и бросил на Магнуса взгляд, обещающий продолжение.
Магнус плеснул в таз холодной воды и умыл лицо, чтоб не только смыть кровь, оставленную кулаками Сазерленда, но и прояснить мозги, затуманенные виски. Он подозревал, что ему понадобится ясная голова для того, чтобы осознать, что Гордон собирается ему сообщить.
Магнус вытерся полотенцем и повернулся к другу. Тревога его усилилась. Теперь, когда они остались одни, он разглядел редкие признаки ярости на обычно улыбчивом лице Гордона. Тот еще не успел заговорить, а Магнус уже понял.
– Почему ты не рассказал мне?
Он не стал притворяться, что не понял.
– Почему ты не рассказал мне?
Он не стал притворяться, что не понял.
– Не было… нечего рассказывать.
Глаза Гордона полыхнули гневом.
– Ты не считал, что мне, возможно, будет интересно знать, что мой самый близкий друг влюблен в мою невесту?
– Что бы там ни было между мной и Хелен, это закончилось еще до нашей с тобой встречи.
– Ой ли? – бросил вызов Гордон. – Значит, ты хочешь мне сказать, что больше не питаешь к ней нежных чувств?
Магнус с такой силой стиснул зубы, что челюсти стало больно. Он хотел сказать «нет», но оба знали, что это будет ложью.
Гордон покачал головой.
– Ты должен был мне рассказать. Я бы ушел в сторону.
– Чтоб она вышла за кого-то другого? Какая разница? Ее семья ненавидит меня. Ты сам видел, как «хорошо» мы ладим с ее братом. По мне, пусть лучше уж она будет с тем, кто ее достоин. Кто сможет сделать ее счастливой.
– Звучит очень благородно с твоей стороны. – Гордон и не пытался скрыть горечь. – Но как, к чертям, это сделать, когда она будет думать о другом всякий раз, когда я буду заниматься с ней любовью?
Магнус дернулся. Так вот как это случилось? Вот как Гордон узнал правду? В эту минуту он почувствовал себя больным.
Гордон собирался что-то сказать, когда дверь открылась и Макруаири буквально влетел в комнату. Он перевел взгляд с одного на другого, по-видимому, гадая, что происходит, но долг взял верх над любопытством.
– Собирай вещи, – бросил он Магнусу. – Мы уезжаем.
Магнус не задавал лишних вопросов: если они уезжают посреди гулянья, значит, дело серьезное. Сразу превратившись в сурового воина, он молча стал собирать свои пожитки.
– Что стряслось? – спросил Гордон.
– Новый лорд Гэллоуэй в беде.
Гордон чертыхнулся, понимая, что уж если гордый брат короля Эдуард посылает за подкреплением, стало быть, дело и вправду плохо.
– Кто едет?
– Мы все.
Гордон кивнул.
– Пойду соберусь.
– Все, кроме тебя, – прояснил Макруаири. – Никто не ждет, что ты оставишь свою невесту в брачную ночь.
– Знаю, – отозвался Гордон. – Но все равно поеду. Вам может понадобиться отвлекающий маневр. – Он обменялся взглядом с Магнусом. – Моя невеста, вполне вероятно, даже не успеет соскучиться по мне.
Глава 3
– Уехали? – потрясенно переспросила Хелен.
Белла нахмурилась.
– Ну да. Мужчин вызвали по какому-то срочному королевскому поручению. Разве Уильям не сказал тебе?
Хелен пыталась сдержать прилив жара к щекам, но тщетно. Она покачала головой.
– Я… я, должно быть, уснула.
Кристина приписала ее реакцию девичьей скромности.
– Наверное, он не захотел тебя будить. Несомненно, ты была измотана после… такого длинного, нервного дня. – Она улыбнулась.
– Да, безусловно, он просто проявил заботу, – согласилась Белла, хотя было заметно, что она обеспокоена.
Хелен взяла еще ломтик хлеба с блюда и стала намазывать его маслом, дабы скрыть свое смущение. Большую часть ночи она не спала, тревожно дожидаясь, когда дверь откроется, чтоб дать Уильяму свой ответ. Должно быть, она уснула, потому что следующее, что она помнит, – это пробуждение в холодной как лед комнате. Юной служанке, которая обычно приходила развести огонь по утрам, по-видимому, велели не беспокоить их. Предупредительность, оказавшаяся излишней.
Почему же Уильям не вернулся? Просто чтобы дать ей больше времени принять решение или что-то ему помешало? Опасаясь, что причина может быть как-то связана с Магнусом, Хелен не решалась покинуть покои. Но голод и любопытство взяли верх, и она спустилась в Большой зал позавтракать.
Свадебный пир удался на славу. Об этом можно было судить уже хотя бы по тому, что некоторые из гостей все еще спали, растянувшись на полу. Белла с Кристиной, однако, уже встали и, к немалому удивлению Хелен, тут же выразили свое сожаление о том, что мужчины вынуждены были уехать сразу же после ее свадьбы.
