– М-м, – с сомнением пробормотал лорд Роберт. – Иными словами, миссис Харрис[7]?
– Возможно, – сказал Аллейн. – Но вот вам сама история, я передаю ее в том виде, как рассказала миссис Х.-Х. Миссис Икс, жена влиятельного и деспотичного человека, первого числа этого месяца получила послание от шантажиста, написанное на дешевой бумаге из универмага «Вулворт». Автор утверждает, будто располагает письмом весьма компрометирующего свойства, адресованным миссис Икс неким мужчиной. Шантажист твердо вознамерился продать ей это письмо за 500 фунтов. Муж миссис Икс очень тщательно проверяет каждый месяц ее расходы, и она побоялась раскошелиться. В отчаянии женщина бросилась к миссис Хэлкат-Хэккетт, которая не смогла ссудить ей 500 фунтов, но убедила приятельницу позволить ей обратиться с этим делом в полицию. Миссис Х.-Х. передала нам письмо вымогателя. Вот оно.
Аллейн положил папку на маленькие пухлые колени лорда Роберта. Тот поправил очки и полминуты внимательно смотрел на первую страницу. Потом открыл рот, снова закрыл, бросил быстрый взгляд на Аллейна, опять поправил очки и наконец полушепотом прочитал:
«Если вы заинтересованы в том, чтобы приобрести письмо, датированное 20 апреля, написанное из «Бакс-клуба», обращенное к «Дорогой Додо» и подписанное «М.», можете сделать это, оставив 500 фунтов мелкими купюрами в вашей сумочке за картиной с изображением голландских похорон, над камином в бальном зале Комсток-Хаус, в понедельник вечером, через две недели».
Лорд Роберт поднял взгляд от письма.
– Это тот вечер, когда Комстоки устраивали благотворительный прием с игрой в бридж. Большое игровое шоу. Тридцать столов. Дайте подумать… Это было в прошлый понедельник.
– Именно так. Прочитав это письмо, мы встретились с Комстоками, рассказали им некую басню и попросили разрешения направить к ним своего человека, переодетого официантом. Мы попросили миссис Х.-Х. устроить так, чтобы ее удрученная подруга положила кошелек с банкнотами, которые мы посыпали специальным порошком, за голландские похороны. Миссис Х.-Х. сказала, что избавит подругу от таких унижений, и сама проделает за нее все вышеуказанное. – Аллейн приподнял бровь и выразительно подмигнул лорду Роберту.
– Бедняжка, – сказал лорд Роберт. – Она действительно сочла, что вы купились на это?
– Не знаю. Я сохранял видимость любезности. Наш человек, который, смею заметить, хорош в своем деле, был на этом приеме, видел, как миссис Х.-Х. засовывает сумочку за картину, и ждал, что произойдет.
– И что же произошло?
– Ничего. Он провел там всю ночь и увидел, как утром горничная обнаружила сумочку, положила, не раскрывая, на каминную полку и обратила на нее внимание миссис Комсток. Миссис Комсток в присутствии нашего сотрудника и горничной открыла сумочку, увидела деньги, удивилась, не нашла ничего указывающего на владельца и велела горничной убрать сумочку в надежное место, на тот случай если кто-то станет о ней спрашивать.
– И что же? – Лорд Роберт обхватил себя короткими ручками. – Какой вывод вы из этого сделали, мой дорогой Родерик?
– Нашего человека раскусили.
– Это кто-то из слуг Комстоков?
– Все мероприятие было под патронажем некоего Димитри, из фирмы «Шеперд Маркет». Вы, конечно, знаете, о ком я говорю. Он теперь устраивает большую часть приемов и банкетов. Обеспечивает обслуживание, еду и все прочее.
– Значит, один из людей Димитри?
– Мы очень тщательно их всех опросили. Все имеют блестящие рекомендации. Я сам беседовал с Димитри. Сказал ему, что в последнее время произошло несколько краж на крупных светских приемах и мы обязаны провести расследование. Он, конечно, всячески отпирался и показал мне массу похвальных характеристик на своих людей. Мы проследили происхождение этих рекомендаций. Рекомендации, несомненно, подлинные. Он берет на работу лучших из лучших. Существует строгое правило: все предметы, лежащие на этих вечеринках без присмотра, должны сразу же передавать ему. Затем он прилагает усилия, чтобы найти владельца, а в случае, если потерян кошелек или сумочка, возвращает их сам. Либо, проверив содержимое, отсылает владельцу с одним из своих сотрудников. Димитри объяснил: он делает это, чтобы оградить от подозрений и своих людей, и себя самого. Он-де всегда просит хозяйку сумочки проверить ее содержимое в момент передачи.
– И все-таки…
– Знаю, это отнюдь не стопроцентная гарантия, но мы немало потрудились, работая с персоналом Димитри, и, на мой взгляд, того, кто нам нужен, у него нет.
