– Боюсь, что не смогу.
– Конечно, сможешь, если захочешь. Ты нам очень нужен. Я говорила тебе о наших планах, но мы все решили только вчера вечером. Это будет вечеринка в честь Дня дурака – по-моему, хороший повод. Бимбо все утро висел на телефоне.
– Нам пора, дорогая, – напомнил за ее плечом Бимбо.
– Знаю. Ну ладно. До свидания. – Она протянула руку Николя. – Вы часто будете приезжать к Пи Пи?
– Наверно, часто.
– Тогда уговорите его свозить вас в Бэйнсхолм. Мы уходим, Гарольд. Спасибо за отличные коктейли. До свидания, Пи Пи. Не забудьте про обед, ладно?
– Ни в коем случае!
– Приходите обязательно.
– Я тут подумал… может быть, дражайшая Дезире, лучше вы?.. То есть… я полагал…
– Милый мой, о чем вы говорите. – Леди Бантлинг поцеловала его в щеку. Она мельком взглянула на Моппет и Леонарда. – До свидания. Пойдемте, мальчики.
Эндрю прошептал Николя:
– Я позвоню насчет поезда.
Он тоже попрощался: тепло и сердечно с мистером Пириодом и очень холодно – со своим отчимом.
Моппет недовольно надула губы:
– А я хотела обсудить с вами одну очень важную вещь, мой храбрый гвардеец.
– Теперь я никогда не узнаю, что это было. Какой ужас, – на ходу бросил Эндрю и вышел из комнаты вместе с Бимбо и своей матерью.
Глядя вслед Дезире, Николя подумала: «Наверняка Моппет хотелось бы иметь такие же манеры, но увы: не получается».
Мистер Пириод возбужденно вскинул руки.
– Дезире не знает! И Бимбо, и Эндрю тоже! Это поразительно!
– Не знают о чем? – спросила мисс Картелл.
– Об Ормсбери. Ее брате. Это было в газетах.
– Раз уж Дезире устраивает вечеринку, – сухо заметил мистер Картелл, – она не станет отменять ее из-за смерти брата. Понятно, почему она ничего о нем не слышала: ведь он отправился к антиподам, где, по моим сведениям, лет двадцать пил не просыхая.
– Господи, Хэл! – воскликнул мистер Пириод.
Моппет и Леонард хихикнули, отошли с напитками в угол, но вскоре вернулись.
Мисс Картелл в это время увлеченно рассказывала какую-то веселую историю из местной жизни:
– …И тогда я сказала пастору: «Мы все чертовски хорошо знаем, что это значит». А он не моргнув глазом ответил: «Конечно, знаем, но никому не скажем». У него прекрасное чувство юмора!
– Тут положено смеяться, – с насмешкой вставила Моппет.
Мисс Картелл действительно уже закинула голову, чтобы расхохотаться, но при этих словах осеклась и густо покраснела. Она бросила на свою протеже такой растерянный и беззащитный взгляд, что Николя, минуту назад считавшая ее неприятной и заносчивой особой, сразу испытала к ней горячее сочувствие, а к Моппет – возмущение и гнев.
Мистер Пириод, очевидно, разделял ее чувства.
– Дорогая Мэри, – заметил он с укором, – это было не слишком вежливо.
– Верно. Именно так, – подтвердил мистер Картелл. – Конни, тебе надо вести себя с ней построже.
Леонард добавил:
– Для Моппет годится только одно средство – хорошая плетка.
– Хочешь попробовать? – спросила Моппет.
Альфред объявил, что обед подан.
Это было самое неуютное застолье в жизни Николя. Казалось, каждый из собеседников думал о своем, и все гости были настроены друг против друга.
Мисс Картелл стала рассказывать о том, как купила новую машину. Леонард вяло отзывался на ее восторженные возгласы. Моппет кстати вспомнила, что видела в гараже Джорджа Коппера «форд-скорпио». Леонард начал мямлить что-то невнятное о его достоинствах.
