Мне столько не надо было, мне метров семь достаточно. Главное чтоб хоть одна катречина до «сердца» аномалии достала. А то ж я знаю, как оно бывает, если большой «электрод» по-настоящему разозлить. Шарахнет так, что ночь в день превратится, всего себя сожжет, лишь бы достать обидчика. Не одним разрядом взорвется, а десятками сразу. Целый пучок молний швырнет, и хоть одна да достигнет цели. Человек в таком случае просто обугливается сразу, как головешка. Жутковатое зрелище. Был сталкер, и вдруг на его месте кусок горелого мяса, отдаленно напоминающий формой человеческую фигуру.
В общем, прицелился я – и выстрелил. Эх, хорошо б «уник» не задеть, но тут уж как получится.
Рой картечин хлестанул по аномалии. Конечно, большинство свинцовых горошин ударили по молниям. Раздался невообразимый треск, мгновенно расплавившийся свинец брызнул во все стороны. И так же, веером, протянулись над полем аномалий изломанные разряды, словно ища обидчика. Но я предусмотрительно спрятался, скорчившись за метровым кочаном «чертовой капусты». Невесть какая защита, конечно, этот шар, словно слепленный из пластов прессованного черного тумана, но все лучше, чем ничего.
А потом внезапно стало очень тихо. Лишь в воздухе сильно запахло озоном, как после сильной грозы.
Я выглянул из-за «кочана». Ага, все-таки хоть одна картечина да достала до центра аномалии!
Гигантский «электрод» сдулся, превратившись в потрескивающее, светящееся облачко тончайших, крохотных молний, в центре которого учащенно пульсировало маленькое сверкающее сердце. Не пройдет и четверти часа, как аномалия снова станет смертельно опасной – найдет где подпитаться, чтоб окончательно не сдохнуть. Может, аккуратно у гравиконцентратов энергии позаимствует, или еще как. А, может, и помрет на фиг, говорят, такое тоже бывает. Это не «Лес электродов», который находится неподалеку от ЧАЭС, где одинаковые аномалии составляют целую колонию, подпитывая друг друга. Тут, похоже, как у людей – каждый сам за себя.
Впрочем, проблемы разряженной аномалии меня волновали меньше всего. Я осторожно подошел к тому месту, где совсем недавно, лениво потрескивая молниями, вольготно раскинулось порождение иного мира. Сейчас же здесь было лишь выжженное черное пятно с зависшим над ним «сердцем» «электрода» – временно совершенно безопасным. Силенок не хватит у него ударить вторично, ибо нечем. Когда я подошел ближе, лишь задрожало оно, словно от ненависти, стрельнуло в меня тоненькими молниями – и сдулось окончательно, зависнув в полуметре над землей клубком белых, изломанных нитей, размером не более теннисного мячика.
Но «сердце» «электрода» меня не интересовало. Слышал я, что находятся порой ненормальные сталкеры, собирающие их для продажи, но это реально занятие для сумасшедших. Если найдет «сердце» способ подзарядиться, то и тройной контейнер не спасет того, кто вознамерился вынести из Зоны такую добычу. Вылезут из-под плотно притертой крышки белые молнии, и ляжет жадный ловец удачи обгоревшим трупом на зараженную землю. А над ним, торжествующе треща разрядами, зависнет аномалия, набравшая силу не пойми откуда. У порождений иномирья свои законы, понять которые нам не дано, как бы ни ломали над ними головы ученые всего мира.
Но меня интересовал лишь маленький золотой шарик, валяющийся неподалеку от «сердца». «Уник», привлекший мое внимание своей сверхъестественной красотой.
Но сейчас в небольшом артефакте уже не было ничего необычного, мистического, поражающего воображение. Просто тусклый, желтоватый шарик величиной с ружейную пулю двенадцатого калибра. Странно, а он мне больше казался… Я даже поискал глазами, не лежит ли где тот арт, переливающийся яркими нитями, от текучего движения которых трудно оторвать взгляд…
Нет, ничего похожего. Не иначе, маленький артефакт подпитывался аномальной энергией от «электрода», а когда тот сдулся, то и волшебный эффект пропал начисто. М-да, получается, напрасно я рисковал, да и дефицитный патрон зря истратил. Но кто ж знал-то…
Поднял я тот шарик, повертел между пальцами. Ну да, ничего особенного. Никаких переливающихся нитей. И легкий вдобавок, словно сделан из дешевой пластмассы.
Я пожал плечами, сунул сомнительный трофей в нарукавный карман – не выбрасывать же – и пошел себе к выходу с поля аномалий. А то пока я тут стою и разочарованно хмыкаю, пришедший в себя «электрод» запросто может долбануть обидчика разрядом. Пусть не фатальным, но наверняка болезненным. Мне оно надо?
* * *Смертоносная свалка аномалий осталась позади. Справа над лесом маячили мрачные антенны загоризонтной РЛС, значит, шел я верным путем, и до Заполья оставалось километр-полтора, не более.
Заполье – это небольшое, давным-давно заброшенное село, рядом с которым находился один из радиационных могильников, куда в восемьдесят седьмом году, когда Зону чистили, свозили опасные отходы. Тогда много где их сваливали, и почти по всем данные есть, куда и сколько фонящих обломков определили. И если по остальным могильникам хоть какая-то информация имеется, то по Заполью – нет. До сих пор неясно, что там закопали и в каком месте.
А когда в Зоне отчуждения стало твориться неладное, нечисто стало и в Заполье. Причем не только в плане радиоактивного загрязнения. Кто туда попадал ненароком, не возвращался. Многое говорили про заброшенное село, все больше брехня и выдумки, потому как если никто оттуда не вернулся, то кто ж мог рассказать о том, что в этом проклятом месте творится?
Правда, мне однажды пришлось побывать в тех местах, и даже получилось вернуться обратно. Думаю, не возвращались те, кто попадал в аномалии, коих рядом с селом было великое множество, либо в лапы живым мертвецам со старого кладбища, которых там тоже водилось в избытке. А в самом заброшенном селе спокойно жил себе самый настоящий мутант, совершенно жуткий с виду. Я как увидел его тогда, так челюсть сама вниз и упала.
Нижняя часть тела того мутанта напоминала старинный треножник с тремя мощными лапами. Удобно наверно: идешь себе в любую сторону, а та конечность, что сзади болтается, ускорение придает. Перевитых мышцами и венами рук тоже было три, расположенных по аналогичной схеме. То есть, проблема почесать спину кузнеца-мутанта точно никогда не беспокоила. Весь этот зрелищный торс был затянут в синий рабочий комбинезон, явно перешитый из двух нормальных по случаю наличия у хозяина лишних конечностей. Поверх комбеза с тремя штанинами и тремя рукавами был надет кожаный фартук со следами попадания на него горящих угольков.
А вот голова у мутанта была одна, похоже, способная мгновенно повернуться на сто восемьдесят градусов благодаря длинной, почти полуметровой шее. Но взглянуть в глаза хозяину кузни тогда не получилось – его голову скрывал стальной шлем с овальными окошками, похожий на водолазный, и рассмотреть что-то за толстыми стеклами тех окошек было решительно невозможно.
Правда, потом он шлем снял, и моя челюсть, усилием воли вернувшаяся в прежнее положение, рухнула вниз снова.
Длиннющая шея мутанта заканчивалась… мозгом, перевитым множеством извилин. Обычным человеческим мозгом, какие изображают в учебниках, разве что побольше примерно вдвое. Но это еще не все. Прямо из мозга, игнорируя все законы природы, росли шесть тончайших мышечных пучков, оканчивающихся глазными яблоками без малейшего намека на веки и ресницы.
При всем при том мутант оказался вполне разумным, хамоватым, и неимоверно талантливым кузнецом, умеющим работать не только с металлами, но и с артефактами. Он и выковал для меня новую «Бритву», так как старая… осталась у меня. Просто однажды увидел я в Зоне самого себя со своим ножом, ни черта не помнящего, так сказать, в начале сталкерского пути. И что это было, до сих пор не знаю. То ли в параллельный мир я попал, то ли в петлю времени. В общем, кому нужны подробности той встречи, читайте мой роман «Счастье для всех» – там, кстати, и про Кузнеца все подробно написано. Вкратце же все закончилось так: выковал для меня мутант новый нож, так же исправно режущий что металл, что пространство между мирами. Да только лафа длилась недолго – в скором времени моя новая «Бритва» барахлить начала, а под конец вообще превратилась в обычный нож без каких-либо аномальных свойств.
Кузнец же получил пулю от одного урода, и остался лежать на полу своего дома, положив на простреленную грудь «шевелящийся магнит» – жутковатый артефакт, обладающий способностью провоцировать практически мгновенные и совершенно неконтролируемые мутации живых организмов.
Я честно пытался помочь раненому Кузнецу, но он не позволил. Сказал «уходи!» – и все тут. Ну, в Зоне принято уважать последнюю волю умирающего. Я и ушел, плотно прикрыв за собой дверь и мысленно поклявшись никогда не возвращаться в Заполье… Похоже, скоро я дам клятву никогда больше не клясться – гнилое это занятие. Бесполезное совершенно. Ибо любая клятва – это лишь издевка над судьбой, которая, в свою очередь, не прочь поиздеваться над клянущимся, и обставить дело так, что ты непременно нарушишь свое обещание…
Я честно пытался помочь раненому Кузнецу, но он не позволил. Сказал «уходи!» – и все тут. Ну, в Зоне принято уважать последнюю волю умирающего. Я и ушел, плотно прикрыв за собой дверь и мысленно поклявшись никогда не возвращаться в Заполье… Похоже, скоро я дам клятву никогда больше не клясться – гнилое это занятие. Бесполезное совершенно. Ибо любая клятва – это лишь издевка над судьбой, которая, в свою очередь, не прочь поиздеваться над клянущимся, и обставить дело так, что ты непременно нарушишь свое обещание…
Вот так и шел я себе, гоняя в голове философские мысли, пока не услышал беспорядочную стрельбу. Обычное дело. Идешь по Зоне, слышишь – стреляют. В такой ситуации самое верное решение это обойти опасное место по широкой дуге, чтоб случайная пуля ненароком не прилетела тебе в ноздрю. Возможно, я бы так и сделал, если б не одно «но».
Стреляли со стороны Заполья. Оттуда, куда я и направлялся. И что прикажете делать?
Опять же, самое разумное это переждать где-нибудь, пока любители опасных развлекух не наловят маслин в горячие лбы и не успокоятся.
Но мне просто любопытно стало, кто это может так отчаянно стрелять в этой глуши, и главное – в кого? Тут места поганые, гнилые, с дурной славой, потому, наверно, Кузнец сюда и перебрался. Нормальная тема для творческой личности, чисто чтоб не мешали созидать. И вдруг такая отчаянная молотьба в несколько стволов…
Впереди был пригорок, заросший высоким бурьяном, почти в рост человека. Вольготно ему на земле, пропитанной радиацией. В такой буйной растительности прятаться одно удовольствие.
Залез я на тот пригорок, раздвинул толстые стебли сорняков, чтоб лучше было видно, – и невольно присвистнул.
Дело в том, что на самой окраине Заполья, в низинке раскинулось довольно большое старое кладбище, накрытое, словно саваном, полупрозрачно-белесым туманом. Причем, по ходу, туман этот плавал там постоянно, и был слишком густым для того, чтоб быть просто обычным атмосферным явлением. Из этой почти осязаемо-плотной взвеси торчали покосившиеся кресты, напоминавшие голые мачты давно затонувших кораблей.
Помнится, именно в этом молоке однажды блуждал я с напарником в поисках «серебристой паутины», артефакта довольно редкого, и при этом смертельно опасного. И ведь нашли, и даже доставили к Кузнецу, которому «паутина» была необходима для создания новой «Бритвы».
Правда, для этого пришлось нам неслабо повоевать в «живом тумане», имеющим свойство поднимать из могил мертвецов. Как только почует гигантская аномалия, что запахло теплым ходячим мясом, так и полезут зомби из могил, да такие, что только держись. Симбиоз, блин… Экосистема, мать ее за ногу.
И вот сейчас в этой экосистеме отчаянно боролись за жизнь четверо бойцов в грязных, драных, заляпанных кровью камуфляжах. Пятого чуть в сторонке жрали живьем мертвецы, отрывая от тела трепещущие куски плоти и обильно поливая кровью «живой туман», который жадно тянул к месту пиршества белесые ложноножки.
А оставшиеся в живых отстреливались. На все четыре стороны, так как восставшие из могил мертвецы лезли к ним со всех сторон. Четыре автомата зло и часто тявкали одиночными, что есть правильно – очереди очень быстро опустошают магазин, плюс ствол постоянно тащит вправо и вверх.
И, надо сказать, стреляли бойцы неплохо. Быстро сообразив, что даже выстрел в голову не всегда дает стопроцентный результат, прицельно клали пули в шеи ходячих трупов, стремясь перебить шейные позвонки. Когда такое удавалось, гнилая голова мертвяка либо отлетала от тела, словно футбольный мяч, по которому зарядили с ноги, либо повисала на клочьях кожи и остатках мышц, болтаясь на спине трупа наподобие рюкзака, небольшого и жуткого с виду.
Правда, и это не всегда срабатывало. Трупами управлял Живой туман, и остатки мозгов в пожелтевших от времени черепушках были очень второстепенным фактором жизнеспособности мертвецов. Главное чтоб конечности были в относительном порядке, дабы труп мог двигаться и кормить аномалию. То, что он сам типа жрет, так это лишь иллюзия. На самом деле мертвец не ест. Это лишь предварительная обработка пищи, как у нас жевание перед проглатыванием. Все равно мясо и кровь из сгнившего желудка зомби вниз падает, в туман. Поэтому лучше бы бойцы по коленям трупов стреляли, глядишь, немного подольше б протянули. Я ведь тоже был в этом Живом тумане, когда за «серебристыми паутинами» охотился. И так же отстреливался от мертвецов. Правда, при этом не стоял столбом, как те четверо, а бежал изо всех сил, выдирая ноги из вязкого тумана, стремящегося опутать мои конечности белесыми щупальцами.
Так что парням оставалось жить минуты три в лучшем случае. По ходу, даже мертвяков, выбывших из строя и упавших в туман, аномалия довольно быстро восстанавливала и вновь бросала в битву. А жаль. Отстреливались они лихо, очень быстро меняя магазины. Сразу видать, опытные вояки. Но против Живого тумана шансов у них нет. Бывают случаи, когда нужно просто сваливать. Эти же, по ходу, твердо решили стоять до конца. Что ж, их конец очень близок, дольше трех минут они ну никак не продержатся.
Стоял я вот так, смотрел на эту безнадегу, и сам себя тормозил. Нужно было им в туман лезть? Получается, нужно. Залезли? Очевидно же. Ну и вот. Мое это дело? Совершенно не мое. Мое – это обойти Живой туман по широкой дуге и двигать в полуразвалившееся село к дому Кузнеца, единственному целому строению на километры вокруг. Вот это и есть моя цель, к которой я шел довольно долго. А то, что кто-то найдет свой финал по собственной дурости, это точно не моя проблема.
При этом надо помнить о том, что самые серьезные проблемы у меня начинаются тогда, когда я суюсь кому-то помогать. Ни хрена я не супергерой, которому после того, как он совершит хорошее дело, тут же обламывается сверкающая куча ништяков. В моем случае за доброе дело обычно норовят в ответ сделать какую-нибудь пакость, а то и вовсе на тот свет отправить. И не надо кивать на волчьи законы Зоны, на Большой земле все то же самое. Как говорится, не делай добра – не получишь зла.
Тем временем какой-то обезглавленный меткой пулей мертвяк постоял, покачался, словно раздумывая над возникшей проблемой, и вдруг ринулся вперед, прямо на стрелков, нимало не смущаясь тем фактом, что горячий свинец крошит в труху его ребра. Без башки даже в Живом тумане зомбаки долго не живут, но вот напоследок пакость сделать могут запросто.
Причем пакость фатальную.
Безголовый урод с разбегу ударился сгнившим телом в одного из стрелков, сбил его с ног, вместе с ним рухнул в туман – и исчез в молочной взвеси… откуда через мгновение выплеснулся нехилый фонтан кровищи. Будто выкрутили парня одномоментно, как мокрое белье, выжав из него всплеск темно-вишневого цвета, на секунду окрасивший белый туман. Впрочем, он практически тут же снова стал белым, словно губка всосав в себя человеческую кровь.
– Лёха, мля!!! – взревел один из стрелков, перекрыв голосом треск своего автомата. – Лёху убили, ссуки!!! Нате, мля, нате, твари!!!
И, щелкнув переводчиком огня, принялся полосовать мертвецов очередями. Занятие, несомненно, эффектное с виду, но бестолковое, ибо много боеприпаса расходуется неприцельно и впустую. Понятно… У бойца при виде смерти боевого товарища крышу сорвало. А значит, и сам он не жилец. Ибо кто не сохраняет хладнокровие во время боя, тот практически всегда следом теряет и жизнь. Стало быть, и остальным вскоре хана наступит быстрая и неотвратимая – двоим против толпы живых трупов ловить нечего. Особенно если они решили поиграть в героев и вместо того, чтоб бежать, словно приросли к своей позиции…
Приросли?
Кстати, скорее всего, так оно и есть. Держит их Живой туман, и лишь ждет, когда зомби доберутся до живого мяса, пережуют его хорошенько и накормят им аномалию. Гурман белесый, блин. Ладно.
Ну не мог я смотреть, как три человека умирают на моих глазах. И поэтому бросился бежать, на ходу сунув «КС-23» в рюкзак и выдернув из карманов разгрузки две «эргэдэшки». Я хорошо помнил, как мне с напарником в свое время удалось вырваться из плена Живого тумана, создав на одном участке серо-белесого болота максимальную плотность огня, полосуя аномалию очередями. Живой туман очень чутко реагирует на раздражители, и если его побеспокоить, мгновенно уплотняется в растревоженном месте, и порой даже, не дождавшись верных, но медлительных трупов, сам взметает кверху гибкие жгуты-щупальца, стремясь покарать обидчика.
Подбежав к краю тумана, я выдернул чеки из гранат и заорал дурным голосом:
– Ложись! Ложись, мать вашу! Падайте в туман!
И одну за другой бросил гранаты под ноги живым трупам, которые русского языка точно не знают. Забыли за время лежания в могилах. Туман же, оживляя, не напомнил – если, конечно, аномалии понимают человеческую речь. Мне иногда кажется, что понимают… Хотя это, наверно, только кажется.