Анатолий улыбнулся.
– Это говорит только о том, что широко обсуждаемая в обществе тема о повсеместной чипизации населения для последующего контроля за людьми – это просто ловкий отвлекающий ход профессиональных игроков в политический покер. Очень мощный ход, вызвавший общее возмущение. И за этим ходом никто не заметил, как упорно рекламируется повсеместное внедрение компьютера, как проводится политика компьютеризации каждого школьника. Однако в настоящее время каждый человек, имеющий компьютер и выходящий в Интернет, уже находится под полным контролем государства. И те, кому положено интересоваться вашими интересами и увлечениями, все о вас знают. И даже иногда заглядывают в ваш компьютер. Эту систему контроля внедрило государство – вернее, не одно наше государство, поскольку этой же системой пользуются во всех развитых странах, – но некоторые люди умело пользуются общей системой. Я тоже по долгу службы научился. Если хотите, могу для примера войти в ваш компьютер – с вашего, естественно, разрешения, – но вы даже не узнаете о том, что меня пригласили.
– Вот я и интересуюсь, каким образом? – упрямо спрашивал Сережа.
– Я могу входить в поисковые системы, что вообще-то не слишком сложно – это умеют многие, в том числе и назойливые рекламодатели, – и потому имею возможность узнать сферу интересов человека, который меня интересует. Для этого мне нужен только его электронный адрес, и иногда может понадобиться пароль. Потом я копирую какую-то профессиональную, хорошо сделанную рекламу – например, рекламу нового автомобиля – и запускаю ее в ваш компьютер. Если вас интересует эта тема, вы сразу не выключите комп, а посмотрите хотя бы начальную заставку. Вирусу хватит нескольких секунд, чтобы «зацепиться». Но давать вам полностью посмотреть рекламу я не намереваюсь. Мне другое нужно. И потому реклама «виснет». Что вы делаете в этом случае?
– Выключаю ее. Нажимаю на «крестик» и выключаю.
– А если она никак не хочет выключаться «крестиком»? Бывало такое? Не сразу выключается. Что вы делаете?
– Бывает, что и не выключается, – согласился Сережа. – Тогда приходится ждать. Пять минут я вытерплю. Если за пять минут не начнет работать, перезагружаю компьютер.
– Поздно. Пять минут – это слишком много. Но я могу вас поздравить. Если вы с таким сталкивались, значит, судя по вашим действиям, ваш компьютер просто напичкан вирусами.
– Как? – не понял Сережа. – Антивирусник их не определяет.
– Большинство антивирусных программ ориентировано на краткий набор привычных вредоносных программ. Раньше люди просто вредничали и рассылали программы, уничтожающие на чужих компьютерах данные. Потом пошла мода на «трояны», то есть на программы-шпионы. Сейчас уже и простые «трояны» неинтересны. Нынче практически в каждом втором компьютере в мире стоит программа контроля за обладателем техники. Все его интересы, его политические взгляды, его платежи, и вообще все, что проходит через компьютер, регистрируется. Вы открываете какой-нибудь автомобильный сайт, а вам приходит реклама во весь монитор. Новая машина, никаких подозрений – сайт-то автомобильный. Сначала вы смотрите, что это такое. Но реклама «виснет». Вы нажимаете в первую очередь кнопку, которую в просторечье называют «крестиком». Но я заранее поставил поверх него свою кнопку, невидимую. И, нажимая «крестик», вы запускаете исполнительный файл моей программы взлома и контроля. То есть сами соглашаетесь загрузить ее. Одновременно вы блокируете возражения антивирусной программы.
– Значит, мой компьютер… – начал было Сережа.
– Рекомендую вам принести его мне. Я вам бесплатно его почищу. Убежден, что несколько вредоносных программ я у вас найду.
– Ловлю на слове, – быстро ухватился Сережа за предложение. – Позже договоримся. Значит, в данный момент…
– В данный момент вы проводите меня в отдельный кабинет, в котором никто не будет отвлекать от работы. А потом, если получится, мы все вместе поинтересуемся, что содержит компьютер Гайдарова.
С генералом два старших лейтенанта разминулись перед дверью. Сережа объяснил в двух словах, что Воскобойникову нужно отдельное помещение. Лукьянов, не спрашивая причины, кивком выразил согласие…
* * *– Пришли данные на Магомеда Неизвестного, – сообщил генерал, усевшись за свой стол, уже освобожденный Сережей, и при этом слегка критически посмотрел на капитана Магомедова, словно оценивая его способности и возможности. Тот под этим взглядом принял стойку «смирно» и, кажется, стал на несколько сантиметров выше ростом. – Вероятно, вариант операции, предложенный Магомедом-нам-Известным, отпадает, поскольку наш Магомед до своего тезки еще не дорос.