– На самом деле, – добавил он, – я бы и сам не прочь его купить. Разумеется, если Джордж возьмет мою тачку в счет оплаты.
Леонард откинулся на спинку стула и принялся тихо насвистывать.
– Может, сходим и посмотрим, как она там? – сочувственно предложила Моппет.
– Почему бы и нет.
«Они заранее разыграли этот диалог», – вдруг догадалась Николя.
Альфред принес конверт и положил его перед мистером Пириодом.
– Что это такое? – недовольно спросил хозяин дома, уставившись на слугу поверх очков.
– От приходского священника, сэр. Сказали, срочно.
– Терпеть не могу, когда меня отвлекают за обедом. Надеюсь, вы меня простите? – обратился мистер Пириод к гостям игривым тоном.
Те выказали свое молчаливое одобрение. Он прочел короткую записку и изменился в лице.
– Ответа не будет, – пробормотал он Альфреду. – Или нет: передайте, что я лично свяжусь с настоятелем. – Альфред ушел. Мистер Пириод пару минут беспокойно ерзал на месте и поглядывал на мистера Картелла. Наконец он не выдержал: – Я очень сожалею, Хэл, но, боюсь, твоя Пикси натворила бед у нашего священника.
Мистер Картелл поднял голову:
– Боже мой! Что случилось?
– В эту минуту она и еще с полдюжины ее… э-э… товарок носятся по грядкам в саду викария. Там как раз проходит заседание Союза матерей, но никому из них не удалось ее поймать. Согласись, ситуация крайне неловкая.
Николя представила жуткую картину: толпа матерей как угорелая мечется по цветочным клумбам. Мисс Картелл разразилась залпом гомерического смеха.
– Тебе всегда не везло с собаками, Бойзи! – воскликнула она. – Зачем ты взял эту безмозглую псину?
– У нее прекрасная родословная, Конни. Мне даже посоветовали сводить ее на нашу собачью выставку.
– Господи, кто посоветовал? Приходской священник? – с утробным смешком поинтересовалась мисс Картелл.
– Просто посоветовали, – упрямо ответил ее брат.
– Разве что на шоу уродцев.
– Может, лучше притащишь на выставку своего пекинеса?
– Меня так настойчиво уговаривали, что, наверно, придется. Хотя это будет нечестно по отношению к остальным: он наверняка победит.
– Разве что в соревнованиях комнатных собачек.
– Боюсь, тебе надо что-то с этим сделать, Хэл, – заметил мистер Пириод. – Никто не сможет с ней справиться.
– Альфред сможет.
– Но Альфред занят.
– У нее наверняка течка, – заявила мисс Картелл.
– Господи, Конни!
Мистер Картелл с красным лицом раздраженно встал с места, но в этот момент в саду появился настоятель, тащивший за ошейник взъерошенную Пикси. За ним насмешливо наблюдали стоявшие у канавы рабочие.
Мистер Картелл поспешно вышел из столовой и скоро появился внизу вместе с Альфредом.
– Нет, это уж чересчур, – пробормотал мистер Пириод. – Прошу прощения!
Он тоже покинул комнату и присоединился к компании в саду.
Леонард и Моппет с довольными смешками устремились к окну и прильнули друг к другу, наслаждаясь зрелищем. Мистер Картелл и мистер Пириод подошли к священнику. Настоятель с видом человека, чье христианское терпение находится на пределе, принял извинения обоих джентльменов, похлопал по плечу мистера Пириода (но не мистера Картелла) и удалился. Альфред потащил упиравшуюся Пикси с глаз долой, а два джентльмена, оба явно не в духе, возвратились в дом. Леонард и Моппет даже не пытались скрыть, как их все это веселит.
– Итак, – вздохнул мистер Пириод, стараясь делать вид, что ничего не произошло, – о чем мы говорили?
Моппет громко фыркнула.
