Одно это могло здорово его напугать – не очень-то приятно понимать, что твоя жизнь кончится, так толком и не начавшись, – но Борька не чувствовал страха, отчасти потому, что в его мире было мало отвлеченных опасностей. Он привык воспринимать угрозу как нечто реальное и конкретное, и в то же время не имеющее к нему отношения, как некую игру – может быть, просто-напросто потому, что еще не вполне вырос или не осознал себя взрослым.
Впрочем, и это не было новым: твердо решив что-то сделать – залезть на дерево в грозу, например (естественно, пребывая пока в полной безопасности), он потом с ужасом сознавал, что уже не может остановиться, даже зная, что это может стоить ему головы. Пока что все эти безрассудные выходки необъяснимым образом сходили ему с рук – во всяком случае, потом он быстро поправлялся, – но так не могло продолжаться вечно.
Борька вновь помотал головой. По крайней мере сейчас любопытство перевешивало – его не оставляло предчувствие того, что впереди его ждет нечто крайне интересное. Он улыбнулся Олегу, потом быстро и бесшумно пошел за ним. Несмотря на ледяной страх, от которого его кожа покрывалась мурашками, сердце мальчишки запело – признаваться в этом было смешно, но ему хотелось драться. У его выбора было и еще одно преимущество: если битва окажется проигранной, он просто не узнает об этом.
Олег внешне совершенно беспечно вышел к самой траншее и остановился почти у ее края, за одной из орудийных башен. Вытащив из поясного кармана маленький пульт, он быстро пробежался по кнопкам. Возле его ног поднялся люк – метровый сварной квадрат со срезанными углами. Из глубины шахты всплыла серая платформа лифта. Едва мальчишки ступили на нее, плита пошла вниз, но неглубоко, всего метра на четыре. Когда она замерла, люк над головами ребят захлопнулся с резким, ударившим по ушам звуком. Потом там коротко, маслянисто лязгнули сувальды запоров.
Они оказались в тесной каморке со стальными стенами, залитой тусклым синим светом. Прямо перед мальчишками была массивная литая дверь. Когда Олег набрал второй код, она с лязгом распахнулась.
Орудийная рубка оказалась низким, тесным, жарким помещением. Его стены состояли из темных панелей со множеством индикаторов и переключателей. Напротив входа, у двери, стояли два глубоких кресла. Перед ними были два больших экрана и клавиатуры. Протиснувшись между креслами, Борька сел в правое и пристегнулся – здесь, в подземелье, это казалось глупым, но таковы были правила. Олег нажал на небольшой рычажок. На сей раз восьмидюймовая литая дверь закрылась почти бесшумно. Борька услышал шипение герметизации, потом у него заложило уши – включился компрессор фильтровальной установки.
Олег тоже плюхнулся в кресло и затянул ремни. Его пальцы метнулись по клавишам. Экраны вспыхнули. Изображение передавалось с камер на защитном периметре города, и какое-то время они молча смотрели на начавшийся бой. Нэйкельские челноки со штурмовыми силовыми генераторами садились на самой границе защиты, открывая вражеской пехоте доступ внутрь силовой стены, а земляне могли лишь беспомощно наблюдать за этим. Тактические датчики давали им довольно точную диспозицию сил противника, и Борька гадал, сколько продержится оборона.
Силовая система, поставленная гренадерами, насчитывала тридцать четыре генератора, расположенных по периметру Трезубца, и около семисот разных орудий, в основном, легких, установленных недавно, причем весьма неравномерно: большая их часть стояла на открытых участках периметра, которые, кроме них, защищало лишь силовое поле.
Теоретически, оно могло выдержать древний ядерный удар мощностью две мегатонны, но Борька видел, как силовые пузыри штурмовых генераторов проходят сквозь него – они словно прилипали к невидимой поверхности, растекались по ней в мерцающих сполохах – и, наконец, превращались в смутные арки, через которые внутрь устремлялись войска.
Тут же заговорили спаренные пятидесятисемимиллиметровки в башнях. Нэйкельские челноки были отлично бронированы по стандартам их создателей – но, как оказалось, противостоять граду тупых трехкилограммовых подкалиберных снарядов, летящих со скоростью тысяча двести метров в секунду, их биоброня не могла – один за другим они взрывались облаками белой ослепительной плазмы, выжигая все на десятки метров вокруг. Но орудий было слишком мало, чтобы уничтожить их все, а палящие очередями плазменные пушки шагателей сбивали орудийные башни; огонь одного орудия их защита еще могла выдержать, но концентрированный огонь двух сразу или больше окутывал башни вихрем огня, который тут же взрывался небольшим вулканом пылающих обломков, выброшенных из чрева вывернутого наизнанку бункера.
