Разглядев документы диверсанта, он убрал их в карман.
– Полезное дело! Сегодня же сообщим об этом всем, кому требуется. Значит так, капитан. Времени у нас мало. Немцы этот мост уже восстанавливают. Летчики, что ходили туда на бомбежку, сообщают – вся дорога забита танками и машинами. То, что вы их задержали, хоть на полдня – уже удача невероятная! Да и мост мы сейчас долбаем бомбами, на какое-то время фашисты там ещё завязнут. Но, дело не в этом. Отряд ваш мы пополним. Дадим людей. Здесь, в городе, два десятка пограничников – тоже к вам. Они парни глазастые, умеют вражеских шпионов ловить.
– Вот за это – отдельное спасибо, товарищ полковой комиссар! Как мне на мосту их не хватало!
– Пользуйся моей добротой! Шучу… словом, капитан, задача у тебя (ничего, что на ты?), будет следующая. Карта есть?
– Есть, товарищ полковой комиссар.
– Давай сюда… Вот, смотри. Эти дороги – они рядом идут. Вот к этому мосту, он здесь один. От линии фронта – относительно далеко. Там сейчас – бардак! Это я ещё мягко говорю! С тобою в отряде будет заместитель прокурора и ещё несколько человек из его ведомства. Задача – любой ценой навести там порядок! С диверсантами и паникерами – не миндальничать! Впрочем, на то у вас и прокурорские есть – это их работа. Вот здесь – сборный пункт. Одиночек, отставших и отступающих – направлять сюда. Если есть возможность – на месте сколачивай боеспособные подразделения. Ставь во главе хоть сержантов и старшин, но, чтобы не разбежались при первом же выстреле! Вот этот перекресток – оборонять! В землю вгрызись, но, чтобы фашисты сюда не пролезли! Ежели эти гаврики мост рванут… можешь сразу стреляться. Говорят, они десанты сбрасывали. Сам не видел, но, чуть ли, не с танками! Да и к вам такие ухари выходили, так что сам все понимать должен. Держать это место до приказа! К вечеру вас пополнят, день вам на снаряжение и формирование и в ночь выходите. Дам команду, вас машинами подбросят. Если, что нужно – сейчас говори, у меня времени – в обрез!
– Против танков нам что-нибудь… да и с самолетами – совсем же ничего нет! Миномет есть, так мин – кот наплакал. Про пушки – так и вовсе молчу…
– У меня тут что, арсенал? Что имеем – дадим, а дальше – не обессудь!
– Продовольствия бы…
– Это есть, не волнуйся. Короче! Приказ письменный у тебя будет – сам подпишу. Всё – честь по чести! У прокурорских – свои бумаги. К ним не лезь. Отойти от перекрестка и передать его кому бы то ни было, можешь только по письменному приказу – и никак иначе. Понял?
– Понял, товарищ полковой комиссар.
– Ну, а раз так – выполняй!
Сформировать отряд за несколько часов? Кто бы сказал Алексею такое раньше – удивил несказанно! Но, после эпопеи у переправы, он теперь уже иначе смотрел на этот вопрос.
Личный состав? С бору – по сосенке?
Ничего, разбавим ими уже обстрелянных бойцов.
Нехватка комсостава? Нет командира пулеметного взвода?
Межуева поставим – пусть командует. Ну и что, что ефрейтор? Воевать-то умеет!
Три пушки – и все разные?
Значит, придумаем им на месте задачу, которую они там и будут решать в соответствии со своим калибром. Расчеты у них есть, так что хоть с этим головной боли не будет.
Есть мины – но миномета нет. Точнее – есть, но калибр другой. Заберем мины с собой. В крайнем случае – поступим, как раньше со снарядами.
Еда… ну тут пусть Хромлюк шурует – его царство!
И всё?
Так просто?
Щас…
Это оказалась лишь малая часть всех вопросов, которые рухнули разом на голову капитана. Рухнули – и закружили его в водовороте неожиданно встающих проблем и взаимоисключающих указаний самого разного рода. Порою ему казалось, что время внезапно затормозилось, словно желая доставить ему как можно больше неприятностей в каждую минуту.
– Вот же блин… проблема-то…навалилось тут делов… и без вас-то тошно!
– Виноват, товарищ капитан! Это, простите, вы – мне?
Забывшись, Алексей произнёс последние слова вслух. И теперь, напротив него, остановился, недоумённо вскинув брови, старший лейтенант в зеленой фуражке – пограничник.
– Ох! – смутился Ракутин. – Извините, товарищ старший лейтенант, это я не вам! Так… вырвалось…
– Бывает… Разрешите представиться – старший лейтенант Воропаев! Прибыл в ваше распоряжение. Со мною двадцать бойцов при двух ручных пулеметах.
– Отлично! Мне полковой комиссар про вас говорил, но так скоро я никого и не ожидал… Вы в курсе дела?
– Отчасти. Как я понимаю, наша задача – проверка документов и фильтрация проходящих?
– Верно. А то я с этим делом замотался совсем… Пойдемте, познакомлю вас с другими командирами.
Как бы то ни было, но к двадцати двум часам отряд уже был готов к выходу. Полковой комиссар прислал шесть грузовиков. К ним прицепили пушки и погрузили в кузова пулеметы и припасы. Частично разместили бойцов, прочим же предстояло проделать этот путь пешком. Правда, оставался шанс на то, что освободившиеся грузовики, на обратном пути подбросят оставшихся красноармейцев. Худо-бедно, а сто пятьдесят человек собрать удалось. И если все они, без опоздания, прибудут к месту, то это уже кое-что!
29.06.1941 г.
Присев на перила моста, капитан снял фуражку и вытер платком вспотевший лоб. Итак, мы на месте. Прибыли все, никто не потерялся и не отстал. Перекресток охранялся всего лишь тремя красноармейцами, во главе с немолодым старшиной. Прочитав приказ, тот облегченно вздохнул.
– Ну, наконец-то! Вторые сутки здесь торчим, во рту ни крошки… Да и голова уже ни черта не соображает, товарищ капитан.
– Как тут у вас?
– Если одним словом – то, бардак. Никто ничего не понимает, все куда-то спешат… давеча пушки проезжали, так артиллеристы ругались, что вторые сутки туда-сюда катаются, и ни разу ещё не пальнули! А три орудия уже потеряли – трактора встали. Да вон ещё одно стоит, товарищ капитан! – ткнул куда-то в сторону рукой старшина. – У них, прямо здесь четвертый тягач накрылся, пришлось пушку в сторону оттащить, чтобы проезд не загораживала. Спихнули и её на нас, охраняйте, мол!
– А снаряды у неё есть?
– Нет. Этого они не оставили, сказали, после приедут и заберут орудие-то.
– Как мост? Его к подрыву не подготавливали?
– Вот уж чего не знаю, товарищ капитан! Никто из нас туда и не лазил, некогда…
– Ладно, товарищ старшина, можете быть свободны. Отдохните, бойцам своим передых дайте. До утра вас беспокоить не станем.
– Перекусить бы нам?
– Это можно. Сейчас сюда наш старшина подойдет, скажите – я распорядился вас накормить.
Работы здесь оказалось – мама не горюй!
Окопов и щелей не было вообще никаких, позиции для орудий надо копать с нуля. Оборотистый Хромлюк где-то ещё в городе раздобыл полсотни мешков из-под муки, которые сейчас срочно насыпали землей, оборудуя позиции для пулеметов по обе стороны моста. Бог весть, каким ветром к мосту занесло два десятка просмоленных шпал – валялись под откосом. Повытаскивав их наверх, распределили между строящимися огневыми точками. В отличие от предыдущей позиции, здесь никаких холмов не имелось – ровное поле. Лишь небольшая горушка слева от перекрестка.
Так что – копать, копать и копать…
И копали…
Гнулись штыки лопат, они попались какие-то некачественные или земля здесь была слишком твердой? Через пару часов все уже вымазались, как черти, на зубах скрипел песок. Хромлюк спустил к реке пару бочек, набрал туда воды и их растащили по обе стороны моста. Двое бойцов занялись наполнением фляг, которые стали разносить между работающими красноармейцами. Стало чуть легче, народ перестал бегать к реке, чтобы напиться.
Уже под утро, организовали завтрак, личный состав посменно спускался вниз. Здесь, под небольшим откосом, старшина оборудовал кухню – трое человек кухонного наряда развели огонь под котлами, готовили еду.
Перекус, час на отдых – и наверх.
Работа сразу пошла ровнее, отдохнувшие (пусть и всего час) и поевшие бойцы слегка воспряли.
А по дороге шли люди…
В подавляющем большинстве – гражданские. Сорванные с привычных мест, ничего не понимающие, они расспрашивали бойцов, настороженно вглядывались в небо, поминутно ожидая оттуда каких-то неприятностей. Но пока оно ничем не угрожало…
30.06.1941 г.
Часов в девять утра, со стороны города подошли грузовики. Молоденький лейтенант, разыскав Ракутина, лихо козырнул.
– Лейтенант Алексанян, товарищ капитан! Командир взвода зенитных пулеметов! Прибыл в ваше распоряжение!
– Зенитчики?! Здорово! И что у вас есть?
– Две счетверённые установки «4-М». Ещё были, но… в городе их оставили, товарищ капитан. Сказали – там нужнее.
– Ух, ты! Неплохо! Так… и куда же вас поставить, лейтенант? Не специалист я против самолетов-то воевать…
– Так это я мигом! Сейчас и прикинем что к чему.
– Ладно, товарищ Алексанян, не буду вам мешать. Задача у вас простая – чтобы фашист тут по головам не ходил.
– Так это я мигом! Сейчас и прикинем что к чему.
– Ладно, товарищ Алексанян, не буду вам мешать. Задача у вас простая – чтобы фашист тут по головам не ходил.
– Не будут! – засмеялся лейтенант. – Мы по ним стреляли уже!
– Сбили кого?
– Подбили… – вздохнул тот. – Улетел… Но, дымил! Наверняка, где-то и упал!
– Возможно. Ладно, не задерживаю вас более, товарищ лейтенант.
И снова – затянула круговерть. Прибегали с докладами командиры, что-то приходилось поправлять и переделывать – словом, обычная неразбериха.
И все время, капитан, даже не оглядываясь, слышал за спиною монотонный звук – шаги по дороге. Сколько же их?
Периодически звучали команды и бойца Ракутина останавливали движение по дороге, пропуская в сторону фронта колонны пехоты и всевозможную технику. Они проходили – и вновь, серые от пыли люди, вступали на мост.
Выставленные у пулеметных гнезд наряды пограничников, зорким взглядом выхватывали иногда из толпы отдельных людей, что-то у них расспрашивали. Кого-то отводили в сторону – для более конкретной беседы. После этого, обычно, люди возвращались назад и снова вливались в бесконечный поток, идущий по дороге.
Слева от дороги понемногу росла другая толпа – в военной форме. За двое суток их уже набралось достаточно много. Назвать их как-то иначе – язык не поворачивался. Люди, действительно были в форме, некоторые – даже и с оружием. Но все они выглядели одинаково подавлено и растеряно. Случись всё по-другому, наступай они в порядках победоносной армии – и куда бы делось подавленное настроение? А сейчас… Сейчас многие боязливо косились на небо, поминутно вздрагивали, стоило только взреветь на дороге мотору.
Страх проник в их сердца и затуманил зрение. В каждом, проплывающем по небу облачке им виделся вражеский самолет, любой грохот машины напоминал им о танках.
Большинство из них составляли приписники, не имевшие практически никакой военной подготовки. Совсем недавно надевшие форму, они ещё мыслили привычными категориями гражданского человека. Мысль о том, что любого из них вот, прямо здесь и сейчас, могут убить или, хуже того, искалечить, внушала им неприкрытый ужас. В их глазах, выход был один – на восток, через мост. Но, перегораживая дорогу, вытянулась там цепь пограничников. Эти – просто так не пропустят.
– Это не бойцы, товарищ капитан… – стоявший рядом военюрист, выбил о каблук сапога трубку. – Напуганы, растеряны… командиров нет, что происходит вокруг – никто не понимает.
– И что же с ними делать?
– Я говорил со многими… Формально – они преступники. Бросили свои позиции, оставили части… всё так. И судить их можно прямо сейчас – состав преступления налицо. Но какой же приговор им вынести?
– Ну… я же не спец… да и не судья.
– Так выполнять-то его придется вам! По законам военного времени – высшая мера! Так-то!
– Всем? – не мог поверить Алексей.
– Многим… Да, вот и ломай тут голову. В бой их посылать – опять побегут, сломлены они. Отпустить идти дальше – хреновый пример для прочих. Вы к себе таких возьмете?
– Шутите?
– Да какие здесь шутки! Вчерашние колхозники в военной одежде. Как это в поговорке? Поднять – подняли, а разбудить – забыли. Так и здесь. Форму надели – а содержимого в ней нет! Да и в головах у них… не то что ветер – ураган целый бушует!
Прокурорский закончив выбивать трубку, убрал её в карман.
– Пойдемте, товарищ капитан. Побеседуем…
При приближении командиров, толпа зашевелилась. Зазвучали команды – стоявшая вокруг охрана выстраивала толпу в подобие строя. И вскоре сидевшие и лежавшие на земле бойцы выстроились буквой «С». Их было много – не менее четырехсот человек. Сохранившие оружие стояли на левом фланге, а центр и правый фланг построения составляли безоружные, часто даже и без головных уборов и ремней бойцы.
Военюрист вопросительно взглянул на Ракутина.
– Вы скажете?
– Потом…
Прокурорский кивнул. Шагнул вперед и, заложив пальцы за ремень, поправил гимнастерку.
– Товарищи! Да-да! Сейчас, – он сделал паузу, словно подчеркивая последнее слово, – я обращаюсь к вам именно так. Хотя, многие из вас сделали всё, чтобы заслужить другое обращение. Вас уже не удивляет, что вместо командира с вами разговаривает сотрудник прокуратуры? И правильно. Родина надела на вас форму, дала в руки оружие – а что сделали вы? Я вижу здесь безоружных и полураздетых людей – отчего так? Где ваше оружие, товарищи бойцы? Где ваши части? Не знаете?
Он снова сделал паузу.
– У меня нет претензий к тем, кто сохранил оружие и внешний вид военнослужащего. По крайней мере – они хотя бы не напоминают обезумевшее от ужаса стадо! Это – бойцы, готовые воевать! И советская власть им такую возможность предоставит. Имеющие оружие – два шага вперед!
Строй колыхнулся, левый фланг двинулся вперед.
– Напра-во! Левое плечо вперед – шагом марш! К мосту!
Военюрист обернулся к капитану.
– Этих – возьмете к себе?
– Около сотни бойцов… Возьму, пусть для начала окопы роют, там посмотрим.
Прокурорский снова повернулся к оставшимся красноармейцам.
– Ну, а с вами – что делать? На приличный срок, а то и побольше – вы все уже набегали. У товарища капитана есть недвусмысленный приказ командования – таких вот бегунов, карать по всей строгости закона. Закона военного времени!
Он глянул на Алексея.
Тот понимающе кивнул и сделал шаг вперед.
– Я не судья. И не прокурор. Обычный красный командир. Вон там, – Ракутин вытянул руку, и глаза стоявших напротив бойцов автоматически повернулись в ту сторону, куда он указывал. – Там! Роют землю мои бойцы. Они все – из разных частей. Многие из них попали в такое же положение, как и вы. Но – не побежали! Они здесь и готовятся встретить врага, в то время, как их товарищи идут к фронту, чтобы накостылять фашистам там. А вы? Вы – тоже здесь. Без оружия и без ремней… и это – бойцы Красной армии?! Война скоро кончится, вы придете домой. И что скажете своим односельчанам? Все воевали – а я бегал? Кто из вас поднял руку, чтобы защитить своих товарищей или как-то им помочь?
Нет таких? Я так и думал…
Строй молчал.
– Вы хотите бежать дальше? Отсидеться в тылу? Но ведь все вы – давали присягу, клялись защищать свою Родину. И что – слова на ветер? Моя хата с краю? К фашистам вы, как я понимаю, не хотите. Но и воевать – не можете. И что с вами делать? Отдать под суд? – Алексей посмотрел на военюриста. – Так далеко ходить не надо…
Среди бойцов прошло волнение – последние слова капитана прозвучали очень зловеще.
– Нежелающие воевать – два шага вперед!
Строй дернулся, но таковых не нашлось – слова прокурорского о строгости военных законов были ещё слишком памятны.
– Нет таких… Хорошо. Вас направят на переформирование. Не обольщайтесь – никто ничего не забудет! И только от вас зависит ваша дальнейшая судьба. Искупите свою трусость в бою – советская власть вас простит. И об этом случае никто напоминать вам не станет.
Военюрист кивнул.
– Мы с ними отправим своего сотрудника, присмотрит…
– А я сопровождающих дам – человек десять.
– Добро.
Ракутин повернулся к строю.
– Пять минут вам – попить и оправиться. Потом – построение! Вас направят на сборный пункт. Равняйсь!
Бойцы подтянулись.
– Смирно! Вольно – разойдись!
Новое пополнение оказалось в равной мере и помощью и обузой. На эту сотню человек теперь надо было каким-то образом найти командиров. Хотя бы пару-другую лейтенантов и нескольких грамотных сержантов. Только где их взять? Почесав в затылке, Алексей озадачил Воропаева.
– Мне – кровь из носу, необходимо несколько средних командиров. Да и младший комсостав – тоже очень к месту будет. Сержанты, старшины – короче, всех кого найдёте! Эту толпу, что нам навязали прокурорские, необходимо срочно приводить в порядок. А я своих командиров сдернуть с места не могу! Только-только бойцы притерлись… сработались – опять всё ломать?
– Ясно, – невозмутимо кивнул тот. – Задачу понял. Разрешите исполнять? Род войск значение не имеет?
– Ну, разве что, летчики мне не нужны. А так – греби всех! Побеседуем…
Отойдя от моста, капитан присел на камень. Ф-ф-у-у… передохнуть хоть полчаса, а то уже ноги не держат…
Сдвинув на затылок фуражку, он осмотрелся по сторонам. Оборудование позиций уже приближалось к концу – темные линии окопов вытянулись вдоль берегов ломаными линиями. Алексей, совершенно сознательно, отказался от отдельных стрелковых ячеек и приказал рыть сплошные окопы. На эту мысль его натолкнул многоопытный Хромлюк. Ещё когда они отходили от сгоревшего моста, тот как-то вскользь пожаловался на то, что сидевшие в одиночных ячейках бойцы больше подвержены панике.
– … Он же, бедолага, один сидит! И весь мир для него – в его ячейке! Испугался, дрогнул – а рядом-то никого и нет! Некому руку протянуть! На миру-то, как говорится, и смерть красна, а в одиночку каково? Ни словом перемолвиться, ни цигарку протянуть… Вот и ёкает сердешко у болезного. Мол, один я, все ушли, бросили…