Конни Картелл пробормотала:
– Тебе надо избавиться от этой дворняги, Хэл.
Мистер Картелл злобно на нее уставился.
– Сам знаешь, – добавила Конни, – из грязи конфетку не сделаешь.
– Тут я вполне согласен, – ядовито возразил ее брат. – Я и сам не раз тебе это говорил.
Наступило мертвое молчание, которое нарушил мистер Пириод:
– Просто удивительно, какую важную роль играет порода, даже в животном царстве.
И он с энтузиазмом уселся на любимого конька. Недостаточная породистость Пикси стала отправной точкой, за которой последовала длиннейшая речь в пользу родовитости. Разумеется, ему известно, повторял он раз за разом, что в последние двадцать лет социальные перегородки стали менее заметны, однако… К столу подали карри, потом яблочный пирог, а он все еще разглагольствовал на эту тему, не замечая – как с грустью признала Николя, – что выглядит все более нелепым и смешным.
Мистер Картелл, очевидно, думал то же самое. Он сидел как на иголках. Николя чувствовала, что его раздражают и мистер Пириод, и сестры и, кроме того, бесит Леонард Лейсс, который, покончив с обедом, откинулся на стуле и что-то насвистывал себе под нос.
Моппет иронически осведомилась: как он относится к хоровому пению?
Лейсс поднял брови:
– О, прошу прощения. Просто в голове вертится эта мелодия, – и с улыбкой оглядел стол.
– Да уж видно, – пробурчал мистер Картелл.
Мистер Пириод извинился, что чересчур увлекся тонкостями светской жизни, и вспомнил, как однажды отец выгнал его из-за стола за то, что он неправильно пользовался ножом для рыбы.
Мистер Картелл слушал его с нараставшим раздражением. Наконец он вытер губы, откинулся на спинку стула и буркнул:
– Мой дорогой Пи Пи, все это, конечно, прекрасно, но во всем нужно знать меру.
– Мне такие вещи кажутся очень важными, – возразил мистер Пириод с осуждающей улыбкой и взглянул на Николя.
– Мой дорогой Пи Пи, все это, конечно, прекрасно, но во всем нужно знать меру.
– Мне такие вещи кажутся очень важными, – возразил мистер Пириод с осуждающей улыбкой и взглянул на Николя.
Мисс Картелл, до сих пор с тревожным обожанием смотревшая на свою племянницу, вдруг воскликнула:
– Я всегда говорила, что больше всех о родовитости пекутся те, у кого у самих рыльце в пушку, ха-ха!
Похоже, она совершенно не думала о том, как эти слова могут подействовать на мистера Пириода.
– Однако, Конни! – возмутился тот. – Я бы попросил!
– А что такого я сказала?
Мистер Картелл издал сухой смешок.
– В конце концов, – напомнил он, – «Когда Адам копал» и так далее[55].
– Не копал, а пахал, – нравоучительно поправил его мистер Пириод. – Если не ошибаюсь, это сказал тот самый мистер Болл, которого потом повесили за его труды? «Кто был тогда дворянином?» Ответ: никто. Нужно не одно столетие, чтобы вывести хорошую породу, разве нет?
– А я знаю немало случаев, когда это происходило куда быстрее, – сухо возразил мистер Картелл. – Просто удивительно, как быстро некоторые люди обзаводятся титулами. Мне говорили об одном человеке с безупречной репутацией, который подделал приходские книги, чтобы стать представителем древнего рода.
Мисс Картелл громко рассмеялась.
Мистер Пириод уронил вилку в пудинг.
Лейсс с любопытством спросил:
– И во что ему это обошлось?
Моппет добавила:
– А как его разоблачили? Расскажите подробней.
– Его никто не разоблачил, – покачал головой мистер Картелл. – И покончим с этим.
Дальше беседа стала отрывочной. Леонард что-то прошептал на ухо Моппет, и она спросила:
– Никто не против, если мы удалимся? У Леонарда сломалась машина, и он оставил ее в гараже, где работает какой-то полоумный. Надо посмотреть, что там и как.