– А сам Димитри?
Аллейн поморщился.
– Какие-то вопросы всегда остаются, мой дорогой Банчи, но…
– Да-да, вполне понимаю. Для таких проделок он, пожалуй, слишком известен. Что-нибудь еще?
– Нас беспокоят слухи о шантаже, полученные из других источников. Можете посмотреть досье, если хотите. В двух словах, все они указывают на человека, работающего в той самой манере, о которой рассказала нам так называемая миссис Икс, условная подруга миссис Хэлкат-Хэккетт. Есть одно анонимное письмо, присланное в Ярд – предположительно жертвой. Там сообщается, что в высшем обществе орудует шантажист. Больше ничего. Нам не удалось выявить автора. Затем еще молодой Креморн застрелился на днях, и выяснилось, что до этого он по неизвестной причине регулярно снимал со своего счета очень крупные суммы наличными. Его слуга показал, что уже в течение некоторого времени подозревал шантаж. – Аллейн досадливо потер нос. – Дьявол! Из всех грязных преступлений это, по-моему, самое грязное. Не стану скрывать от вас, мы все тут на взводе из-за этого.
– Ужасно! – воскликнул лорд Роберт, выкатывая глаза от возмущения. – Отвратительно! Где именно я могу подключиться?
– Везде, если только пожелаете. Вы помогали нам и прежде, и мы будем чертовски рады, если поможете теперь. Вы всюду бываете, Банчи, – улыбнулся своему коротышке-другу Аллейн. – Вы вхожи во все богатые дома. Очаровательные женщины откровенничают с вами. Суровые полковники плачутся вам в жилетку. Понимаете, о чем я говорю?
– Но я ведь не могу злоупотребить чужим доверием, не так ли? Если, предположим, завоюю его?
– Конечно, нет, но вы можете провести маленькое, самостоятельное расследование и сообщить все, что… – Аллейн замялся, а потом торопливо продолжил: – …все, что дозволено порядочному человеку.
– С удовольствием! – энергично подхватил лорд Роберт. – Между прочим, тут такое дело… было бы очень странно, если бы оно оказалось… совпадением.
– Вы о чем?
– Да понимаете… Ну ладно… Только слушайте, Родерик, это между нами. Я уже упоминал, что навестил нынче Эвелин Каррадос. Проходил мимо, увидел парнишку, продающего нарциссы, ну и подумал: отнесу-ка ей цветы. Чертовски милая женщина Эвелин, только… – Он поморщился. – Всегда какая-то грустная. Так и не оправилась после смерти Пэдди, если вы спросите мое мнение. Предана дочурке, а дочурка – ей, но вот Каррадос, по-моему, уж слишком зазнается. Заносчивый, придирчивый, болезненно обидчивый тип – вот что он такое, на мой взгляд. Эвелин сидела на кровати, разбирала груду писем. Тут же ее секретарша. А на коврике перед камином с уязвленным видом стоит Каррадос. Потом пришла Бриджет. Да… так вот. Каррадос сказал, что едет в Сити. Подошел к кровати поцеловать жену, причем с таким выражением лица, что женщина не обрадуется эдакому поцелую. А руками при этом все шарил вокруг нее. Правой рукой залез под подушку.
Голос лорда Роберта вдруг стал совсем писклявым. Он наклонился вперед, уперев руки в колени, и очень серьезно и проникновенно посмотрел на Аллейна. По-кроличьи пошевелив губами, он проговорил:
– Это было чертовски странно. Видно, он нащупал у нее под подушкой какое-то письмо, потому что, выпрямившись, держал его в правой руке. Обычный конверт, только адрес написан таким диковинным шрифтом – как будто печатным, но от руки.
Аллейн бросил быстрый взгляд на досье, но промолчал.
– Каррадос покосился на письмо через монокль: «О, одно из ваших писем, дорогая», – а потом положил на покрывало. Мол «Прошу прощения» или что-то в этом роде. Штука в том, что она побелела как полотно. Уверяю вас, побелела просто адски, клянусь честью. И говорит: «Это от одного из моих неимущих бедняг. Мне придется этим заняться», – и сунула письмо вниз, под другие. Он вышел, и на этом инцидент был исчерпан. Я притворился, конечно, что ничего не заметил, поговорил об их предстоящем бале и разных пустяках, засвидетельствовал свое почтение и откланялся.
Аллейн по-прежнему молчал. Внезапно лорд Роберт ткнул пальцем в лежащий в папке конверт.
– Штука в том, – произнес он с нажимом, – что почерк был тот же самый.
– В точности тот же? То есть вы могли бы присягнуть, что писал один и тот же человек?
– Нет-нет! Конечно, нет. Тот конверт я видел мельком, но мне приятно считать себя отчасти почерковедом, знаете ли.
