— У нас в армии за рукоприкладство наказывали…
Но Краб на его жалобу не обратил внимания, а продолжил:
— Татьяна будем моим заместителем по воспитательной работе. Перейдем к делу. До того как я приехал к клубу «Мухомор», где на вас напал Хорьковский, мне удалось выяснить, что в ночь убийства к жене Матвея приходил любовник. А кто такой этот любовник может знать один человек — косметолог Эли по кличке Кика. Мы с Матвеем предполагали, что Кика — это женщина, а оказалось, что он вроде мужчина, но практически женщина.
— Как это? — не понял Владик.
— Голубой он, — подсказал догадливый Матвей.
— Да, верно, — кивнул Краб, — голубой. У меня есть визитка Кики и информация, что Катрин, подруга Эли, должна ему сто долларов за сеанс косметирования или как он там называется и пока что деньги она ему не отдала. На этом мы с вами и сыграем. Матвей позвонит Кике и скажет, что он хочет передать ему от Катрин сто баксов, узнает куда и когда можно подъехать. Он договорится о встрече, а там уж дело техники.
— А чего мы сейчас среди ночи что ли будем этому Кике звонить? — зевая поинтересовался Владик. — Нормальные люди в такое время спят, это только нас черти носят.
— Наоборот настоящие тусовщики в такое время только из клубов начинают расходиться, — возразила Татьяна, — если нам номер Кики прямо сейчас набрать, то можно и договориться о встрече. Давайте, прямо сейчас звоните!
Она вытащила из кармана мобильный телефон Захожина и отдала назад Матвею. Радиоведущий имел большой опыт общения с аудиторией слушателей, поэтому поговорить по телефону с незнакомцем ему не составляло большого труда. Дозвонился сразу и выяснил, что Кика действительно не спит, а тусуется в клубе. Разговорившись, Матвей сказал, что видел Катрин вечером и что она просила его срочно передать Кике сто баксов.
— О, как это кстати, — обрадовался Кика, — я как раз сейчас нахожусь на мели, мне даже нечем оплатить заказ в баре. А вы на машине? Не могли бы вы подвести мне деньги в клуб «Гей-зер»? Вы знаете такой клуб?
— Конечно, знаю, — ответил Матвей, — я даже сам не раз там бывал. Хорошее заведение. Буду у вас через час-полтора. Как мне вас найти?
— А меня здесь все знают, — игриво ответил Кика, — спросите у бармена…
Матвей попрощался с косметологом и протянул телефон Татьяне.
— А ты чего в этом «голубом» клубе-то делал? — подозрительно спросил Владик у Спичкина на всякий случай отодвигаясь от него подальше.
Он еще не забыл за что магнат Хорьковский хотел убить Спичкина, поэтому подозрения в неверной ориентации с него не снял.
— Новогоднюю вечеринку я вел в этом клубе как-то пару лет назад, — ответил Матвей, — работа у меня такая — работаю там, где платят. И нечего на меня так таращиться со своими подозрениями!
Владик таращиться перестал, отвернулся к окну, а Матвей поспешил переменить тему.
— Войти-то мы с вами в клуб войдем, — сказал он, — Кику тоже найдем, но будет ли он с нами разговаривать по поводу Эли? В заведении метод «звездукции», который Краб применяет не пройдет, там охрана серьезная, да и зачем нам лишний шум поднимать? Надо как-то выманить Кику из клуба, например, пусть Владик Кике сто баксов якобы от Катрин отдаст, а потом предложит подвести его до дома на своей машине.
— Я-а-а? — засипел от возмущения, как дырявый баян, Владик. — Да я вообще в этот клуб не зайду вообще ни ногой!!! Я этих педиков крашеных на дух не переношу! Я ж их там поубиваю всех! Вот сам ты и иди!!! Умный какой, меня посылает! Это твое дело, сам его и расхлебывай!!!
— Я бы пошел, — ответил Спичкин, — но я человек в Москве известный, меня узнают, пойдут кривотолки. И внешность у меня на данный момент непрезентабельная — физиономия вся разбитая мужем твоей любовницы Хорьковским. Поэтому вряд ли со мной этот Кика захочет кататься по ночной Москве. А ты у нас мачо, дамский любимец, таких как ты мускулистых парней из провинции в этом клубе любят, вот ты и соблазнишь Кику.
Владик побагровел от гнева и только железный взгляд Краба не позволил ему двинуть Матвею по физиономии. Он стал отпираться:
— Я не смогу с пидарасом разговаривать, меня вырвет!!!
— Он не пидарас, а «голубой», — сказал Матвей.
— А какая разница? — спросил Владик.
— А разница в том, — начал пояснять Матвей, — что приходит как-то к психологу мужчина и говорит, мол, доктор, мне кажется я «голубой», а психолог его спрашивает — а вы батенька кто по профессии — модельер одежды или художник? Тот — нет, мол, не модельер и не художник. «Ага, вы — артист или музыкант», — говорит доктор. Нет, отвечает тот, я не артист и не музыкант, я водитель грузовика. «Ну, тогда, — говорит доктор, — никакой вы не «голубой», а самый настоящий педераст!». Вот тебе и вся разница.
— А ведь всё-таки придется тебе идти, Владик, — вмешался в разговор Краб, — у тебя больше чем у нас всех шансов вывести из клуба Кику. Ты самый привлекательный из нас. Я имею в виду присутствующих здесь мужчин. И ничего зазорного в этом нет, считай, что тебя наше подразделение отправило в разведку в лагерь неприятеля. Вспомни историю. Думаешь, разведчику Штирлицу легко было общаться с фашистами, когда его Родина воевала с врагом, кушать немецкие сосиски, давиться немецким пивом, вспоминая наше «Жигулевское». И ничего он крепился и не прокололся ни разу. Раз уж мы одна команда, давай тогда друг за друга горой, а не делить — это твоё, это моё, мы все сейчас по уши в болоте и должны друг другу помогать, иначе не выберемся.
Владик Краба уважал, потому помолчал какое-то время, насупился, сопя в две ноздри, подумал, почесал голову, потом поднял глаза и выдавил из себя:
— Ладно, я согласен пойти туда, но помните — мне будет очень нелегко…
*****
Владик скрепя сердце зашел в клуб «Гей-зер». Из зала доносилась негромкая музыка, посетители уже расходились от гардероба с любопытством поглядывая на хорошо сложенную фигуру Владика. Увидев замешательство нового гостя к нему подошел парень в кожаной жилетке, одетой на голое тело и кожаных тонких обтягивающих штанах.
— Привет, сладкий, — поздоровался он, — кого ищешь?
— Кику, — еле-еле выдавил из себя Владик.
Владик чувствовал себя так, как будто его целиком засунули в банку из-под шпрот.
— А-а, — разочарованно протянул парень в кожаной жилетке, — Кика сидит у стойки, вон он…
Парень показал Владику спину, над которой возвышалась коротко, почти под ноль, стриженая голова человека в меру худощавого. Владик на негнущихся ногах прошел по залу, чувствуя как на него пялятся оценивающе из-за столиков десятки глаз, подошел и подсел рядом с Кикой, оказавшемся существом неопределенного пола лет тридцати с подкрашенными глазами и помадой на пухлых губах.
— Привет, Кика, вот тебе деньги от Катрин, — сказал Владик и положил на стойку бара сто долларов, который до этого сжимал в кулаке.
Мятая и влажная от ладони Владика бумажка распрямилась на стойке бара, словно потягиваясь после долгого сна. Владик старался не смотреть в глаза Кике, пытался не прикасаться к нему, ему вообще по внутреннему ощущению казалось, что то, что он сейчас делает — ляжет несмываемым пятном позора на его безупречную биографию.
— Спасибо за денежки, — ответил Кика, забрал купюру, сунул её усталому бармену и спросил, — как там Катрин поживает?
— Ничего, нормально, трудится, — ответил Владик.
Он понятия не имел о том чем занимается Катрин и Краб не успел ему ничего рассказать. Но на счастье Кика Катрин больше не поинтересовался, зато поинтересовался самим Владиком.
— А ты натурал? — спросил он, потягивая через трубочку цветной коктейль.
— Это в каком таком смысле? — спросил Владик, глядя прямо перед собой.
— Натурал ты, я вижу, — ответил Кика, — не наш, не здешний. Да ты расслабься, мы не кусаемся и приставать к тебе я не буду. Почему-то вы все, натуралы, считаете, что мы только и ждем, чтобы на вас наброситься.
— Это… слышь… я на машине… приехал… — начал стрелять междометиями Владик. — Могу тебя до дома подвести… если хочешь…
— А-а, я всё понял, — улыбнулся Кика, — сто баксов от Катрин это просто предлог, чтобы со мной познакомится. Натурал решил попробовать сладенького?
И тут Кика совершил не позволительную ошибку. Он своей мягкой ладошкой и шаловливыми пальчиками ласково потрепал Владика за щечку, покрытою легкой щетиной…
… Краб, Татьяна и Матвей сидели в «Лексусе» напротив «Трех обезьян» и ждали возвращения Владика вместе с Кикой. Двери клуба распахнулись и два здоровенных бугая грубыми пинками вышвырнули оттуда Владика. Он пролетел метра три и свалился на дорогу, распластавшись на ней.
— Ну ни фига себе, — сказала Татьяна.
Матвей и Краб выскочили из машины, подбежали к Владику, подняли его подмышки и потащили к «Лексусу». Нос у Владика был разбит, он постанывал, поджимая ноги, видимо и по ребрам ему тоже досталось. Владика загрузили на заднее сидение, Татьяна дала ему свой носовой платок. Краб сел впереди, Матвей рядом с Владиком.
— Ну ни фига себе, — сказала Татьяна.
Матвей и Краб выскочили из машины, подбежали к Владику, подняли его подмышки и потащили к «Лексусу». Нос у Владика был разбит, он постанывал, поджимая ноги, видимо и по ребрам ему тоже досталось. Владика загрузили на заднее сидение, Татьяна дала ему свой носовой платок. Краб сел впереди, Матвей рядом с Владиком.
— Я говорил вам! — обиженно воскликнул Владик, когда пришёл в себя. — Не надо было мне туда идти! Этот Кика… он стал меня по щеке гладить пальцами, а потом языком сделал вот так… тут я не выдержал, просто взбесился, как залепил ему в табло, он с табуретки и слетел. И тут эти двое подскочили. Здоровые, черти, стали меня тащить и били по дороге. А потом выкинули на улицу!
— Ты что потерпеть чуток не мог? — спросил Матвей. — Подумаешь по щеке его погладили, так надо драку затевать было? Как мы теперь Кику достанем?
— Ненавижу!!! — бушевал Владик. — Поубивал бы их всех!
И тут Кика сам вышел, да еще не один, а в сопровождении тех самых амбалов, что выбросили из клуба Владик. Он подошел к красной спортивной машине «Феррари», которая пискнула и заморгала фарами при его появлении. Амбалы ждали пока Кика отъедет, караулили, поглядывая на «Лексус». Они наверняка видели в какую машину утащили только что выброшенного ими из клуба хулигана.
— Я пошел, действуйте по обстановке, — коротко приказал Краб, вышел из машины и направился к «Феррари».
Амбал преградил ему дорогу, поглядывая на Краба свысока. Краб с ходу врезал ему точно в солнечное сплетение, амбал ойкнул, согнулся, сложил ручки, похожие на две сардельки на груди и зашатался, пытаясь вдохнуть. Второй вышибала кинулся на Краба, но не успел ничего предпринять как получил короткий прямой удар в челюсть, прямо когда неустойчиво согнулся, потерял равновесие и завалился на дорогу. Кика, видя такое дело, торопливо юркнул в машину, мотор «Феррари» заработал, но и Краб успел открыть дверь переднего места пассажира, тоже плюхнулся в «Феррари», захлопнул дверь, повернулся к Кике и приказал:
— Езжай!!!
Кика торопливо нажал на газ, вырулил на дорогу и поехал вперед к трассе. «Лексус» тоже рванул с места, объехал, сигналя, катающихся по дороге вышибал из клуба и пристроился в зад «Феррари». Кика испуганно поглядывал на Краба и в зеркало заднего вида на страшный джип, который следовал за ними. Крабу пришлось приказать, чтобы на дорогу смотрел, а не крутил головой, а то так можно ненароком и врезаться.
— Кто вы такие? Что вам надо от меня? — спросил испуганный Кика.
— Мы люди в черном, отлавливаем в Москве инопланетян, — ответил Краб, — и депортируем их на ракете на Марс. Твой рейс завтра.
Кика настолько устрашился неожиданного захвата себя неизвестными, что просто вывалился из окружающей обстановки, поэтому принял всё, что Краб ему наплел за чистую монету и начал убеждать Краба, что никакой он не инопланетянин, что родился он в Москве, учился в обычной советской школе, что у него папа и мама есть.
— А зачем же ты тогда бровушки и реснички красишь? — доверительно спросил Краб, наклонившись к нему. — И губки мажешь помадой, зачем?
— Я… я… — залепетал Кика, не зная, что ответить.
И тогда Краб задал вопрос в лоб, ошарашив Кику неожиданностью:
— Говори, кто должен был придти ночью к Эле Спичкиной, которой ты несколько дней назад вечером делал маникюр? Имя и фамилия любовника Спичкиной, быстро говори или я за себя не отвечаю!!! Эля Спичкина, помнишь — подруга Катрин, порноактрисы, кто был Элиным любовником? Говори, я сказал, кому говорю — говори!!!
Краб напирал с такой силой, что Кика едва не въехал в столб, Краб еле-еле успел вывернуть руль, чтобы избежать столкновения. И Кика сломался.
— Она спала с мужем своей мамы Вовиком!!! — закричал он, запуганный насмерть. — Вовик этот к ней приходил раз в неделю, он её в четырнадцать лет в душе в первый раз приласкал и с этого у них всё и пошло…
Теперь Крабу настала очередь удивляться.
— А ты не врешь? — спросил Краб, вспомнив маслянистые глазки тестя Матвея Спичкина. — Муж его тещи, похаживал к жене, своей приёмной дочери? Он же её вырастил!
— Подумаешь — вырастил! — подтвердил Кика. — Для себя и растил, чтобы похаживать! Мне Эля об этом сама рассказывала. Пока Матвей был на радиостудии, он к ней всегда приходил. А жене своей говорил, что на работе задерживается. А что тут необычного?
— Для тебя, может быть, и ничего необычного нет, — ответил Краб, — а мне как-то не по себе. А что мать Эли, теща Матвея не знала ничего о связи своего мужа с дочерью? Что тебе по этому поводу Эля говорила?
— Ничего мать Эли не знала об их романе, — ответил Кика, — она сама погуливала на сторону, с начальником своего мужа Вовочки спала, а Вовочка об этом узнал, обидно ему стало, но сделать он ничего не мог, поскольку на работе ценности как работник не представлял и если бы его начальник не спал с его женой, то Вовочку бы выперли со сладкого места, которое он до сих пор занимает.
— Вакханалия какая-то творится кругом, — не сдержался Краб, — супруги друг другу изменяют, отец с приемной дочерью шуры-муры заводит, потом убивают друг друга, мужики с мужиками спят! Собрать бы вас всех в большую кучу, да сжечь бы всех к чертовой матери, как Содом и Гоморру!
— А вам, гомофобам, только бы всех и сжечь, — ответил Кика, — а тех, кто останется, поставить в строй и заставить ходить маршем по Красной площади!
— Останови машину, — приказал Краб, — я выйду. И не пропадай никуда, если понадобишься, я тебя из-под земли достану.
— А может быть, встретимся как-нибудь, посидим в ресторане, — предложил Кика, — ты сильный, мне такие мужчины очень нравятся…
Краб даже отвечать на его предложение не стал, открыл дверцу «Феррари» и вышел. Спортивный автомобиль Кики рванул с места и уехал, подъехал «Лексус», Краб обошел его спереди и сел рядом с Татьяной.
— Ну, что, что ты узнал? — спросил Матвей, терзаемый любопытством.
— Узнал, что к Эле похаживал по ночам твой тесть Вовочка, которого мы с тобой недавно навещали…
Москва давно не слышала такого крика отчаяния и боли, который раздался в этот сумеречный час из несущегося по улицам Москвы внедорожника «Лексус».
Глава 20 В которой объясняется что такое синекура и сублимация
***
На Матвея Спичкина напал столбняк. Татьяна даже остановила машину, чтобы убедиться, что Спичкина не разбил общий паралич. «Лексус» остановился, Краб проверил у Матвея пульс — он еле-еле прощупывался, отсутствующий взгляд смотрел вперед, ёжик волос на голове топорщился дыбом, а губы беззвучно чего-то шептали. Владик решил приободрить товарища, хлопнул его по плечу и спросил:
— А ты чего так расстроился-то? Тебе какая разница, кто к твоей жене захаживал? Подумаешь тесть! Главное, что не негр к ней захаживал, а то бы представляешь — родился бы у тебя черненький такой уголек, чтоб ты тогда делал?
Матвей после этих «приободряющих» слов чуть шевельнул головой, зрачки его заметно двинулись, он посмотрел на Владика и при этом лицо его приобрело выражение похожее на личико малыша, у которого отобрали любимую игрушку — во взгляде Спичкина смешались изумление, растерянность и боль. Сглотнув в горле комок, похожий на морского ежа, Матвей вдруг вышел из оцепенения и заговорил, но каким-то уж очень изысканным слогом:
— Какая низость вся это близость!!! Оказывается у меня под боком творилось хамское прелюбодеяние, а я, слепец, пребывал в неведении, улыбался, порхал, как мотылёк! И если бы был бы негр, да хоть китаец, тогда ладно, чужие они, но Эля же в наглую изменяла мне с родственником. Пусть не кровным, но близким человеком, которому я доверял! Вовочка приходил к нам в гости без тещи, Эля мне говорила, что ей нужно с отцом посоветоваться по какому-то вопросу, они запирались в спальне… так они, выходит, не советовались там, что ли?
— Может даже и советовались, — опять решил внести свою лепту в восстановление душевного равновесия Владик, — спорт, как говорил наш школьный учитель физкультуры, учебе не помеха!
Спичкин позеленел.
— Ты что издеваешься надо мной? — рассердился он. — Какой спорт, физкультура, негры и учеба?! Об меня всю мою недолгую семейную жизнь ноги вытирали, а я, дурачок, считал, что у меня идеальная семья! Думал, вот только с тещей не повезло, не любит она меня! А оказалось и с тестем тоже!!!
— С тестем тебе очень повезло, он за тебя твои домашние обязанности исполнял, — ляпнул невпопад Владик.
И тут уже Матвей не стерпел — вцепился Владику в лацканы куртки. Крабу пришлось обоим шлепнуть по шеям, чтобы на какое-то время охладить их пыл. Когда Владик и Матвей, постанывая, развалились в разные стороны, Краб сказал Татьяне:
— Надо ковать железо, пока горячо. Прямо сейчас разыщем Вовика, отволочем в темный уголок, допросим его с пристрастием и узнаем — как и зачем он убил Элю?