Леха и Семен могли бы придумать что-то более правдоподобное. Тонкому было обидно, как будто он сам устроил этот фейерверк и попался.
– Выгонят, – заявил Андрюха и плюхнулся рядом с Тонким. – Не могли вовремя смыться?
– Может, они не знали, что это запрещено, – с сомнением возразил Тонкий. – Праздник скоро…
Андрюха потер лоб обезьяньей маски, пожал плечами и кивнул на пятачок перед лифтами:
– Едем уже!
Далеко, у столика администратора, Леночка и охранник разбирались с подрывниками. Леночка отчаянно жестикулировала, Лехина мама жестикулировала в ответ. Тонкий подумал, что мама у Лехи с Семеном одна: может, братья, а может, просто дружат по жизни и мама Семена отпустила сына с Лехиной мамой… Правда ли это и что теперь будет, выяснится не раньше, чем расскажут Леха и Семен. Тонкий встал и побрел к лифту.
Андрюха улегся на кровать прямо в шлепанцах, Серый сел за стол у окна и что-то калякал в альбоме. Толстый методично воровал у него карандаши и складывал Сашке под подушку. Серега не замечал. Тонкий не возвращал, ждал, пока верный крыс перетаскает все, чтобы сто раз не вставать. Остальные ребята разошлись по своим номерам. Раза три заходила Леночка и уговаривала всех лечь спать. Раза три ей дружно отвечали «да» и продолжали свои нехитрые занятия. Откровенно говоря, при деле были только Серега и Толстый.
Когда последний карандаш отправился под его подушку, в Тонком проснулась жизнь. Она заставила его сесть на кровати, выгрести из наволочки все карандаши и сделать несколько шагов к столу:
– Держи. Любит он всякие деревяшки.
Серега поднял голову от альбома, глянул на карандаши в Сашкиной руке и ничего не понял.
– У меня есть, спасибо.
– Уверен? – хмыкнул Тонкий и положил карандаши на стол. Верного крыса он подхватил на подходе к столу и отчитал: – Не делай так больше.
Серега наконец понял, запоздало хихикнул и уткнулся в свой альбом. Андрюха изучал узоры на покрывале. Толстый обиженно шмыгнул под кровать. Тонкий улегся на кровать без всяких обид. Жизнь кипела.
– Давно что-то нас никто спать не гнал, – зевнул Андрюха. А в коридоре загромыхало.
Негромко, но гулко, будто кулаком по железу. Может, и не будто, надо проверить.
У лифта полукругом стояли несколько ребят, а сам лифт громыхал и ругался Леночкиным голосом:
– Что еще за шутки? Выпустите меня!
Светка вертелась ближе всех к лифту и пыталась заглянуть в щелочку, одновременно успокаивая воспитателя, как могла:
– Это не мы, Елена Владимировна! За дежурным по этажу уже пошли, сейчас он придет, вызовет мастера.
– У меня еще куча дел, а я здесь застряла! – плакалась Леночка. – Мастера вашего никогда не дождешься! Может, попробуете сами?
– Действительно, – заметил Александр Семенович (когда успел подойти?). – Может быть, поможем? – И многозначительно посмотрел на Тонкого.
Саня ухватился за дверцу лифта и кивнул Александру Семеновичу на вторую. Тот сделал вид, что не заметил и вообще нет его здесь. Светка заметила, хмыкнула и ухватилась за вторую дверцу сама.
– Раз, два… – Они потянули на себя створки лифта. Показалась маленькая щелочка. Тонкий увидел половину Леночкиного лица и еще кое-кого…
– Толстый, убью! – Но было поздно. Верный крыс, увидев такое дело, выбрался у Сашки из-за пазухи, лихо съехал по штанине вниз и шмыгнул в лифт.
– Саня, я больше не могу, – честно предупредила Светка и отпустила створку лифта. Тонкий тоже отпустил: створка была тяжелая, открыть без монтера – и мечтать нечего, нескольких секунд ему хватило, чтобы это понять.