– Ваши мужья тоже уехали? – спросила Хелен.
– Да, – ответила Белла. – Их всех вызвали по какому-то срочному делу.
Сердце ее подпрыгнуло. А Магнус? Он тоже поехал? Белла, должно быть, догадалась о направлении ее мыслей, потому что легонько кивнула.
– А куда они отправились?
Женщины переглянулись.
– Я точно не знаю, – осторожно проговорила Кристина.
Слишком осторожно. Хелен почувствовала, что они обе чего-то недоговаривают.
– Они никогда толком не рассказывают нам о своих делах, – сухо присовокупила Белла.
Хелен нахмурилась.
– Уильям обычно сражается вместе с вашими мужьями?
– Не всегда, – выдала Кристина еще один уклончивый ответ.
– А когда они вернутся?
– Через неделю, – сказала Белла. – Может, чуть больше.
Хелен стало стыдно за то чувство облегчения, которое она испытала. Отъезд Уильяма дает ей уйму времени, чтобы приготовиться к тому, что будет дальше. Ибо она не обманывалась: если она примет предложение Уильяма, то все ее прежние «своевольные» решения побледнеют в сравнении с этим.
– Это как-то странно, что их вызвали вот так прямо посреди гулянья, – высказалась она. Особенно жениха. По словам Кеннета, Уильям служил верховым у своего дяди сэра Артура Гордона, главы клана Гордонов. Когда они повздорили, он присоединился к Брюсу, затем к графу Каррику в его мятеже. То, что Уильям отличился на поле брани, было замечено королем. Недаром он распорядился, чтобы свадьбу устроили в недавно приобретенной им крепости Данстаффнэйдж. Но, помимо этого, ей было мало что известно о его месте в армии Брюса. – А что конкретно Уильям делает для короля?
Этот вопрос вызвал у женщин явную неловкость, даже нервозность.
– Лучше пусть Уильям сам тебе объяснит, – сказала Белла.
Кристина наклонилась ближе, словно не хотела, чтоб ее кто-нибудь услышал.
– Я знаю, у тебя появились вопросы, но постарайся придержать их до возвращения Уильяма. Так безопаснее. Порой вопросы могут попадать не в те уши.
Хелен поняла, что получила предостережение, но не уразумела, что оно означает. Она решила оставить эту тему – пока.
Ей, однако, пришлось вспомнить о ней некоторое время спустя, когда ее братья и Дональд Монро вошли в Большой зал. Опасаясь излишних вопросов, она сделала попытку избежать их, приняв предложение Беллы присоединиться к женщинам и детям в покоях леди Элайн – по-видимому, ее супруг Эрик Максорли тоже отбыл, – но потом увидела лицо брата.
Она кинулась вперед, чтобы перехватить их раньше, чем они усядутся за стол. Рука ее метнулась к его распухшей, посиневшей щеке.
– Что случилось?
Было очевидно, что его били – и били как следует. Огромный синяк украшал левую сторону рта и подбородок, губа разбита, левый глаз заплыл и посинел, кожа на щеке рассечена.
Он упорно не смотрел ей в глаза.
– Да так, ерунда.
– Ты подрался. – Это не было чем-то необычным для ее вспыльчивого брата. Он был скор на обиду и еще более скор на расправу.
– Ага, – ответил старший брат Уилл. С ним она никогда не была так близка, как с Кеннетом. Он всегда казался ей чужим. На десять лет старше ее, он находился на воспитании у графа Росса, когда она родилась. А после своего возвращения в Данробин он больше интересовался совершенствованием своего боевого мастерства и изучением обязанностей будущего графа, чем десятилетней сестрой, которая только путалась под ногами. Он не был недобр или невнимателен, просто слишком занят. Суровый и грозный, он принял на себя графские обязанности после смерти отца с легкостью человека, которого готовили к этой роли с рождения. – Видит Бог, молодой Маккей так и не научился дисциплине за эти годы. Но чего еще ждать от этой деревенщины, хоть молодой, хоть старой.
Хелен ахнула и прикрыла рот ладошкой.
– Это сделал Магнус?
Взгляд Уилла посуровел. Он не любил напоминаний о ее «необдуманном» знакомстве с их врагом.
– Да, – ответил Дональд. – Накинулся на вашего брата без причины.
Это совсем не похоже на Магнуса. Хмурый взгляд, который Кеннет метнул на Дональда, кажется, предполагал, что есть в этой истории что-то еще, нечто недосказанное. Она надеялась, что это не связано с ней. Ей прекрасно известно, что Дональд тоже ненавидит Магнуса, особенно после своего поражения в тот роковой день.
– Мало того, что приходится терпеть узурпатора, так еще и Маккеев? Ваш супруг водит дружбу с неподходящими людьми, миледи, – добавил Дональд.
Уилл тихонько шикнул на него и огляделся, словно и у стен могли быть уши, хотя разговор шел в стороне от остальных.