— Рита? Боже, Рита, что…
— Прости… — Она оттолкнула в сторону стоящий перед нею стул, и он с грохотом упал. Ничего не видя перед собой, Рита медленно двинулась через гостиную.
— РИТА?
Она добралась до ванной, и Ларри услышал оттуда характерные звуки: она извергала обратно только что съеденный завтрак. С досадой стукнув кулаком по столу, он бросился за ней. От стоящего в ванной запаха его чуть не стошнило. Рита сидела на поролоновом коврике, подогнув под себя ноги и зажимая рукой рот. Ее лицо было белее мела.
— Прости, — простонала она. — Мне нельзя было есть, Ларри. Действительно. Прости!
— Но послушай, если ты чувствовала, что это так закончится, то зачем ПЫТАЛАСЬ?
— Потому, что ты этого хотел. А мне не хотелось сердить тебя. Но ты все равно рассердился, верно? Ты сердишься на меня.
Его мысли возвратились к событиям прошедшей ночи. Она занималась с ним любовью с такой фантастической энергией и изобретательностью, что сперва, подумав о ее возрасте, он был несколько обескуражен. Когда Ларри, успокоенный и удовлетворенный, бессильно откинулся на подушку, она еще долго ворочалась и вздыхала и наконец, крепко прижавшись к нему, попыталась заставить вновь предаваться любовным утехам. «ТЫ ЖЕ НЕ ОСТАВИШЬ МЕНЯ? — шептала она. — ТЫ ЖЕ НЕ БРОСИШЬ МЕНЯ ОДНУ?»
Она была хороша в постели — лучшей женщины у Ларри еще не было. И еще она ненасытна: после легкого завтрака она вновь потащила Ларри в кровать, будто и не было страстной, изнуряющей ночи…
Что ж, Ларри действительно было хорошо с нею.
Но сейчас…
Неужели ему придется тащить ее на спине? Боже, он надеялся, что нет. Какого черта? Он и о себе толком не может позаботиться, что же говорить о ней?
— Нет, — сказал он. — Я не сержусь. И я не начальник над тобой. Если не можешь есть — достаточно просто сказать об этом.
— Я говорила тебе… я говорила, что не думаю, что смогу…
Он метнул в ее сторону злобный взгляд. С его языка чуть не сорвалось: Я НЕ ТВОЙ ПАПОЧКА ИЛИ ЧЕРТОВ МУЖЕНЕК! Я НЕ СОБИРАЮСЬ ЗАБОТИТЬСЯ О ТЕБЕ! ТЫ НА ТРИДЦАТЬ ЛЕТ СТАРШЕ МЕНЯ!
Рита сжалась, боясь, что Ларри сейчас ударит ее, и Ларри стало стыдно.
— Извини, — сказал он. — Я просто невоспитанный болван.
— Нет, что ты, совсем нет, — ответила Рита и заплакала.
Ларри молча смотрел на нее. Да, они попали в странную ситуацию. Они оказались в самом водовороте трагедии, и на их глазах весь город, всю страну засасывал этот водоворот. Его мать умерла на его глазах. Сколько людей в городе сегодня мертвы? Сколько — живы? Ерунда какая-то!
— Попытайся не сердиться на меня, — услышал он голос Риты. — Я постараюсь не причинять тебе больше хлопот.
НАДЕЮСЬ, ЧТО ТАК. ОЧЕНЬ НАДЕЮСЬ.
— Все отлично, — улыбнулся он и помог ей встать на ноги. — Теперь пойдем. Нам еще многое нужно сделать. Как ты, в состоянии?
— Да, — сказала она, хотя на лице ее застыло то выражение, как тогда, когда он предлагал ей яичницу.
— Вот выберемся из города, и тебе сразу станет лучше.
Она с надеждой посмотрела на него:
— Ты думаешь?
— Просто уверен, — ответил Ларри.
* * *Они взяли с собой совсем немного — две смены белья и пакет с едой. Все это Ларри сложил в дорожную сумку, найденную в ванной. После недолгих пререканий к ним присоединили револьвер и две сотни патронов. Это был хороший револьвер, стоящий не менее пятисот долларов.
— Ты действительно считаешь, что он нам понадобится? — спросила Рита. В руках она держала маленький пистолет из сумочки.
— Мне кажется, лучше взять его с собой, — ответил Ларри, не желая вдаваться в комментарии. — Твоя сумка не слишком тяжела для тебя?
— Нет, что ты. Совсем нет.
— Так всегда кажется сначала, но потом, в дороге, она покажется тебе гораздо тяжелее. Впрочем, когда устанешь, я смогу понести ее.
— Я справлюсь, — с улыбкой заверила его Рита.
Они вышли на крыльцо. Рита посмотрела влево, потом вправо и сказала:
— Мы покидаем Нью-Йорк.
— Да.
Она повернулась к Ларри:
— Я рада. Я чувствую себя… о, будто я вновь маленькая девочка. Как будто сейчас выйдет папа и скажет: «Сегодня мы отправляемся в путешествие». Ты помнишь, как это бывает в детстве.
— Кажется, помню.
Она переступила с ноги на ногу и поправила ремешок сумки.
— Начало путешествия, — сказала она и тихо, так, что Ларри едва разобрал слова, добавила, — «Дорога ведет нас…»
— Что?
— Это строчки из Толкиена, — сказала Рита. — «Властелин колец». Я всегда считала эту вещь приглашением к приключениям.
— Чем меньше приключений, тем лучше, — хмуро сказал Ларри, прекрасно понимая, что она имеет в виду.
Рита все еще смотрела на улицу. Неподалеку сгрудились брошенные своими хозяевами машины, будто все жители Нью-Йорка одновременно решили припарковать их здесь.
Задумчиво она проронила:
— Я была на Бермудах, и на Ямайке, и в Монреале, и в Сайгоне, и в Москве. Но с тех пор как я была маленькой девочкой и мой папа водил меня и мою сестру Бесс в зоопарк, мне не приходилось отправляться в путешествие. Пойдем, Ларри.
* * *Эту дорогу Ларри Андервуд не забудет никогда. Он поймал себя на мысли, что она была не так уж неправа, сравнивая их путь с романом Толкиена-Толкиена с его мифическими землями, путешествиями во времени, с его полусумасшедшим, полувосторженным воображением, населившим мир эльфами и гоблинами, троллями и хоббитами. Ничего этого в Нью-Йорке не было, но здесь все изменилось настолько, что было невозможно поверить в реальность происходящего. Сотни трупов на мостовых. Кошка с котятами, нежащиеся в лучах летнего солнца на мусорном баке. Улыбающийся молодой человек с чемоданом, встреченный или по дороге и пообещавший Ларри миллион долларов, если ему будет позволено прямо здесь же переспать с Ритой. Миллион, очевидно, хранился в чемодане.
Вскоре после встречи с молодым человеком (Рита все это время истерически смеялась) они добрались до угла Пятой и Тридцать девятой улиц. Наступил полдень, и Ларри предложил перекусить. На углу они обнаружили кафе, но как только Ларри толкнул дверь, оттуда вырвалась волна зловонного запаха, и Рита резко отпрянула назад.
— Если мы не хотим потерять аппетит, нам бы лучше не входить туда, — заметила она.
Ларри, надеющийся найти в кафе какую-нибудь еду и сэкономить их запасы, хотел возразить, но не решился оставить ее одну даже на несколько минут. Поэтому они прошли еще немного на запад, нашли скамейку и, расположившись на ней, вскрыли банку ветчины и крекеры.
— Знаешь, сейчас я по-настоящему хочу есть, — призналась Рита.
Он улыбнулся ей с некоторым облегчением. Они шли вперед, совершали какие-то активные действия — и это было хорошо. Он пообещал ей дома, что, когда они выйдут из Нью-Йорка, ей станет лучше. Тогда он сказал это просто чтобы что-нибудь сказать. Теперь, ощущая прилив сил, он верил, что так и будет. Пребывание в Нью-Йорке напоминало пребывание еще живого человека в морге. Чем раньше они выберутся из города, тем лучше им будет. Они направятся в Мэн по проселочным дорогам и, если им повезет, остановятся в одном из бунгало на побережье. Сейчас — на север, а в сентябре-октябре — на юг… Занятый своими мыслями, он не заметил возникшей на лице Риты гримасы боли.
Теперь они шли на запад, отбрасывая впереди себя длинные тени. Они прошли Седьмую улицу, Восьмую, Девятую, Десятую… Все улицы были пустынны и безмолвны, и только автомобили всех марок и цветов тянулись вдоль их пути нескончаемым потоком. Ларри пришло в голову, что, если они воспользуются мотоциклом, то быстрее выберутся из города. Но тут же отказался от этой идеи: Рита, несомненно, не сможет ехать на мотоцикле.
На пересечении Тридцать девятой и Седьмой улиц они увидели лежащего под такси юношу.
— Он мертв? — спросила Рита.
Услышав звук ее голоса, молодой человек сел, оглядываясь по сторонам, увидел их и кивнул. Они кивнули в ответ. Он снова лег под машину.
Рита остановилась, опустилась на одно колено и принялась растирать ногу. Ларри с ужасом заметил, что она умудрилась надеть в дорогу босоножки на каблуке и теперь пятка была совсем растертая. Под ремешком босоножек запеклась кровь.
— Ларри, прости ме…
Рывком он поставил ее на ноги.
— О чем ты думала? — выкрикнул он ей в лицо. — Ты что думала, что, как только ты устанешь, нам подадут такси и отвезут домой?
— Я никогда не…
— О, конечно! Ты никогда! Рита, у тебя на ногах кровь! И давно тебе начали тереть ноги твои дерьмовые босоножки?
Она тихо сказала:
— С… ну, с перекрестка Пятой и Сорок девятой. Да, кажется, так.
— Вот уже двадцать кварталов, как ты идешь с растертыми ногами и ничего не сказала?!
— Я думала… может быть… они перестанут натирать ноги… я не хотела… терять время… выбраться из города… я только думала…
— Я думала… может быть… они перестанут натирать ноги… я не хотела… терять время… выбраться из города… я только думала…
— Похоже, ты ни о чем не думала, — зло проронил Ларри. — Что же нам теперь с тобой делать? Как ты будешь идти дальше?
— Не обращай на меня внимания, Ларри, — и она начала всхлипывать. — И, пожалуйста… не кричи на меня… мне от этого еще хуже…
Она закрыла руками лицо и с плачем бросилась вперед. Он схватил ее за плечи и отвел от лица руки. Она вырывалась, пытаясь вновь закрыть глаза.
— Посмотри на меня.
Рита отрицательно замотала головой.
— Черт возьми, посмотри на меня, Рита!
Она повернула к нему залитое слезами лицо. Внезапно Ларри почему-то отлично себя почувствовал.
— Я хочу рассказать тебе кое-что, чего ты сама не понимаешь. Нам нужно пройти еще двадцать-тридцать миль. Если твои ноги по-прежнему будут кровоточить, ты заразишься от одного из валяющихся повсюду трупов. Поэтому перестань изображать неженку и помоги мне.
Говоря все это, Ларри почти успокоился. А почему, собственно, он должен заботиться о ней, словно о маленьком ребенке?
Потому что теперь это была ЕГО проблема. Потому что он должен был проследить, во что она обуется. Потому что, если он собирался брать ее с собой, он должен был уделить ее экипировке больше внимания.
— Рита, — сказал он. — Прости меня.
Она села прямо на мостовую, сразу постаревшая и подурневшая. Ларри заметил, что она совсем седая. Голову она положила на согнутые колени, стараясь не встречаться взглядом с Ларри.
— Прости меня, — повторил он. — Я… слушай, я не имел права так разговаривать с тобой. — Он продолжал говорить, но она будто не слышала его слов. Наконец Рита подняла голову:
— Уходи, Ларри. Не стоит задерживаться из-за меня.
— Я же сказал, что неправ, — с легкой досадой заметил он. — Мы найдем тебе новые туфли и белые носки. Мы…
— Никаких «мы». Уходи.
— Рита, прости…
— Если ты скажешь это еще раз, я закричу. Ты хам. Уходи.
— Я же говорил…
Запрокинув голову, она изо всех сил заорала. Невольно отскочив, Ларри нервно завертел головой, пытаясь понять, слышит ли кто-нибудь ее крики. Ему только не хватало, чтобы из-за угла вынырнул полицейский и поинтересовался, что это он делает со старой леди.
Перестав кричать, Рита посмотрела на него. Затем сделала рукой жест, будто отмахнулась от надоедливой мухи.
— Прекрати, — сдерживаясь, сказал Ларри, — или я действительно уйду без тебя.
Она молча смотрела на него. В ее глазах была ненависть.
— Ладно, — сказал Ларри. — Желаю хорошо провести время и умереть без особых мучений.
Он дернул плечом и твердо пошел по шоссе к виднеющемуся неподалеку туннелю. Дойдя почти до самого туннеля, он оглянулся, уверенный, что она плетется где-то сзади или стоит на месте, глядя ему вслед. Но Рита исчезла.
Поколебавшись мгновение, он сделал несколько шагов по направлению к тому месту, где оставил ее, и окликнул:
— Рита! Рита, послушай! Я хочу…
Последнее слово умерло в его горле. Риты нигде не было. Тогда Ларри бросился бежать. Он заглядывал в кабины машин, брошенных на дороге, в подворотни и подъезды. Но везде было пусто.
Став посреди улицы, он сложил рупором руки и крикнул:
— Рита! РИТА!
Ему ответило только мертвое эхо:
— РИТА… ИТА… ИТА… ИТА…
* * *К четырем часам тучи затянули небо над Манхеттеном, и раскаты грома прорезали тишину. В окнах зданий засверкала отраженная молния. Бог будто решил до полусмерти напугать оставшихся в живых людей. Освещение сразу же померкло, и Ларри это не понравилось. Он закурил сигарету и обнаружил, что его руки дрожат, как дрожали сегодня у Риты, когда она подавала ему утром кофе.
Он сидел прямо на тротуаре и ждал. Ждал, пока Рита одумается и вернется. Но она не возвращалась. Целых полчаса выкрикивал ее имя и слышал в ответ только эхо.
Вновь загремел гром, на этот раз ближе. Первая капля дождя упала Ларри на руку. Ларри подумал, что нужно где-нибудь спрятаться и переждать грозу или постараться быстрее добраться до туннеля. Если он прямо сейчас не войдет в туннель, то нынешнюю ночь, возможно, ему придется провести в городе.
Он попытался здраво порассуждать о туннеле. Безусловно, там нет ничего, что могло бы повредить ему, Ларри. Жаль, что он забыл прихватить с собой фонарик. Конечно, в туннеле тоже есть брошенные машины и трупы, но что ему до них? Ларри не верил в оживших мертвецов и вампиров. Все это ерунда. Просто…
Молния прорезала небо прямо над головой Ларри. Немедленно прогремел гром. И сразу же тысячи капель дождя обрушились на землю. Колебаться было некогда. Ларри бросился к туннелю. На пороге он замешкался, но тут дождь пошел сплошной стеной, что Ларри, отбросив последние сомнения нырнул под спасительную крышу.
ОТЛИЧНО, подумал он. ВСЕ ОТЛИЧНО. ВОТ МЫ И В ТУННЕЛЕ ЛИНКОЛЬНА.
Внутри было гораздо темнее, чем Ларри мог предположить. Пока за его спиной виднелся выход, он мог разглядеть бесконечную цепь автомобилей, стоящих впритык бамперами друг к другу. Но вскоре выход скрылся из виду, и стало совсем темно.
Ларри зажег зажигалку и высоко поднял ее, словно факел. Слабый свет выхватил из темноты небольшой участок не более шести футов в диаметре. Нет, зажигалка ему не поможет, решил Ларри и сунул ее в карман. Вытянув вперед руку, он медленно двинулся вперед. Здесь, как и на пустых улицах, тоже царило эхо, только гораздо более гулкое и громкое; Ларри не мог отделаться от чувства, что кто-то идет за ним, преследует его. Он несколько раз останавливался, прислушиваясь. Дождавшись, пока эхо замрет, снова начинал двигаться, стараясь производить как можно меньше шума.
Иногда, остановившись, он доставал зажигалку и при свете ее смотрел на часы. В последний раз он обнаружил, что уже 16:40, но это ничего ему не давало. Впереди не было видно ни огонька, и поэтому время потеряло свое обычное значение. Интересно, какая длина этого туннеля? Миля? Две? Нет, две вряд ли. Скорее всего, миля. Но если бы это была только миля, Ларри давно уже был бы на другом конце туннеля. Если обычно человек проходит четыре мили в час, то одну милю можно пройти за пятнадцать минут, а он уже вдвое больше шел по чертовому лабиринту.
— Просто я медленно иду, — сказал Ларри сам себе вслух и испугался звуков собственного голоса. Зажигалка выпала из его руки и со стуком покатилась по полу. Громовое эхо вернуло ему слова:
— …НО ИДУ… ИДУ… ИДУ…
— Боже, — прошептал Ларри, и эхо прошептало в ответ:
— …ОЖЕ… ОЖЕ… ОЖЕ…
Пытаясь совладать с охватившей его паникой, Ларри стал на колени и принялся шарить по земле в поисках зажигалки. Наконец он наткнулся на нее, крепко сжал в руке, встал и, помедлив немного, снова двинулся вперед.
Внезапно его нога обо что-то споткнулась. Ларри нервно чиркнул зажигалкой и в ее слабом огоньке увидел, что наступил на руку солдата. Владелец руки сидел, прислонившись спиной к стене туннеля и вытянув поперек него ноги. На лице его застыла гримаса, напоминающая улыбку. Из горла солдата торчал кухонный нож.
Зажигалка пекла руку, и Ларри погасил ее. Сцепив зубы, он переступил через руку и бросился бежать. Пробежав десять шагов, он заставил себя остановиться, понимая, что если не остановится, то паника в нем возьмет верх и тогда он сойдет с ума.
Отдышавшись и успокоившись, Ларри вновь медленно пошел вперед. Только теперь идти было сложнее. Ларри старался не отрывать ног от пола, боясь снова наткнуться на чье-нибудь мертвое тело… и это, конечно же, скоро произошло.
На этот раз ему стало еще больше не по себе. Он осветил зажигалкой возникшую перед ним преграду и увидел группу мертвых тел, среди которых были мужчина лет сорока, пожилая дама, старик и два мальчика-подростка. Одежда всех лежащих была залита кровью. Ларри вспомнил выстрелы, звучавшие со стороны туннеля пару дней назад, и понял, что явилось причиной смерти всех пятерых. Очевидно, они пытались спастись, а солдаты расстреляли их.
Да, где-то неподалеку, по-видимому, стоял заслон.
Стоял? Или и сейчас стоит?
Пытаясь собраться с мыслями, Ларри замер на месте. Что делать? Идти вперед? Повернуть обратно? Нет, только не возвращаться! Конечно, солдаты давно ушли. Остался только тот, мертвый. Но…
Но как же переступить через такое количество мертвых тел? Они перегородили весь проход. Ему придется идти… да, прямо по трупам!
Вдруг позади него, в темноте, что-то зашуршало.
Ларри в страхе оглянулся, боясь признаться себе, что знает, что это за звук. Шаги.
— Кто здесь? — спросил он дрожащим голосом.
Только гулкое эхо в ответ. Когда эхо стихло, Ларри услышал — или ему показалось, что услышал, — чей-то тихий вздох. Он замер, вглядываясь в темноту. Он затаил дыхание. Ни звука. Он уже было решил, что все это — только игра распаленного воображения, когда звук снова повторился… осторожные, тихие шаги.