Джо отправился искать фабричного доктора. В лазарете врача не оказалось. Парети нашел его в фармакологической лаборатории. Врач бросил на Джо короткий взгляд и повел в лазарет. Где и подтвердил подозрения Парети.
Фамилия врача была Болл; то был тихий, аккуратный, очень высокий, очень худой, полный неизбывной профессиональной зловещности человек. При виде безволосого Парети обычно мрачный доктор заметно повеселел.
Парети ощутил, как у него отнимают человеческое начало. Следуя за Боллом в лазарет, он был человеком; теперь он превращался в образец, в культуру микробов, подлежащую рассмотрению под макроскопом.
- Хм, да, - произнес врач. - Интересно. Будьте добры, поверните голову. Хорошо... хорошо... отлично, теперь моргните.
Парети повиновался. Болл пошуршал бумагами, включил камеры видеозаписи и, тихо мурлыкая, принялся раскладывать на подносе сверкающие инструменты.
- Само собой, вы ее подхватили,-добавил он, словно спохватившись.
- Подхватил - что? - вопросил Парети, надеясь, что получит иной ответ.
- Болезнь Эштона. Можете называть ее говенной заразой, но мы ее зовем болезнью Эштона, по первому больному. - Доктор хихикнул. - А вы что думали что у вас дерматит?
Парети показалось, что он слышит призрак музыки, органы и арфы.
- Ваш случай, как и все остальные, атипичен, - продолжал Болл, - но это в нем и является типичным. У болезни есть и совершенно дикое латинское название, но "Эштон" тоже сойдет.
- В жопу это все, - прорычал Парети. - Вы полностью уверены?
- А почему вам, спрашивается, платят за риск, и какого дьявола меня на борту маринуют? Я вам не терапевт какой-нибудь, а специалист. Конечно, я уверен. Вы будете шестым зарегистрированным случаем. "Ланцет" и "Журнал АМА1" очень заинтересуются. Да, если хорошо подать, и "Сайентифик Америкен" может тиснуть статейку...
- Для меня-то вы что можете сделать? - рявкнул Парети.
- Предложить глоток отличного довоенного бурбона,- ответил доктор Болл. Средство неспецифическое, но, я бы сказал, общеукрепляющее.
- Кончай мне мозги гребать! Это не смешно! Еще что-нибудь можешь сказать, ты, специалист?
Болл, кажется, только тут заметил, что его черный юмор встречают не с бурным энтузиазмом.
- Мистер Парети, медицинская наука не признает ничего невозможного, даже прекращения биологической смерти. Но это высказывание чисто теоретическое. Мы можем делать очень многое. Мы можем положить вас в госпиталь, накачать лекарствами, подвергнуть облучению, смазывать едкими жидкостями, равно как проводить эксперименты по гомеопатии, акупунктуре и прижиганию. Но, кроме больших неудобств, результата вы не получите. На нашем нынешнем уровне знаний болезнь Эштона представляется неизлечимой и, увы, приводящей к смерти.
На последнем слове Парети громко сглотнул.
Болл неприятно улыбнулся и заметил:
- Расслабьтесь и получайте удовольствие.
- Ах ты, трупный сукин сын! - Парети в гневе шагнул к нему.
- Прошу простить за мое легкомыслие, - поспешно проговорил врач, - знаю, у меня нет чувства юмора. Я не радуюсь вашей судьбе... нет, действительно... я рад, что у меня появилась настоящая работа. Но вы, как я вижу, не слишком много знаете о болезни Эштона. Жить с ней не так и тяжело.
- Но вы только что сказали, что она приводит к смерти!
- Именно. Но к смерти приводит все, включая здоровье и саму жизнь. Вопрос в том, как долго вы проживете и как именно.
Парети вяло опустился в шведское релаксационное кресло, которое поднятием подножников превращалось в ложе для абортов.
- По-моему, вы сейчас будете читать мне лекцию, - пробормотал он, внезапно обмякнув.
- Простите. Я просто извелся от скуки.
- Ну давайте, давайте, Бога ради. - Парети устало помотал рукой.
- Ну, ответ несколько неоднозначен, хотя и не без приятных сторон, сознался Болл с энтузиазмом. - Я уже сказал, что, по моему мнению, самое типичное в этой болезни - ее нетипичность. Давайте рассмотрим ваших сиятельных пред
___________________
1 АМА-Американская Медицинская Ассоциация.
шественников. Случай первый - скончался в течение недели после заражения, предположительно от легочных осложнений...
Парети сморщился.
- Проехали, - потребовал он.
- Ах, но случай второй! - промурлыкал Болл. - Вторым случаем был Эштон, тот самый, по которому назвали заболевание. Он стал разговорчив до эхолалии1. В один прекрасный день он начал левитировать перед довольно большой толпой зрителей. Он висел на высоте восемнадцати футов без видимой опоры, держа перед толпой речь на загадочном языке собственного изобретения. А потом растворился в чистом воздухе, и больше о нем ничего не слышали. Оттуда и пошла болезнь Эштона. Случай третий...
- А что случилось с Эштоном? - перебил его Парети с некоторым оттенком истерии в голосе. Болл молча развел руками. Парети отвернулся.
- Случай третий обнаружил, что может жить под водой, но не в воздухе. Он довольно счастливо прожил два года в коралловых рифах близ Марафона во Флориде.
- Ас ним-то что случилось? - осведомился Парети.
- Его прикончила стая дельфинов. Первый зафиксированный случай нападения дельфинов на человека. Мы долго удивлялись, что же он им такого сказал.
- А остальные?
- Номер четвертый на данный момент живет в сообществе Провала Озабль. Держит грибную ферму. Разбогател. За исключением облысения и потери мертвых слоев кожи (в этом ваши случаи, кажется, идентичны), мы не смогли найти никаких признаков заболевания. С грибами он обходится просто мастерски.
- Звучит неплохо, - Парети приободрился.
- Возможно. Но вот номеру пятому не повезло. Совершенно невероятная дегенерация внутренних органов, сопровождаемая наружным их ростом. Вид у него при этом был абсолютно сюрреалистический - сердце болтается слева под мышкой, кишки намотаны на талию, и тому подобное. Потом у него начали расти хитиновый экзоскелет, антенны, чешуя, перья - словно его тело не могло решить, во что же ему превратиться. Наконец оно сделало выбор - анаэробный вид дождевого червя, довольно необычно. Последний раз его видели, когда он закапывался в песчаные дюны близ Пойнт-Джудит. Сонар следил за ним несколько месяцев, до самой Центральной Пенсильвании.
Парети передернуло.
- Там он помер?
Болл снова молча развел руки.
- Мы не знаем. Может быть, он лежит там в норе, неподвижный, высиживает партеногенетические яйца невообразимого нового вида. Или перешел в предел всех скелетных форм- в мертвый, неразрушимый камень.
Парети сжал безволосые руки и по-детски вздрогнул.
- Го-осподи, - прошептал он, - ничего себе перспективочка. Только об этом всю жизнь и мечтал.
- Ваш конкретный случай может оказаться приятным, - осмелился вставить Болл.
Парети глянул на него с неприкрытой злобой.
- Ну, ты непрошибаемый ублюдок! Сидишь тут под водой и хохочешь до колик, пока говно жрет какого-нибудь парня, которого ты в жизни не видел. Как ты развлекаешься, интересно - тараканов жаришь и их вопли слушаешь?
- Не вините меня, мистер Парети, - монотонно проговорил врач. - Вы выбрали себе работу, не я. Вам сообщили о риске...
- Мне сказали, что подхватить говенную заразу почти невозможно; все это было в контракте мелкими буквами, - встрял Парети.
- ...Но вам сообщили о риске, - настаивал Болл. - И вы получали премиальные за риск. Вы не жаловались ни разу за те три года, что деньги рекой лились на ваш счет, так не нойте теперь. Это просто непристойно. Зарабатывали вы примерно в восемь раз больше, чем я. На эти деньги вы можете неплохо утешиться.
________________
1 Эхолалия - повторение услышанных фраз и звуков; обычно встречается при шизофрении.
- Да, премиальные я получал, - рыкнул Парети, - а теперь я их отрабатываю! Компания...
- Компания, - подбирая слова, произнес Болл, - ни за что не отвечает. Следовало читать то, что в контракте стоит маленькими буковками. Но вы правы: вы действительно отрабатываете свои премиальные. По сути дела, вам платили, чтобы вы подверглись риску заразиться редкой болезнью. Вы играли на деньги Компании в азартную игру - подхватите Эштона или нет? Играли и, к сожалению, кажется, проиграли.
- Я не вашего сочувствия ищу, - ядовито заметил Парети, - которого, кстати, и нет. Я ищу профессионального совета, за который вам платят по-моему, переплачивают. Я хочу знать, что мне делать... и чего ожидать.
Болл пожал плечами:
- Ожидать неожиданного, конечно. Вы ведь только шестой случай. Четкой закономерности до сих пор не установлено. Болезнь эта так же многолика, как и ее возбудитель... говно. Единственное, что есть общего... и я не уверен, что это можно назвать общим...
- Кончай вокруг да около ходить, твою мать! Колись! Болл поджал губы. Он явно собирался довести Парети до точки кипения.
- Общий элемент таков: происходит радикальное изменение взаимоотношений между жертвой и внешним миром. Трансформации могут быть органическими, вроде роста наружных органов и функциональных жабр, или неорганическими, наподобие левитации.
- А что с номером четвертым? Он же вроде здоров и с ним все в порядке?
- Не совсем в порядке. - Врач нахмурился. - Его отношение к грибам я назвал бы извращенной любовью. Можно добавить, взаимной. Некоторые исследователи полагают, что он сам стал разумным грибом.
Парети начал грызть ногти. В глазах его вспыхнуло безумие.
- Ну неужели нет никакого средства, ну хоть чего-нибудь?!
Болл воззрился на Парети с плохо скрываемым отвращением:
- Слезы и сопли вам точно не помогут. Да, наверное, и ничто не поможет. Сколько я понимаю, номер пятый пытался сдерживать развитие болезни силой воли, концентрацией... и всей прочей шарлатанщиной.
- Помогло?
- Ненадолго - возможно. Не могу быть уверенным. В любом случае это всего лишь догадка: болезнь все равно его сожрала.
- Но это возможно? Болл фыркнул:
- Да, мистер Парети, возможно. Он покачал головой, будто поверить не мог, что слышит такое.
- Помните, что ни один из случаев не похож на предыдущий. Не знаю, каких радостей вам стоит ожидать, но что бы это ни было... это определенно будет необычно.
Парети встал.
- Я с ним буду драться. Оно не сожрет меня, как остальных. На лице Болла отразилось омерзение.
- Сомневаюсь, Парети. Я не встречался с остальными, но, сколько я могу судить по записям, духом они были куда сильнее вас.
- Почему? Потому что я потрясен?
- Нет, потому что вы слизняк.
- Ты тоже не больно похож на сострадательную мамочку!
- Я не собираюсь изображать скорбь оттого, что вы подхватили Эштона. Вы делали ставку - и продулись. Кончайте ныть.
- Вы это уже говорили, доктор Болл.
- И повторю!
- Это все?
-С моей стороны все, это точно, - фальшиво пропел Болл. - А вот для вас далеко не все.
- Вы уверены, что не хотите мне больше ничего сказать? Болл кивнул с неудержимой ухмылкой медицинского зомби. Он даже не успел убрать усмешку, когда Парети быстро шагнул к нему и врезал кулаком ему под ложечку - чуть пониже сердца. Глаза Болла выступили из орбит почти как говно, а лицо прошло через три оттенка серого, прежде чем сравняться цветом с лабораторным халатом. Парети поддержал его левой рукой под подбородок, а правой нанес короткий прямой удар в нос.
Болл замахал руками и упал спиной на стеклянный шкафчик с инструментами. Стекло с треском лопнуло, и Болл соскользнул на пол, все еще в сознании, воющий от боли. Он пялился на Парети, пока тот разворачивался к дверям. Сборщик обернулся через плечо, и лицо его в первый раз с той минуты, как он вошел в лазарет, осветила улыбка.
- Херовые у вас манерочки, док, - сказал он и только тогда вышел.
Согласно закону ему давался час, чтобы покинуть "Техас-Тауэр". Он получил последний чек - зарплату за последнюю девятимесячную смену. К зарплате полагалось приличное выходное пособие. Хотя все знали, что болезнь Эштона не заразна, но, когда направлявшийся к выходному шлюзу Парети проходил мимо Пегги Флинн, она грустно глянула на него и попрощалась, однако поцеловать себя не позволила. Вид у нее был застенчивый.
"Шлюха", - пробормотал Парети себе под нос. Но она услышала.
За ним прислали челнок Компании. Большой, пятнадцатиместный, с двумя стюардессами, с баром, кинозалом и портативным бильярдом. Прежде чем Парети взошел на борт, в шлюзе с ним переговорил суперинтендант проекта.
- Ты, конечно, не "тифозная Мэри", передать болезнь никому не можешь. Эштон просто неприятен и непредсказуем - так мне, во всяком случае, говорили. Технически карантина нет; можешь отправляться, куда душа пожелает. Но практически - думаю, ты понимаешь, что в над-городах тебе не обрадуются. Впрочем, ты немногого лишишься... все дела под землей делаются.
Парети молча кивнул. Он уже переборол свое потрясение. Теперь он намеревался сражаться с болезнью одной силой воли.
- Все? - спросил он суперинтенданта. Тот кивнул и подал Парети руку. Парети поколебался и пожал ее.
- Эй, Джо! - окликнул его суперинтендант, когда Парети поднимался по трапу. Джо обернулся.
- Спасибо, что врезал этому ублюдку Боллу. У меня шесть лет руки чесались. - Суперинтендант ухмыльнулся.
Джо Парети улыбнулся в ответ - смущенно и отважно, и попрощался со всем, кем и чем был он, и сел на челнок до реального мира.
Ему полагался бесплатный билет до любого места по его выбору, и он выбрал Восточные Пириты. Если он и начнет новую жизнь на скопленные за три года работы на говенных полях деньги, то пусть это будет одна неимоверная увольнительная. Он уже девять месяцев не видел ничего возбуждающего плоскогрудая Пегги Флинн к этой категории определенно не относилась - и, прежде чем лечь в могилу, намеревался наверстать упущенное.
Стюардесса в открытом на груди джемпере и микроюбке подошла к его креслу и улыбнулась сверху вниз.
- Не желаете выпить?
Парети хотел не выпить. Стюардесса была длинноногая, грудастая, с бирюзовыми волосами. Но Парети понимал, что она знает о его болезни и отреагирует в лучшем случае, как Пегги Флинн.
Он улыбнулся, подумав о том, что он мог бы с ней сделать, сложись все иначе. Стюардесса взяла его за руку и отвела в туалетную. Она впихнула его внутрь, заперла дверь и скинула одежду. Парети так изумился, что безропотно позволил раздеть себя. В крохотной уборной было тесно и неуютно, но стюардесса попалась на удивление изобретательная, а кроме того - гибкая.
Разделавшись с Парети - лицо раскраснелось, шею покрывают пурпурные пятна засосов, глаза блестят почти лихорадочно - стюардесса пробормотала что-то насчет того, что не смогла перед ним устоять, собрала одежду, не удосужившись даже надеть ее, и в приступе острого смущения вылетела из уборной, оставив Парети стоять со спущенными штанами.
Парети глянул на себя в зеркало. Снова. Похоже, он сегодня только и делает, что смотрится в зеркала. Из зеркала на него смотрел все тот же лысый Парети. У него появилось сладостное предчувствие, что, как бы ни меняло его говно, оно, похоже, делало его неотразимым для женщин. Ему как-то расхотелось думать о говне слишком плохо.
В мечтах он видел, какие радости и наслаждения поджидают его, если говно, скажем, одарит его лошадиным достоинством, усилит и без того очевидное притяжение, которое испытывают к нему женщины...
Он спохватился.
Ну-ну. Спасибочки. Именно это и случилось с остальными пятью. Говно захватило их. Говно делало то, чего они ожидали. Ну так он будет бороться с ним, сражаться всем телом от лысой макушки до младенчески-розовых пяток.
Парети оделся.
Нет, ни в коем случае. Хватит с него такого секса. (Кроме всего прочего, Парети понял - что бы ни сотворило говно с его привлекательностью, оно еще и усилило его ощущения в половой области. Лучше он еще в жизни не трахался.)
Он повеселится немного в Восточных Пиритах, потом купит себе участочек наверху, найдет хорошую бабу, осядет и купит себе теплое местечко в одной из Компаний.
Парети вернулся в салон. Вторая стюардесса не сказала ничего, но той, что отволокла Парети в уборную, до конца полета не было ни видно, ни слышно, а ее напарница все время поглядывала на Джо так, словно хотела впиться в него маленькими острыми зубками.
Восточные Пириты (штат Невада) располагались в восьмидесяти семи милях южнее радиоактивных развалин, называвшихся когда-то Лас-Вегас. И тремя милями ниже. Город неизменно входил в топ-лист чудес света. Его привязанность к пороку едва не переходила в одержимость, а сравниться могла лишь с почти пуританским поиском наслаждений. Именно в Восточных Пиритах возникла замечательная фраза:
НАСЛАЖДЕНИЕ - ЭТО СУРОВАЯ ОБЯЗАННОСТЬ, НАЛОЖЕННАЯ НА НАС ЖИЗНЬЮ.
В Восточных Пиритах античные культы плодородия воскрешались с полной серьезностью. Что это действительно так, Парети обнаружил, выйдя из скоростного лифта на семидесятом подуровне. На перекрестке улицы Бичей и бульвара Звездной Пыли проходила массовая групповуха между пятью десятками поклонников Иштар и десятью очаровательными девушками, кровью подписавшими договор о вступлении в число "Шлюх Кибелы".
Парети обошел оргию стороной. Идея, конечно, замечательная, но он не собирался по доброй воле помогать говну завладеть им.
Сидя в такси, он обозревал ландшафты. В Странноприимном Храме гостям прислуживали девственные дочери городских богачей; на площади Солнца проходили публичные казни богохульников; христианство находилось в загоне - скучно.
Древний невадский обычай азартных игр еще соблюдался, однако изменился, разветвился и усложнился невероятно. В Восточных Пиритах выражение "Голову даю на отсечение" имело вполне прямой и довольно мрачный смысл.
Многие из процветавших в Восточных Пиритах занятий были незаконны, иные невероятны, а некоторые просто непредставимы.
Парети тут сразу понравилось.
Он поселился в отеле "Вокруг Света Комбинэйшн", недалеко от Цеха Извращений, напротив зеленеющих просторов Сада Пыток1. Попав в номер, Парети принял душ, переоделся и задумался, куда бы ему пойти. Обед в "Бойне" - само собой. Потом, наверное, небольшая разминка в прохладной темноте клуба грязевых ванн, а потом...