И подвиги начались.
Помещение, в которое следовало проникнуть, находилось в полуподвале. Там имелось три окна. Правда, глядя на них, трудно было их так назвать – высота составляла сорок сантиметров от земли и ширина такая же. Глубина стены – около метра. Лазейка для кошки. Решетки не в счет, они легко выпиливались, а потом ставились на место методом «холодной сварки». Человек в такое узкое и глубокое отверстие пролезть не мог. Так считали все, кроме Парфена. Лике хватило недели тренировок, остальное дала ей природа. Гибкость, прекрасное владение телом и огромное желание.
Но главная хитрость заключалась в подмене картины. Тут сработали мозги Парфена. Он не раз видел картину, так как бывал в доме. С хозяином он состоял в приятельских отношениях. Как, впрочем, и со многими другими коллекционерами. Сигнализация! Все упиралось в нее. Все, что Парфен смог узнать, – это то, что сигнализация срабатывала даже при отключении электричества в доме. Сигнализация имела свой блок питания, который невозможно найти, не будучи хозяином дома. Провода к картинам не подходили. Оставался только крюк, на котором висела картина. И Парфен нашел такую сигнализацию в справочнике. Похожая стояла в национальном музее Стокгольма. Пришлось съездить в Швецию. Вернувшись, Парфен знал все, что ему нужно, кроме веса картины. В углублении крюка имелся маленький рычаг, на него давил шнур рамы, когда вешали картину. Рычаг продавливался и сканировал вес груза. Снимаете картину – рычаг поднимается и раздается сигнал тревоги. Подменить картину можно. Но если подмена не совпадет по весу с оригиналом, тревога не прекратится. Вот здесь началась самая кропотливая работа. Взвешивали полотна соответствующих размеров, искали тяжелые французские багеты, соответствующие времени, рисунку и форме. За основу брался вес одного метра, а потом делился и умножался, но никто не знал и не видел внутреннего подрамника, вставленного с холстом в багетовый корпус. На всю подготовительную работу ушло четыре месяца. За это время Лика ни разу не видела напарника своего мужа. Она не понимала, за что он должен получить свою долю.
Наконец все проблемы остались в стороне. Наступил час «икс».
Решетка была выпилена заранее и держалась на пластилине. Стекло подрезано алмазом, оставалось лишь вытащить его присоской наружу.
Дом-объект находился на широкой улице-аллее, в лесной зоне на окраине Петербурга. Недалеко залив. На дворе стояла осень, шел дождь, но листья еще не осыпались и служили хорошей защитой и прикрытием. Чугунный забор не служил препятствием. Его витиеватые узоры были сделаны ступеньками, по которым легко взбираться и спускаться.
Лика с мужем приехали на электричке, создав себе надежное алиби. Они были подготовлены к операции, каждый шаг продумали детально. Партнер должен был приехать на фургоне чуть позже.
Все шло гладко. Они перемахнули через забор и прошли через сад к дому. За деревьями их никто не видел. На Лике был эластичный костюм, а сверху накинут обычный плащ. В сумке лежали кроссовки и выточенная из стали гиря в форме цилиндра – она в точности соответствовала весу картины. А также тубус для чертежей. Туда она и положит скрученный в рулон холст гениального мастера.
Тренировки показали прекрасные результаты. Девушка легко проскользнула в «кошачью нору» и рыбкой нырнула в помещение, сделав кульбит в воздухе. Окно находилось в двух метрах от кафельного пола, и падать головой вниз с такой высоты не хотелось. Но это все мелочи по сравнению с главным. Крюк! Противовес должен лечь на него в ту же секунду, как струна с рамой оторвется от крюка. Лицо девушки покрылось потом. Она долго примерялась, а потом резко приподняла раму и опустила стальное кольцо противовеса. Картина села прямо на крюк, и Лика едва не упала с ней вместе, прижав ее к стене в сантиметре от пола. Получилось! Сигнал тревоги не сработал. Самое ужасное во всей этой истории было то, что этажом выше спал хозяин. Он никуда не уехал, но грабители об этом не знали.
Лика разобрала подрамник, сняла холст, свернула его и положила в тубус. Обратный путь был проще. Парфен скинул ей веревку в подвал. Сумку она оставила на месте преступления и лишь забрала из нее туфли. Кроссовки не соответствовали модному плащу, оставленному на улице.
Выбравшись на свежий воздух, девушка свободно вздохнула.
– Вперед, детка! Самое страшное позади, – прошептал Парфен, взял тубус и помчался к забору.
Тут произошла корректировка их гениального плана. У самого забора Лика споткнулась о корягу, упала и ударилась головой. В глазах вспыхнули искры, и на какое-то мгновение она потеряла сознание. Придя в себя, она увидела свет. Яркий свет. Горели фары нескольких машин. Они освещали стоящий у обочины фургон. Парфен не успел к нему подбежать. На него налегли оперативники и скрутили руки. Тубус попал в лапы полицейских. Это конец. Сообщник Парфена исчез. Вероятно, он его и предал. Пойманного вора потащили в полицейскую машину. Лика замерла, лежа на земле, и наблюдала за происходящим. Через десять минут все кончилось. На улицы вновь вернулась тишина, а дорогу освещала лишь скользящая между туч луна. Лика поднялась с земли, перелезла через забор, отряхнулась, надела плащ, туфли, распустила волосы и медленно пошла к станции.
Ночью поезда не ходили. Молодая, красивая женщина, в одиночестве сидящая на платформе, тут же привлекла бы к себе внимание полицейских. Поэтому Лика не стала выходить на платформу, а перешла через железнодорожный переезд и направилась дальше. Эта дорога должна ее вывести к шоссе, а там и машину можно поймать.
Сейчас ее ничего не пугало. После пережитого Лике стало море по колено. Ни темень, ни дождь ее не смущали. Ей повезло. Возле нее остановился старый «москвичонок», в котором сидел пожилой мужчина в брезентовой куртке.
– Садитесь, барышня, подвезу.
Лика не задумываясь села.
– Погодка поганая. Никакого улова. Плюнул и уехал…
С этого он начал и больше не умолкал до Питера. Старичок оказался отзывчивым и довез девушку до дома.
Голова ничего не соображала, из носа текли сопли, глаза покраснели и слезились. Лика выпила стакан водки, залезла под одеяло и заснула.
2
Новый день не принес облегчения. Лика еще не понимала, что с ней произошло. И спросить было не у кого. Парфен так и не вернулся, телефон молчал. Напарник мужа исчез. Она знала только его имя. На второй день девушка отправилась в полицию с заявлением о пропаже мужа. Заявление у нее не приняли, а отвели в кабинет следователя.
Невысокий, лысоватый человек с коротенькими руками усадил ее на стул и достаточно вежливо объяснил:
– Ваш муж арестован на месте преступления. У него мало шансов выкарабкаться. Он себя неправильно ведет. Спасти его может только чистосердечное признание. Но он молчит. Возможно, напуган. Нам трудно судить. Ясно одно: его взяли на месте преступления.
– О каком преступлении идет речь? Парфен – доцент Академии художеств. Умнейший человек, высокопорядочный.
– Вот эти качества и позволяли ему втираться в доверие к жертвам. Владелец картины был также поражен его арестом. Он подозревал многих, но не вашего мужа.
– В таком случае как вы его поймали? – удивилась Лика.
– Абсолютная случайность. Кто-то очень не любит Парфена Смолякова. Надо думать, конкуренты. В полицию пришла анонимка. В ней не было никаких имен, но подробно указывалось место и время ограбления. Оперативники устроили засаду. Не очень удачную, надо признать. Они опоздали. Вашего мужа удалось взять на выходе, но никто не видел, как он входил в дом. Проблема в том, что у нас до сих пор не доверяют анонимкам. Центральный аппарат поручил облаву местному отделению полиции, а у тех нет опыта. К тому же они не предупредили хозяина дома, куда проник вор. Решили брать грабителей на выходе с добычей. Но Парфен работал без сообщников. Я, Гликерия Андреевна, это дело не веду. Просто вы живете на моем участке, а потому интересуюсь ходом следствия. Вы с мужем всегда были мне симпатичны. Жаль, что так получилось.
– Что же теперь будет? – испуганно спросила Лика.
– По логике вещей, ваш муж будет молчать, а значит, пойдет по делу один, а не в сговоре нескольких лиц. Уже легче. Доказательств кражи нет. Припишут взлом. Учитывая связи и влияние жертвы, Парфен может получить от шести до восьми лет. Не больше. В зоне таких дерзких воров уважают. Так что он будет ходить в авторитетах и пользоваться всеми благами.
– Мне от этого не легче, – вздохнула девушка. – А когда я смогу его увидеть?
– После суда. Раньше вас к нему не допустят. Но помните главное. Таких людей, как Парфен, прослушивают. Если вы что-то знаете, то вам лучше молчать. Следствие хватается за любую соломинку. Им нужна информация. И если вам дадут свидание до суда, то только с целью случайного прокола с одной из сторон. Любая неосторожность может плохо кончиться.
– После суда. Раньше вас к нему не допустят. Но помните главное. Таких людей, как Парфен, прослушивают. Если вы что-то знаете, то вам лучше молчать. Следствие хватается за любую соломинку. Им нужна информация. И если вам дадут свидание до суда, то только с целью случайного прокола с одной из сторон. Любая неосторожность может плохо кончиться.
– Спасибо вам за напутствие.
– Благодарить меня не за что. А советы лучше брать у вашего свекра.
– У Матвея Николаевича?
– Приятный старик, – улыбнулся следователь. – Но когда-то он гремел на всю страну. Теперь легализовался. Их родственные связи нигде не зафиксированы. Он же редко у вас появляется. Не так ли? Не хочет наследить. А в пятидесятых и шестидесятых это был легендарный человек. Более ста вскрытых сейфов на его счету. А попался только однажды. Но доказать ничего не смогли. Он человек болезненный, и зона ему противопоказана. Теперь консультирует талантливую молодежь. Мать у Парфена умерла молодой, и Матвей воспитывал его с трехлетнего возраста. Мужик стал мальчишке и отцом, и матерью. Думаю, что Парфен перехватил эстафетную палочку отца. Я знаю о девяти виртуозных ограблениях коллекционеров от искусства, которые так и остались нераскрытыми. Если бы не анонимка, произошло бы десятое. Когда-то Матвей жил в той же убогой квартирке, где сейчас обитаете вы. Теперь у него шикарный особняк за городом. Вряд ли он приглашал вас к себе в гости. Матвей превратился в улитку и редко выползает на свет. И очень не хочет отбрасывать свою черную длинную тень на сына. У них даже фамилии разные. Это все, что я могу вам сказать. И будьте очень осторожны.
Лика встала и больше не благодарила разговорчивого следователя, а тихо ушла.
Продолжение событий не заставило себя ждать. В тот же вечер Лику посетил сам Егор Капитонович. Двое его сопровождающих остались стоять в прихожей. Лика их узнала. Это они приносили деньги, от которых у нее крышу снесло. Гость никак не вписывался в убогий интерьер квартиры. Садиться на стул он побрезговал, остался стоять на пороге.
– Я в курсе событий, госпожа Смолякова. Какой выход из положения вы видите?
– Самый простой. Я должна связаться с мужем и узнать, куда он спрятал ваши деньги, если только не передал их исполнителю. Я, так же как и вы, не знаю человека, работавшего с мужем в паре. Видела его мельком в ресторане, и все.
– В ресторане мы имели дело с чучелом. Обычный манекен, нанятый на эпизодическую роль. Это же очевидно. Вряд ли ваш муж имеет напарников. В такой работе надежных партнеров не найдешь. Мы потеряли величайший шедевр мировой живописи самым глупым из существующих способов. Понимая ситуацию и уважая вашу красоту, я дам вам год на возвращение денег. С процентами, разумеется. Вы мне должны вернуть один миллион сто тысяч долларов ровно через год. В противном случае вас убьют.
Ответа он не ждал, повернулся и ушел.
Лика побледнела. Она поняла, что этот человек не шутит. Таких денег девушка найти не сможет ни через год, ни через десять лет. Она выслушала приговор. Жить ей остался год. Лика осталась одна-одинешенька, беззащитна и уязвима. Жизнь пошла под откос. Всю ночь она просидела на кухне с бутылкой водки в обнимку. Не помогло.
Наутро она позвонила свекру. Он давно уже не появлялся в поле зрения. Ей нужен был совет или какая-то поддержка, а где взять? С родителями она уже давно не общалась, другое дело Матвей Николаевич.
Ей ответил женский голос.
– Могу я поговорить с Матвеем Николаевичем?
– Кто его спрашивает?
– Невестка.
– Сейчас узнаю.
В трубке долго царило молчание, потом она услышала знакомый голос свекра:
– Лика, солнышко, рад тебя слышать…
– Ты куда-то пропал, дед, вот я и позвонила.
– Пропадал я в красногорском госпитале. Там у меня друзья. С того света меня вытаскивали. Вроде как получилось. Но пока привязан к койке. Вставать не могу, да и сил нет. Но это временно.
– Ты не хочешь, чтобы я к тебе приехала?
– Живу я не близко. Дорога трудная. У тебя все хорошо?
– Замечательно, если не считать, что Парфена посадили за грабеж, а меня обещают убить.
В трубке повисла пауза. Голос Матвея Николаевича вдруг стал хриплым и тихим:
– С Киевского вокзала доедешь на электричке до Апрелевки, а там тебя встретят. Выезжай прямо сейчас.
Лика тут же оделась и поехала в Апрелевку. Старик был ее последней надеждой. Она даже не знала, чем он может ей помочь, но верила в него. Так часто бывает, когда за спиной сожжены все мосты, а перед тобой лежит бескрайняя пустыня. Стоять на месте невозможно, ноги утопают в песке, а идти некуда.
На платформе ее встретила неприметная пожилая женщина. Она проводила ее до машины, в которой сидел шофер в униформе. Женщина никуда не поехала, лишь открыла девушке заднюю дверцу.
Доехали быстро, учитывая хорошую дорогу и скорость.
Лику встретил богатый особняк с огромным парком. У дверей ее ждал швейцар, тоже в униформе. Девушку провели по богатым залам в одну из комнат с антикварной мебелью. В доме пахло стариной. Ей показалось, она попала в пятидесятые годы прошлого века.
Матвей Николаевич сидел в кресле, укрытый клетчатым пледом, в смешной вязаной шапочке с помпоном. Он очень похудел и выглядел жалким старикашкой с желтовато-серым лицом. Увидев Лику, глаза его ожили, и он, словно птица, распустил крылья.
– Как я рад тебя видеть, деточка.
У девушки на глаза навернулись слезы. Она и не думала, что эта рухлядь ей так дорога. Лика присела на корточки и положила голову ему на колени. Он нежно погладил ее по пышным волосам.
– Значит, Парфен бросил тебя на съедение тиграм?
– Он тут ни при чем. Меня бы тоже сцапали. Просто я споткнулась о корягу и не успела перелезть через забор. Его схватили раньше, чем я очухалась.
– Понимаю. Тебе повезло. Но денег ты не найдешь.
– Так ты знаешь о его планах?
– Нет, но догадываюсь. Он выбрал самую сложную комбинацию. Не смею его осуждать. У Парфена современные взгляды на сегодняшний бизнес. Бог с ним. Будет сидеть. Кто был вашим заказчиком?
– Егор Капитонович. Человек, похожий на Мефистофеля, вот только без остренькой бородки.
– Страшная личность. Его фамилия Могильный. Этим все сказано. Вот почему Парфен решил спрятаться от него в тюрьме. Принеси-ка нам по рюмочке коньячку. Он стоит на витом столике у окна.
Лика поднялась и принесла коньяк на небольшом серебряном подносе. Старик о чем-то думал, потом попросил принести ему газеты и журналы с дивана. О коньяке он забыл. Листая журнал, он остановился на нужной статье.
– Вот человек, который тебе нужен.
Лика взглянула на снимок молодого красивого плейбоя.
– Миллионер из Москвы? Он даст мне денег?
– Деньги ты сама заберешь. А вот фотография его жены. Вы очень похожи, но ты в тысячу раз лучше. Так вот, его жена недавно погибла. Тебе придется влюбить в себя этого парня и выйти за него замуж.
– Но я замужем за вашим сыном…
– Не кипятись. Ты молода и красива, а этот оболтус решил посидеть в тюрьме. Пусть сидит. За это время ты сможешь сменить десяток мужей. Твоя забота – выжить. Ты обязана найти деньги и отдать их Могильному. Это главное. Я соберу все сведения о московском миллионере, и ты будешь знать о нем все. Он бабник. И мимо тебя не пройдет. Ты сможешь его окрутить. От этого зависит твоя жизнь. Потом можешь его бросить, выгнать или убить. У тебя есть голова на плечах. Ты умная девочка. В женских делах я тебе не советчик. Ты рождена, чтобы побеждать, а не проигрывать. У тебя есть год. Я тоже без дел сидеть не буду, если выживу. Но начинать надо прямо сейчас.
– Но я же замужем!
– Езжай в Крым, бери девичью фамилию матери, оформляй чистый паспорт – и вперед. В Питер не возвращайся. Могильный все равно тебя найдет. Но раньше срока он не объявится. Сказал год, значит, год.
* * *Через месяц в Москве объявилась нежная красавица, которая быстро попала в круги бомонда, так как была умна, образованна и чертовски мила. Новым знакомым она представлялась как Кира Бестужева. Мужчины слетались вокруг девушки, как мотыльки на фонарь. Она кокетничала, улыбалась, допускала небольшой флирт, но этим все кончалось. Матвей Николаевич обеспечил ее деньгами, и она арендовала шикарную квартиру в центре, где часто устраивала светские приемы.
Кира ждала своего принца. По слухам, она искала спонсора, способного открыть для нее художественный салон. Но это не означало того, будто светская львица тут же ляжет с ним в постель. Герой ее романа появился на пороге только через месяц после появления Киры в Москве. К этому времени она уже обросла легендами. При виде девушки у Владлена Евгеньевича Зверева в зобу дыханье сперло, как говорится у классика. В дом Киры его привел известный повеса и вечный светский тусовщик Ираклий Меловани. К тому времени Кира знала о Звереве больше, чем он сам о себе. Молодой, богатый вдовец с очень привлекательной внешностью. Ей он понравился, но Кира пыталась выглядеть равнодушной. Она умела носить маску непроницаемой снежной королевы.