Мальчишкам пока что везло, может быть, потому, что Олег стрелял быстро и точно – наводчиком он оказался отличным. Борька следил за состоянием защитного поля и силовым генератором – правду говоря, ничего особо сложного в этом не оказалось, у Борьки ведь была специальность техника энергетических систем.
Вслед за орудиями в бой вступили солдаты и ополченцы – они укрывались за заграждением, в наспех отрытых окопах. Теперь Борька понял его назначение: плазменные заряды шагателей, растекаясь по рельсам, лишь раскаляли их добела, в то время как солдаты могли стрелять между балками. Но, как и ожидал Олег, продержаться им удалось недолго: их автоматы были слишком слабыми, чтобы поражать шагатели, а попасть в этих чудищ ракетой удавалось нечасто. К тому же сосредоточенный огонь шагателей плавил рельсы, а укрыться в окопах от плазмы было совершенно нереально, и солдаты начали отступать. Борька понимал, что им тоже пора уходить – иначе они рисковали остаться тут навсегда, – но он не собирался это делать, пока их орудие могло стрелять. За себя он не слишком волновался – как-то не получалось, и к тому же зрелище разлетавшихся в клочья под их огнем Чужих увлекало.
Конец наступил очень быстро – бункер резко и сильно встряхнуло, сквозь его стены донесся мощный гул взрыва, уничтожившего их орудийную башню. Экраны и большая часть индикаторов погасли, работали только те, которые спокойно и холодно выдавали информацию о повреждениях, степень которых фактически была равна полному уничтожению огневой точки. Оставаться здесь не было больше никакого смысла, и ребята торопливо выбрались из кресел, кинувшись к открывшейся броневой двери. «Их» башни больше не существовало как боевой единицы. Но они сами еще вполне могли сражаться с врагом.
Все еще действующий лифт вознес их на поверхность. Борька сразу же расчихался от дыма и, едва осмотревшись, кинулся бежать. Оружия у него не было, так что он не видел в бегстве ничего постыдного.
Он не оглядывался и понятия не имел, что происходит за его спиной. Пролетев через парк, выскочил на новый, тоже рассеченный шоссе пустырь. За ним уже стояли огромные здания столицы, а слева поднималась белая бетонная стена высотой с трехэтажный дом, разделенная прямоугольными пилонами. В ней зияли массивные стальные ворота – они были открыты и вели во двор окружного штаба, где размещался один из силовых генераторов и командный бункер – все под землей. Из-за стены виднелись лишь темные кроны деревьев.
Резко изменив курс, мальчишки побежали к этой, последней, укрепленной позиции. Позади них, в парке, раз за разом вспыхивало и гасло светло-оранжевое пламя – и секунды спустя спрессованный воздух больно бил Борьку по ушам. Хотя он не видел, откуда стреляют, снаряды или ракеты падали точно в скопления Чужих. Пламя их взрывов быстро гасло, и высоко в небо поднимались розовато-черные дымные грибы, тут же сносимые ветром, – только огонь артиллерии позволил немногочисленным отступавшим уцелеть. Отступать дальше они, правда, не могли.
Запаса энергии в генераторах должно было хватить на пять суток. Поскольку они работали, в общем, независимо друг от друга, за пробитым силовым полем удалось поставить новое, но дальше эта игра продолжаться не могла. Силовые поля такого класса могли формироваться лишь в отдалении от источника, в довольно узкой полосе, и на третий слой резерва мощности уже не хватило бы. Пробив поле хотя бы в одном месте, Чужие быстро доберутся до всех генераторов… и Борька гадал, дотянет ли хоть один из них до исчерпания ресурса.
Осмотревшись напоследок, они вошли в замкнутый стенами двор. Передняя его часть, залитая асфальтом, была голой и пустой. Заднюю занимал уютный сквер, за ним высилось белое здание штаба, в стене которого чернели открытые окна. Там не осталось ни одной живой души: все, кто мог, уже ушли под землю.
Середину двора занимал пятнадцатиметровый, со срезанными углами, квадрат, сложенный из серых стальных плит. В его центре был второй квадрат, такой же формы, но меньше, всего метров шесть. Он сиял мертвенным синим огнем, словно подпирая призрачно-жидкий, тускло светящийся столб, упиравшайся в мутно-черное небо, – это и была проекционная матрица силового генератора, цилиндрический массив которого уходил еще на тридцать метров под землю.
Кто-то из офицеров открыл толстый стальной люк на внутренней стороне стены и потянул за рубильник. Борька сразу ощутил и звук, и вибрацию мощных моторов. Коробчатые сварные ворота начали неторопливо сходиться и сомкнулись с ударом, от которого раскатилось эхо. Теперь им оставалось только ждать последнего, решающего штурма.
