Торговля между членами организации развивается особенно динамично. Бразилия и Россия активно поставляют сырье, в котором так нуждаются Индия и Китай. Лидеры группы уже обсуждают альтернативы использования американского доллара в качестве основной валюты для торговых расчетов, рассматривают возможности создания общего банка. Китай и Бразилия стали мощными магнитами, притягивающими прямые иностранные инвестиции. В прошлом году в состав объединения была приглашена ЮАР, ставшая его пятым членом. Коалиция стала представлять интересы влиятельных и набирающих силу развивающихся государств четырех континентов: Европы, Азии, Латинской Америки и Африки — и приобрела в полном смысле глобальный формат. Уже сейчас на неё приходится свыше четверти мирового ВВП. Аббревиатура БРИК превратилась в БРИКС (последняя буква означает South Africa).
Впрочем, сам изобретатель термина не одобряет включения Южной Африки, считая, что её экономика пока что слишком мала для этого. Подводя итоги десятилетия своего теоретического нововведения, Дж. О’Нил высказывает прогнозы на будущее, указывая, где теперь следует искать потенциал роста. Им называются следующие одиннадцать стран (Next eleven, или вкратце N-11): Бангладеш, Египет, Индонезия, Иран, Южная Корея, Мексика, Нигерия, Пакистан, Филиппины, Турция и Вьетнам. А среди них он в первую очередь выделяет четыре страны, которые в скором будущем могут стать такими же важными, как БРИК: Южная Корея, Мексика, Турция и Индонезия. «Хотя ЮАР, — подмечает банкир-экономист, — сейчас является крупнейшей экономикой Африки, она составляет приблизительно 0,5 процента от глобального ВВП и около половины объема экономики Индонезии или Турции».
Все восемь стран (БРИК и новая «четверка»), по словам О’Нила, надо уже относить не к «развивающимся рынкам» (emerging markets), а к «растущим рынкам», или к «рынкам роста» (growth markets). Основным критерием принадлежности к этой группе он считает долю в мировом ВВП, которая должна превышать 1 процент. Главной «экономикой роста» в «восьмерке» является Китай (9,3 % мирового ВВП), который по этому показателю занимает второе место в мире после США. ВВП Бразилии, Индии и России вместе составляют 8 процентов, а четырех «новичков» — 5,5 процента. Все другие экономики следует, согласно мнению автора, продолжать рассматривать как развивающиеся рынки. Лейтмотивом книги «Карта роста» служит тезис: инвесторам следует ухватиться за те возможности, которые предоставляют экономики Бразилии, России, Индии, Китая и других «growth markets».
Признавая, что успехи нашей страны в области экономики бесспорно скромнее остальных членов БРИК, О’Нил всё же видит её перспективы в радужных тонах: «России достаточно просто избегать экономических кризисов. Если это удастся, её ВВП может превысить показатели Италии к 2017 году, а в период с 2020 по 2030 год последовательно потеснить Францию, Великобританию и, в конечном счете, Германию». Заглядывая ещё дальше, эксперт полагает, что если Россия остановит убыль населения, то к середине века при среднегодовых темпах роста в 3–4 % увеличит ВВП до 10 триллионов долларов — более чем в 6 раз по сравнению с нынешним. Он исходит из того, что в будущем «большая четверка» станет ещё устойчивее к глобальным финансовым и экономическим потрясениям.
Основной потенциал развития БРИК им видится на внутренних рынках и в расширении взаимной торговли. Автор считает, что западные критики России «ослеплены политической антипатией», что у нас имеются условия для диверсификации экономики и определенные преимущества в системе образования.
Тем не менее, число критиков экономики России на Западе меньше не становится. Основатель немецкого инвестиционного фонда WAM Йохен Вермут уверен, что экономическая стабильность, воцарившаяся в России в нулевые годы, превратилась в «застой», «грозящий членству страны в неформальном клубе БРИК». Причиной тому, по его словам, служат высокая коррупция, отсутствие реформ, сырьевая зависимость и медленные темпы экономического роста. «Если Россия и дальше будет стагнировать, её де-факто исключат из этой группы», — заявил он недавно агентству Рейтер.
Как никогда прежде на российскую экономику ополчились в конце минувшего января на Всемирном экономическом форуме в Давосе. Американский экономист иранского происхождения профессор Нью-Йоркского университета Нуриэль Рубини, прославившийся предсказанием глобального кризиса, и президент Eurasia Group английский экономист и банкир Ян Бреммер в ходе совместного интервью утверждали, что за 10 последних лет «товарищи» по БРИК ушли от России далеко вперед. Экономика страны, подмечали они, совершенно не диверсифицирована, а её успехи связаны с нефтяным богатством, помноженным на высокие цены на углеводороды. Будущее России, по их мнению, выглядит малообещающим по причинам низкой конкурентоспособности экономики, непрозрачной структуры власти и тотальной коррупции чиновников. По разным международным рейтингам (экономической свободы, предпринимательской активности, технологическому развитию и др.) Россия, продолжали они, оказывается в конце списков и позади своих партнеров, что раньше, что теперь. Кроме того, она хуже всех остальных перенесла экономический кризис. В связи с этим ими было предложено заменить Россию в объединении на Индонезию или Турцию.
С ними солидарен экономист транснационального инвестиционного банка JP Morgan Анатоль Шаль: «Основная идея БРИК состоит в том, что это быстрорастущие страны, которые через 20–50 лет станут экономическими тяжеловесами. Но Россия сейчас не растет такими темпами, потенциальный темп экономики значительно снизился. И с этой точки зрения будет действительно справедливым исключить Россию из БРИК». А генеральный директор работающего в России с 1993 года международного алюминиевого гиганта ALCOA Клаус Кляйнфельд привел следующий пример аномальных условий для бизнеса в России: «Мне больно и обидно это видеть. Я честно сказал Дмитрию Медведеву, что не могу поверить, что в налоговую инспекцию нам пришлось представить 115 000 страниц документов на один объект».
Как же отнеслись к этим словам российские эксперты? Кем-то было замечено, что группа БРИКС формально не является международной организацией, и не совсем понятно, «как оттуда нас можно выгнать». Кроме того, они апеллировали к тому, что в ближайшие годы инвестиционный климат в России должен улучшиться. Ведь анонсировал же В. Путин о том, что у страны есть задача подняться на 100 ступеней — с 120-го на 20-е место в рейтинге (Doing business), оценивающем условия для ведения бизнеса. На что сомневающийся западный оппонент вопрошал: «Не слова ли это? До этого ведь сидели десять лет на нефтяной игле, и ничего — никто не шевелился».
Справедливости ради следует отметить, что за время правления Путина сначала в качестве президента, а потом премьера ВВП России на душу населения всё же удалось почти удвоить, а разрыв в производительности труда с США также испытал позитивную динамику — уменьшился с 75 % до 60 %.
Европа во мглеВ середине 2009 года президент РФ Д. Медведев на Петербургском Международном экономическом форуме заметил, что, хотя наиболее острая фаза кризиса преодолена, шампанское открывать пока рано. И сейчас столь же очевидно, что не стоит этого делать. Эпицентр драматических событий с тех пор переместился из Америки в Европу, где долговые проблемы ряда стран грозят развалить еврозону. «Не туман, а мрак», «Говорим „кризис“, подразумеваем „Европа“», «В 2012 году нас накроет волна корпоративных дефолтов», «Греческая трагедия для Европы» — гласят заголовки статей о состоянии дел в Старом Свете.
Еврокомиссия пришла к выводу, что в 2012 году зона евро, в которую входит 17 государств, не сможет выйти из кризисной полосы, и рецессия, хотя и «умеренная», будет продолжаться. В Евросоюзе, объединяющем 27 стран, ожидается, в лучшем случае, стагнация, то есть нулевой рост. В двух западноевропейских экономических локомотивах — Германии и Франции — прогнозируется спад экономических показателей. Прирост ВВП в них не превысит 0,6 % и 0,4 % соответственно. Объем ВВП Италии сократится на 0,8 %, на 0,2 % уйдет в рецессию Испания, а экономика Греции упадет на 6 %.
Главной причиной такого неблагополучия стало скопление небывалых государственных долгов в Греции, Италии, Испании, Португалии и ряде других государств региона. Вследствие этого фискальные стимулы, действовавшие прежде, теперь уже неэффективны, и наступила эпоха жесткой экономии, усугубляющая ситуацию. Сокращение производства и разорение значительной части фирм и предприятий в свою очередь усиливает неустойчивость и вялость европейских рынков.
Европейский Центробанк вынужден время от времени включать печатный станок, и евро девальвируется. Небеспочвенны прогнозы дальнейшего снижения курса евро по отношению к доллару. Есть и те, кто считает, что при сильном экономическом спаде на континенте обе валюты могут сравняться. Развала еврозоны, вероятно, не произойдет, но Греции, скорее всего, придется уйти, так как страна в принципе не может выполнять финансовые обязательства. По расчетам разных организаций, при неконтролируемом дефолте этой страны Еврозоне грозит потеря более 1 триллиона евро. Такой сценарий развития событий беспокоит не только европейцев. Почти четверть валютных резервов Китая (3,2 триллиона долларов) держатся в евро, поэтому обвала европейской валюты Китай стремится не допустить.
Кредитные проблемы в Европе обусловлены не только мировым финансово-экономическим кризисом, заставившим правительства расходовать бюджетные средства на поддержку падающей экономики, но и различиями в уровне экономического развития стран, входящих в валютную зону. В условиях открытой конкуренции и отсутствия её ограничений (в виде собственной валюты и протекционистской политики) менее сильные в экономическом отношении государства южной части Еврозоны проигрывают соперничество «северянам». Именно на этой основе, прежде всего в Греции и Италии, происходит, и имело место ещё до начала мирового кризиса, нарастание государственного долга. Похоже, что «вылечить» такие страны за счет оказания финансовой помощи и принуждения к затягиванию поясов практически невозможно: низкая конкурентоспособность постоянно порождает всё новые и новые долги. Лишь требующие длительного времени структурные перемены могут разрешить экономические проблемы таких стран.
Распространено мнение, что выход Греции и, возможно, некоторых других стран из валютной зоны был бы в связи с этим приемлемым решением, или наименьшим из двух зол. Правда, и он весьма проблематичен, так как это чревато масштабным падением производства в регионе.
Причины нынешнего долгового кризиса уходят корнями в события 1999 и 2002 годов, когда создавалась зона евро. Главными инициаторами проекта валютного союза были Германия и Франция. Авторитетные аналитические центры тогда давали рекомендации о соответствии финансовых систем стран-претендентов требованиям, необходимым для участия в еврозоне. Желая во что бы то ни стало войти в союз, Греция занижала уровень своего бюджетного дефицита. С другой стороны, крупные западноевропейские страны торопились, больше всего думая о гарантированном сбыте своей продукции и захвате всего европейского рынка, что со временем и произошло. Расходы стран ЕС росли, приходилось занимать. Затем стали выпускать государственные облигации. Часть западноевропейских банков их покупала, но когда стало понятно, что темпы роста экономики в ряде государств настолько низки, что не позволяют обеспечивать покрытие выпущенных бумаг и займов, то оставалось надеяться лишь на Европейский ЦБ.
В 2011 году безработица в странах еврозоны достигла рекордного за последнее время уровня — 16,5 млн человек. Хуже всего обстоят дела в Испании, где безработица перешагнула за пятимиллионный рубеж — без постоянного заработка остаются почти 23 % её дееспособных жителей. Не многим лучше ситуация в Греции. По мнению экономиста Citigroup Гийома Менюэ, в 2012 году количество безработных в странах Евросоюза будет только увеличиваться: «Часто можно видеть, как фирмы продолжают задерживать инвестиционные проекты. Те, кто все еще работает с прибылью, новых работников не нанимают. Для тех же, кому грозит ухудшение финансовых показателей или убытки, сокращение персонала становится единственно возможным решением».
Британский журналист Джон Ворд утверждает, что еще в январе этого года крупнейшие банки Уолл-стрит располагали информацией о точной дате греческого дефолта, запланированного на 23 марта. Он приводит факты существования тайного соглашения между Германией, МВФ и США об «ампутации» Греции и контроле над ситуацией, так как спасение мировой банковской системы всегда оставалось их важнейшей задачей. В начале марта Греции всё же удалось договориться с подавляющим большинством кредиторов о реструктуризации долга, но так, что это сочли «контролируемым дефолтом». Главы европейских стран вздохнули с облегчением. Но надолго ли спокойствие?
В СМИ всё чаще раздаются тревожные голоса. Профессор экономики Гарвардского университета Кеннет Рогофф полагает, что в Европе помимо экономического наличествует и политический, конституционный кризис. «Если, — утверждает он, — она не сможет превратиться в Соединенные Штаты Европы, не думаю, что еврозона сохранится как устойчивое образование». Джон Тейлор из FX Concepts разместил в интернете послание, в котором говорится: «Рынок ещё не открыл глаза на последствия краха Греции. Еврозона будет смертельно ранена, и мир перенесет значительную рецессию, может быть, такой же глубины, как и в 2008 году. Европейские банки потеряют большую часть своего капитала, и многие из них окажутся под угрозой банкротства. Но так же, как и после краха банка „Леман Бразерс“, правительства попытаются спасти банки и держателей их облигаций, независимо от ситуации с платежеспособностью. Банки потеряют всякий интерес к европейской суверенной бумаге, что вызовет режим строгой экономии, за которым последуют дефляция и бесконтрольное печатание денег. Европейская рецессия войдет в книгу исторических рекордов».
Стагнирующие Штаты АмерикиМногим казалось, что кризисное падение в главном экономическом центре мира закончилось к середине 2009 года, а восстановление началось той же осенью. С полгода экономика США росла темпом в 5 %, но затем он снизился до 1,6 %, чего никто из прогнозистов не ожидал. Во второй половине 2010 года рост замедлился до 1 %, а безработица поднялась до 10 %. Страна погрузилась в депрессивное состояние и вновь оказалась на грани очередного спада. С тех пор экономика США растет черепашьими темпами. В 2011 году её ВВП США увеличился всего лишь на 2 %, а резервная армия труда намного меньше не стала. Несмотря на финансовые послабления (QE) и наличие денежного капитала, инвестиционный климат не улучшился, а госдолг продолжал расти и превзошел все прежние рекорды, перевалив за астрономическую величину в 15 триллионов долларов.
Из-за накопленной компаниями и домохозяйствами задолженности новые кредиты затруднительны. Поэтому рабочие места создаются незначительно. При таком слабом экономическом росте и сопутствующих ему других негативных тенденциях угроза новой рецессии существует. Тем более что здесь, как и в Европе, приостановлены бюджетные вливания. Это вызывает сокращение социальных расходов, рост напряженности в обществе. С осени прошлого года возникло и не затихает движение «Захвати Уолл-стрит». И надо признать, что оно бьет в точку. Ведь борьба с непосредственной причиной нынешнего глобального кризиса — масштабной спекулятивной деятельностью, вызывающей финансовое «пузырение» и последующее их «лопание», — не ведется так масштабно и последовательно, как следовало бы.
Принятые антикризисные меры направлялись в основном против ликвидации последствий, а не для искоренения факторов случившегося. Эти проблемы обсуждают на встречах G-20, однако действенных решений не находят. К тому же крупнейшие финансисты мира всячески противятся какому-либо ограничению хедж-фондов и прочих спекулятивных институтов и инструментов. Стало быть, возможности для очередных спекулятивных ажиотажей, надувания новых финансовых пузырей сохраняются. К тому, же национальные интересы стран играют свою роль, что также препятствует императиву регулирования глобального капитализма.
Рассуждая о перспективах дальнейшего хода событий, следует принимать в расчет и тот важный факт, что крах спекулятивной модели капитализма не отменяет традиционной цикличности развития, а дополняет её и переплетается с ней. Видные и проницательные российские ученые-экономисты (С. Глазьев, С. Меньшиков) не без оснований полагают, что помехой скорого выхода из кризиса является понижательная фаза «длинной волны» Кондратьева. Пятый технологический уклад уже прошел пиковую фазу и находится где-то на склоне, если не на излете. Правда, информационно-компьютерные технологии продолжают быстро развиваться. Но и они уже прошли период своего взрывного роста. К тому же их удельный вес в большинстве экономик не столь уж велик. Так, в США развивающие интернет-сервисы и программные продукты создают лишь чуть более одного процента американского ВВП, а в Европе — и того меньше. Выручка компьютерного гиганта Microsoft в последние годы была в 3 с лишним раза меньше, чем у Toyota, у Google — в 4 раза меньше, чем у Siemens.
Начавшаяся в нулевые годы понижательная фаза продолжится ещё как минимум пять лет и будет обусловливать вялое состояние мировой и американской экономической конъюнктуры. Лишь только после того, как новый технологический уклад обретет вполне определенный вид, наберет силу и мировой размах, может наступить коренной перелом в характере воспроизводственного процесса глобального капитализма, а промышленный подъем будет опираться на прочный, долговременный фундамент.
Экономическая политика правительства США и других стран Запада подвергается критике со стороны ряда ученых, в частности нобелевского лауреата по экономике Пола Кругмана. Долги правительства, считает он, не страшны сами по себе. Главное — это обеспечить экономический рост, и тогда удельная доля долгов уменьшится сама собой. Для этого надо увеличить налогооблагаемую базу и бюджетные расходы. Главное — это заставить любой ценой экономику расти.