– Я готов подрасти, товарищ генерал, – возразил капитан и еще больше вытянулся. Как ему это удалось, я так и не понял, но процесс проходил на моих глазах, а я привык им верить, поскольку они меня еще никогда не подводили.
– Можешь не тянуться, капитан. В данной ситуации вопрос не в физическом росте, а в прожитых годах… хотя и ростом он тебя тоже на голову выше. Главное в том, что Магомеду Неизвестному на двадцать лет больше, нежели тебе. Сходство у вас одно – вы оба законченные бабники. Но внешняя разница может быть известна кому-то из окружения Гайдарова. Они приглашали слишком известного в определенных кругах человека. Рискованно подставлять сразу троих, не имея гарантии их безопасности. Это чересчур непроработанный вариант операции. Действия с наскока с Гайдаровым не пройдут. Кроме того, завтра в обеденное время Магомед Неизвестный прибывает поездом в Москву вместе с двумя помощниками. Нужно умудриться перехватить его. Но нет гарантии, что его не будут встречать на вокзале.
– Если бы люди Гайдарова намеревались встречать его на вокзале, они бы хоть словом об этом обмолвились, – возразил капитан Магомедов. – А в телефонных разговорах проскользнуло только то, что Магомед Неизвестный уже прибыл в Москву, и никто этому не удивился.
– Все равно, рискованно – подставлять троих, – стоял на своем Лукьянов.
– Подставлять троих… – сказал Сережа, входя в кабинет уже без старшего лейтенанта Воскобойникова. – Я не очень понял эту фразу, товарищ генерал. А двоих подставить – не рискованно? А одного? И кто кого собирается подставлять?
– Не придирайся к словам, – вяло отмахнулся Николай Владимирович.
– Он, товарищ генерал, не придирается, – вмешался я в разговор. – Он подает дельную мысль. И ее, на мой взгляд, стоит обсудить.
– Выкладывай, – сразу согласился Лукьянов, что-то уловив в моих глазах.
– А почему мы не можем потерять Магомеда Неизвестного? Просто потерять в большой Москве. Столица настолько велика, что здесь каждого могут ждать непредвиденные осложнения, которые предусмотреть просто невозможно. Ну, хулиганье на улице привяжется; удар кулаком – затылком об асфальт – летальный исход. Кто против такого застрахован? А против того, что рядом в этот момент может оказаться машина с непривычной надписью «Полиция» на дверце? Или еще более простой вариант. После многочисленных случаев стрельбы на улицах Москвы, тем более после появления в деле огнемета, который в каком-то смысле можно рассматривать как террористическое оружие, менты всполошились. И цепляют на улицах всех прохожих кавказцев для проверки. Задерживают Магомеда Неизвестного, а у того под пиджаком целый арсенал! Резонный вариант? По крайней мере, вполне допустимый. А ситуация может оказаться простой. Мы – двое – прибыли с ним. Мы знаем координаты Джалала. А Магомед вдруг пропал, и мы не знаем, где его искать. Мы вообще Москву практически не знаем, как и всех его связей. Что нам делать? Возвращаться? Есть ли смысл, если уже приехали? Не проще ли нам пройти по тем координатам, что нам известны? Чтобы даже не Джалала разыскать, а самого Магомеда. И нужно для этого немного: просто поставить нам в трубки sim-карты, зарегистрированные в Дагестане, а Сереже убрать в шкаф свой «краповый» берет, который он и так не всегда надевает.
– То есть, – строго, но с интересом спросил Лукьянов, – ты предлагаешь провести операцию, которую замыслил и начал своим визитом к Николишиной наш Магомед? Правильно я тебя понимаю?
– Мы с Сережей, думаю, смогли бы войти в это дело. Даже не войти, а вползти змеями, с простодушными бесхитростными мордами. Конечно, пропажа Магомеда Неизвестного покажется Гайдарову подозрительной. Обязательно покажется. Но не более чем подозрительной. Необходимо заблокировать его возможности по проверке наших личностей, и тогда все пойдет как следует. Вернее, даже не наших личностей, а тех людей, которых звал Джалал вместе с Магомедом Неизвестным. А подобная операция без риска не может обойтись никак, ни при каких обстоятельствах. Но наше поведение, мне кажется, логически вполне оправдано.
– Здесь есть над чем поломать голову, – протянул Лукьянов.
– И что? – спросил Сережа.
