– Повезло тебе, братец, - проговорил он. - Многим первый убитый орк обходился куда дороже. Яда на ятагане не было, а, между прочим, часто бывает. Сейчас я ее обработаю, заживет, и не заметишь. Вот Гимли воду согреет…
Он достал из сумки на поясе уже знакомые хоббитам немного увядшие листья.
– У меня еще остались листья ацелас. Брось один в воду, потом промоешь и завяжем. А пока посмотрим Фродо.
– Со мной все в порядке, - поспешно заявил Фродо. Ему не хотелось раздеваться. - Поесть бы только немного да отдохнуть чуток…
– Нет уж, - сказал Арагорн. - Надо же взглянуть, на что похож хоббит после молота и наковальни. Я все еще диву даюсь, что ты живой.
С этими слонами Арагорн бережно стащил с Фродо куртку, потом рубашку, потом присвистнул в удивлении, а потом расхохотался.
У него перед глазами свет мерцал и переливался на мириадах колечек. Следопыт осторожно снял кольчугу, расправил, и она зазвенела у него в руках, а жемчужины засияли, как крупные звезды.
– Посмотрите-ка, друзья! - позвал Арагорн. - Вот прелестная хоббичья шкурка. В пору эльфийских князей обряжать. Не ровен час, прознают охотники, какие шкурки у хоббитов в Шире, мигом со всего Среднеземья набегут.
– Только толку от их стрел не будет, - в изумлении уставясь на кольчугу, вымолвил Гимли. - Да ведь это же мифрил. Мне не то что видеть - и слышать про такое не приходилось. Подожди-ка, уж не про эту ли кольчужку Гэндальф вспоминал? Тогда я скажу, недооценил он ее. Вот уж поистине королевский дар!
– То-то я удивлялся, о чем вы там с Бильбо все шушукаетесь! - воскликнул Мерри. - Милый наш Бильбо! Я его теперь еще больше люблю и надеюсь найти случай сообщить ему об этом!
Но как ни хороша была кольчуга, а на груди у Фродо, ближе к правому боку, красовался огромный иссиня-черный синяк. Даже левый бок, которым его ударило о стену, был слегка ободран.
Арагорн быстро обработал раны, и острый запах ацелас придал бодрости всем, вдохнувшим парок над котелком. Скоро Фродо уже свободно мог дышать полной грудью, хотя еще несколько дней старался не спать на правом боку.
– Кольчуга на редкость легкая, - сказал Арагорн. - Надевай-ка ее и постарайся не снимать даже ночью. Мне будет спокойнее. Если уж попадешь в совсем безопасные места - тогда другое дело. Но боюсь, это еще не скоро будет.
После завтрака приготовились выступать. Костер погасили и постарались уничтожить все следы стоянки. Впрочем, до заката отряд не успел уйти далеко. С гор сползли длинные тени, а с низин начал подниматься туман. Дальние равнины на востоке растаяли в сумеречной дымке.
Фродо с Сэмом вполне оправились и больше не отставали. С одной короткой остановкой Арагорн вел отряд до темноты.
Ночь пришла звездная, но безлунная. Теперь ущербная луна появлялась лишь под утро. Фродо и Гимли молча шагали в конце растянувшейся цепочки, чутко прислушиваясь к звукам позади. Наконец Гимли заговорил.
– Только ветер вокруг. Либо у меня уши деревянные, либо поблизости ни одного гоблина нет. Может, им просто хотелось выгнать нас из Мории, а Кольцо вовсе не при чем? Вообще-то они мстительные.
Фродо не отвечал. Он изредка поглядывал на Шершень - клинок оставался темным. Но ему не давали покоя звуки (или призраки звуков?) позади. С наступлением ночи он снова стал слышать знакомое пришлепывание. Несколько раз он специально резко оглядывался и однажды заметил вдалеке две крошечные светящиеся точки… или ему показалось? Во всяком случае, они тут же пропали, словно метнулись в сторону.
