Таким образом, за полтора суток мы потеряли убитыми сорок человек. Скольких потеряли эльфы – неизвестно. Арбалетчики, конечно, отстреливались, если нападение происходило днем, но оценить результат не было времени, сил, а главное, лишних людей. Я чувствовал себя все более измотанным, и усилием воли заставил себя прекратить так выкладываться. Тех раненых, что у меня есть, я точно не поставлю на ноги за пару часов, а значит, смысла в этих усилиях нет. Пусть уж потерпят до безопасной крепости, и там, в относительно спокойной обстановке я смогу им помочь. А сейчас – только перевязка. Однако непрерывная ходьба все больше утомляла. Перекусы сухарями на ходу тоже не очень придавали сил, так что прогулка начала вызывать у меня серьезное недовольство. Радовало только то, что до Пагауза осталось всего несколько часов марша. Эта последняя ночь без сна запомнилась мне только дикой усталостью и желанием уснуть. Многие, не только я, засыпали на ходу, время от времени взбадриваясь, слыша крики умирающих и раненых. Только одна мысль на мгновение сверкнула у меня в голове, во время одного из таких просветлений – затея его величества бессмысленна. Да, людям пока удается сдерживать продвижение эльфов – там, где нет леса. Воевать с ними в лесу мы еще не готовы. И никакие крепости нам в этом не помогут.
Моя мысль нашла себе отличное подтверждение на рассвете, когда мы, наконец, вышли к Пагаузу. Город был пуст и разрушен. Я был так измотан, что не сразу обратил внимание на новые крики – просто начал готовиться к приему очередного покалеченного. Однако крики не прекращались, и боли в них слышно не было. Слышался ужас. Я поднял глаза и всмотрелся туда, куда и все остальные. И вот тут-то меня пробрало. Города не было. Впереди было пустое пространство, большая поляна, в центре которой лежали развалины. От того места, где я стоял, было плохо видно, но я все-таки различил. В центре развалины были старыми, камни и кирпичи уже потемневшие от времени. Наши предшественники действительно успели построить стену – сейчас можно было различить, что по краям обломки свежие, есть много древесных стволов. Постройки были разрушены не более двух недель назад. Эльфы терпеливо позволили солдатам и строителям закончить постройку, дождались, когда они сообщат об успехе, и стерли ее с лица земли. Нас заманили в ловушку! Люди потеряли Элтеграбскую тысячу, и теперь первородные уничтожат еще одну. Из дальнего от нас края леса показалась цепочка фигур в зеленовато-бурой одежде. На мгновение мне показалось, что это люди.
Кажется, не было в войске никого, кто не понял бы, что мы попались в ловушку. Я услышал голос тысячника Орена – он приказывал разворачиваться. Через минуту он появился возле обоза.
– Сгружаем раненых и продовольствие, бойцов сажаем в телеги, как можно больше. Человек двести можно усадить. Остальные будут идти за телегами. Помойные остаются в прикрытие, охранять раненых, и будут двигаться следом за нами по мере возможности.
Тысячник Орен жертвовал помойными и ранеными, чтобы сохранить хотя бы часть армии. Если бежать, время от времени меняясь с теми, кто сидит на телегах, то можно двигаться очень быстро, несмотря на усталость. К счастью, эльфы никогда не убивали лошадей, как и других живых существ, без необходимости. Они, конечно, не питаются только растениями, овощами и фруктами, как об этом думают невежественные люди, но уничтожают живое существо только по необходимости. Вот только сейчас им кажется необходимым убить девять из десяти людей, живущих в нашем мире. В общем, Лирантской тысяче не грозило остаться без телег.
Я смотрел, как выгружают раненых, и чувствовал, что во мне что-то ломается. Я не лекарь! На самом деле я ведь никогда не хотел быть врачом. Хороший лекарь любит людей, очень хороший лекарь относится к человеку как к механизму, который следует починить, а гениальный лекарь умирает с каждым пациентом, которого не смог вырвать из лап смерти, так говорил мне отец. Ничего из этого я не мог сказать о себе. Да и прошлой своей жизни я пошел учиться в медицинский институт исключительно следуя указаниям родителей, самому мне было все равно. Эти раненые мне никто, я чужой здесь, в этой стране и в этом мире, я попал сюда случайно, пусть и по собственной глупости. И все-таки я смотрел, как солдаты быстро, но аккуратно выкладывают раненых на носилки, и чувствовал, что во мне что-то ломается.
– Залазь в телегу, парень, – велел мне тысячник Орен, проходя мимо меня. – Ты вымотался больше других.
Я дернулся было, чтобы выполнить приказ. Боги, да я больше всего на свете сейчас хотел оказаться в этой телеге. Не видеть эту редкую цепочку первородных, неумолимо надвигающуюся на нас. Не видеть еще одну, такую же, появившуюся за нашими спинами. Оказаться хотя бы в относительной безопасности, укрытым за толстыми щитами повозок, и уснуть хоть на короткое время, на те два часа, через которые придется встать и поменяться местами с кем-то из бегущих за этими телегами. Я понял, что не могу. Каким бы плохим лекарем я ни был, я уже взял на себя ответственность за своих пациентов и теперь не могу оставить их, перестать бороться за их жизни. Пускай им и не угрожает возможность умереть от ран. Я стоял, разрываясь между желанием и неведомым, нелепым, неизвестно откуда взявшимся чувством долга, так не вовремя проявившимся у меня, и смотрел, как мимо меня, навстречу стоявшим на краю леса эльфам тянется колонна измученных солдат.
– Почему ты еще не в телеге, воин? – рявкнул вновь оказавшийся возле меня тысячник.
– Я не могу, – выдавил я из себя. – Пациентов не могу оставить.
Тысячник остановился. Тысячник посмотрел мне в лицо.
– Ты ведь понимаешь, мальчик, что помойные, раненые и все, кто останется прикрывать отход, умрут?
Я кивнул. Сил, чтобы ответить, у меня не оставалось.
– Что ж, это действительно твой долг, – кивнул тысячник. – А мой долг вернуть королевству хоть часть солдат. У тебя осталось довольно много денег. Если я выживу, могу их кому-нибудь передать.
Что он говорит! Я не хочу умирать! Я не хочу оставлять завещание!
– Я не знаю, есть ли у меня родственники. Раздайте их выжившим или используйте еще как-нибудь, господин Орен.
Тысячник кивнул и, схватив меня за рукав, подвел к толпе помойных, которые растерянно стояли вокруг носилок с ранеными.
– Это сотник Варден. Он остается за главного. Ваша задача – задержать эльфов, насколько сможете. Хотя бы дождитесь этих, которые с того края идут. Потом можете разбегаться. Кто побежит за нами сразу, получит болтом. И вот что, если кто выживет – считайте, вину перед его величеством искупили.
Тысячник развернулся и побежал вслед удаляющимся солдатам.
– Ну, командуй, сотник, – сказал невысокий человек в потрепанной черной одежде, оказавшийся рядом со мной.
Зачем Орен поставил меня командовать смертниками? Я же не умею! Я никогда этим не занимался!
Я вспомнил, что положено говорить в таких ситуациях.
– Занять круговую оборону вокруг носилок. Сомкнуть щиты. Парни, – это к раненым, – кто может встать, стойте за нашими спинами. Будете колоть мечами тех, кто прорвется. Эээ… в смысле оказывать поддержку солдатам первой и второй линий.
– Мы поняли, сотник, – ответил кто-то из солдат. – Давайте, парни, у кого кишки еще не вываливаются, поработаем.
Эльфы немного растерялись, когда оказалось, что армия разделилась на две части. По крайней мере, те, что стояли на пути отступающих, стали время от времени поглядывать на нас, не зная, на кого нападать. Кажется, это немного помогло – кони прорвали жидкий заслон на дороге, и, оставляя за собой тела подстреленных, армия скрылась в лесу. Я перестал оглядываться и встал лицом к приближавшимся с дальнего края поляны. Они, увидев, что происходит, перешли на бег. Похоже, нам тоже немного повезло, и нас не будут расстреливать издалека, выискивая щели в щитах, – слишком торопятся. Нападавшие на ходу закидывали луки за спину и снимали с поясов свое странное оружие – уруми. Где-то я про такие мечи читал. Кажется, в моем мире в Индии было что-то подобное. Я вспомнил, что мне говорил десятник Декель. Подождал, когда эльфы приблизятся, и выкрикнул:
– Поменять щиты, рассыпаться!
Помойных никто не учил. Да и голос мой услышали далеко не все, а продублировать никто не додумался. Из тех, кто услышал, немногие исполнили приказание – менять большой, почти в рост щит, который дает хоть какую-то защиту от стрел, на маленький, круглый, и выходить из строя казалось не слишком хорошей идеей. Да и поторопился я, так что из тех, кто все-таки послушался, двое или трое упали со стрелами в груди еще до того, как цепочка странных мечников смешалась с оборонявшимися. А потом многие не успели среагировать на удар гибкой полосы стали и свалились с рассеченными лицами. Да я и сам свалился, только не от удара, а от того, что ноги у меня ужасно дрожали, и когда я шагнул вперед, навстречу заносящему руку для удара первородному, я просто споткнулся и свалился ему под ноги. Через пару мгновений я понял, что еще жив, вскочил на ноги. Эльфов передо мной не было, а сзади раздавались крики. Я на тех же ватных ногах повернулся и увидел перед собой спину эльфа. Кажется, он не обратил внимания на мое падение и просто перешагнул через меня. Тогда я подошел к нему и изо всех сил ударил в спину своим мечом, который каким-то чудом не выронил при падении. Первородный упал мне под ноги, а я прыгнул к следующему, который был чуть правее меня. Этот успел меня заметить и взмахнул мечом, или кнутом, я так и не решил, к какому типу оружия относится этот самый уруми, но в этот момент тот человек, помойный в черной одежде, который интересовался моими приказами минуту назад, поднырнул под его руку и ударил мечом в бок. Я огляделся, пытаясь понять, где требуется больше помощи, но никак не мог принять решение – за те секунды, что прошли с момента столкновения, строй перестал существовать, первая линия бойцов была уничтожена, и вообще, была такая неразбериха, что совершенно непонятно, где свои, а где эльфы. Особенно учитывая тот факт, что сосредоточить взгляд на чем-то одном я не мог, глаза отказались фиксировать происходящее. Я только собрался броситься наугад, как был рывком остановлен. Я позорно взвизгнул и снова обернулся назад, одновременно махнув мечом.
– Полегче, парень! – крикнул тот самый помойный, который спас меня от удара эльфа. Он без труда уклонился от моего неуклюжего взмаха. – Ты куда собрался?
– Но как же, – просипел я. – Раненых… защищать…
– Посмотри внимательно, твоих раненых уже нет. – Действительно, перед нами лежали только мертвые тела. Остальные помойные с криками убегали, а цепочка эльфов методично шагала вперед, отстреливая убегающих.
– Спасаться надо, пока нас не заметили! Сейчас мы ляжем и притворимся мертвыми. И потихоньку начнем раздевать этих гавриков!
– Зачем?
– Вот что, парень, ложись, пока кто-нибудь не увидел. Если хочешь выжить, – прошипел мне в ухо солдат. – Если не хочешь, то милости прошу, догоняй и нападай, может, повезет, и еще одного пырнуть успеешь. Хотя вряд ли. Только не стой тут, не демаскируй меня! Не тащи за собой на встречу с псоглавым.
Ноги у меня как-то сами собой подкосились, и я плюхнулся в утоптанную траву.
– Вот и молодец. Давай, раздеваем наши подарочки.
Мне хватило ума не спросить в очередной раз, зачем нам понадобилась вражеская одежда. Действительно, судя по всему, мой собеседник знает, что делает, а мне очень хотелось остаться в живых. Пациентов защищать больше не нужно – не осталось их.
Так, лежа, я стал стаскивать с убитого мной эльфа его куртку. Мой товарищ справился гораздо быстрее и подполз ко мне.
– Эх, парень, что ж ты как неаккуратно-то его, – посетовал он. – В следующий раз бери пример с меня, аккуратненько, в печень. И крови почти нет. Ты же лекарь, понимать должен. А у тебя – смотри, какая неприятность, на спине кровь.
Я промолчал. Это что ж получается, он еще и выбирал, куда ударить? С помощью знатока внутренних органов мне удалось справиться с застежками и раздеть убитого.
– Ну, чего застыл, облачайся, – прошипел человек.
Облачаться в чужие, запачканные кровью куртку и штаны мне не хотелось. Однако, глядя на то, как мой собеседник натягивает на себя свой комплект, я все-таки преодолел брезгливость и последовал его примеру.
– Ты луком пользоваться умеешь? – поинтересовался помойный. – Хотя кого я спрашиваю. Значит, берем только уруми.
– Я и уруми пользоваться не умею.
– Я тоже. А ты представляешь, сколько они стоят?
Я удивился, как он в такой момент не забывает думать о выгоде, но послушно вытащил меч из руки покойника, и даже нашел, как им подпоясаться.
– Как тебя зовут, парень?
– Эрик.
– А меня – Серп. Ой, то есть Беар меня зовут, Беар. Серп – сам понимаешь, прозвище. Ты меня лучше Беаром зови. В общем, так, Эрик. Сейчас мы обрядим этих господ в наши шмотки. И вот что, придется обезобразить им физиономии, чтоб непонятно было, люди это или нет. Иначе когда поймут, что кто-то снял с их мертвых одежду, они могут сильно разозлиться. И искать нас станут много тщательнее. Так что давай, одевай своего.
Слава богам, от необходимости уродовать лица Беар меня избавил. Он рассек каждому лицо, а уши замотал бинтами, снятыми с тела одного из наших раненых.
– Ну вот, думаю, проверять тщательно они не станут, – удовлетворенно констатировал он по окончании своего неприятного труда. Теперь ползем во-о-он туда, – Беар указал на дальний край поляны. – И углубимся в лес. Поползем быстро, но аккуратно. И как можно дальше. А потом, если нам это удастся, и если найдем какое-нибудь укрытие, будем спать.
– А почему туда?
– Потому что там, откуда мы пришли, лес будут прочесывать тщательнее.
Я кивнул и пополз. Стоило отползти немного от места битвы, где все было вытоптано, как трава скрыла нас. Не знаю, как это выглядело со стороны, но я очень надеялся, что издалека, благодаря эльфийской одежде, нас заметить трудно. Однако ползти было очень тяжело. Лихорадочное возбуждение прошло, и мне все сильнее хотелось спать. Я только старался не терять из виду пятки моего спутника, а сам сосредоточился на том, чтобы подтягивать попеременно ноги и руки.
– Может, стоит дойти до леса пешком? – взмолился я, окончательно выбившись из сил.
– Может быть, – прошипел Беар. – А может, кто и поглядывает на поляну. Рисковать не будем. Так что ты ползи, Эрик, не отставай. Я тебе, конечно, благодарен за то, что ты меня спас, но на руках за собой не потащу. Имей в виду, одному мне схорониться, наверно, попроще будет, уж больно ты зеленый. Не отставай, в общем.
И я продолжал ползти. Края леса мы достигли только к закату, но я этого не заметил. Состояние мое было совершенно сомнамбулическое, и остановился я только после того, как скатился вслед за Беаром в какой-то небольшой овраг, по дну которого протекал ручей. Холод меня немного взбодрил, я опустил лицо в воду и напился. Рядом отфыркивался Беар.
– Не расслабляйся, парень, – прошептал он. – Сейчас встаем и очень тихо идем вниз по течению.
Мне уже было совершенно неинтересно, зачем нам идти вниз по течению, поэтому я послушно взгромоздился на ноги и побрел за своим неутомимым спутником. Впрочем, его походка тоже не отличалась прямотой, шатало его почти так же, как меня. Только к середине ночи мы добрались до места, которое устроило Беара. Это был завал, образовавшийся на пути ручья из упавшего дерева. Мы забрались под ветви, набросали на себя всякого мусора, принесенного водой и удержанного ветвями, и мгновенно выключились, не обращая внимания на сырость. К тому же эльфийская одежда, как оказалось, не пропускала влагу, и в ней было достаточно тепло и комфортно.
Глава 5
Не знаю, сколько мы спали. Когда я проснулся, солнце светило вовсю, но было то утро того дня, когда мы остановились, или следующего – я так никогда и не узнал. Чувствовал я себя сносно, если учесть, что за последние сутки ко мне в желудок ничего не попадало, и то, что спать мне пришлось не в постели, и даже не на ровной земле, а среди переплетения веток. Кое-как выбравшись из завала, я умылся и огляделся. Беара нигде не было. Хотел покричать, но не решился. Мало ли, кто услышит? Я уже начал прикидывать, как буду выбираться в одиночку, когда заметил движение на склоне оврага. Это был мой спутник, и заметить его было очень нелегко, благодаря эльфийской одежде. Нет, она, конечно, не подстраивалась под окружение, не меняла цвета, но и в глаза совершенно не бросалась.
– А я думал, ты без меня решил выбираться, – поприветствовал я его.
– Была такая идея, – вздохнул помойный. – Только я подумал, что пользы от тебя все-таки больше, чем проблем. Вахты с тобой поделить можно на отдыхе, да и шустрый ты вроде в драке, если что, подсобишь. А то, что неуклюжий малость, так то потому, что еще зеленый. Все такими были. Да и лекарь, если поранят, то может, поможешь.
– Много я помогу, без инструментов и лекарств. Только перевязать и смогу.
– А это тоже польза ощутимая. Ну и потом… Ты скажи, чего ты со своей тысячей не побежал, можешь объяснить?
– Сам не знаю. Я подумал, что это же мои пациенты были, раненые. Я ведь не настоящий лекарь, только ученик, но все равно, получается, я за них ответственность на себя принял. Как-то… Не смог просто, и все. Хотя страшно было ужасно и жить очень хотелось.
– Вот. Это, конечно, у тебя от молодости, был бы поумнее, пошел бы со всеми, потому что один хрен ты никого из раненых не спас, только, считай, свою голову потерял. То, что мы выберемся из этой передряги, ты знать не мог, да и не выбрались мы еще, шансов у нас пока маловато. Но все равно поступок подкупает своим благородством. Ладно, если мы уже определились, почему я не ушел один, то вот тебе тут, уж чего нашел, перекуси, да будем решать, куда нам дальше податься.
Я с благодарностью принял горсть орехов и несколько кислых ягод.
– Беар, а ты сам-то кто? – не удержался я от вопроса.
– А то ты не догадался. Вор я. И, кстати, хороший вор, если б не предали меня, никогда б не попался. Живы будем, расскажу, какие веселые делишки я проворачивал.
После того как я засыпал в рот нехитрое Беарово угощение, он задумчиво прокашлялся и протянул:
– Думается мне, возвращаться туда, откуда пришли, нам, как и прежде смысла нет. Оно, конечно, соблазнительно очень, сразу-то в свои земли, да только не верю я, что мы туда дойдем. Вот чую и все, не пройдем мы там. Вот что я предлагаю, Эрик. А не направиться ли нам к Пеларе?
Я вытаращил глаза и уставился на товарища по несчастью:
– Беар, да ты головой не тронулся ли? Может, нам сразу во владения эльфов отправиться, к их лесному королю? Или кто там у них главный?
– Не знаю, кто главный, но вроде короля нет у них. И мы к нему не пойдем, – в обратном порядке ответил на мои вопросы Беар. – И с головой у меня все в порядке, во всяком случае, не больше не в порядке, чем обычно. Просто, думаю, не ожидают эльфы, что кто-то будет шариться так глубоко в их владениях. Легче проскочить будет. А до реки доберемся и подумаем. Хорошо бы, конечно, лодку. Пелара из леса выходит как раз в южные земли. А уж оттуда как-нибудь по своей-то земле и до Элтеграба доберемся.