– Будем ломать… – согласился генерал. – В первую очередь, следует побеспокоиться, чтобы заблокировать настоящего Магомеда Неизвестного и его помощников.
– А кто он вообще такой? – спросил я.
– Авторитетный ваххабит. Отставной офицер ВДВ. Воевал в Чечне полевым командиром. Сдался добровольно. У него были хорошие адвокаты, сумели отстоять его. После этого стал числиться серьезным бизнесменом, все конкуренты которого куда-то бесследно исчезали. В криминальных кругах считается посредником, то есть имеет в своем арсенале целый штат киллеров, которые выполняют заказы на самые сложные убийства. Предположительно, он взял с собой двух таких ребят, больших специалистов. Есть косвенные данные, что по национальности они русские. Просто захватить их будет очень сложно. Но я могу узнать точно, в каком вагоне поезда они едут, на каких местах, и вообще все подробности. Времени у нас мало, но я успею, – пообещал генерал.
Часть вторая
Глава первая
1
Ночевать нам пришлось в офисе, потому что сведения в течение ночи приходили постоянно – и сразу поступали в фазу оперативной разработки. Еще не имея плана дальних действий, мы, чтобы выработать его в деталях, проводили подготовку по плану действий ближних. Я прекрасно понимал, что если везут профессиональных киллеров, то это в том числе и по мою душу. Следовательно, пойти киллеру навстречу и опередить его – задача для меня крайне важная, и потому к делу я относился с полной ответственностью.
Поток сведений по многочисленным запросам генерала Лукьянова стих ближе к концу ночи, и генерал распорядился, чтобы мы со старшим лейтенантом Сережей устроились спать на диванах в коридоре. И даже освободил нас от обязанностей штатных грузчиков, посчитав, что с погрузкой и разгрузкой во время переезда Комитета на новое место справится остальной личный состав. Нам предстояло быть свежими к моменту конкретных действий, которые обещали стать боевыми. По крайней мере, вполне имели шанс стать такими.
Привыкнув за время «простоя» в госпитале к длительному отдыху, я, честно говоря, чувствовал некоторую усталость после первого дня работы, и потому воспринял приказ Николая Владимировича как должное. Вообще-то он и был должным, поскольку нам предстояло выступить не против плохо обученных ментов, а против настоящих, судя по всему, профессионалов. И реально было встретить серьезное, а главное, грамотное сопротивление – то, с чем давно уже не приходилось сталкиваться. Данные на обоих помощников Магомеда Неизвестного, который уже перестал быть неизвестным и стал Магомедом Гасановичем Абдуллаевым, больше известным под кличкой Магомед Черный. Точно утверждать не буду, но, кажется, про банду Магомеда Черного я что-то слышал в период полноценных боевых действий на территории Чечни, когда еще был жив Басаев, а пресловутый Иорданец[9] разбивал полевые отряды на мобильные джамааты, способные проводить полноценные автономные акции. Я даже не слишком хорошо помню, что именно слышал про этого Магомеда. Но это значения не имело.
Сквозь сон я услышал, как началось полноценное рабочее утро, когда пришли машины и в них стали загружать столы и сейфы. Наши с Сережей диваны никто трогать не собирался, потому что они были собственностью медицинского центра и сдавались в аренду вместе с помещением. Нас никто не будил, и никто даже не разговаривал громко, проходя мимо. Но у меня всегда было так: чем тише говорят неподалеку, тем больше я во сне напрягаю слух, следовательно, не сплю. Отлеживание боков полноценным отдыхом тоже назвать сложно, поэтому я практически с наступлением рабочего утра уже не спал. Наверное, точно так же неуютно чувствовал себя и Сережа. По крайней мере, как только я сел на диване, он тоже сел и потянулся.
– Лучше бы совсем не ложиться…
В этом я был с ним согласен. Когда не спишь вообще, сохраняешь боевой настрой. Конечно, внимательность слегка теряется, но ее можно вернуть усилием воли, точно так же, как и быстроту реакции. А после неполноценного сна чувствуешь в теле только вялость. Но приходить в форму было необходимо, и потому мы со старшим лейтенантом, умывшись, вышли на улицу, где включились в погрузку. Там словно бы только нас и ждали, чтобы начать работать интенсивнее…
* * *Впрочем, скучная повседневность с хозяйственными заботами отвлекла нас ненадолго. Мы со старшим лейтенантом даже не успели полностью осмотреть новое помещение, хотя познакомились со своими рабочими местами и узнали, что генерал получил пусть маленький, но отдельный кабинет рядом с туалетом. Лукьянову это очень не понравилось, но другие кабинеты были слишком велики, на его взгляд, для одного человека. А проводить совещания Николай Васильевич предпочитал в общих комнатах.