– Если вы о Коппере, – вмешался мистер Пириод, – то, по-моему, это очень надежный человек.
– Наверно, потомок какого-нибудь разорившегося рода? – невинно спросил Леонард.
– Джордж Коппер – отличный парень, – отрезал мистер Картелл.
– Верно, верно, – вяло подтвердил мистер Пириод. Он был очень бледен.
– Что ж, – отозвался Леонард, небрежно потянувшись, – я не сомневаюсь, что полажу с мистером Коппером. – Он оглядел стол: – Курить можно?
Мисс Картелл поперхнулась сыром, а ее брат гневно сдвинул брови.
Мистер Пириод пробормотал:
– Раз вы нас покидаете, почему бы нет?
Леонард пошарил в карманах.
– Я забыл свои в машине, – обратился он к Моппет. – Одолжишь сигарету, Секси?
– Прошу вас, – мистер Пириод протянул Леонарду золотой портсигар. – Это турецкие. Может быть, они вам не понравятся. Слишком старомодны, но я другие не курю.
– О, спасибо, – вежливо поблагодарил Леонард. Он достал сигарету и осмотрел портсигар. – Очень мило.
Удивительно, но в его устах даже одобрительный отзыв резал слух.
– Дай-ка посмотреть, – попросила Моппет и взяла портсигар.
– Это подарок, – пояснил мистер Пириод, – незабвенной леди Барсингтон. Вещица восемнадцатого века. Застежка с драгоценными камнями, уникальная работа. На крышке есть надпись, но ее почти не видно. Если поднести к свету…
Моппет подошла к окну, Леонард последовал за ней. Он начал напевать песенку, которую насвистывал за столом:
– «Если скажешь то, что слышать я хочу, – я не прочь. Твое имя до полуночи шепчу. Я не прочь».
Моппет весело подхватила мотив.
Альфред доложил, что мистера Пириода зовут к телефону, и тот быстро вышел, подчеркнуто вежливо извинившись перед гостями.
Леонард вернулся к столу. Видимо, он решил отдать дань светским условностям.
– Жаль, что приходится покидать столь приятное общество, – бодро произнес он. – Однако если вы не против, мы все же удалимся.
– Конечно. Как вам угодно, – ответил мистер Картелл.
– Боже, что Пи Пи и дядя Хэл подумают о ваших манерах! – воскликнула мисс Картелл и неловко рассмеялась.
Моппет очень любезно попрощалась с мистером Картеллом и рассыпалась в благодарностях. Леонард сделал то же самое с видом человека, который вынужден подчиниться необходимости.
– До встречи, душка, – бросила Моппет мисс Картелл, и они ушли.
В комнате наступило глубокое молчание.
Потом мистер Картелл обратился к сестре:
– Дорогая Конни, должен тебе заметить, что, по моему мнению, этот молодой человек – редкий прохвост.
В дверях появился мистер Пириод.
– Может быть, попьем кофе в гостиной? – предложил он, не переступив порога.
Николя хотела извиниться и вернуться в библиотеку, но мистер Пириод мягко взял ее под локоть и повел в гостиную. Все последовали за ними. Николя заметила, что у мистера Пириода дрожат руки.
– Я хочу вам показать одно сокровище, – объявил он, – которое приобрел совсем недавно.
Мистер Пириод отвел ее в дальний угол гостиной и развернул пакет в оберточной бумаге. Это оказался пейзаж акварелью: вид на старый особняк.
– Очаровательно, – сказала Николя.
– Говорят, что это неподписанный Котмэн, но для меня ценность картины в другом: на ней изображен дом моего деда в Рибблторпе. К сожалению, он сгорел. Я наткнулся на нее в лавке старьевщика. Забавно, правда?