– Крыса!!! – Вот Леночка с Толстым и познакомились.
Тонкий припал к створкам и завопил:
– Елена Владимировна, он не кусается! Я не хотел, он нечаянно прошмыгнул!
– Уткин! – простонала Леночка. – Выгоню! – И опять завопила свое: – Крыса!
– Заклинило, – шепнула Наташка.
– Стыдно, Уткин, – заметил Александр Семенович. Помолчал и добавил: – А вы действительно взяли на форум крысу?
– Дед взял, – буркнул Тонкий и уставился на лестницу: где этот дежурный по этажу?!
– Что, живую? – не поверил Александр Семенович.
Очень хотелось огрызнуться и сказать «мертвую», но вряд ли этот индюк оценит. Сашка молча кивнул и продолжал смотреть на лестницу.
– Где же дежурный? – включился Александр Семенович. – Пойду поищу. И ушел. А Леночка в лифте продолжала голосить:
– Крыса в диване! Уткин! Выгоню!
Ребята наперебой пытались ее успокоить, Тонкий помалкивал. Еще он подумал: уж не боится ли Александр Семенович крыс, больно быстро он ушел.
Дежурный по этажу наконец появился. Даже двое: Славик – он дежурил на этаже ребят, и старушка со второго этажа, где поселили девчонок. Они пришли втроем: с Лехой, но без Александра Семеновича. Славик деликатно постучал в лифт, как будто собирался войти и ждал только разрешения:
– Елена Владимировна! Марьсанна звонила Толику, он скоро будет. – Дежурная по этажу, видимо, сама Марьсанна, солидно кивнула, как будто Леночка из лифта могла это увидеть.
– Как вы там?
Леночка не замедлила нажаловаться:
– Уткин приволок мне крысу. Она сидит в диване и, кажется, что-то грызет!
– Разберемся. – Славик так посмотрел на Сашку, что стало ясно: разберется, и еще как. – Идите по своим комнатам, ничего интересного здесь нет.
Тонкий и рад бы уйти от греха, но в лифте сидел его верный крыс. Остальные тоже не торопились, а Славик не настаивал. Марьсанна пыталась повлиять на обстановку, но тоже без особого энтузиазма. Когда пришел мастер, группа поддержки у лифта не поредела, а наоборот: из комнаты вышел Серега, подоспел неизвестно где ходивший Александр Семенович.
Мастер поднялся по лестнице и сразу же начал всех разгонять:
– Ну-ка все разошлись! Мне нужно рабочее пространство.
Ребята с сожалением разошлись по комнатам, даже Славик не стал спорить, повернулся и ушел. Марьсанна рассеянно глянула на мастера из-под очков, спросила: «Где Толик?», услышала в ответ: «Я за него» – и тоже ретировалась. Серега потянул Тонкого, но тот отмахнулся:
– У меня там крыса.
– Крыса в лифте застряла? – не поверил монтер. И тут же принялся рассуждать сам с собой: – Она легкая, лифт с ней не поедет.
– Это я застряла, – подала голос Леночка. – А эти пытались открыть и запустили мне крысу.
– Вы? – мастер удивился так искренне, что Сашке показалось, будто он сейчас продолжит: «Говорящая крыса?! С ума сойти!» Но монтер ничего такого не сказал. – Брысь, молодежь! Крысу я тебе занесу.
Пришлось уходить.
Андрюха, кажется, спал, распластавшись на неразобранной кровати. Маску он так и не снял.
– Скажите, пожалуйста, какая цаца! – ворчал Серега, плюхаясь на стул. – Работать ему мешают, всем уйти и не дышать!
– Да ладно тебе, – буркнул Тонкий. Он, конечно, переживал: как там верный крыс в неравной схватке с Леночкой и монтером и что теперь будет? Леночка наверняка выгонит Тонкого с форума за то, что на экскурсии смеялся, да еще притащил в гостиницу крысу. Хотя решать, конечно, администрации гостиницы, но та тоже явно не будет в восторге.
Серега черкал в своем альбоме, Тонкий уселся на кровати ждать, когда монтер освободит Леночку. Было слышно, как в коридоре брякают инструменты, как ругается монтер, как визжит Леночка, как с шумом раздвигаются створки лифта и выходит на волю спасенный воспитатель.
– Большое спасибо! Я поседела за эти полчаса.
– Идите. Я еще посмотрю, что здесь не так.
Послышался стук каблуков по коридору, ближе, ближе… Леночка распахнула дверь: сейчас будет втык.
– Уткин! – Она смотрела не как математичка, получившая кнопку на стул, а как обычный человек, которому сломали жизнь. Тонкий, правда, подумал, что виноват, но Леночка продолжила как математичка и все испортила: – Уткин, пройдем ко мне в кабинет.
Тонкий молча вышел за ней, у лифта притормозил, сказал: «Извините», – и нажал кнопку вызова, надо же Толстого забрать.
– Не нажимай, там работает монтер… Работал, – поправилась Леночка, когда перед ними послушно открылся пустой лифт. – Как он быстро ушел! А говорил: надо устранить неисправность…
– Быстро устранил – быстро ушел, – бормотал Тонкий, открывая крышку дивана: где этот крыс, получать, так вместе…
В диване Толстого не оказалось, но Сашку не проведешь. Он опустился на четвереньки и, под вопли Леночки: «Потом достанешь, я тебя умоляю, я с ним в лифте сидела полчаса!» – нащупал что-то деревянное. Обработанное без зазубрин на ощупь походило на игрушку или фигурку. Тонкий вытащил это. Действительно, деревянная фигурка – медвежонок, слегка погрызенный. В ухо медвежонка с другого конца вцепился Толстый и повис, как бультерьер.
– Убери-и-и! – визжала Леночка. От визга Толстый прижимал уши, становясь еще больше похожим на злобного пса. Тонкий не мог думать больше ни о чем, только о том, как бы поскорее отнести верного крыса в номер.
В диване Толстого не оказалось, но Сашку не проведешь. Он опустился на четвереньки и, под вопли Леночки: «Потом достанешь, я тебя умоляю, я с ним в лифте сидела полчаса!» – нащупал что-то деревянное. Обработанное без зазубрин на ощупь походило на игрушку или фигурку. Тонкий вытащил это. Действительно, деревянная фигурка – медвежонок, слегка погрызенный. В ухо медвежонка с другого конца вцепился Толстый и повис, как бультерьер.
– Убери-и-и! – визжала Леночка. От визга Толстый прижимал уши, становясь еще больше похожим на злобного пса. Тонкий не мог думать больше ни о чем, только о том, как бы поскорее отнести верного крыса в номер.
– Я сейчас. – Сбегал, отнес, еле отцепил от фигурки. Саму фигурку положил в карман и только тогда подумал: что она делала в лифте под диваном?
– Твой зверь что-то спер? – Серега поднял голову от альбома и разглядывал фигурку в Сашкиных руках.
Тонкий ее продемонстрировал. Он думал, что Леночка ждет, что фигурке в лифте под диваном вообще-то не место, но этому можно найти вполне логичное объяснение. Они с Толстым приехали не куда-нибудь, а на форум молодых художников. Здесь не только мазилы, долбилы и лепилы, здесь еще и ковырялы попадаются. В смысле, строгалы… Те, кто вырезает по дереву. Таскал кто-то свою работу в кармане, мало ли зачем, сел в лифте на диван, она и выпала. Надо ребятам показать, наверняка хозяин быстро найдется. Но у Сереги была своя версия:
– Знакомый зверь… Спрячь. Сейчас пойдут мастер-классы, экскурсии… В суматохе, может, и не заметят. А через неделю тебя уже здесь не будет.
– Э-э-э…
– Ты не понял, что это? – делано удивился Серега. – Не понял, как ты попал? Экскурсию слушал, вообще?
Тонкий потихоньку соображал, к чему клонит Серый, и становилось страшно. Если фигурка из музея, как намекает Серега, и Толстый ее стащил и испортил…
– Там замки! Сигнализация! Он нашел ее в диване лифта, точно говорю! В лифт забегал при мне, оттуда я его вытащил уже с медведем…
– Замки крысе не помеха, сигнализация, может быть, тоже. Даже если он нашел ее в лифте, то все равно испортил.
– А откуда она в лифте? – спросили ребята хором, и тут вошла Леночка:
– Уткин, я тебя долго буду ждать?
Занятый мыслями о фигурке, Тонкий уже давно про Леночку забыл. А Леночка вот напомнила. Теперь беды не миновать. Кто-то еще за крысу в лифте по шее не получил, а тут такое…
Чувствуя себя как смертник у стенки, Тонкий протянул Леночке изгрызенную фигурку:
– Крыс в лифте нашел. Правда, в лифте, я же доставал при вас. – И на всякий случай заткнул одно ухо. Оба – воспитание не позволило.
Леночка уставилась на медведя. Красивенький такой медведь, веселый, с отъеденной мордой. В лунках от крысиных зубов топорщились острые волоконца дерева. Тонкий вертел медведя перед Леночкиным носом и ковырял лунки ногтем, не соображая, что творит.
Леночка смотрела на медведя как загипнотизированная. Видимо, она чувствовала то же, что и Сашка. И думала то же самое, а Тонкий боялся, что она будет орать. Леночка спросила спокойно-спокойно, как человек, у которого печень уже вынули, зажарили и съели, поэтому орать уже поздно:
– В лифте?
– Ага.
Леночка проявила поразительную сознательность, неожиданную для воспитателя группы. Она сказала:
– Пойдем к Олегу Николаевичу сдаваться. А потом в музей к охране… Или сперва в музей?
– Нужно догнать мастера… – вырвалось у Сашки, и через секунду он уже понял, что это и есть самая лучшая идея.
Мастера вызывала дежурная по этажу, его зовут Толик. Тонкий слышал, как Славик и Марьсанна произнесли это имя. А приехал другой мастер, Марьсанна его не узнала – раз.
Фигурка найдена в лифте, последний, кто там копался, это мастер и был. Он велел всем уйти, пока он работает, и первым делом выгнал Леночку, как только ее освободил. Явно хотел остаться один – два. Подозрительно быстро ушел – три.
Немного непонятно, когда он успел обокрасть музей и, если обокрал, зачем вообще пошел чинить этот лифт? Для отвода глаз? Ерунда. Его в гостинице никто не знает, если ты обокрал музей, то и беги скорее, а не засвечивай лицо, починяя лифт…
А догнать все равно надо. Если при нем ничего музейного нет, всегда можно извиниться и объяснить ситуацию. Ящик у него, кстати, был огромный, а из инструментов Сашка только монтировку и видел. В таком ящике большую картину не унесешь, а вот маленькие картинки или фигурки…
Додумывал Тонкий уже на подлете к комнате охранников. Леночка не отставала.
Они влетели синхронно, даже не застряв в дверях. На шаг отставая, за ними бежали Андрюха в своей маске монстра и Серега с Толстым в руках. Леночка держала фигурку над головой, как знамя. Тонкий крикнул:
– Догоните монтера!
А Леночка:
– Кажется, обокрали музей! – И оба замолчали, поняв, что информации достаточно.
Глава V Преступный монтер
Охрана как раз начинала вечернюю трапезу. Охранник постарше и потолще расставлял на столе пластмассовые лотки с домашними котлетами и вареной картошкой. Лотки были крупные, охраннику пришлось потеснить разбросанные журналы. Он открыл контейнер с котлетами и снисходительно отобрал у молодого охранника пакет из «Макдоналдса»:
– Оставь свой фастфуд, поешь настоящего.
Молодой как будто только этого и ждал. Цапнув предложенную вилку, он с удовольствием налег на котлету, одобрительно мыча, как бы показывая старшему, что-таки да, настоящее лучше. Старший одной рукой взял картофелину, другой лениво разгреб стопку журналов, ища, что полистать за ужином.
Вот тут-то и ворвались ребята. Впереди – Тонкий и Леночка со своим «Догоните-монтера-кажется-музей-обокрали», за ними – Серега с крысой в руках и в хвосте – Андрюха в своей маске монстра.
Никто не подавился. Изумление охраны выдавали только глаза, круглые и большие, как шарики для пинг-понга. Мыслей в шариках не читалось, только одно короткое междометие «Ой!». И тогда Тонкий решил все объяснить.
Он объяснял, а время шло. А монтер уезжал от гостиницы все дальше и дальше. А на квадраторе охраны маячила картинка из музея: стенд с деревянными фигурками. Точнее, уже без них. Не взломанный, не битый. Просто аккуратно запертая пустая витрина с табличкой: «Михаил Андреев. Деревянная скульптура». А вон там, за стендом, кажется, картина висела. Натюрморт с яблоками восемнадцатого века. Его, как многие другие картины, привезли из музея на экспозицию, чтобы молодежь приобщалась не только к современному искусству, но и на классику иногда поглядывала. Вот сюрприз-то музеям!
До старшего охранника дошло раньше. Он рывком выдвинул ящик стола, достал ключи (от машины, должно быть) и, легко проскочив в дверь мимо Андрюхи, скрылся.
Тонкий решил, что в музее разберутся без него, что и как, вызовут наконец милицию… А вот монтера охранник мог и не запомнить, и Сашка без разговоров выскочил за ним.
В холле сидело человек десять в гражданском, завидев охранника, они на миг окружили его, потом трое из них тоже бросились к выходу.
– И меня возьмите! – выбежал Андрюха в маске монстра, а за ним Серый с крысой в руках.
Выскочив на улицу, охранник побежал вокруг здания, ребята за ним. Со стороны это походило на вечернюю зарядку в зоопарке. Охранник, похожий на медведя, впереди, Андрюха в своей маске, понятно, примат, Толстый в сопровождении Сереги… Тонкий чувствовал себя лишним. Наконец они добежали до парковки, и только тут охранник сообразил:
– У меня не лимузин, между прочим. И не школьный автобус.
Леночка и второй охранник остались в гостинице. Тонкий не верил, что в старенькую «Дэу» не влезут трое мальчишек и один охранник. Туда и монтер поместится, если они его догонят, коли уж на то пошло, те, в гражданском, уже заводили моторы двух соседних машин. Каким кортежем они поедут! Но охранник был неумолим:
– Кто запомнил монтера – давай со мной. Остальные – марш в гостиницу!
Не дав народу опомниться, Тонкий первым шмыгнул на заднее сиденье. За ним – Серега с Толстым. Андрюха зябко поежился и, должно быть, решил, что для приматов сейчас холодновато, и побежал обратно в гостиницу. Охранник завел мотор и уныло глянул в зеркало на Тонкого и Серегу. «Все равно что-то много народу, – читалось в его глазах. – А вдруг этих монтеров двое или целая банда? Куда я их всех посажу?»
Они выехали на единственную расчищенную дорогу, и Тонкий тихо обрадовался: не уйдет монтер, потому что просто некуда. Сугробы по колено, если ты не в санях с бубенчиками, то свернуть с дороги – нечего и мечтать. За ними ехал еще целый кортеж охраны. Правильно, для таких картин двух охранников мало. И двенадцати-то мало оказалось…
Фары освещали грязный снег. Серега и, кажется, охранник вглядывались в этот снег с такой тщательностью, будто монтер в нем и окопался. Тонкий смотрел на них, по сторонам, на дорогу и немножко – назад. Из-под колес летел снег и смешивался с клубами дыма из выхлопной трубы, как будто из дороги выбивают пыль.