– Ты чего озираешься? - спросил Гимли.
– Знаешь, мне кажется, я шаги слышу, - решил признаться Фродо, - а иногда вижу глаза чьи-то сзади. Еще в Мории это началось.
Гимли лег на землю и прижался ухом к дороге.
– Ничего не слышу, только травы и камни разговаривают, - сказал он, поднимаясь. - Давай-ка поторапливаться, смотри, отстали мы.
Порыв ночного ветра пронесся по долине. Впереди смутно начала вырисовываться серая стена, временами оттуда наплывал волнами шелест.
– Лотлориен! - воскликнул Леголас. - Мы на опушке Золотого Леса. Как жаль, что сейчас зима!
Вскоре высокие деревья закрыли небо. Речка, верная проводница, нырнула под их своды. В звездном свете серели вокруг стволы, а в листве изредка просверкивали красновато-золотистые блики.
– Лотлориен! - удовлетворенно вздохнул Арагорн. - Как я рад снова услышать шелест этих деревьев! От Ворот нас отделяют только пять лиг, но дальше сегодня не пойдем. Понадеемся на эльфийские чары, да сохранят они нас этой ночью от напастей.
– Если эльфы еще остались здесь, - пробормотал Гимли. - Что им делать в темнеющем мире?
– Никто из нас не бывал здесь уже очень давно, - ответил Леголас. - Когда-то, много веков назад, мы бродили в этих лесах. Но я знаю, Лориен не заброшен. Тайная сила хранит здешние края от зла. Просто эльфы Лориена не показываются, наверное, ушли в глубь лесов, подальше от северного края.
– Да, они живут там, дальше, - махнул рукой Арагорн и вздохнул, словно припомнив что-то, - сегодня ночью на их помощь рассчитывать не приходится. Давайте пройдем немного в лес, а там поищем место для ночлега.
Он шагнул вперед, но Боромир не тронулся с места.
– А другого пути нет? - напряженно спросил гондорец.
– Зачем же нам искать другие пути, когда перед нами светлейший из всех возможных? - удивился Арагорн.
– Я предпочел бы обычную дорогу, веди она хоть через все орочьи засады, - проговорил Боромир. - А мы все время выбираем какие-то чудные пути, и они то и дело приводят нас к злосчастьям и бедам. Я не хотел идти в Морию, и вот какой потерей обернулся наш выбор. А теперь ты хочешь вести нас в Золотой Лес. Но мы в Гондоре слыхали об этих опасных местах. Говорят, из тех, кто вошел под сень Золотых Лесов, мало кто вышел обратно, а уж невредимым и вовсе никто.
– Лучше сказать «неизменным», так будет вернее, - поправил Арагорн. - Видно, Гондор теряет знания, если в Городе некогда мудрых Правителей стали бояться Лотлориена. Впрочем, можешь держаться своих слухов, другой дороги всё равно нет. Можно, конечно, вернуться к Морийским Воротам и лезть через горы, но там нет перевалов.
– Ладно, веди, - с неохотой согласился Боромир. - Но я говорю: это опасно.
– Опасно, - согласился Арагорн, - очень опасно для любого Зла, какое есть в мире, или для того, кто несет Зло в себе. А для прочих - чудесно! Идите за мной!
Примерно через милю путникам повстречался еще один ручей, сбегавший с холмов на западе. Веселый голос плещущей воды слышен был издали, а потом меж корней деревьев замелькали темные, быстро бегущие водовороты.
– Это Нимродель, - с нежностью произнес Леголас. - У Сумеречных Эльфов о ней поют песни, там говорится о радуге на перекатах и золотых листьях, мелькающих в белой пене. Сейчас, когда в мире темнеет, мост через Нимродель разрушен. Я хочу омыть ноги в здешней воде, она снимает усталость.
Эльф шагнул в ручей.
– Идите ко мне! - позвал он. - Здесь неглубоко. Можно вброд перейти. На том берегу отдохнем. Может быть, голос этой нежной реки исцелит нас на время от нашей скорби.
Один за другим его спутники ступили в воду. Фродо постоял немножко у берега, прислушиваясь к ощущениям. Вода, темная в ночи, ласковой прохладой обняла его ноги, приникла к нему, чистая, звенящая, и уже через несколько шагов усталость от долгого пути растворилась в ней и уплыла куда-то вниз по течению.
На другом берегу, пока они ели и отдыхали, Леголас рассказывал о Лотлориене, о том краю, каким он остался в памяти Сумеречных эльфов, об озаренных чистым солнечным и звездным светом лугах у Великой Реки, о ярком и юном мире, не знающем мрака. А когда голос эльфа замолкал, становился слышен похожий голос реки, звенящей на перекатах. Фродо даже начало казаться, что в звуках бегущей воды можно разобрать отдельные слова.
– Слышите, как говорит Нимродель? - спросил Леголас. Хотите, я спою вам песню о девушке, жившей здесь давным-давно и оставившей реке свое имя? Песня эта очень красива на нашем лесном наречии, но для вас я спою ее на Вестроне, как поют иногда в Доме Элронда.
Тихим голосом, почти сливающимся с шелестом листьев и плеском воды, он начал:
Неожиданно Леголас замолчал.
Неожиданно Леголас замолчал.
– Я забыл дальше, - смущенно признался он. - Это долгая песня, печальная, ибо рассказывает о скорби, пришедшей в Цветущий Лориен, когда гномы пробудили горное Зло.
– Не они же его создали, - не удержался Гимли.
– Я и не говорю так, но Зло пришло, - печально сказал Леголас. - И многие эльфы из народа Нимродели ушли на Запад, и только она, заплутав в Белых Горах, не нашла дороги к кораблю, где ждал ее возлюбленный Амрот. По весне, в шуме молодой листвы, здесь, у реки с ее именем, все еще слышится голос Нимродели, и тогда с юга ветер приносит голос Амрота. Нимродель впадает в Серебрень, эльфы говорят - Келебрант, а Келебрант сливается с Андуином Великим, впадающим в залив Белфалас, откуда отплывали лориенские эльфы. Корабль так и не дождался ни Амрота, ни Нимродели.
Говорят, она жила здесь, возле порогов, в ветвях огромного дерева - это в обычае у лориенских эльфов. Их даже называют Галадримы, Древесный Народ. Дальше в лесу мы, наверное, встретим огромные деревья-дома. Древесный Народ не зарывался в землю, как Гномы, и не строил каменных укреплений, пока не пришла Тень.
– Я их понимаю, - неожиданно произнес Гимли. - Сейчас-то точно спокойней жить на дереве, чем сидеть на земле. - Он выразительно взглянул за реку, на дорогу, ведущую к Росному Долу, а потом поглядел на сплетение ветвей над головой.
– Ты подал дельный совет, друг Гимли, - поддержал его Арагорн. - Дом мы строить не будем, но сегодняшнюю ночь проведем, если получится, как Галадримы. Пойдемте, не стоит здесь засиживаться.
Отряд свернул с тропы и углубился в сумрак леса. Неподалеку от порогов уже начали встречаться деревья в несколько обхватов, кроны их терялись где-то высоко в ночной тьме.
– Я поднимусь наверх, - предложил Леголас. - В лесу я дома, хотя таких деревьев у нас нет. Я знаю их по песням. Это меллорны, цветущие золотыми цветами. Наконец-то я посмотрю на них вблизи.
– Деревья, наверное, хорошие, - с сомнением проговорил Пиппин, - может, птицам удобно на них спать, но я-то не зяблик, я не могу спать на жердочке!
– Тогда вырой норку, - предложил Леголас. - Но если ты хочешь укрыться от орков, мой тебе совет: копай поглубже.
Эльф без разбега подпрыгнул, ухватился за высокую ветку и сильно качнулся, собираясь перебраться на следующую.
– Даро! - прозвучал сверху неожиданный приказ.
Растерявшийся Леголас выпустил ветку из рук и, с трудом удержавшись на ногах, приземлился рядом с товарищами.
– Стойте тихо! - шепнул он остальным. - Не говорите, не двигайтесь.
Вверху кто-то мелодично рассмеялся, и уже другой голос заговорил по-эльфийски. Фродо, к своему удивлению, мало понял из сказанного и пришел к выводу, что язык лориенских эльфов не похож на другие эльфийские[9]. Однако, Леголас без труда ответил на том же языке.
– Кто это и что они говорят? - прошептал Мерри.
– Да эльфы это, неужто не слышно? - удивился Сэм.
– Да, это эльфы, - Леголас с улыбкой посмотрел на Сэма, - и они говорят: ты так пыхтишь, что в тебя с закрытыми глазами попасть можно.
Сэм в испуге прикрыл рот рукой.
– А еще они говорят, - продолжал Леголас, - что ты можешь не бояться. Они давно за нами наблюдают и слышали, как я пел о Нимродели. По голосу они поняли, кто я, и просят подняться наверх, кстати, и тебя, Фродо, тоже. Мне кажется, они предупреждены о нашем приходе. Остальных просят пока подождать, немного.
Из сумрака ветвей над головами путников выпала веревочная лестница, слабо мерцавшая в темноте. Леголас легко взбежал по перекладинам, а Фродо медленно и осторожно начал карабкаться. Позади пыхтел потихоньку неотвязный Сэм.
Ветви меллорна сначала росли под прямым углом к стволу, а потом загибались вверх. Довольно высоко над землей ствол расходился на несколько мощных ветвей; там крепилась легкая деревянная платформа. Эльфы называют такие талан, но Фродо знал другое слово - флет, и не удивился. На флет попадали через круглый люк в центре.
Когда, довольно нескоро, Фродо наконец выбрался на флет, он застал Леголаса беседующим с тремя другими эльфами. Их с трудом можно было различить на фоне ветвей, настолько удачно была подобрана темно-зеленая одежда. Один из них достал из-под полы плаща небольшой фонарь и, направив узкий луч света на хоббитов, тут же убрал его снова, после чего обратился к Фродо со словами приветствия. Фродо, запинаясь, ответил.
– Добро пожаловать, - повторил эльф на Всеобщем языке с сильным акцентом. - Извините нас, мы редко пользуемся другими языками и еще реже говорим с пришельцами. Даже наши северные родичи отдалились от нас. Но разведчики помнят другие языки. Я и есть разведчик. Зовут меня Хэлдир. А это - мои братья, Румил и Орофин. Они плохо говорят по-вашему.
О вашем приходе нас предупредил Элронд. О хоббитах - (эльф с трудом выговорил незнакомое слово), - мы не слыхали много лет, даже не знали, что они еще есть в Среднеземье. На злодеев вы не похожи, а раз с вами пришел наш родич, мы вам рады. Чужестранцам нет дороги в нашу страну, но ручательство Элронда весомо, и для вас мы сделаем исключение. Сколько вас?
– Восемь, - ответил Леголас. - Я сам, четверо хоббитов, два человека, один из них Друг Эльфов Арагорн.
– Арагорна, сына Арахорна, хорошо знают в Лориене, - улыбнулся Хэлдир. - Владычица благосклонна к нему. Но ты назвал пока только семерых.
– Восьмой - гном, - коротко сказал Леголас.
– Гном! - повторил Хэлдир. - Это плохо. Гномы после Темных Дней нам не друзья. Он не может войти в Лориен.
– Но это Гимли от Одинокой Горы, из народа Даина, дружественного Дольну, - заступился Фродо. - Элронд сам выбрал его.
Некоторое время эльфы тихо переговаривались между собой, изредка задавая вопросы Леголасу.
– Хорошо, - наконец произнес Хэлдир. - Это против правил, но если Арагорн и Леголас поручатся за Гнома, он пойдет с вами. Только через Лориен ему придется идти с завязанными глазами. Скажите остальным, чтобы поднимались. Эту ночь вам лучше провести на дереве. Река охраняется с тех пор, как много дней назад к Мории прошла большая ватага орков. Тогда же на краю Леса появились волки. Если вы и в самом деле пришли из Мории, значит, опасность близко. Завтра на рассвете мы уйдем в леса.
Хоббиты будут ночевать с нами. Остальные пусть спят на соседнем дереве, там есть такой же талан. Под твою ответственность, Леголас. Если что случится, сразу зови нас. И приглядывай за этим гномом.
Леголас отправился сообщить товарищам о словах Хэлдира, и вскоре Мерри с Пиппином вскарабкались на флет. Выглядели они запыхавшимися и испуганными.
– Вот, Мерри с трудом перевел дух, - мы приволокли ваши одеяла. Остальное Колоброд спрятал внизу.
– Незачем было тащить наверх такую тяжесть, - заметил Хэлдир. - Зимой на талане, конечно, прохладно, но у нас найдутся для вас и еда, и питье, и теплые плащи.
Хоббиты без возражений поужинали еще рал. Потом закутались в меховые эльфийские плащи, а сверху завернулись в собственные одеяла и попытались уснуть. Однако, несмотря на усталость, сделать это с первой попытки удалось лишь Сэму. Хоббиты не любят высоты, в их жилищах, как правило, нет вторых этажей, а если и есть, там никогда не размещают спальни. Спать на флете оказалось очень неуютно. Там не было даже перил. Только плетеная циновка, защищавшая от ветра, которую переносили по мере надобности.
Пиппин все ворочался.
– Если я и засну на этой голубятне, - ворчал он, - как бы под деревом не проснуться.
– А я, - засыпая, буркнул Сэм, - даже и там не проснусь. Если мне, конечно, дадут уснуть некоторые разговорчивые.
Фродо долго лежал без сна, глядел на звезды, пробивающиеся кое-где сквозь листву, и сомкнул глаза нескоро, Сэм давно уже посапывал рядом с ним. Сквозь неплотно прикрытые веки Фродо различал неподвижных эльфов, изредка переговаривавшихся еле слышным шепотом. Их осталось двое. Третий спустился на нижние ветви. Наконец, убаюканный нежным шелестом листвы и тихим звоном Нимродели, хоббит уснул и во сне слышал песню Леголаса.
Проснулся Фродо глубокой ночью. Другие хоббиты спали. Эльфов не было. Сквозь листья тускло просвечивал серпик старой луны. В безветрии снизу до него донесся грубый смех и слитный топот. Несколько раз лязгнул металл. Звуки удалялись в глубь леса.
Неожиданно над люком флета появилась голова эльфа в капюшоне. Обеспокоенный Фродо сел.
– Что там? - спросил он.
– Ирч! - свистящим шепотом произнес эльф единственное слово, быстро втягивая на флет веревочную лестницу.
– Орки? - скорее догадался, чем понял Фродо. - Что они делают?
Но эльф, не ответив, исчез в ветвях.
Внизу было уже тихо. Даже пороги, казалось, звучали приглушенно. «Хороши бы мы были на земле, - подумал Фродо. - Но ведь у орков чутье хорошее, да и лазить они умеют». Он осторожно достал из ножен Шершень. Клинок горел синеватым огнем, на глазах остывая, и вскоре погас совсем. Однако ощущение близкой опасности почему-то не спешило уходить, скорее, наоборот, Фродо ощущал нарастающее беспокойство. Он привстал, на четвереньках подобрался к отверстию и стал всматриваться вниз. У подножия дерева, далеко внизу, что-то происходило.