Альфред принес кофе. Как только он вышел, мисс Картелл накинулась на брата:
– В жизни не слышала ничего более нелепого, Бойзи! Сейчас вся молодежь такая. Моппет говорит, что он очень умен. Занимается чем-то в Сити.
– Да, умен, и даже чересчур. А чем он занимается в Сити?
– Откуда мне знать! Моппет говорит, что у него трагическое прошлое. Отца убили в Бангкоке, а мать актриса.
– Ты дуреха, Конни. На твоем месте я бы сразу прервал эту связь. Впрочем, это не мое дело, – с иронией добавил мистер Картелл. – Я ведь не ее дядюшка, хотя она любезно величает меня этим титулом.
– Просто ты ее не понимаешь.
– Даже и не пытаюсь, – едко ответил мистер Картелл.
Николя пробормотала:
– Пожалуй, мне пора вернуться к работе.
Она попрощалась с мисс Картелл.
– Значит, вы печатаете? – спросила та. – Пи Пи сказал, что вы дочка Бэзила Мэйтленд-Майна. Я знала вашего отца. Мы вместе охотились.
– Все знали Бэзила, – миролюбиво заметил мистер Пириод.
– Я не знал, – резко возразил мистер Картелл.
Они уставились друг на друга.
– Удивительно, Пи Пи, как вы вдруг чертовски поумнели, – заявила мисс Картелл. – Личный секретарь! В следующий раз вы скажете, что пишете книгу.
И она расхохоталась.
II
Николя отличалась почти безграничной способностью к сочувствию. Она сочувствовала мистеру Пириоду, потому что тот был расстроен и выставил себя на посмешище. Она сочувствовала мисс Картелл, потому что та была такой горластой и такой уязвимой и на удивление нежно относилась к этой Моппет, которая обращалась с ней как с грязью. Она сочувствовала мистеру Картеллу, потому что у него были натянуты нервы и он бесился из-за своих гостей, доставлявших ему одни неприятности, и в то же время злился на мистера Пириода, поскольку хорошо относился к Констанс.
Единственные, кому не могла сочувствовать даже Николя, были Леонард и Моппет.
Наконец она заставила себя взяться за работу и скоро с головой ушла в тонкости светского этикета. Иногда она вспоминала Эндрю Бантлинга и думала о том, почему он поссорился со своим отчимом. Ей хотелось встретиться с Эндрю в поезде, но она боялась, что леди Бантлинг заставит его остаться на званый вечер.
Николя усердно трудилась еще полчаса, пока не пришел мистер Пириод. Он по-прежнему был бледен, но улыбнулся ей и с шутливой деликатностью на цыпочках подошел к своему столу.
– Не обращайте на меня внимания, – прошептал он. – Я хочу написать еще одно письмецо.
Мистер Пириод сел за стол и приступил к работе. Через какое-то время Николя услышала, как он мычит про себя ту же песенку, которую насвистывал Леонард Лейсс: «Если скажешь то, что слышать я хочу, – я не прочь». Вдруг песня оборвалась, и мистер Пириод издал некий раздраженный звук.
– Нет, скажите на милость, с какой стати эта чушь втемяшилась мне в голову?! – воскликнул он. – Николя, дорогая моя, до чего неприятный юноша! А вам пришлось все это терпеть! Какое безобразие!
Николя заверила его, что все в порядке. Но мистер Пириод то и дело продолжал вздыхать, и так тяжко, что она невольно поднимала на него глаза. Наконец он сложил письмо, убрал его в конверт и сел, подперев голову рукой.
– Наверно, лучше просто подождать, – пробормотал он. – Немного остыть.
Николя перестала печатать и посмотрела в окно. По аллее ехал велосипедист в форме полицейского.
Он остановился, прислонив велосипед к дереву, снял зажимы с брюк и направился к дому.
– Приехал полицейский.
– Кто? О! Неужели? Наверно, это Райкс. Старина Райкс – отличный парень. Интересно, что ему нужно. Должно быть, опять билеты на концерт.
В комнату вошел Альфред: