— Это же самоубийство!
— Да. Я пленник медленной смерти. И те, кто рискует пойти со мной, обречены на страдания.
— Ты говоришь глупости, лорд Элрик. И это безумие порождено чувством вины.
— Я и в самом деле виновен, госпожа.
— А Мунглума твой рок также касается?
— О-о, ему ничего не грозит! Его самоуверенность лучше любой брони.
— Я тоже самонадеянна, лорд Элрик.
— Это болезнь юности. С возрастом она тает, как снег весной.
— Неужели ты считаешь, что через пару лет я стану податливой, словно воск?
— Честно говоря, вряд ли. Ты очень настойчива, и, скорее всего, в этом твоя сила. Большая сила.
Она встала и раскинула руки:
— Тогда примирись, Элрик из Мелнибонэ. Он с радостью обнял ее и приник к упругим губам, как умирающий от жажды к спасительному роднику. Впервые он не вспомнил о Киморил из Имррира. Они лежали рядом на мягкой траве и ласкали друг друга, не обращая внимания на Мунглума, который чистил свой кривой меч.
* * *Пока они спали, костер потух.
Элрик — от радости или по невнимательности — забыл, что ночью принято выставлять дозор хотя бы ради безопасности, а Мунглум, силы которого не подпитывались ничем извне, бодрствовал, сколько мог, пока сон все-таки не свалил его.
В тени жутких деревьев появились сгорбленные фигуры, двигавшиеся шаркающей настороженной походкой — это уродливые жители Орга подкрадывались к спящим.
Разбуженный внутренним толчком, Элрик открыл глаза, взглянул на спокойное лицо Зарозинии, мирно посапывавшей рядом, затем, не поднимая головы, посмотрел в другую сторону… Перекувырнувшись, он выхватил Приносящего Бурю из ножен. Меч гневно загудел, недовольный тем, что его разбудили.
— Мунглум! Опасность! — Громкий крик Элрика прорезал ночь.
Теперь альбиносу было что защищать кроме своей жизни. Голова щуплого воина дернулась. Кривой меч, который он чистил вчера вечером, по-прежнему лежал на коленях. Схватив его, Мунглум вскочил на ноги и кинулся на помощь приятелю, которого окружали люди Орга.
— Извини, — выдохнул коротышка.
— Это моя ошибка, я…
И тут люди Орга бросились на них. Элрик и Мунглум стояли возле девушки. Она проснулась и, проявив немалое мужество, принялась спокойно осматриваться в поисках оружия, но ничего не нашла и замерла на месте, чтобы не мешать мужчинам.
Целая дюжина воняющих, словно падаль, непрерывно бормочущих существ накинулась на Элрика и Мунглума, размахивая тяжелыми клинками, похожими на ножи мясника — длинными и опасными.
Приносящий Бурю взвыл и, отбив меч противника, снес омерзительному созданию голову. Тело повалилось прямо в еще теплые угли, заливая их кровью. Мунглум, уворачиваясь от следующей твари, потерял равновесие, но падая, успел перерезать сухожилия на ее кривых ногах, и она с криком повалилась. Не поднимаясь с земли, Мунглум нанес удар вверх и попал еще одному противнику в сердце. Затем он вскочил на ноги и встал плечом к плечу с Элриком. Теперь, под надежным прикрытием, Зарозиния смогла встать и спрятаться за их спинами.
— Лошади! — крикнул, не оборачиваясь, альбинос. — Если они на месте, постарайся привести их.
Еще семеро местных разбойников, шипя и воя, продолжали наступать. Мунглум застонал, когда вражеский клинок срезал плоть с его левой руки, и тут же ответил, пропоров нападавшему горло, а затем слегка повернулся и ударил другого в лицо. Друзья прокладывали себе путь, уничтожая разъяренных уродцев. Левая рука Мунглума окрасилась кровью, но он, преодолевая боль, достал из ножен длинный кинжал и держал его, прижимая к ладони большим пальцем. Поднырнув под меч очередного противника, маленький воин на мгновение приник к нему и всадил нож под ребра — снизу вверх. И тут же сам скорчился от приступа боли.
Элрик взялся за рукоять рунного меча обеими руками и работал им, как дровосек, разрубая врагов на куски. Зарозиния тем временем успела добежать до коней, вскочила на своего и подвела остальных к сражающимся. Элрик, прикончив напоследок еще одного разбойника, вспрыгнул в седло, радуясь собственной предусмотрительности: все снаряжение оставалось притороченным к седлам, и теперь они без помех могли скрыться. Мунглум быстро последовал примеру приятеля, и через несколько минут маленький отряд был уже довольно далеко от проклятой поляны.
— Седельные сумки! — крикнул Мунглум. В его голосе слышалась смертельная мука. — Мы оставили седельные сумки!
— Ну и что? Не испытывай судьбу, друг мой, — Но ведь там все наши сокровища! Элрик весело рассмеялся — напряжение и страх растаяли как дым.
— Добудем еще, не беспокойся.
— Я знаю тебя, Элрик. Тебе не нужно золото, — обиженно проговорил Мунглум, но вскоре и он развеселился: в конце концов, пока они живы, возможность разбогатеть всегда остается.
Они рысью скакали по лесной дороге. Элрик догнал и обнял Зарозинию.
— Ты унаследовала отвагу своего благородного клана, — сказал он.
— Благодарю, — слегка наклонила голову юная женщина. — Но, боюсь, наши мужчины не могут сравниться с тобой в искусстве боя на мечах. Ничего подобного я никогда не видела.
— Это клинок, — кратко пояснил Элрик.
— Да неужели? Я думаю, что ты слишком доверяешь этому кошмарному оружию, каким бы мощным оно ни было.
— Я нуждаюсь в нем.
— Почему?
— Он дает силы мне, а теперь еще и тебе.
— Я не вампир, — улыбнулась она.
— Лучше принимай все как есть. — Элрик помрачнел. — Ты не сможешь любить меня, если клинок перестанет давать мне силу. Без него я как выброшенная на берег медуза.
— Я не верю в это, но спорить не хочу. Некоторое время они ехали молча. Наконец
Элрик решил, что они уже в безопасности и могут остановиться. Путешественники спешились, и Зарозиния занялась Мунглумом. Она наложила травы, которые дал ей красноглазый чародей, и забинтовала раненую руку.
Все это время альбинос словно находился где-то далеко отсюда. Невидящий взгляд и отрешенное выражение лица говорили о том, что он погружен в раздумья. Лес полнился таинственными пугающими звуками.
— Мы оказались в самом сердце Трооса, — сказал наконец Элрик. — Обогнуть его нам не удалось. Я собирался только посетить короля Орга.
Мунглум расхохотался:
— Может быть, нам стоит послать вперед наши мечи? И заодно связать себе руки? — Боль благодаря сильнодействующим травам, уже не беспокоила язвительного жителя востока.
— Выслушай, а потом веселись. Жители Орга нанесли нам большой ущерб. Они убили родственников Зарозинии, ранили тебя и захватили наши сокровища. Так что у нас достаточно причин требовать у короля возмещения. По-моему, эти лесовики не блещут умом, и провести их будет легко.
— Да. Король с удовольствием заплатит! Прикажет отрубить нам руки и ноги.
— Я говорю вполне серьезно. Можете считать, что я настаиваю на своем предложении.
— Конечно, я хотел бы вернуть наше богатство. Но мы не можем рисковать безопасностью юной дамы, Элрик.
— Я стану женой Элрика, Мунглум. И если он хочет посетить короля Орга, я тоже пойду с ним, — горячо заговорила Зарозиния.
Мунглум поднял бровь:
— Быстро же вы договорились!
— Тем не менее она говорит правду. Мы все пойдем к Оргу, и волшебство защитит нас от королевского гнева, ведь мы явимся без приглашения.
— И ты по-прежнему хочешь смерти и мести, Элрик. — Мунглум пожал плечами и забрался в седло. — Я не кровожаден, но, если можно получить прибыль, охотно поработаю мечом. Ты можешь считать себя лордом Неудачи, но мне пока нравятся наши приключения! — И щуплый воин выразительно потряс мешочек с деньгами.
— Мы больше не станем ухаживать за смертью, — улыбнулся Элрик. — Заплатим долги и уедем.
— Скоро наступит заря. — Мунглум посмотрел вверх, на просвечивавшее между ветвями звездное небо. — По моим расчетам, цитадель Оргов находится примерно в шести часах езды отсюда, на юго-юго-восток по Древней Звезде, если, конечно, карта, которую я видел в Надсокоре, составлена правильно.
— Ты замечательно чувствуешь направление, Мунглум. Любой караван не отказался бы от такого проводника, как ты.
— У нас в Элвере создана целая наука о звездах, — ответил Мунглум. — Мы считаем, что они определяют судьбы всей Земли и каждого человека. Когда они крутятся вокруг планеты, они видят все: прошлое, настоящее и будущее. Это наши Боги.
— По крайней мере, это предсказуемые Боги, — одобрительно кивнул Элрик, и они двинулись в сторону Орга, не задумываясь о последствиях.
* * *Мало что известно о крошечном королевстве Орг. Оно было укрыто в самом сердце ужасного леса Троос, а его жители отличались столь своеобразным гостеприимством, что, пожалуй, никому из путешественников по доброй воле не приходило в голову описывать эти места. Уроженцы этих мест отличались крайне неприглядной внешностью и малым ростом. Говорили, что эти уродцы — потомки Обреченного Народа. А правители, как гласили легенды, выглядели вполне нормальными людьми, но разум их был искажен еще более ужасно, чем тела несчастных подданных.
Немногочисленные жители были рассеяны по всей стране, а король правил ими из цитадели, которая также называлась Оргом.
Именно туда и направлялись наши путешественники. По дороге Элрик рассказал друзьям, как он собирается защитить их — и себя, конечно, — от жителей Орга.
Он нашел в лесу особые листья, которые, если их приготовить определенным образом и произнести соответствующие заклинания, вызывавшие духов, делали любого временно неуязвимым. Правда, произносивший их подвергался хоть и небольшой, но все-таки опасности.
Эти чары каким-то образом преобразовывали кожу и плоть так, что их не разрушали никакие острые предметы, а почти любой удар становился безболезненным. Элрик объяснил с необыкновенной для него болтливостью, как все это происходит, но его спутники не поняли и половины слов альбиноса.
* * *Они остановились в часе езды от места, где Мунглум ожидал найти цитадель, чтобы Элрик смог приготовить снадобье и вызвать чары.
Он разожгли маленький костер, и Элрик, используя нехитрые приспособления алхимика — ступку и пестик, приступил к делу. Сначала он растер листья и смешал их с небольшим количеством воды. Когда смесь, поставленная на огонь, закипела, он начертил на земле витиеватые руны, и некоторые из них тут же приобрели такие странные формы, словно побывали в ином мире, а потом вернулись обратно.
Элрик говорил нараспев, и небольшое розовое облачко, зависшее в воздухе над костром, зашевелилось, вытянулось и свилось в спираль, которая устремилась в чашу. Жидкость забулькала и замерла. Волшебник с глазами цвета темного рубина, улыбнувшись, пояснил:
— Это старое заклинание из детских лет, такое простое, что я чуть не забыл его. Нужные листья растут только в Троосе, и поэтому редко удается получить их.
Жидкость затвердела, и Элрик разломал то, что получилось, на маленькие кусочки.
— Если принять сразу слишком много, — предупредил он, — можно отравиться и умереть. Снадобье действует несколько часов. Точную дозу я вычислить не могу. Нет времени. Так что придется рискнуть. — Он вручил Мунглуму и Зарозинии по кусочку, и друзья с сомнением посмотрели на магическое угощение. — Проглотите до того, как мы попадем в цитадель, — сказал им Элрик, — а если на нас нападут, применяйте немедленно.
После этого все сели на коней и поехали дальше.
В нескольких милях к юго-востоку от Трооса слепой человек пел печальную песню во сне и проснулся от звука собственного голоса…
Путешественники добрались до цитадели в сумерках. Гортанные голоса окликнули их со стены вырубленного в скале древнего жилища королей Орга. Чудовищный монолит был покрыт влагой и изъеден лишайниками и хилыми пестрыми мхами. К единственному входу, достаточно высокому, чтобы в него можно было въехать верхом, вела тропа, больше похожая на мелкий ручей из смердящей черной грязи.
— Какое у вас дело к королевскому двору Гутерана Могущественного?
Они не могли видеть того, кто задал вопрос.
— Мы ищем крова и аудиенции у вашего господина, — вежливо ответил Мунглум, скрывая нервозность. — Мы принесли в Орг важные вести.
Стражник с изуродованным лицом свесился со стены:
— Входите, путники, и привет вам. Сказанное прозвучало как приказ убираться вон. Тяжелые деревянные ворота поднялись вверх, открывая вход, всадники медленно въехали по глубокой грязи во двор цитадели и спешились.
Серое небо неожиданно превратилось в поле состязаний черных лохматых туч, которые мчались к горизонту, словно стремясь покинуть поскорее жуткие границы Орга и мерзкий лес Троос. Зловонная грязь, точно такая же, что и возле ворот, покрывала двор, правда, не таким толстым слоем. Тяжелые неподвижные тени скрывали архитектурное убранство древнего строения. Справа от Элрика виднелась выщербленная лестница, которая вела наверх, к арочному входу. Уродливые пятна лишайников — альбинос заметил их и на внешних стенах, и в лесу Троос — покрывали изъеденный временем камень.
Спустя мгновение на верху лестницы появился высокий человек. Остановившись и поглаживая лишайники бледной рукой, украшенной кольцами, он принялся рассматривать посетителей. В противоположность поспешно заполнявшим двор уродцам он был красив, а его длинные волосы были такими же белыми, как у Элрика. Впрочем, волосы этого крупного и несколько обрюзгшего человека явно нуждались в горячей воде, мыле и расческе. Одежду стареющего красавца — выглядел он лет на пятьдесят — тоже не мешало бы почистить: тяжелый камзол из простеганной и украшенной рельефом кожи покрывали сальные пятна, а достигавшая лодыжек накидка прежде имела желтый цвет. За пояс этот человек заткнул широкий кинжал без ножен. Элрик вновь перевел взгляд на лицо хозяина цитадели. Мужественное, хотя и слегка нервное, покрытое морщинами и следами от оспы, оно не выражало ничего.
Король, не произнося ни слова, жестом приказал опустить ворота, и они тут же закрылись с сильным ударом, отрезая путешественников от внешнего мира.
— Убейте мужчин, но оставьте в живых женщину, — проговорил повелитель Орга тихим бесцветным голосом. Элрику доводилось слышать, что так говорят мертвые.
Согласно продуманному плану Зарозиния, стояла между Элриком и Мунглумом, которые, услышав приказ, усмехнулись и скрестили руки на груди.
Удивленные и настороженные уродцы, шаркая, приблизились к ним. Широкие штаны стражников тащились по грязи, руки были скрыты длинными бесформенными рукавами засаленных одежд. Они выхватили мечи, похожие на большие ножи мясников, взмахнули ими… Альбинос почувствовал несколько слабых толчков, и, судя по выражению лица Мунглума, он испытал то же самое.
Стражники попятились — испуг и изумление застыли на их хищных лицах.
Высокий человек широко раскрыл глаза, поднес руку, унизанную кольцами, к толстогубому рту и принялся грызть ноготь.
— Наши мечи не берут их, король! Они прочнее камня, и из них не течет кровь. Кто это?
Элрик нарочито рассмеялся:
— Мы не обычные люди, запомните это, маленькие человечки. Мы, посланцы богов, принесли вашему королю весть от наших великих хозяев. Не беспокойтесь, мы не причиним вам вреда. Опустите ваши бесполезные мечи и приветствуйте нас.
Элрик заметил, что король Гутеран, несмотря на явное замешательство, не поверил ни одному его слову, и выругался про себя. Считая лесных уродцев недоумками, он недооценил их правителя, а этот король, безумный или нет, оказался весьма сообразительным — по крайней мере, обмануть его не удалось. Альбинос направился по лестнице к сердитому Гутерану.
— Приветствуем тебя, король Гутеран. Боги наконец вернулись в Орг и желают, чтобы ты знал это.
— Орг не поклоняется никаким богам целую вечность, — глухо ответил король, поворачиваясь спиной к непрошеным гостя и собираясь уйти. — Зачем они нам теперь?
— Ты дерзок, король.
— А вы не в меру нахальны. Откуда я знаю, что вас послали боги?
Мерно печатая шаги, он шел через низкие залы. Элрик и его друзья — следом.
— Ты видел, мечи твоих подданных не причинили нам вреда.
— Верно. Буду считать это доказательством. Полагаю, следует устроить пиршество в вашу честь? Я распоряжусь. Добро пожаловать, посланцы.
Его слова звучали неискренне, но определить, что чувствует король, было невозможно: он говорил ровно, спокойно и равнодушно.
Элрик скинул тяжелый дорожный плащ и беспечно заявил:
— Мы расскажем о твоей доброте нашим хозяевам.
* * *Дворец представлял собой бесконечную череду мрачных залов, в которых, казалось, витали тягостные воспоминания о бессмысленно потерянной жизни. Элрик, пытаясь хоть немного разобраться, что происходит, задал Гутерану множество вопросов, но король не отвечал на них или отделывался ничего не значащими фразами.
Гостям, пусть и незваным, не отвели даже комнат для отдыха. Вместо этого они простояли несколько часов в главном зале перед Гутераном, который развалился на троне и грыз ногти, не только не отдав приказа готовить обещанное застолье, но вообще, казалось, позабыв о существовании чужестранцев.
— Удивительное гостеприимство, — прошептал Мунглум.
— Элрик, как долго действует снадобье? — Зарозиния по-прежнему стояла рядом с ним.
Он обнял ее за плечи:
— Не знаю. Не слишком долго. Оно уже сослужило свою службу. Я сомневаюсь, что они открыто нападут еще раз. Надо опасаться чего-то более изощренного.
В главном зале, который отличался от прочих более высоким потолком и расположенной по периметру несуразной галереей, было ужасно холодно: в открытых очагах огня не разводили, видимо, целую вечность. Безобразные пятна сырости покрывали голые стены, сложенные некогда из серого пористого камня, пол был усыпан костями и гниющими объедками.