Прорисовывалась важная черта характера моего нового командира, который, в отличие от большинства людей, носящих генеральские погоны, никак не связывал это звание с наличием просторного кабинета и предпочитал переносить собственные неудобства ради более качественного выполнения общего дела. Под таким командованием служить было можно, и я не раскаивался в том, что согласился на эту службу – тем более что выбор у меня богатством не отличался. В худшем случае я мог бы претендовать на роль охранника в каком-нибудь ночном заведении, да и то существовала вероятность непрохождения медицинской комиссии для работы в охране; следовательно, работать я мог только нелегально.
Вот в этот свой маленький кабинет генерал и пригласил нас с Сережей, позвонив старшему лейтенанту на мобильник. Там, в кабинете, сидя на подоконнике полуподвального окна, почти не пропускающего свет, нас уже ждал Магомедов. Капитан был уже в полной форме и побрит, из чего я сделал вывод, что Магомед ночевал дома, если можно назвать кратковременную поездку домой ночевкой. Но, кажется, генерал говорил, что капитан живет рядом с медицинским центром и может позволить себе ходить на службу пешком. Кроме того, Магомед Магомедов смирился с мыслью, что уже не сможет играть роль Магомеда Абдуллаева. Но нам свои роли играть придется все равно, иначе мы не сможем не только выйти на Дибара Гайдарова, но и добыть доказательства его виновности. В этом случае при ликвидации банды мы сами автоматически становимся разыскиваемыми преступниками. Честно говоря, меня и такая перспектива не особенно пугала, потому что розыск на меня объявлять можно было уже многократно после нескольких естественных попыток защитить собственную жизнь и свою дорогостоящую голову. При этом любые мои превентивные меры вполне могут восприниматься следственными органами как неоправданная агрессия, основанная, как модно сейчас заявлять во всех властных структурах, на национальной неприязни. Но, вот честное слово, никакой неприязни, скажем, к капитану Магомедову, яркому представителю своего народа, я не испытываю. А вот к бывшему подполковнику спецназа внутренних войск Дибару Гайдарову я не смогу заставить себя испытывать симпатию даже под многотомным давлением суда.
– Выспались, вижу, – сказал генерал.
– Так точно, товарищ генерал. По полной программе, – поспешил ответить старший лейтенант Сережа.
– А ты, Валар, наверное, никак не можешь выйти из режима отдыха после госпиталя?
– Я готов, товарищ генерал, к выполнению любого задания.
– Ну и ладно. Тогда будем обсуждать – и приступать. Время поджимает. Необходимо составить план, потом переодеть вас во что-то более цивильное, чтобы от вас не пахло за версту спецназом. А остальные пусть пока готовятся к своим задачам…
* * *Два часа у нас ушло на «обсасывание» всех возможных вариантов развития событий. Главная сложность заключалась в том, что мы получили фотографию только Абдуллаева, да и то шестилетней давности; у нас не было фотографий его спутников, мы не знали даже их имен и фамилий и потому не могли проверить по базе данных железнодорожной регистрации, где они едут. Они могли сидеть и в одном купе с Абдуллаевым. С ним, согласно базе данных, ехало двое мужчин. Четвертое место в купе оказалось свободным – билет на это место был куплен, но никто в вагон не сел. Это давало основание предполагать, что четвертый билет тоже купили Магомед и его компания. По крайней мере, такое предположение было логичным. Однако база данных выдала в качестве соседей две кавказские фамилии. А мы предполагали, что с Магомедом в Москву отправились двое русских… Вообще в вагоне ехало пятеро русских. Один из них, согласно паспортным данным, – москвич, журналист какого-то западного интернет-портала. Двое других были зарегистрированы в Дагестане, причем в разных городах. Один официально числился жителем Ставропольского края, но в Москву ехал мимо самого Ставрополя. Журналиста можно было списать со счета, что мы и сделали, поскольку генерал уже успел его проверить. Это реальное лицо, и он в самом деле находился в командировке на Северном Кавказе. Любой из оставшихся троих мог быть помощником и сообщником Магомеда Абдуллаева – но с той же долей вероятности мог и не быть им. Эти люди могли ехать и в другом вагоне, и даже в разных вагонах, и как их вычислить, мы не знали. Более того, они могли уже приехать в Москву или прибыть следующим поездом, вместе или по отдельности… Абдуллаев был крайне осторожен, иначе он уже давно сидел бы где-то за высоким забором с колючей проволокой, и часовой на вышке рассматривал бы его время от времени сквозь рамку автоматного прицела.