Прошло немало времени, и след Артема затерялся, поскольку экспертизу он проходил в другом городе, и какова его дальнейшая судьба — доподлинно неизвестно. Надавал ли очнувшийся ангел-хранитель по рогам инфернальному товарищу, и удастся ли парню направить свой талант в конструктивное русло — не знаю. Но хотелось бы верить, что надавал, что сумеет, что все будет хорошо.
Давнишняя пациентка написала на меня которую уже по счету телегу в прокуратуру. Оттуда устало поинтересовались — госпитализировать будете или как? Придет на прием — решу. Если явных критериев для неотложной госпитализации не обнаружится — пусть лечится дома. А телеги в инстанции… ну, скучная жизнь у человека, развлекается она.
Дело о Люсе и пропавшем миллионе
Все-таки плохо еще мы понимаем алкоголиков. Мыслим стереотипно, подходим предвзято (одна только скалка наперевес чего стоит), ни тебе сочувствия, ни внимания к потребностям организма и метаниям горящей синим спиртовым огнем души. Думаем — мол, с утра выпил и целый день свободен. Ха! Если бы все было так просто! Они ж, бедолаги, совершают чудеса балансировки — как бюджетной (вот не надо критики, вы на экономику страны посмотрите), так и метаболической, виртуозно проводя организм по краешку летальных доз. А выход из запоя? Это ж без высшего алкогольного образования однозначно белочка! А уж стоит подкрасться пневмонии,[43] как тут же слышно зловредное хихиканье и дробный топот ножек улепетывающей крыши.
Люся (пусть Люся, имя ничем не хуже прочих) попала в пульмонологическое отделение как раз с пневмонией, что было вполне закономерно: на улице не май месяц, а сугробы порой такие коварные — пока выбираешься, пару раз вздремнешь. Вот и заявил организм — мол, ты как хошь, хозяйка, а мне бы в больничку. Доставили на скорой, честь по чести, взялись лечить. Кто ж знал, что оно так выйдет!
Ночью Люся долго не могла сомкнуть глаз, все пыталась понять, что же не так — чего-то явно не хватает. Да нет, не водки, тут учреждение серьезное, режим не позволяет предаваться излишествам, да и деньги… Едреный гонобобель, ДЕНЬГИ!!! Ну точно — был же миллион. Откуда, Люся и сама не могла точно сказать, поскольку уборщицам обычно платят несколько меньше, но она ТОЧНО ЗНАЛА, что он был. И его отсутствие очень остро ощущалось, много острее катастрофической нехватки алкоголя в крови.
Первой Люсиной жертвой оказалась постовая сестра, которая не смогла внятно ответить на вопрос, где миллион. Традиционный ответ, с четкой анатомической адресностью, Люсю категорически не устроил. Сестра, понеся некоторые потери в шевелюре и целостности одежды, спешно ретировалась за дежурным врачом, которого по прибытии спросили еще строже — мол, где? Город Катманду, как вероятная локация, тоже не прокатил. Еще больше даму без миллиона оскорбило предположение, будто она не в себе. Она-то как раз в себе, но минус миллион сведет с ума кого угодно, так что вот вам, доктор, мой контраргумент справа в челюсть.
Третьим в битве за финансовое благополучие пал телефон, который висел на посту и был бы рад никого не трогать, но кто ж виноват, что у полиции в три часа ночи вдруг прорезалось чувство юмора, и они с ходу подобрали третью рифму к вопросу «где»? Три раза с размаху об стенку — такого обращения никакая техника не выдержит. А если еще и на обломках попрыгать…
Люся попыталась включить дедукцию, но ошиблась тумблером. Включилась индукция. Денег нет? Нет. Были? Были. Куда делись? Ну, вы сами знаете, как это называется, когда в окрестностях Пизы что-то воруют. Кто? Да любой из находящихся в отделении мог позариться, это ж не пять рублей, чтоб проявлять альтруизм. Что делать? Искать, у народа режим преимущественно постельный, далеко уйти денежки не могли.
К моменту прибытия спецбригады, вызванной побитым доктором, одна палата уже была поставлена на уши, кровати выпотрошены, а содержимое тумбочек равномерно распределено по площади пола. Погрозив пальцем выстроившимся вдоль стенки обитальцам, Люся большой белой молью в бесформенной ночнушке выпорхнула в коридор. Увидев делегацию дюжих санитаров и дежурного доктора, прижимающего мокрое полотенце к щеке, она смекнула: что-то здесь не то, и рванула вперед.
Влетев в дальнюю палату, Люся мигом забыла о погоне. Освободившееся в суженном сознании место тут же занял пропавший миллион. Подоспевшая спецбригада застала ее методично прощупывающей постельное белье, сдернутое с перевернутой кровати. Пациентка, которую Люся тоже стряхнула с кровати, по-пластунски отползала под соседнюю койку.
Использовав личное обаяние, суммарный вес троих взрослых мужчин и несколько метров фиксирующего материала, экипажу барбухайки все же удалось убедить даму, что миллион можно поискать и в дурдоме — место ничем не хуже прочих.
Поглядел у девчат в соцпомощи список документов и справок, которые надо собрать опекуну нашего пациента. Проще улететь в космос. Предварительно получив «грин кард».
О вреде богатого воображения
Воображение может сыграть с человеком злую шутку, поскольку с большей охотой рисует пожирателя непарных носков под кроватью, чем опрокинувшийся на родной улице грузовичок с пряниками. Развитое воображение превращает шутку в перманентный сарказм, пополняя личный бестиарий и список ужасностей все новыми представителями и пунктами. Развитое воображение ипохондрика, получившего высшее медицинское образование и представляющего, как устроен организм (подробно и в картинках), и вовсе подобно голодному демону, которого братья-инквизиторы пригласили внештатным сотрудником и который теперь нарезает сужающиеся круги вокруг растянутого на дыбе религиозного оппонента и вопрошает, не веря собственному счастью: неужели это все мое?
Довелось однажды консультировать пациента, который попал в травматологию с вывихом плеча. Нет, он не буянил, не галлюцинировал, агентов вражеской разведки не искал. Он просто собрался умирать, о чем и заявил персоналу. Поскольку основной девиз практически любого медучреждения: «Не дадим пациенту спокойно умереть», — то народ засуетился, стал искать, с чего бы это мужику в полном расцвете сил вдруг так приспичило. Проверили все. Кажется, даже к проктологу сводили, тот посмотрел и так, и сяк, после чего заявил, что, конечно, в заднице по умолчанию вряд ли возможно найти что-то хорошее и ценное, но ничего фатального он в окуляр ректоскопа не углядел, и если смерть в ближайшее время подкрадется, то уж точно не с этой стороны.
Думаете, пациент обрадовался этой новости? Как бы не так. Поскольку он сам был доктором, то смекнул, что такая возня вокруг него неспроста. Что-то ищут коллеги, а найти не могут. А что можно так упорно искать? Метастазы, не иначе. Откуда? О-о… Включился механизм диагностического поиска, но, как и следовало ожидать, механизм этот практически сразу пошел вразнос и окончательно похоронил под своими обломками логику и остатки здравого смысла. Теперь доктор был уверен, что на почве травмы плечевого сустава у него развилась саркома, и вот она-то дала метастазы, которые сейчас так безуспешно ищут врачи. Пора писать завещание, пока какой-нибудь особо шустрый метастаз не проник в мозг.
Отчаявшись в чем-либо убедить больного и исчерпав все возможные аргументы, травматологи вызвали психиатра. Мол, если уж заявлять пациенту, что он несет бредятину, так пусть это сделает профессионал. Опять же, а вдруг тот решил суициднуть? А тут его раз — и на чистую воду, и хрен вам, а не смертный грех, дорогой товарищ! В общем, надо было ехать, смотреть.
Больной встретил меня взглядом, исполненным такой вселенской скорби, словно исход из Египта некогда совершил он один, за всех оставшихся. А уж возлежал на больничной койке он так величественно — словом, будь я в балахоне, с косой и по делу — рыдал бы, как домохозяйка над бразильским сериалом.
Беседовали мы довольно долго. Я постигал подробности терзаний тела и души, излагаемые высоким штилем, с привлечением красочных метафор. Никогда бы не подумал, что ода обычному вывиху плеча может быть столь захватывающей и заканчиваться гибелью всего живого. Видя, что мои попытки разубедить больного в трагичности исхода будут расстреляны из главного калибра еще на дальних подступах, я сменил тактику и предложил: ну, если уж гибели не избежать, то отчего бы не встретить ее достойно и с улыбкой? А я уж подсуечусь насчет нужного медикаментозного фона — антидепрессанты, транквилизаторы… Будете помирать и хихикать, хихикать и помирать.
Пациент засомневался: ведь говорят, что эти ваши ПСИХОТРОПНЫЕ средства вызывают привыкание! А еще вредны для печени. А еще снижают потенцию, вот! Как-то мне боязно…
Тут вмешалась супруга, до сих пор незаметно сидевшая в сторонке.
Пациент засомневался: ведь говорят, что эти ваши ПСИХОТРОПНЫЕ средства вызывают привыкание! А еще вредны для печени. А еще снижают потенцию, вот! Как-то мне боязно…
Тут вмешалась супруга, до сих пор незаметно сидевшая в сторонке.
— Знаешь что, дорогой? Ты уже у меня вот здесь вот сидишь, да-да, как раз на уровне щитовидного хряща! Я с тобой всю долбаную анатомию выучила! Зависимость, говоришь? Так и быть, буду тебе таблетки на погост таскать. Снизится потенция, говоришь? А кого ты на том свете трахать собрался?
— Да я просто…
— Ну уж нет! Хватит пить мою кровь, начинай уже пить лекарства! Ты вон в прошлый раз угол стола ногой задел, так месяц возлежал на диване, все помирал от жировой эмболии, которая с тобой непременно должна была приключиться! Сам ты жировой эмбол, вот ты кто! Пишите рецепты, доктор!
Под эту семейную беседу я выписал рецепты, набросал график приема лекарств и настрого запретил жене давать больному в руки аннотации — во избежание.
Давнишняя пациентка с шизофренией зачастила: за три недели уже четвертый визит. Причем приходит не жаловаться — просто поболтать. Скучно человеку. Ладно, пускай ходит, где у нее еще будет возможность душевно пообщаться…
Российское образование vs боец скота пятого разряда
Поразительно: в телевизоре тридцать с нехилым гаком каналов, а смотреть решительно нечего. Я имею в виду, чтобы без последствий для психики, истерзанной роскошью человеческого общения. Каюсь, не достиг я ни тех высот личной гражданской кочки зрения, с которой можно бдительно-грозно присматривать за ходом событий в мире, ни того особого, в двух шагах от перманентного самадхи, состояния души, когда созерцание сериалов действительно доставляет. Только и осталось — «Дискавери». Иногда. Одним глазком.
Правда, и там засады не избежать: уж очень любят подать тему доходчиво, чтобы охватить все, что чуть смышленее имбецила и само до экрана добралось. В кузове такого-то грузовика можно уместить столько-то автомобилей, тросами от такого-то моста можно столько-то раз опоясать Землю — не ровен час экватор ниже нулевой широты сползет! А то вдруг кто еще не поймет, сколько ванн воды надо набрать, чтобы получился кубометр. Вроде бы образование, вроде бы в массы. Только это две большие разницы — опускать планку образования до уровня дебила и подтягивать дебила до уровня общеобразовательного учебного заведения. Спросите нашего среднестатистического алкоголика старого образца, сколько бутылок водки выйдет из двухсотлитровой бочки чистого ржаного спирта — он вам ответит моментально, на рефлексах средней школы.
Вот про образование-то мы и болтали почти всю дорогу. Надо было посмотреть на дому женщину после инсульта: запись психиатра в листе консультаций для медико-социальной экспертизы обязательна, а сама пациентка к нам добраться не могла, поскольку была парализована. Дорога была длинной, водитель — он же сын пациентки — словоохотливым, вот слово за слово и добрались до этой темы.
— Так ведь у меня племяшка сейчас второе высшее получает, — поделился собеседник.
— Умница девчонка.
— Ну, умница-то умница, вот только ко мне постоянно бегает ошибки в работах исправлять. Недавно умудрилась «российский» с одной «с» написать, долго еще возмущалась — что не так, мол.
— А на кого учится?
— Да на юриста. Закончила экономический, но просто бухгалтеров теперь как собак нерезаных, вот решила дальше учиться.
— А чего же с ошибками пишет? Ведь за плечами школа, институт.
— Ха! Грамотность, она же одной зубрежкой правил не прививается. Вот ты, к примеру, права получил — ты сразу асом стал? Нет, это километры нервов себе и литры крови другим. Так и здесь — что толку учить, если человек книжек не читает? А они курсовые как пишут? Нашел в Сети, скачал, распечатал — все, герой. Или ко мне бежит, мол, выручай, дядя Витя. Пришлось чуть ли не всему ее учить заново. Даже — моя гордость — научил пользоваться логарифмической линейкой. А история? А апрельские тезисы? А перечислить союзные республики? А бывшие страны Варшавского договора? Да они вообще путают, кто с кем в какую мировую воевал! Да что там — начали мы с ней вообще с повторения таблицы умножения!
— Видимо, ваше образование все же лучше, качественнее.
— У меня образование — десять классов обычной советской средней школы. И все.
— И что — ни техникума, ни института?
— В том-то и дело, что нет. Мне пришлось сразу после школы идти в армию, а потом — на мясокомбинат — надо было помогать семье зарабатывать деньги.
— А дальше?
— А вот дальше было еще интереснее. Знаете, какая специальность у меня в трудовой книжке? БОЕЦ СКОТА 5-ГО РАЗРЯДА.
— Упс…
— То-то и оно! Когда я наконец уволился с комбината, то понял, что больше никуда не устроюсь, хоть трудовую теряй. На автозаводе в отделе кадров сказали, что психов-маньяков не берут, у них в понятие «конвейер» вкладывается другой смысл.
— Как это — не берут? Ведь вы могли бы спокойно пройти медкомиссию…
— А вот так: не берут, и все. Мне еще кадровичка с мясокомбината подкузьмила, с чувством юмора оказалась, свинина филейная! Написала в характеристике: дескать, очень любит животных. Блин! Я сдуру не прочел, мне это уже потом показали, когда я после завода сунулся в охранное предприятие устраиваться. Там, кстати, тоже отказали. Сказали — можете даже не трудиться проходить медкомиссию, не возьмем. Было дело, даже братки смеялись — нам, мол, беспредельщик не нужен. Правда, я и сам бы не пошел.
— И как вы выкрутились?
— Сначала таксовал, потом приноровился возить мясо из окрестных сел — я-то знаю, где туфта, а где хороший товар. Потом открыл несколько постоянных точек. Теперь сам езжу только изредка, чтобы поставщики не наглели. Даже рад, что на завод или в охрану не пошел.
— Конкуренты не зажимают?
— Пытались поначалу. Вот тут-то трудовая и пригодилась несколько раз.
— Это как?
— А просто: показываешь запись в книжке, потом демонстрируешь стаж работы. До описания тонкостей мастерства обычно не доходит.
Я ехал с этим мужиком и отчаянно гордился тем, что в свое время получил такое же нормальное и полноценное образование, в нормальной средней школе. И мне не надо на пальцах объяснять, что такое мегагерц или киловольт, и я могу еще процитировать Пушкина, а если вдруг, не дай бог, выпью — то и Горького. Да, и апрельские тезисы, конечно. Чтоб добить.
О, Саня появился, наше «лицо психдиспансера». В своей телогрейке с надписью «Шуба лисья» и в солнцезащитных очках. Давненько его не было видно. Наверное, выписали из отделения. Ничего, бодренький, стреляет у пришедших на водительскую медкомиссию деньги на кофе и пирожок.
Берсерк-засранец
Все-таки любовь русского народа к топору — это что-то генетическое, уступающее только привычке матерного оформления абсолютно любой мысли, будь это что-то конкретное, вроде кошки под ногой впотьмах, или же абстрактное, вроде теории относительности в собственном изложении. Наш человек топором умеет делать все: от зачистки территории и возведения шедевров деревянного зодчества до отстаивания собственной гражданской позиции. Вот у вас в хозяйстве топор есть? Нет? А вы точно в России живете?
Виктор Петрович (скажем так, имя-отчество ничем не хуже прочих) уже успел разменять восьмой десяток и в жизни твердо усвоил одно правило: если позволить себе расслабиться, то рискуешь в одно прекрасное утро проснуться в уже совершенно другой стране. Один такой вон уже слетал в Крым, отдохнул. Да и другой тоже в Беловежской пуще не тем занимался. Кабы, минуя тосты, поцелуи и прочие предварительные ласки, сразу четко обозначил, кому какую позу принять — глядишь, в школе до сих пор учили бы перечень союзных республик. Нет, терять бдительность преступно!
Вот взять, к примеру, соседей. Тот, что этажом ниже, уже третью машину за десять лет поменял. На какие шиши? А Виктор Петрович знает. И знание это его не радует. Тревожно, когда рядом живет бандюган. Это он сейчас с тобой вежливо здоровается — усыпляет, приручает. А щелкнешь клювом — и второй щелчок за тебя сделает патологоанатом, когда челюсть будет подвязывать.
Ну, ничего, ФСБ и прокуратура уже в курсе, с ними у Виктора Петровича давняя переписка и самые теплые отношения. А что зубами скрипят — так это, наверное, глисты. Надо будет при случае пакет тыквенных семечек презентовать. Жаль, с мэрией и ЖЭКом такого взаимопонимания не наблюдается — всё дурдомом грозят. Да кто ж сдавать-то будет? Дочери пригрозил: заикнется о психиатре — будет искать хорошего зубного техника. Внучка, паскуда, огрызается, но что взять с бабы, которая меньше года как родила, у нее, поди, мозги еще после беременности не отошли. Говорят, они при этом ссыхаются. Или все-таки размокают? Дура, одним словом.