– Понятно. То есть ты неплохо устроилась.
– Не жалуюсь.
– А как же личная свобода?..
– Какая еще свобода, детка? – изумилась Летти. – О чем ты? Ты вон в своих трущобах была свободна, когда за кусок хлеба отдавалась любому ублюдку? И не смотри на меня так – что, скажешь, от хорошей жизни полетела к черту на рога вертеть голой задницей с подиума? Я здесь гораздо свободнее, чем дома. Вся разница, что в магазин за шмотьем еду в сопровождении старухи и двух охранников. Зато я теперь богата, а в нашем мире деньги – это единственное мерило свободы! У кого больше денег, у того больше свободы. Моя дорогая, весь мир – это просто сложная система клеток, и вся разница между ними в том, что некоторые клетки бывают золотыми, а некоторые, наоборот, тюремными. А все остальные – где-то в промежутке между ними. Понимаешь?
– Я так понимаю, что золотая клетка от тюремной отличается только материалом, – отчеканила Дженнифер. – И часто бывает так, что золотая оказывается крепче тюремной. Золото – довольно прочный материал.
– Ладно тебе грузить-то, подруга, – Летиция скорчила недовольную гримаску.
– Сама начала. – Дженнифер хмыкнула. – Ну, ладно. Допустим, тебе тут действительно хорошо. Но надолго ли это? Ты в этом гареме много видела женщин старше тридцати?
– Ну, троих. Старшей жене вон вообще под шестьдесят!..
– Подожди, не мельтеши. Нашему хозяину сколько лет?
– Ну, под сто уже…
– Возникает закономерный вопрос: где все его предыдущие жены, кроме старшей? Или он вторую жену взял только в восемьдесят пять, а остальной обширный гарем составил за последние несколько лет?
– Ну, брось. Могло и так быть.
– Ты сама-то себе веришь? Тебе сколько лет, красавица?
– Ну, девятнадцать.
– Стало быть, лет десять у тебя еще есть. Плюс-минус. Если не начнешь увядать раньше времени, что при такой ленивой и бесцельной жизни вполне вероятно. Если позже старичок не захочет сделать тебе активную биопластику – а зачем, если новая девчонка стоит втрое дешевле, чем омолаживающие процедуры для прежней? А потом ты неизбежно отправишься туда же, куда и предыдущие жены старичка, вышедшие в тираж, – на улицу.
– Иди к черту! – психанула наконец Летти. – Да пусть хоть на улицу, хоть в пыточный подвал к Синей Бороде! Но эти десять лет будут моими! И я буду делать то, что захочу! Поняла? Буду вертеть своим старикашкой, как мне заблагорассудится! Дурочка, вот же она, свобода! А свобода жрать очистки и терпеть домогательства папаньки-алкоголика – это не свобода, а полное дерьмо! Поняла меня, шармута, ирвар яхбаль, лэтх ник л’яхбаль![6]
– Ладно-ладно, не расстраивайся так, – проворчала Дженнифер. – Все равно уже ничего не изменишь.
– Да я и не расстраиваюсь. – Летиция оттаяла так же стремительно, как и рассердилась. – Абсолютно не вижу причин. Нормально все будет, не волнуйся. Старичок у нас добрый, ласковый, тебе понравится. Слюнявый только немножко, но это уж придется как-нибудь перетерпеть. И мягкий там, где не надо. Но ты его единственно не тереби, он от этого еще хуже размягчается. Ласкай вокруг, прижимайся грудью и бедрами. Главное, не пропусти момент, когда он начнет оживать, и тогда уже можно осторожно брать его в руку. Запоминай, я плохого не посоветую, пригодится. Сегодня дедуля непременно захочет тебя попробовать, ты же новый цветочек в его цветнике.
– Я вроде не яблочный пирог, чтобы меня пробовать.
– Ты что, детка, так до сих пор и не въезжаешь? Ты теперь собственность господина. Ты теперь именно что яблочный пирог с аппетитной корочкой, который он будет пробовать, когда ему вздумается. Понимаешь? – Летти вдруг хихикнула. – У старичка, кстати, на той неделе день рождения, так он же тебя купил, наверное, себе в подарок! Мы все, его верные женушки, тоже готовим ему подарки…
– Что же вы можете ему подарить? – иронически прищурилась Дженнифер. – Да еще и за его же деньги?
– Рукоделия всякие, – пояснила Летти. – Зачем за его деньги? Милые безделушки, сделанные своими руками. Он похвалит нас и спрячет их в стол, а Казим потом тайком выкинет, чтобы освободить место для подарков на следующий год…
– Понятно. – Мисс О’Хара покачала головой. – А что, на свой день рождения хозяин организует крутую вечеринку?
– Наверняка. Только если ты рассчитываешь повеселиться, забудь. Веселиться будут мужчины. А мы с тобой вместе с другими женами будем сидеть закутанные по самые брови в черное за отдельным столом. А от общего зала этот стол будет отделять резная деревянная ширма. Другим мужчинам запрещено даже видеть наши лица, чтобы не вводить их во искушение.
– А как же Казим?
– А он не мужчина. – Посмотрев на озадаченную Дженнифер, Летти засмеялась: – И не женщина! Он евнух, понимаешь? Распорядитель гарема. Ему все хозяйство еще в молодости отстригли по самый корень. – Она двумя пальцами изобразила клацающие ножницы. – И теперь он не имеет возможности грешить с девушками. Практически ангел, разве что без крыльев.
– Наверное, старичок пригласит на вечеринку влиятельных людей?
– Конечно. На Аль-Сауди приглашают в гости не кого хочешь, а кто может быть полезен или, наоборот, кто может обидеться, не получив приглашения, – если он достаточно влиятелен, чтобы потом доставить тебе неприятности. Будут партнеры и солидные клиенты хозяина, непременно начальник окружной полиции, местный имам. Говорят, обещал быть сам эфенди Хаким, который прикрывает бизнес нашего дедка на более высоком уровне.
– Высоко залетел папашка, – оценила О’Хара.
– Да, молодчага.
– А он вообще кто по жизни?
– Кто ж его знает? Он нам не докладывает. Очень богатый и влиятельный человек – вот и все, что я знаю. Королевский визирь? Солидный промышленник? Штабной генерал? Религиозный шейх? Местный наркоторговец? Да какая тебе разница, детка, если с нами они все ведут себя одинаково? Расслабься, говорю тебе, расслабься и получай удовольствие, тем более что получить его здесь вполне реально.
– А вот если, допустим, на улице закричать? Или попытаться затеряться в толпе?
– Затеряться не получится. Старухи и охранники следят за тобой, как цепные собаки. А насчет позвать на помощь… Была у нас тут одна француженка, Эммануэль звали. Мне девчонки рассказали, что она попыталась на улице позвать на помощь полицейского. Тот обратился к одному из сопровождавших ее мужчин и, узнав, что это просто капризная наложница хозяина, молча козырнул и удалился. Эммануэль потом выпороли при всех кнутом на женской половине дома, для науки остальным, и больше ее никто не видел…
– Какой ужас!
– Да ну, все правильно. Если уж попала по полной программе, птичка, и тебе заранее объяснили правила игры, сиди и не чирикай. В смысле расслабься и получай удовольствие. Дергаться не в наших интересах.
Они болтали еще долго – пока не подали ужин. В основном, конечно, болтала Летиция, которую Дженнифер оставалось только изредка направлять в нужное русло наводящими вопросами. Мисс О’Хара жадно впитывала информацию, которой щедро делилась с ней соседка по гарему, и скрупулезно складировала в памяти особо любопытные моменты.
Общая трапеза проходила в обеденном зале на женской половине особняка. Кормили тут отменно, и Дженнифер от пуза налопалась какого-то странного на вид, но невероятно вкусного синего мяса и экзотических фруктов, внезапно остро ощутив, что в последний раз ела еще утром в космопорту. За столом прислуживали служанки, а также несколько молодых людей, но мисс О’Хара при помощи новой подруги уже научилась отличать евнухов по фигурам, движениям и выражениям лиц.
Когда подали кофе, шербет и мороженое, Дженнифер озадаченно покрутила в руках ложечку:
– Это что же, настоящее золото?!
– Девяносто девятой пробы, – подтвердила Летти. – Тебя что-то смущает, подружка?
– Но это же страшно дорого! – возмутилась О’Хара.
– А, птичка! Понимаешь теперь, о чем я тебе говорила?
– А если я сейчас спрячу эту ложечку и оставлю ее себе?
– Тогда завтра тебе дадут другую. Если будешь продолжать в том же духе, через неделю у тебя будет семь ложечек, а если задумаешь еще таскать чашки с блюдцами, то целый кофейный сервиз. – Летти покрутила пальцем перед носом у подруги. – Эй, але, есть кто-нибудь дома? Ты что, совсем меня не слушаешь? Я же тебе английским языком говорю: тебе дадут столько денег, сколько попросишь. Нет, в разумных пределах, конечно: например, дом или орбитальную станцию ты купить не сможешь. Но любой даже самый шикарный наряд будет твой. Если как следует разноешься, получишь отличное колечко с камушком или сережки с брюликами. Больше тут нечего хотеть: все остальное доставляется бесплатно и по первому требованию. Для чего тебе коллекционировать эти дурацкие ложечки? Ты все равно не сможешь их продать.
– То есть денег на руки все равно не получаешь, просто хозяин оплачивает покупки… – Дженнифер задумалась. – Разумно. Деньги нам давать опасно… И вот почему. Что, если я, накопив ложечек, попытаюсь подкупить охрану?..
– А вот про это сразу забудь, подруга. – Лицо Летиции мгновенно стало чужим. – Даже не пытайся. Даже не думай в эту сторону. Иначе закончишь, как Эммануэль, а то и похуже. Эти псы слишком верны своему господину…
После ужина обитательницы гарема разбрелись по своим номерам. Так и не дождавшаяся господина Дженнифер тоже заперлась у себя в комнате и забралась в постель. Похоже, у старичка сегодня оказалось слишком много дел, так что он не сумел выбрать времени познакомиться со своей новой игрушкой. Впрочем, девушка особо не обольщалась на его счет: он наверняка найдет время завтра.
Приняв неудобную позу, чтобы случайно не заснуть, она прислушивалась к происходящему за дверью. Наконец все обитатели женской половины дома понемногу угомонились. Однако она продолжала терпеливо выжидать, пока девушки покрепче погрузятся в сон. Для того, чем она собиралась заняться сейчас, свидетели нужны не были.
Внезапно в дверь тихо, но настойчиво постучали. Дженнифер нехотя вылезла из кровати, накинула халатик и отперла замок. В комнату, поднырнув под ее руку, проскользнула совершенно нагая Летти. Она быстро юркнула в постель и ослепительно улыбнулась из-под одеяла оторопевшей от такой бесцеремонности хозяйке комнаты:
– Привет, красавица. Смотри, что я тебе принесла!
В руке у нее был искусственный пенис – один из тех, что украшали стены общей залы. Днем Дженнифер решила, что это просто элементы интерьера, призванные настроить обитательниц гарема на определенный лад. Однако теперь выяснилось, что предметы эти вполне утилитарные.
– Они все по форме и величине копируют мужское достоинство господина, – игривым шепотом пояснила Летиция. – Чтобы мы привыкали. Ну, что ты там стоишь, глупая? Иди ко мне, тут вполне хватит места на двоих.
– Брысь из постели, – сурово проговорила О’Хара.
– Тебе не нравится в постели? – Летти откинула одеяло. – Мне тоже не очень. Скучновато. Что ж, я охотно займусь этим на ковре, если тебя так больше заводит. – Она растянулась посреди комнаты, чуть раздвинув ноги, закинула руки за голову. – Хочу видеть тебя всю. Ну, что же ты? Иди сюда, сладкая, я тебя не съем!
– Давай лучше займемся этим в коридоре, – предложила Дженнифер, не двигаясь с места.
Летти изумленно раскрыла рот:
– Но там же иногда ходят евнухи!
– Ничего. Опасность быть застигнутыми обострит наши чувства.
– Ну, если тебя это заводит, то конечно…
Опасливо выглянув из-за косяка в коридор, Летиция переступила через порог. Дженнифер тут же захлопнула за ней дверь и провернула ключ в замке.
– Эй, ну ты чего делаешь? Открывай, дурочка! – Судя по мягким звукам, доносившимся снаружи, теперь Летиция колотила в дверь латексной копией достоинства своего господина. – Ты мне очень нравишься! Нам ведь надо держаться вместе, подружка!..
– Отвали, – заявила Дженнифер. – Я хочу спать.
– Бедняжка, ты просто переволновалась. Еще бы, такое потрясение! Тогда я приду к тебе завтра ночью, когда ты немного успокоишься и привыкнешь. Идет?
– Послушай, лапочка, – терпеливо проговорила мисс О’Хара, – я вообще-то немного не по этой части.
– Брось, крошка! Ты же молодая, здоровая баба, тебе не прожить без секса. А с этим тут архинапряжно. Старичок, как я уже говорила, слабоват по мужской линии, а соблазнять охрану слишком рискованно – за измену положена смертная казнь. Так что остается только два пути: копия достоинства мужа или подружка по гарему. Или и то и другое вместе. – Она фыркнула. – С женщиной за измену не считается – по мнению арабов, это так, детские забавы. Старичок даже любит подглядывать, как мы с девчонками забавляемся. Ну так что? Открывай, и мы мигом решим твои сексуальные проблемы.
– Давай я свои проблемы буду решать сама, по мере их возникновения. Идет?
– Да как скажешь, мисс Я-сама-знаю-что-мне-делать.
Летти прошлепала босыми ногами по коридору и постучала в следующую дверь. Через несколько минут из-за стены донеслось женское хихиканье, быстро перешедшее в сладострастные стоны на два голоса.
Дженнифер выждала еще немного, затем скинула халат и бесшумно отперла дверь. В одних трусиках быстро пересекла коридор. Распластавшись в простенке, выглянула в общую залу. Пусто. Ночью это помещение не охранялось, сюда только время от времени заглядывали с обходом евнухи. Змеей скользнула внутрь. Задрала голову, в тусклом свете развешанных по стенам ночников разглядывая потолок, задрапированный вагриусовским атласом.
Еще днем мисс О’Хара оценила материал придирчивым глазом и сочла, что он вполне подойдет для ее целей. Теперь она в два движения, используя в качестве опоры ниши с серебряными кумганами, взлетела по стене и, упершись ногами в светильник и зацепившись одной рукой за декоративную бронзовую люстру под потолком на пятиметровой высоте, другой принялась сноровисто обрывать полосы черной ткани. Решив, что надрано достаточно, она быстро и ловко спустилась по стене, словно Спайдервумен, и принялась наматывать на себя драгоценные атласные лохмотья, закрепляя их заколками для волос. Закончив работу, изучила результат в одном из огромных зеркал и осталась вполне удовлетворена – из зеркала ей подмигнул ниндзя в бесформенном тряпочном балахоне, одеяние которого скрывало очертания тела так, что было невозможно определить, мужчина это или женщина. Голова воина тоже была наглухо замотана тряпками, оставляя открытой только узкую щель для глаз. Дженнифер быстро сунула указательный палец в кальян, измазала его в саже и провела по переносице, уничтожая последнее светлое пятнышко на своей фигуре, похожей на выбравшуюся из дымохода мумию.
Приодевшись, девушка снова выскользнула в коридор. Бесшумным стелющимся шагом миновала ряд запертых девичьих комнат, свернула за угол, выглянула в следующий коридор. Остановилась перед освещенным проемом распахнутой настежь двери, за которой слышались мужские голоса. Это было помещение для охраны. Стражам запрещалось даже заходить на женскую часть дома, кроме как по личному распоряжению хозяина или старшего евнуха, зато они надежно перекрывали доступ посторонним в этот архитектурный аппендикс, обжитый соблазнительными кисками господина. Двое дежурили у парадной лестницы за следующим поворотом, четверо постоянно находились в комнате для охраны либо «на территории» – по двое совершали обход здания, за исключением женской половины, которую время от времени патрулировали евнухи Казима.
Со стороны лестницы донеслись неторопливые шаги. Дженнифер мигом взлетела вверх по стене и зафиксировала свое тело в углу между стеной и потолком, упершись в гладкие поверхности широко расставленными конечностями. Охранник-араб вывернул из-за угла, прошел по коридору, не обратив никакого внимания на сгусток темноты над головой. Людям не свойственно задирать голову и интересоваться тем, что расположено выше обычного уровня зрения. И даже когда им положено замечать такие вещи по работе, как, допустим, охранникам, им все равно свойственно расслабляться и терять бдительность, когда служба монотонно и однообразно тянется из месяца в месяц, превращаясь в рутину.
Араб свернул в помещение для охраны, и оттуда донеслись приветственные возгласы – вполголоса, чтобы не потревожить драгоценный покой жен хозяина.
Осторожно упираясь ладонями в стену, мисс О’Хара спустилась к верхней планке дверного проема и, вытянув шею, одним глазом заглянула в комнату охраны. Идеальные места для скрытого наблюдения через дверной проем – это углы, образованные его боковыми стойками и полом либо верхней планкой. Если небольшой темный предмет – голова наблюдателя – появится ближе к центральной части проема, находящиеся в комнате люди могут случайно зацепить его периферийным зрением, а вот верхние и нижние углы представляют собой практически слепую зону для стоящего или сидящего противника. И хотя нижние углы для наблюдения предпочтительнее, поскольку человек скорее заметит предмет, появившийся на высоте его взгляда, у верхних углов тоже есть свое преимущество.
Дело в том, что человеческое сознание уже заранее готово распознать объект, появившийся у нижней кромки дверного проема. Оно ожидает, что там может что-нибудь появиться – небольшое животное, выкатившийся из коридора предмет, часть тела высунувшегося из-за простенка наблюдателя, который, разумеется, не умеет летать и поэтому ведет наблюдение, опираясь на пол. Случайно зафиксировав в нижнем углу двери нечто постороннее, человеческое подсознание уже готово приблизительно идентифицировать данный объект и как минимум привлечь к нему внимание сознания. Однако сознание совершенно не ожидает появления чего-либо в верхнем углу дверного проема: людей такого роста исчезающе мало, птица не может проникнуть в здание, по потолку никто ходить не обучен. Подсознание дает тревожный сигнал сознанию, однако то, не найдя в своей картотеке возможного аналога, просто игнорирует сигнал, успокаивая себя множеством доводов – от «померещилось» до «в глазах плывет от усталости». Заинтересоваться странным темным пятном в верхнем углу дверного проема настороженный человек способен только в том случае, если целенаправленно ведет наблюдение за дверным проемом.