— Когда ты посмотрела на меня, я увидел глубоко внутри тебя, чего ты хочешь. Наталья, я очень польщен, что ты хочешь меня.
— Как унизительно!
— Нет, это замечательно! Потому что когда я тебя увидел, то тоже захотел именно тебя.
Мужчина провел рукой по ее рыжим волосам, зарываясь пальцами в мягкие пряди.
— Это сон? — выдохнула она.
— В некоторой степени.
Она почувствовала укол разочарования:
— Значит, что бы ни случилось, оно не будет настоящим?
— Оно будет настоящим для тебя. Ты можешь делать все, что захочешь, и получить все, что тебе нужно, без страха. Ты можешь прожить самые безумные фантазии без вреда для себя. И никто не узнает.
— Кроме тебя.
— Кроме меня, — улыбнулся Ловец снов, и в его глазах вспыхнули озорные искорки. — А я никому не скажу.
Наталья задержала дыхание. Она знала, чего хотела, но внезапно поняла, что если позволит себе это, то никогда больше не сможет вернуться к обычному утомительному существованию, тесным границам мирка женщин высшего класса Бор Нарга. Она будет слишком хорошо осведомлена о том, чего лишена.
— Мне лучше проснуться, — промолвила она наконец.
Он провел рукой по ее волосам, и тепло его тела смешалось с ее собственным.
— Прошу, останься со мной!
Его голос слегка дрогнул, словно он боялся чего-то и пытался это скрыть.
— Почему?
— Потому что мне больно. Они били меня, пока я не потерял сознание.
Наталья вновь вскочила:
— Что?!
— Здесь, в твоем сне, я не чувствую боли. Позволь мне остаться!
Гнев и беспокойство сплелись в ней воедино.
— Как она посмела?! Я знаю, Делия недоброжелательна, но это…
Ловец прижался щекой к ее волосам, его сильные пальцы отыскали застежки платья.
— Я горжусь тем, что ты ее не боишься.
— Я определенно кое-что скажу Делии, когда проснусь!
Он вдохнул ее аромат:
— Вот это моя девочка, такая храбрая!
Наталья закрыла глаза от ощущения его теплого дыхания и пальцев, медленно расстегивающих платье.
— Никто и никогда не называл меня так.
— Храбрая и прекрасная. — Он поцеловал ее в волосы. — И все это ты.
Расстегнув застежки платья, он проник рукой в разрез и прикоснулся к обнаженной коже.
— И о чем мои фантазии? — промурлыкала девушка.
— Ты знаешь, — прошептал он, горячим дыханием обжигая ее кожу. — Скажи сама.
— У тебя есть имя?
— Ты можешь звать меня Очен, если хочешь.
— Очень. — Она закрыла глаза, наслаждаясь прикосновениями его пальцев к волосам. — Мне нравится. Звучит необычно.
— Там, откуда я пришел, оно привычное. В отличие от твоего, Наталья Сорвенска. Расскажи мне о своих фантазиях.
— Но ты уже их знаешь.
— Я хочу услышать от тебя. Как ты громко их произносишь. Никто не услышит, кроме меня!
Наталья молчала, неуверенная, что сможет озвучить желания даже ему.
Но если я не смогу рассказать о своих фантазиях мужчине в моих собственных снах, то кому вообще смогу?
— Я бы хотела, чтобы меня любили.
Она сжала губы, сама удивившись своим словам. Женщины Бор Нарга были выше таких чувств, как любовь, желание, страсть. Они забивали головы более высокими вещами.
Ведь и луны вращаются в обратную сторону, и песчаные моря полны воды.
— Неплохое желание. Ты прелесть!
— Ты говорил не о такой фантазии?
— О такой. — Он поцеловал ее в лоб. — Мне нужно знать обо всем, что ты хочешь, и обо всем, в чем нуждаешься. Наталья, ты любишь кого-нибудь?
Она подумала о матери, бабушке и всех тех женщинах, что принимали ее любовь. Тепло стало наполнять ее тело, смывая раздражение, вызванное Делией, и отрицательную энергию, что царила в этом доме.
— Подумай об этом, — промолвил Очен, — Думай о любви!
Наталья улыбнулась, ее наполняло расслабляющее тепло.
Ловец провел пальцами по внутренней стороне ее руки:
— А чего ты хочешь теперь?
— Удовольствия.
— Конечно.
Очен лукаво улыбнулся. Мужчина был красив, как сам грех, но, когда он улыбался, больше она ни на кого не хотела смотреть. В сравнении с ним Иван был бледной тенью.
Он потянулся вперед и провел языком по ее губам, от уголка до уголка.
— У тебя самая сладкая улыбка, — прошептал он.
Девушка таяла от его прикосновений.
— Ты наверняка говоришь это всем женщинам, которых ублажаешь.
— Я их не ублажаю. — Он нежно прикоснулся пальцем к ее губам. — Я делаю их фантазии реальными. Меня в их фантазиях нет.
Он провел влажным пальцем вниз по шее, к ложбинке между ключицами.
— Но с тобой я есть.
— Почему?
— Потому что такие у тебя фантазии.
Наталья обняла его за шею. Его волосы были теплыми и шелковистыми и казались такими реальными. Она отважно потянула мужчину к себе, и он поцеловал ее.
Нежным поцелуем, без каких-либо намерений. Наталья исследовала его губы, нерешительно и робко.
— Это фантазия, — прошептал Очен. — Ты можешь делать все что хочешь. Здесь нет никого, кто бы осудил тебя.
— Кроме тебя, очевидно.
— Но я всего лишь Ловец снов. Животное. Напоминание о том, что утратили цивилизованные люди.
Пальцы Натальи гладили пряди его волос.
— Ты не похож на тех животных, что я когда-либо встречала. Однажды я видела ручную пустынную ящерицу, но она была чешуйчатой и везде ползала.
Его улыбка стала шире.
— Я не человек. Меня можно держать на месте куском заколдованной веревки. Я существо с примитивными эмоциями. Какая разница, что я думаю о тебе?
Наталья держала его лицо в своих руках.
— Очень большая разница.
— Правда? — Его горячее дыхание обожгло, когда он поцеловал ее. — Но ты благородная леди Бор Нарга.
— Из рода Сорвенска. Богатая, эксцентричная, презираемая.
— Тсс… — Он заставил ее замолчать легкими поцелуями. — Прекрасная, страстная и вызывающая зависть.
— От которой все держатся подальше.
— Они все хотят чувствовать то, что дано лишь тебе. Ты одна обладаешь достаточной храбростью, чтобы следовать чувствам.
Наталья притянула его поближе, внезапно объятая нетерпением:
— Люби меня! Прошу, покажи мне, каково это. Ты разжигаешь огонь во мне.
Он вновь рассмеялся низким, гортанным смехом:
— А ты воспламеняешь меня. Ты чувствуешь это?
Он лег на девушку, и сквозь тонкую ткань платья она почувствовала твердость его тела. Невероятно, какое удовольствие ей это доставляло. Она извивалась под ним.
Очен уверенными пальцами раздвинул ворот платья, опустил голову и провел языком по обнаженному соску. Наталья изогнулась, жар его губ был невероятным. Огонь лизал ее тело, делая его напряженным и в то же время удивительно расслабленным.
— Это оргазм? — простонала она.
— Еще нет, любовь моя. Даже не близко.
— Я рассыпаюсь на части!
— Нет. Ты восхитительно целая.
— Не останавливайся.
— Мм, как требовательно.
— Прошу!
Целуя ее шею, Очен обнаженным торсом касался ее нежной груди. Тяжесть и жар его тела, щекочущее чувство от прикосновения водопада волос выводили ее из себя. Она приподняла бедра и ощутила его твердость через набедренную повязку. Она хотела, чтобы между ними не было ткани.
Девушка скользнула руками по его спине, кончиками пальцев исследуя сильные мускулы, спустилась ниже, к обнаженным ягодицам. Его взгляд смягчился.
Наталья никогда прежде не касалась этой части мужского тела. Никогда даже не видела ее. Тело Очена было подтянутым и сильным, кожа — гладкой. Она ласкала ягодицы круговыми движениями, и он улыбался ей.
— Наталья, я так сильно тебя хочу.
Она счастливо вздохнула:
— Это хороший сон.
Его улыбка померкла. Острая печаль появилась в глазах, и затем он поцеловал ее. Медленно проник языком меж ее губ, словно пробуя девушку на вкус. Его губы были теплыми, будто бархат, влажными и горячими. Наталья попыталась подражать его движениям, наслаждаясь его вкусом. Она никогда не думала, что можно так целоваться, но это оказалось таким естественным и нормальным. Почему бы мужчинам и женщинам не пить так дыхание друг друга?
Он давил на нее своим телом, устраиваясь между ее ног. Ощущение обжигало, и она обвила его руками.
— Пожалуйста, — прошептала она. — Пожалуйста!
Очен приподнялся на локти, смотря сверху вниз на ее лицо. Черные волосы ниспадали на подушки, словно пологом отделяя пару от всего мира.
— Я хочу…
— Чего? Чего ты хочешь? — Она страстно желала его.
Он легонько провел по ее щеке:
— Я хочу, чтобы это было настоящим.
— Разве оно не настоящее? Ощущения такие реальные.
— Я лежу избитый где-то в подвале. Ты спишь в комнате далеко надо мной. Темнота давит на меня. — Его взгляд был отстраненным, словно он смотрел одновременно на два мира.
— Но ведь ты здесь, со мной.
— Это всего лишь иллюзия. Я очень хорош именно в иллюзиях.
— Покажи мне, каково это в реальности.
Его губы изогнулись.
— Ты не захочешь это увидеть.
— Хочу. — Наталья коснулась его лица. — Всю мою жизнь у меня были одни сны. Когда я подумала, что нашла настоящую любовь и настоящую жизнь, оказалась обманута.
Очен сжал ее руку в своей сильной руке:
— Тогда приди ко мне и помоги. Я под этим домом. Меня заперли в комнате за… — он чуть нахмурился, — длинными стеблями, которые шумят.
Трубы, подумала Наталья. Делия заперла его за котельной, корова!
— Я приду к тебе, — сказала она. — Сейчас же.
Вернулась его ослепительная греховная улыбка.
— Я буду ждать.
— Я была бы больше польщена, если бы не знала, что у тебя нет выбора.
— Я бы ждал тебя, даже если бы был в своем лесу или в самых диких пустынях. Я бы ждал.
— О, — промолвила она. — Это мне нравится.
Он медленно ее поцеловал, его губы были нежными и в то же время искусными.
— Прошу, приходи ко мне, — попросил он.
Он поцеловал ее еще раз, а потом исчез, оставив ощущение поцелуя на губах. Наталья обнаружила, что обнимает пустой воздух, и с резким вдохом проснулась.
Она села на постели. Платье оказалось целым и застегнутым. В комнате стало темнее, большинство огней погасло, и девушка была одна. Она свесила ноги с кровати, надела туфли и тихонько выскользнула за дверь.
Очен лежал, скорчившись, в темноте. Его руки были скручены за спиной, веревка жгла кожу на шее. Если бы не эта колдовская удавка, он мгновенно перенесся бы обратно домой. Но он даже шевельнуться не мог, потому что ведьмовское лассо высасывало из него все силы. Оставалось только думать и ждать. Придет ли она?
Было большим искушением остаться в ее фантазии и заниматься с ней любовью. Но он не лгал, когда сказан, что хотел бы, чтобы это случилось в реальности. Всю свою жизнь Очен искал женщину, которую смог бы полюбить и которую считал бы своей. И он никогда не думал, что это будет человеческая женщина, высокородная леди из ненавистного Бор Нарга.
Люди, правившие этой землей, брали все больше и больше. Они использовали Ловцов снов — когда могли их найти — как вьючных животных. Использовали, пока не вытягивали из них всю магию, а затем оставляли умирать. Ловцы обладали эмоциями и страстью — тем, что эти люди выкидывали из своих жизней.
Леди Делия была типичным примером. В конце концов она просто убьет Очена. А Наталья оказалась совершенно другой. В ее фантазиях не было ничего жестокого или эгоистичного. Она изголодалась по любви и физическому удовлетворению страсти, которого избегали женщины ее земли. Они считали девушку кошмарной и извращенной за следование своей истинной природе. Очен же находил ее прекрасной.
Он услышал шаги за дверью. Легкие шаги, а не тяжелую поступь домашних охотников Делии. Охотники даже не стали сторожить Очена, зная, что он не сможет сбежать.
Что-то проскрежетало в дверном замке, а потом раздался громкий щелчок. Прохладный воздух волной обмыл мужчину, когда открылась дверь. Затем рядом с ним на колени опустилась Наталья.
— Очен, — прошептала она. Девушка положила его голову себе на колени и пробежалась пальцами по его израненному телу. — Они сломали тебе ногу. Мерзавцы!
— Потому что я такой опасный. — Он попытался улыбнуться, а затем стиснул зубы от боли.
— Я заберу тебя к себе. Мои слуги помогут вытащить тебя отсюда. Они верны мне. И у меня есть целители.
— Нет, — прохрипел он. — Меня нужно освободить.
Он пронзительно уставился на нее, один глаз заплыл из-за синяка. Она была ослепительно красива. Рыжие волосы мягким огнем струились по плечам и сливались с пламенем платья.
— Я не знаю как.
— Перережь колдовскую веревку и убери ее с моей кожи. Тогда я вернусь к своему народу, который меня исцелит.
Наталья закусила губу:
— Я никогда больше не увижу тебя.
— Я приду к тебе. Исцелившись, я вернусь за тобой.
Она не поверила. Неуверенность сквозила в карих глазах.
— Ты используешь меня, пришел ко мне и наговорил всего, чтобы я помогла тебе освободиться.
— Нет, любовь моя!
— Зачем тебе возвращаться? Я — просто человек, который поймал тебя и использовал для исполнения своих фантазий.
— Наталья, я обещаю!
Слезы заструились по ее щекам.
— Почему мои целители не могут тебе помочь?
Очен коснулся веревки, обвивавшей его шею, и отдернул пальцы, когда их ужалила магия.
— Это не позволит мне исцелиться. Я ослабею и умру.
— Ты мог лгать, чтобы я тебя освободила.
— Мог. — Он закрыл глаза. Она не доверяла ему, и он был болваном, что предположил, будто бы она ему поверит. — Но я не лгу.
Его смерть станет доказательством того, что он сказал правду, но ему будет уже все равно.
Очен вновь почувствовал на коже ее руки, мягкие и прохладные. Он любил ее прикосновения.
И затем — невероятно, но он почувствовал холод клинка и резкий рывок веревок. Открыв глаза, он увидел, как Наталья крохотным ножичком сосредоточенно перерезает веревки вокруг его горла. Девушка хмурилась, стараясь изо всех сил. Ведь она была леди, которая прежде не резала ничего тверже яблок.
Очен смотрел на нее, не в силах помочь, пока ослабевали узлы и уходила чудовищная боль. Наконец она сорвала с его шеи веревки и коснулась обожженной кожи. Слезы катились по ее щекам.
Очен поймал их губами, наслаждаясь соленым вкусом. Она передвинулась так, чтобы достать до веревки, стягивавшей запястья. Ее платье скользнуло по его коже, и на него пахнуло сладким ароматом.
— Я не могу позволить тебе умереть, — прошептала Наталья. — Не важно, увижу я тебя снова или нет. Ты будешь жив и в безопасности.
От слишком глубокого вдоха боль кинжалом пронзила его ребра. Нога пульсировала жаром, и Очена так и подмывало забраться опять в ее фантазии, чтобы облегчить боль. Но это слишком опасно.
— Что ты делаешь? — вдруг раздался вопль.
Леди Делия стояла в проходе, все в том же осыпанном драгоценностями бальном платье, а по бокам возвышались два охотника, которые ранее до бессознательного состояния избили Очена.
Наталья не подняла глаз и продолжила перерезать веревки.
— Я хочу дать ему уйти.
Делия вошла и схватила девушку за плечо:
— Ты не имеешь на это права. Он мой!
Наталья стряхнула его руку:
— Он — живое существо, а не раб.
— Он — Ловец снов. Ты знаешь, как тяжело было его найти, ты, тупая корова?
— Он умрет, если я оставлю его здесь, — отрезала Наталья. — И его у тебя больше не будет все равно. В чем разница?
— Разница в том, что он еще не исполнил мои фантазии. У тебя была возможность. Теперь моя очередь!
— Я не виновата, что он сначала выбрал меня. — В голосе Натальи прорезалась нотка гордости, пока она продолжала трудиться над веревками.
— Ты действительно тупица, Наталья. Он выбрал тебя, потому что я велела ему. Я обещала, что освобожу его, если он это сделает. Я хотела, чтобы он выставил тебя на посмешище, потому что все знают о твоих мечтах.
Наталья напряглась. Она взглянула на Очена, ища подтверждения, и тот медленно кивнул. Делия велела ему выбрать Наталью, чтобы позволить ей прожить ее сексуальные фантазии, пока она будет стоять в центре бальной залы. Если бы он это сделал, Делия приказала бы охранникам развязать веревки и отпустить его.
Но все пошло не по плану. Очен действительно выбрал Наталью, но связь оказалась настоящей, глубокой и сильной. Когда Наталья не позволила Делии унизить себя перед гостями, хозяйка отказалась отпускать Ловца снов. И он решил прийти в сны Натальи.
Боль, затопившая душу девушки, ударила и его самого. Он ждал, что она поднимется и уйдет, оставив его на милость Делии.
Вместо этого она вернулась к веревкам.
— Это не имеет значения.
— Ты действительно жалкое ничтожество, Наталья. Он моя собственность.
— Рабство в Бор Нарге незаконно.
— Человеческое рабство. Он не человек, а животное.
Еще один разрез — и веревки спали с его запястий. Жжение исчезло.
— Он свободен, — спокойно промолвила Наталья.
Очен нежно коснулся ее щеки:
— Благодарю тебя.
Делия громко завопила, призывая своих охотников, чтобы те бросились к ней, но Очен уже сформировал в уме отчетливую мысль о своих землях. Он потянулся туда, и Наталья, Делия, ее охотники и крошечная комнатка растворились в свете. Последнее, что он увидел, были карие глаза Натальи, и затем он оказался дома.
— Ну как все прошло? — спросила матушка на следующее утро за завтраком в элегантной столовой.
Бережно расставленные щиты защищали комнату от слишком резких лучей солнца, и потому в ней царили прохладные тени и мягкие солнечные зайчики.