* * *– Приготовиться! – крикнул майор Иванищев, поднимая руку в ребристой броне.
Майор командовал только что подошедшими на помощь гарнизону штаба солдатами. Но разогнать поучаствовавших в бою мальчишек обратно по бункерам просто не представлялось возможным – они успели обзавестись и оружием, и броней, кто со складов, кто трофейной, и к младшим, женщинам и девчонкам возвращаться не собирались даже под угрозой смерти.
Возня под воротами штаба затихла – было ясно, что Чужие заложили заряд. Борька надвинул на глаза защитный козырек шлема и прижал к плечу приклад тяжелой автоматической винтовки. Взрыв раздался почти сразу. Земля ударила его по ногам, спрессованный воздух толкнул в грудь. Лишь наушники шлема спасли его барабанные перепонки. Одну створку сорвало с петель, и она, крутясь, влетела во двор, вспыхнув в столбе силового поля. Вторая распахнулась настежь. В воздухе клубились дым и пыль, но тепловизору в прицеле это не мешало.
Из зияющей бреши хлынул поток Чужих. Они больше не казались однородными, как издалека, а были всех видов и форм – черные, дымчатые, глянцево-серые, одни крохотные, другие – в полтора раза выше человека. Оказалось, что это не только сторки, но и масса рабов и наемников разных рас – сторки лишь вели их. Именно вели, не подгоняли, как этого вроде бы можно было ожидать. Уже хорошо были видны блики на масках, наплечники офицеров и – знамя. Выглядело оно не смешно, хотя, казалось бы, что в нем в таком-то бою, не Средневековье же?! Но золотой крылатый зверь на черном полотнище словно готов был вцепиться когтями в самое сердце Борьки…
В то же мгновение двор опоясали вспышки – все стрелки одновременно открыли огонь. Борька тоже прицелился и нажал на спуск, выпуская весь магазин в одной длинной очереди. Оружие яростно било в плечо, целиться было тяжело – да это и не требовалось. Промазать по палившему в ответ живому месиву было просто невозможно.
Чужие взрывались, разлетались багровыми облачками от ударов тромблонов, падали под пулями, но по бьющимся в агонии телам исступленно лезли новые. Их становилось все больше и больше, даже сквозь грохот, рев и свист пальбы уже стало слышно, как яростно орут офицеры-сторки, с невероятным, презрительным бесстрашием снова и снова возглавлявшие эту атаку. Из бреши тек сплошной живой поток… и Борька понял, что у них просто не хватает огневой мощи, чтобы справиться с ним.
Он быстро сменил позицию, спасаясь от кромсающих деревья лучей, потом еще раз и еще. Воздух вокруг почернел от дыма. Весь двор был залит кровью и покрыт мертвыми и издыхающими Чужими, но живых было еще больше. Они стреляли уже в проекционную матрицу и в плиты покрытия, пытаясь подорвать генератор – пока что тщетно, но…
У Борьки отказало оружие – он стрелял слишком долго и слишком часто, ствол «поплыл». Бросив его, он сорвал с пояса термическую гранату, выдернул кольцо и швырнул ее в Чужих. Вслед за ней полетели и другие гранаты – почти у всех стрелков, что еще оставались в живых, тоже вышло из строя стрелковое оружие. Двор зарябил ослепительными вспышками и окончательно утонул в непроглядном дыму, клубах пыли, огне.
А когда все это рассеялось, Борька с крайним удивлением понял, что двор пуст – нет, мертвых и умирающих врагов в нем более чем хватало, кое-где они лежали друг на друге в несколько слоев, – но все, кто еще мог передвигаться, сбежали, бросив личное оружие и раненых. И больше не было страшного знамени.
Борьку словно ударили чем-то по голове – ничто не сравнится с ощущением, когда побеждающий вроде бы враг вдруг ломается – и бежит, бежит, бежит…
Заорав «куда же вы, трусы?!» – мальчишка подхватил какое-то относительно целое на вид оружие и, прыгая прямо по трупам, выбежал в зияющую брешь ворот.
Далеко слева вслед отступавшим Чужим из города вроде бы неторопливо катилась волна ополченцев – тех самых «мирных жителей», которым полагалось покорно дожидаться исхода боя. Вот только они не пожелали – и изрядно уже истрепанные нервы агрессоров не выдержали. Одно дело – разбить пусть и хорошо подготовленную, но армию. А вот понять, что против незваных гостей поднялись все, кто в силах держать оружие – и ты не получишь тут ни богатой добычи, ни рабов, и даже если победишь, то будешь править руинами и трупами, – это совсем другое. И потому Чужие побежали, оставив землянам такое количество оружия, что на успех второй атаки у них не оставалось никаких шансов.