– Нет-нет! Конечно, нет. Тот конверт я видел мельком, но мне приятно считать себя отчасти почерковедом, знаете ли.
– Мы тоже вас таковым считаем.
– Очень похож, – повторил лорд Роберт. – Ей-богу. До чрезвычайности.
– Бог ты мой, – пробормотал Аллейн. – Это то, что американцы называют «прорывом». Его величество случай! У случая длинные руки. Как и у закона. «Трепещите!» – говорит случай. Правда, в конечном счете не такие уж длинные – раз этот гусь действует в пределах одного социального класса, а похоже, так и есть. – Он подтолкнул лорду Роберту коробку с сигаретами. – Мы привлекли криминалиста по тому письму от миссис Х.-Х., что лежит в этой папке. Самая расхожая бумага из магазина «Вулворт». Конверт она нам, понятное дело, не показала. Чернила – тоже из «Вулворта», оттуда же и квадратное перо, применяющееся для такого шрифта. Буквы аккуратно вписаны между линейками. И эта старательность, и специальное перо, и тщательная подделка под текстовой шрифт полностью исключают даже намек на индивидуальность почерка. Отпечатков пальцев нет, а миссис Хэлкат-Хэккетт не обратила внимания на почтовый штемпель… Войдите!
Вошел констебль с пачкой писем, положил их на стол и вышел.
– Одну секунду, Банчи; я только взгляну на свою корреспонденцию. Тут может оказаться… Да, черт побери! Вот оно!
Он вскрыл конверт, пробежал глазами короткую записку, развернул приложенный текст, вскинул брови и вручил листок лорду Роберту.
– Фью-у! – присвистнул лорд Роберт.
На листе обычной линованной бумаги между линейками были аккуратно нанесены три или четыре строчки печатного шрифта. Лорд Роберт прочитал вслух:
«Непредвиденные обстоятельства помешали получению денег вечером в понедельник. Пожалуйста, оставьте сумку с той же суммой в пространстве между сиденьем и левым подлокотником синего дивана в концертной гостиной по адресу Констанс-стрит, 57, днем в следующий четверг».
– Миссис Хэлкат-Хэккетт, – сказал Аллейн, держа в руке другой листок, – поясняет в записке, что ее неудачливая подруга получила это письмо вчера вечером. А что это за событие состоится в четверг по адресу Констанс-стрит, 57? Не знаете?
– А, эти новые концертные гостиные. Очень модные. Очередное благотворительное мероприятие. Билеты повсюду в продаже. По три гинеи за штуку. Камерная музыка. Бах. Квартет «Сирмионе». Я собираюсь туда.
– Банчи, пусть ничто не отвлечет вас от синего дивана. Заведите беседу с миссис Хэлкат-Хэккетт. Сядьте вместе с ней на синий диван, и когда суровые чары музыки Баха постучат в ваше сердце, останьтесь к ним глухи, но всеми фибрами души…
– Да-да-да. Перестаньте цитировать, Родерик, а то кто-нибудь подумает, что вы детектив.
– Идите к черту!
Лорд Роберт издал кудахтающий смешок и поднялся.
– Мне пора.
Аллейн вышел вместе с ним в коридор. Они обменялись рукопожатием. Простившись, инспектор некоторое время смотрел, как его друг удаляется маленькими шажками – старомодная, чудаковатая фигурка, чернеющая на фоне окна в конце длинного коридора. Фигурка становилась все меньше и меньше, у окна задержалась на секунду, потом повернула за угол и скрылась из виду.
Вечеринка с коктейлем
Через несколько дней после визита в Ярд лорд Роберт Госпелл посетил коктейль-пати, устраиваемый миссис Хэлкат-Хэккетт для ее протеже. Никто, похоже, не знал, кто эта дурнушка, но все единодушно предполагали, что причины, побудившие миссис Хэлкат-Хэккетт вывозить ее в свет, не вполне филантропические. В данный момент никто не помнил имени девушки, но все видели в ней некий добавочный штрих к светской жизни миссис Хэлкат-Хэккетт.
Это был один из первых больших коктейльных приемов сезона, и на нем присутствовали двести пятьдесят человек. Лорд Роберт обожал всевозможные вечеринки, и был, как отметил Аллейн, повсюду званым и желанным гостем. Он близко знал ту часть общества, для которой лондонский сезон – что-то вроде грандиозного барьера: его либо берут в головокружительном прыжке, либо о него – уж как повезет! – спотыкаются. Лорд Роберт пользовался большим спросом как партнер дамы-наставницы, сопровождающей в свет юную девушку. На него всегда можно было рассчитывать, когда требовалось развлечь и поддержать тех невезучих семнадцатилетних малышек, которые, несмотря на все усилия, затраченные на окончание школы, несмотря на все старания портних, парикмахеров, визажистов и неутомимых матерей, частенько одиноко простаивали с вымученной улыбкой в стороне от оживленных групп. С этими незадачливыми дебютантками лорд Роберт нянчился с бесконечным терпением. Он рассказывал им безобидные анекдоты, а когда они смеялись, реагировал так, будто они сами рассказали ему что-то забавное. Его острые маленькие глазки высматривали по сторонам молодых людей, и он втягивал их в маленький кружок, образовавшийся вокруг него и молоденькой девушки. Благодаря его репутации добродушного остроумца самые осторожные и высокомерные молодые люди были не прочь поболтать в обществе лорда Роберта, и вскоре дебютантка обнаруживала, что она единственная девушка в компании мужчин, судя по всему, получающих здесь огромное удовольствие. Нервная улыбка понемногу сходила с ее лица, а душа наполнялась восхитительным чувством уверенности. И, видя, что ее глаза начинают блестеть, а руки перестают напряженно сжиматься, лорд Роберт потихоньку удалялся и присоединялся к компании матрон, где рассказывал анекдоты чуть менее безобидные, но равно занимательные.
Однако в некрасивой протеже генерала и миссис Хэлкат-Хэккетт он нашел свое Ватерлоо. Эта девушка была не то чтобы некрасива, а фатально незанимательна. Каждый квадратный дюйм этого несчастного юного существа усердно и за большие деньги препарировался для выхода в свет стараниями ее светской наставницы – одной из тех американок, с кукольными лицами и точно из стали отлитыми фигурами. Сама миссис Хэлкат-Хэккетт как радушная хозяйка приветствовала сейчас лорда Роберта, и он заметил, что выглядит она, пожалуй, старше обычного. Ей вторил муж-генерал, бравый солдат. Дважды или трижды гаркнув: «Что?!» – он разразился громким смехом: таков был его способ создавать атмосферу веселой непринужденности. Лорд Роберт заговорщицки подмигнул ему и прошел дальше, в гущу гостей. Слуга, в котором он опознал дворецкого Хэлкат-Хэккеттов, поднес ему бокал с напитком. «Стало быть, они обошлись без Димитри или другого человека его профессии», – отметил про себя лорд Роберт и огляделся. В правой части огромной комнаты стояли дебютантки в обществе молодых щеголей – тех самых, которые могли в конечном счете превратить в посмешище лучшие танцевальные оркестры Лондона и свести на нет баснословно дорогие усилия всех на свете Димитри, мисс Харрис и Хэлкат-Хэккеттов. Среди них были и те молодые люди, о которых говорили – с разной степенью иронии – как о завидных женихах. Лорд Роберт почти не сомневался, что и его племянника Дональда общественное мнение относит к этой категории. А вот и он собственной персоной, в самом эпицентре событий, напропалую любезничает с Бриджет О’Брайен. По всему видно, очень популярен. «Пора бы ему остепениться, – подумал лорд Роберт. – И без того он слишком безответственный, а теперь становится распущенным. Не нравится мне это».
Тут он увидел некрасивую протеже миссис Хэлкат-Хэккетт. Она только что встретила трех вновь пришедших дебютанток и повела их в правую часть комнаты. Лорд Роберт наблюдал, как все трое беседуют с ней – вежливо и приветливо, но без малейшей претензии на дружескую близость. Он видел, как она несколько минут постояла вместе с ними, слушая их оживленное щебетание. Потом отвернулась и стала смотреть на дверь, где ее покровительница встречала прибывающих гостей. Девушка казалась здесь совершенно одинокой и чужеродной. Лорд Роберт пересек комнату и поклонился ей в своей старомодной манере.
– Как поживаете? Прекрасный прием, должен заметить, – произнес он, широко улыбаясь.
– О? О… я очень рада.
– Я, знаете ли, калач тертый, – продолжал лорд Роберт, – и всегда сужу о коктейль-пати по тому, сколько времени проходит от того момента, когда гость засвидетельствует свое почтение, до того, как получит коктейль. На этом приеме я получил этот превосходный напиток через две минуты после того, как обменялся рукопожатием с генералом. Как старый выпивоха, я сказал себе: «Отличная вечеринка!»
– Я очень рада, – повторила девушка.
Он заметил, что она неотрывно смотрит на дверь, и, оглянувшись, увидел, что миссис Хэлкат-Хэккетт беседует там с каким-то высоким лощеным мужчиной с тяжелым лицом, тусклыми глазами и властными манерами. Лорд Роберт внимательно присмотрелся к нему.
– Будьте любезны, скажите, кто тот человек, рядом с нашей хозяйкой?
Девушка вздрогнула и, не сводя глаз с миссис Хэлкат-Хэккетт, ответила деревянным голосом: