Ты веришь мне, брат? Ты готов со мной говорить?
Подойдя к зверю на расстояние в несколько шагов я пристально посмотрела в его сузившиеся глаза.
Я здесь, брат. Смотри: я стою с тобой рядом, и мне совсем не страшно…
Кахгар медленно отступил на шаг и, припав на задние лапы, негромко, угрожающе зарычал. Но я только покачала головой и подступила ближе, не слыша за спиной судорожного вздоха. Открывая свой разум, осторожно касаясь мыслью настороженного и напряженного до предела зверя. Обещая ему поддержку, помощь, заботу. Все то, чего он не ждал и уже просто не надеялся встретить в этом враждебном мире. А когда растерявшийся от совершенного новых для него эмоций кахгар встрепенулся и недоверчиво зашипел, скользнула к самой его морде и, тихонько запев на Эйнараэ, ласково и нежно погладила хитин левой ладонью.
От моего прикосновения он вздрогнул, как от удара. Хищно прищуренные глаза расширились, огромный черный зрачок расплылся на всю радужку, выдавая поразивший кахгара шок… но затем он почувствовала что-то новое. Что-то, чего не было раньше. После чего медленно-медленно опустил поднятый в угрожающем жесте обрубок хвоста. Судорожно вздохнул, ощутив, как стремительно уходит из его тела боль. Согласно наклонил шипастую голову. Наконец, негромко зарычал, принимая мой знак, и смирно опустился на песок, жадно впитывая мои силы.
– Хороший… – прошептала я, бережно стирая капли крови с его страшноватой морды. – Я тебя больше не оставлю… давай-ка теперь избавимся от ошейника, а то я уже с трудом стою – он натирает мне шею…
Кахгар немедленно отвернулся, подставляя моим рукам беззащитное горло, и доверчиво замер. Даже не дрогнул, когда я, сжав челюсти, рубанула выскочившим на мгновение Эриолом по стальному обручу. Только чуть рыкнул, когда рассеченный металл, потревожив раны, рухнул прямо мне под ноги. И благодарно засопел, потому что я тут же приложила к его коже правую руку, сухо велев клинку эаров:
– Режь!
Впрочем, даже благословенная «синька» не сумела помочь кахгару сразу – стальные шипы толщиной в мой палец и длиной почти в половину ладони слишком долго находились в его теле, чтобы раны так быстро затянулись. Мне пришлось потратить несколько минут на то, что капнуть в каждую из них немного крови, а потом придирчиво осмотреть поцарапанный хитин, ища другие повреждения, требующие моего вмешательства.
К счастью, таковых больше не оказалось.
– Когти потом отрастут, – на всякий случай пообещала я облегченно вздохнувшему зверю.
– Хвост тоже, но не сразу. Как себя чувствуешь?
– Хр-р! – бодро встряхнулся кахгар.
– Вот и ладушки. Встать можешь?
Зверь одним прыжком поднялся и выразительно оскалился в сторону оттесненных Тенями воинов. Следом за ним обернулась и я. А заметив, что вид освободившейся Твари, уставившейся на них с мстительной радостью, заставляет их шарить по поясам в поисках оружия, покачала головой и предупредила:
– Не лезьте.
А потом кивнула на валяющиеся на песке мечи, которые охотники предусмотрительно вырвали из их рук, и добавила:
– Вашей вины в этом нет, поэтому счеты с вами сводить никто не будет. Свое испытание вы завершите не здесь и не таким образом. Но если все-таки рискнете напасть, имейте ввиду – первый, кто попробует еще раз ударить МОЕГО кахгара, будет иметь дело со мной. И, поскольку убивать вас мне не хочется, то умереть тут никто умрет. А вот безногих и безруких калек заметно прибавится. Вопросы есть?
Амулет Веги мигнул и нагрелся, показывая, что моя речь больше не является для местных жителей набором непонятных звуков. Да и так называемые претенденты заметно изменились в лицах, когда я обвела их выразительным взглядом и знаком отозвала жадно принюхивающихся Теней. Напасть они, конечно, не напали бы – мой приказ был достаточно ясен, но вот покалечить упрямцев могли. И воины это прекрасно понимали, поэтому неохотно отступили и выжидательно замерли, буравя сопящего за моей спиной кахгара подозрительными взглядами.
– Миледи! – грубо нарушил процесс их осмысления господин Иггер, буквально вывалившись из внезапно открывшегося портала. – Вы же обещали мне не рисковать!
Обещали быть осторожной!
Хмыкнув, я проследила за тем, как следом из того же портала гурьбой вываливаются растрепанные, взбудораженные, вооруженные до зубов и, кажется, немножко злые Драконы, и улыбнулась.
– А вы обещали мне не мешать, если не ошибаюсь. И честно сдержали свое слово.
– Я об этом уже жалею, – мрачно сообщил командир, бросив на насторожившегося кахгара быстрый взгляд. Но присутствие Твари не помешало ему подойти и недовольно меня оглядеть. – Вы ужасно выглядите, миледи. Вас ранили?
Я машинально отерла лицо и качнула головой.
– Нет. Это последствия близкого контакта с Тенью.
– Разве оно того стоило? – еще мрачнее осведомился командир, кинув еще один взгляд сперва на кахгара, а потом – на вьющихся неподалеку Теней. – Разве имело смысл так рисковать?
– Еще бы, – обернувшись к кахгару, я указала на валлионцев: – Свои. Охранять, защищать, беречь.
Зверь недовольно рыкнул, но отступил, прекратив нависать надо мной бронированной башней и сверлить хищным взором заметно нервничающих Драконов.
– Это надежно? – смерил его беспокойным взглядом Вега. – Миледи, вы уверены, что он послушается?
– Теперь он МОЙ, Вега. Больше никуда не денется.
– А эти? – показал на охотников Дэл, на всякий случай сжав покрепче рукоять меча.
– Они теперь все мои. Без приказа даже не гавкнут. Кстати, кто вас сюда пропустил?
Неужто Повелитель расщедрился на телепорт?
Драконы дружно ухмыльнулись.
– Нет. Это Илэ Мариоло внял нашей ВЕЖЛИВОЙ до предела просьбе и использовал заклинание переноса.
Я с новым интересом оглядела их потрепанный вид, порванные местами камзолы и, особенно, новое оружие, которого совсем недавно у них и в помине не было. Ножи не в счет.
Причем, что самое любопытное, оружие оказалось чужим – в Валлионе еще не умели ковать ту необычную сталь, которая так поразительно напоминала по свойствам чистый адарон.
Кажется, кто-то устроил в центральной ложе небольшую бучу?
Правда, спросить о подробностях я не успела.
– Гр-р-р! – неожиданно привлек всеобщее внимание кахгар и вдруг требовательно прихватил зубами мое плечо. Не больно, но достаточно чувствительно для того, чтобы я нахмурилась. Драконы при этом тревожно дернулись, местные вояки отшатнулись, а кружащие неподалеку Тени слаженно зашипели.
Я удивленно подняла голову.
– Что?
– Гр-р! – снова хрипло рыкнул зверь, шумно раздув ноздри, и покосился в сторону открытой двери, откуда его не так давно выпустили.
Я удивилась, только сейчас ощутив, что там остался кто-то еще. После чего прислушалась к себе, сдавленно охнула и тут же крикнула Теням: – Уголек! Там еще есть живые! Выпустите их! Только сами на когти не попадитесь – они наверняка голодные. А я сейчас… я скоро буду!
Охотники, не дослушав, тут же умчались, воспользовавшись своим умением ходить через Пустоту. Тогда как я, обернувшись, ухватила кахгара за толстые наросты на лапе, в мгновение ока вздернула себя ему на спину и нетерпеливо хлопнула по крепкому боку: – Давай туда! А то они наломают сейчас дров.
Под дружный стон валлионцев кахгар взревел и тоже сорвался с места, обдав их целой тучей песочной пыли. Мгновением позже, лишь на секунду отстав от скрывшихся под аркой Теней, притормозил у самого входа. Дождался, пока я спрыгну, и быстрее молнии юркнул в темный зев подземного коридора, откуда почти сразу послышался металлический лязг цепей, грохот выворачиваемых с мясом решеток и торжествующий рев сразу на несколько глоток, услышав который, я нахмурилась и тоже едва не рыкнула.
– Там что у вас, целая стая?!
Счет к Повелителю мгновенно вырос на несколько пунктов.
Правда, внутрь я сунуться не рискнула – оттуда шибануло такой смесью ароматов, что у меня перехватило дыхание. Пожалуй, воняло тут даже хуже, чем в стойле у вишера, потому в нем хотя бы периодически убирали, тогда как здесь… ф-фу… кажется, больше года никто не чистил.
Зажав двумя пальцами нос, я прикрыла слезящиеся глаза и гнусаво крикнула: – Уголек, марш оттуда! Он теперь сам справится! А если попадетесь его стае, в которой, упаси боже, окажется хоть одна самка…
Меня прервал донесшийся из недр подземелья болезненный взвизг и шум отчаянной борьбы. Твою мать… да там точно остались самки, раз клыкастик так настойчиво туда рвался и вероломно напал на молодых охотников! У кахгаров, хоть и считалось всегда, что они одиночки, невероятно развит стайный инстинкт. За своих самок самец не посмотрит даже на просьбу и убьет любого, кого заподозрит в желании причинить им вред. Это я уже не раз наблюдала в Степи, пока пристраивала своих новых подданных. Они там первое время такое творили, что нам с эарами стоило немалых трудов заставить их существовать относительно мирно. Да и то, без свар и по сей день не обходилось. Полегче стало только тогда, когда Ра- Кхкеол дал им новые леса и позволил расселиться свободно. А до того… у-у-у… боюсь, охотники могли попасть под раздачу.
Словно в ответ на мои догадки, из-под земли снова кто-то пронзительно взвизгнул.
– А ну, НЕ СМЕТЬ! – рявкнула я, пустив гулять по арене долгое зловещее эхо, усиленное дурацким амулетом. – Не сметь там рвать друг другу глотку! Поймаю – удавлю на месте, слышали?!
Звуки борьбы так же внезапно смолкли, а следом донесся жалобный, протяжный, какой-то беспомощный писк.
– А ну, наверх! – окончательно взбеленилась я. – Все вместе! ЖИВО!
От моего вопля, наверное, даже трибуны пугливо присели, зажимая руками уши. Но мне сейчас было не до чужого комфорта: одна мысль о том, что мои звери сейчас насмерть передерутся, заставляла не только поторопиться, но и подкрепить приказ Знаками. Да так, что сцепившимся Тварям, судя по слаженному стону снизу, пребольно досталось.
Зато они, наконец, послушались и друг за другом выбрались на поверхность, избавив меня от необходимости лезть внутрь и портить и без того испорченные сапоги. Сперва, тихонько потявкивая, оттуда проворно выскочили прихрамывающие охотники. Следом, недовольно ворча, выбрался кахгар. А за ним, то и дело спотыкаясь и болезненно жмурясь от льющегося сверху света, вышли… две крупные самки, одна из которых держала в зубах тяжело дышащий комчек. Слабый, совсем крохотный и, кажется, уже едва живой.
При виде истощенного детеныша меня аж тряхнуло.
– Демон… сколько же он не ел?!
Такая же изможденная мать глухо рыкнула и яростно посмотрела мне прямо в глаза.
– Дай сюда, – решительно шагнула я, не обратив внимание на ее сузившиеся зрачки. – Отдай, я могу помочь.
Она рыкнула громче и ощетинилась.
– Не дури! – прикрикнула я, так же зло уставившись на нее. – Ему жить осталось несколько часов, а ты тут зубы скалишь не по делу! Хочешь его потерять так же, как остальных?!
Сколько малышей было в кладке?! Двое? Трое? Больше?! А остался ОДИН! И он умрет, если ты так и будешь тянуть из него силы!
Вот тогда самка едва дрогнула.
– Отдай, – чуть тише буркнула я, решительно протягивая руки. И почти не удивилась, когда крохотный и еще слепой малыш инстинктивно потянулся навстречу. Слабый, беспомощный, еще не научившийся питаться ничем, кроме чужих эмоций, он, тем не менее, уже прекрасно знал, где их можно достать, и жадно причмокнул губами, уловив бьющие от меня волны раздражения и неподдельной злости. Даже вякнул недовольно, когда мать попыталась его оттащить, и упрямо дрыгнулся, всеми силами стремясь туда, где была его единственная возможность выжить.
Наконец, самец повелительно рыкнул, и мать неохотно разжала зубы, позволив мне обнять свое сокровище. Щенок тут же прижался к моей груди, завозился, вцепившись всеми лапами в мою ладонь. Довольно засопел, торопливо поедая единственную доступную ему пищу. То тихонько попискивая, то царапая еще не отросшими коготками мою рубаху. И лишь спустя пару минут угомонился, счастливо заурчав.
Ф-фух!
Облегченно выдохнув, я погладила блаженно засопевшего карапуза и подняла голову, тут же наткнувшись на напряженный взгляд матери.
– Нормально все – жить будет, – отмахнулась от вопросительного взгляда самца и тут же продемонстрировала заметно округлившееся брюшко детеныша. – Восстанавливаться, правда, придется долго, но угрозы для него больше нет. Тогда как вам троим следует отмыться и нормально перекусить.
Кахгар непроизвольно облизнулся и выразительно оглядел переполненные трибуны.
– Нет, – поморщилась я. – Понимаю, что очень хочется, но мы подберем для вас более питательный рацион. На волю, конечно, пока не пущу – вы еще не привыкли к солнцу, так что Владыке придется поломать голову и отыскать для вас приемлемое помещение на время адаптации, пока я не занялась этим самостоятельно.
– А что мне в этом случае будет грозить? – вдруг осведомился из-за моей спины неестественно спокойный голос. – Неужели вы все-таки хотите разрушить мой замок, леди Гайдэ?
О, явился… посмотрите-ка, кто решил показать свою наглую морду?!
Опасно сузив глаза и прижав к себе малыша покрепче, под дружный рык кахгаров и оправившихся охотников, я медленно обернулась. Злая, как разъяренная рирза. Страшная, как исчадье ада. Тихо шипящая сквозь зубы и очень-очень не настроенная на мирные переговоры.
Глава 11
Повелитель спокойно встретил мой бешеный взгляд. Да и вообще, выглядел как человек, которому не за что оправдываться. Более того, он рискнул встать напротив меня в одиночку.
Ни магов, ни стражи, никого поблизости не было… кроме скорчившегося у его ног лысого карлика, оказавшегося незнакомым мне пожилым коарани в нещадно мятой и я бы даже сказала – потрепанной бордовой ливрее.
Правда, он-то как раз меня сейчас интересовал мало. Гораздо больше я хотела бы знать, КАК ВЛАДЫКА ВСЕ ЭТО ДОПУСТИЛ?! И почему на его территории вдруг стали происходить подобные вещи?!
– Я прошу у вас всего две минки для того, чтобы все объяснить, – все тем же нечеловечески ровным тоном сказал Владыка, не опуская взгляда. – Всего две, миледи… полагаю, это совсем немного и не отнимет у вас много времени.
Я сузила глаза.
– Говорите. Только не начинайте, пожалуйста, с фразы: «я об этом не знал».
– Мне очень жаль, что я испортил вам этот день, – послушно не начал с оправданий он. – Мне очень хотелось сделать его необычным и запоминающимся…
– Не сомневайтесь: я никогда его не забуду.
Повелитель криво улыбнулся.
– Вы сердитесь… я даже отсюда чувствую, как в вас клокочет совершенно справедливое негодование. Но, к сожалению, не могу не признать в этом своей вины: у нас говорят – раз участвовали твои люди, значит виновен. И я не собираюсь этого отрицать. Просто мне хотелось извиниться за случившееся и предложить посильную помощь в устранении его последствий.
Когда он замолчал, уложившись всего в половину оговоренного срока, я какое-то время ждала дополнений и пояснений. Не дождалась, как ни странно, из-за чего моя подозрительность мгновенно выросла до невероятных размеров и не преминула себя продемонстрировать в коротком вопросе:
– И это все?
– Да, – невозмутимо кивнул Владыка и снова замолчал.
Я, признаться, несколько озадачилась. Ни возражений, ни споров, ни многословных оправданий… странно для сложившейся ситуации, не находите? У меня все заледенело внутри от искреннего желания все тут раздолбать к Айдовой маме, аж пальцы свело судорогой, Эриол опять потихоньку вылазит наружу, надеясь, что хотя бы сейчас я не сдержусь и прямо-таки ринусь восстанавливать справедливость… но я была бы не я, если позволила ему собой манипулировать. Поэтому вместо того, чтобы злобно шипеть и брызгать слюной, загнала раздражение подальше и попыталась ощутить эмоции Повелителя.
Как оказалось, он и правда чувствовал себя виноватым… немного. Однако эта вина не имела ничего общего с теми обвинениями, которые я уже была готова вывалить на его голову.
По моим ощущениям, он больше сожалел о том, о чем уже сказал, чем его по-настоящему волновала причина моей злости. А если точнее, Владыке было всего лишь жаль каких-то своих нарушенных планов, тогда как состояние кахгаров, разрушенные замки и сломанные решетки и переманенные охотники его мало волновали.
Впрочем, нет… тот факт, что ЕГО Тени вдруг приняли мой Знак, несколько его раздражал и вызвал недоумение. Но вовсе не тем, что Я СМОГЛА это провернуть перед самым его носом, а, скорее, крутящимся на языке вопросом: КАК у меня вообще получилось это сделать?!
Еще он практически не испытывал дискомфорта, находясь поблизости от трех совершенно свободных кахгаров. Никоим образом не собирался их убивать или просто ранить. Не испытывал разочарования оттого, что сорвалась славная забава. Не чувствовал отголосков азарта, который еще витал над некоторыми особо буйными головами его подданных. Не нуждался в лицезрении вида свежепролитой крови для того, чтобы ощутить себя всемогущим.
Относился с абсолютнейшим равнодушием к своим нервно переминающимся поодаль воинам.
Совершенно не замечал пугливо притихшей толпы на трибунах. Полностью игнорировал моих людей, уже спешащих сюда. Но при этом, что непонятно, очень недобро смотрел на дрожащего у него под ногами старика, который умудрился чем-то так насолить своему господину, что тот на полном серьезе обдумывал, каким образом поинтереснее казнить провинившегося слугу.
Причем раньше особой кровожадности я за Повелителем не наблюдала. Холодность, высокомерие, надменность – да, сколько угодно. Но вот чего-чего, а мстительности в нем раньше не было. Да и гнев как таковой я наблюдала лишь однажды, когда впервые без спроса залезла в его охраняемый сад.
А теперь в душе Владыки тихо кипела едва уловимая, почти не ощущаемая со стороны ярость. Она была из разряда тех чувств, которые, единожды вспыхнув, могут потом невероятно долго тлеть, разъедая, как ядом, разум, тело и дух. Вроде и не бурная, какая-то отстраненная, сравнительно невеликая, но упорная, медленно созревающая и чем-то похожая на котел с годами томящейся на огне отравой, которую постоянно надо подогревать, помешивать, старательно следить, чтобы не выплеснулась через край.