6. Мы – гнев! Первый год Галактической войны
Вся эта история началась с сущего пустяка – с попавшегося им навстречу незнакомого штабс-капитана, который спросил, куда это направляются мальчишки. Услышав, что никуда и что они ждут распоряжений (а они и в самом деле их ждали – суматоха после отбитого чудом штурма царила невероятная, а спуститься в бункер они не согласились бы ни за какие коврижки… ну и еще надеялись найти кого-то из земляков), он не терпящим возражений голосом приказал им заступить на охрану склада трофеев. Олег было попробовал возмутиться – какой склад, когда вокруг творится такое! – но штабс-капитан уже язвительно спросил, часто ли в лицее Олег просит повторить приказ, после чего мальчишкам оставалось только взять под козырек.
Сам склад оказался совсем недалеко – самый обычный складской ангар, в котором еще пару часов назад хранились какие-то запчасти. Теперь же и на стеллажах и прямо на полу лежали буквально груды инопланетного снаряжения и оружия – по большей части разбитого в хлам, но попадалось и совершенно целое.
Будь у капитана хотя бы минута на размышление, он бы, безусловно, понял, что доверять охрану всего этого мальчишкам – все равно, что доверить полный капусты огород, прямо скажем, козлу.
Как нетрудно догадаться, стоять на часах у дверей мальчишки не стали, а сразу забрались внутрь, вполне логично рассудив, что эти самые трофеи куда проще охранять, находясь прямо посреди них. А попутно и знакомиться, потому что просто смотреть на такое богатство было просто невозможно.
Борька сразу же схватил похожую на отлитый из черного стекла утюг боевую маску сторков – с респиратором и желтым крылатым котом на лбу. Маска была тяжеленная и выглядела сногсшибательно. Мальчишка решил было примерить ее, но тут же обнаружил, что в самой середине она прострелена, а изнутри забрызгана мозгами, – ее владельцу явно не повезло, и бой с землянами принес ему не славу, а только место в безымянной могиле. Тут же лежало и остальное снаряжение покойника – разбитая взрывом рация, несколько каких-то непонятных электронных приборчиков и пистолет. Борька жадно цапнул и его – таких пистолетов он никогда не видел. Судя по всему, это был самый настоящий бластер, стрелявший плазменными зарядами. Вот только стрелять в руках мальчишки он категорически отказывался – то ли был испорчен, то ли просто разряжен.
Борька подошел к соседнему стеллажу и присвистнул. Здесь лежало еще полдюжины бластеров той же марки, а за ними виднелось оружие посерьезнее. Это был странного вида, но все же автомат! Мальчишке показалось, что он чем-то напоминает древнюю штурмовую винтовку Штейера, корпус был почти такой же. Ствол, правда, выглядел совершенно иначе – должно быть, это тоже был плазмомет, только более мощный. Съемный блок, очевидно, игравший роль обоймы, оказался на месте, но и это оружие стрелять категорически отказывалось – похоже, на всем сторкадском оружии стояли какие-то защитные системы, делавшие его бесполезным в руках врагов. Точнее, рабов – у НАСТОЯЩИХ врагов хватает своего собственного оружия. А сторки явно боялись, что их оружие попадет в руки безоружных. Одно это много и нехорошо говорило об их цивилизации. Правда, она не слишком-то им помогла. Внизу, на небольших полках, лежали зарядные блоки для «автоматов» и бластеров, длинные тесаки, гранаты… Да уж, не повезло сторкам – пошли по шерсть, а оказались стрижены…
– Эй, где вы там? – крикнул Витька откуда-то из глубины склада. – Тут такие пушки лежат – офигеть!
Не выпуская из рук трофея, мальчишка подошел к другу, стоявшему возле длинного стеллажа. Оружие на полках тускло поблескивало. Борька, присвистнув, достал один из автоматов. Поднес его к свету, чтобы получше рассмотреть. Да, это был не тот автомат, какой был у него. Это было нечто куда более массивное и совсем странной формы.
Это было оружие, сделанное не людьми. Борька ощутил легкую растерянность – впервые он держал в руках столь явно инопланетное оружие. Во всем виде автомата угадывался «фирменный» стиль нэйкельцев. Как и вся их техника, он был сделан из темного, почти черного металла со странным бирюзовым оттенком. В форме его было что-то нелогичное – странно смотрелись и маленькая ручка и большой щиток, закрывающий зарядный механизм, который был расположен не сзади, как у земного оружия, а сбоку.