- Кто-то наблюдает за нами из окна дома. Я видела, как колыхнулась штора. Черт! Простите... Сюда кто-то идет!
- Черт! - повторил Эмерсон. - Не вставайте, мисс Черити, выслушайте меня. Очень скоро вам может понадобиться наша помощь. Обращайтесь к нам в любое время дня и ночи.
Девушка не ответила. К нам величественной поступью приблизился Иезекия.
- Неу-ужто это профессор и его достойная спу-утница? - пропел он. - Что ты здесь поделываешь, сестра-а моя Че-ерити? Почему не пригласишь гостей во-ойти?
Черити встала - словно кукла, которую дернули за ниточку.
- Прости меня, брат.
- Ничего страшного, - сказал Эмерсон, хотя извинение предназначалось вовсе не ему. - Мы тут просто... проходили мимо.
- Прошу вас ко мне в дом, - торжественно сказал Иезекия. - Преломим вместе хлеб. Черити, позови брата Дэвида.
- Да, брат.
Девушка упорхнула, склонив голову, а мы последовали в дом за ее обаятельным братцем.
Я всегда считала, что выражение "болезненная чистота" употребляется лишь в фигуральном смысле. Небольшая гостиная, куда нас провели, заставила меня сморщиться от боли. Она была пустой, до блеска начищенной и вызывающе неуютной. Несколько стульев с высокими спинками, стол, на нем лишь свечи и Новый Завет. Ни ковра на полу, ни скатерти на столе, ни картины на стене, не было даже жутких цветных литографий на религиозные темы, которыми набожная публика обожает украшать свои жилища. Похоже, "Братья святого Иерусалима" воспринимали Библию буквально - включая запрет на изображения. Единственным привлекательным предметом в комнате был книжный шкаф. Меня потянуло к нему, как тянет к огню человека, пришедшего с холода. В основном это были массивные теологические труды на разных языках да собрания проповедей.
Вскоре в гостиную вошел Дэвид. Я давно его не видела и едва устояла на ногах от изумления. Черный костюм болтался на молодом человеке как на вешалке, кожа посерела, глаза ввалились. Придя в себя, я с искренней озабоченностью спросила, как он себя чувствует. Дэвид слабо улыбнулся:
- Со мной все в порядке, миссис Эмерсон, правда. Просто немного устал. Я не привык к... жаре.
Мы с Эмерсоном обменялись выразительными взглядами. Стояла середина зимы, а это лучшее время - днем тепло, вечерами прохладно.
Иезекия, судя по всему, пребывал в превосходном настроении. Потирая руки, он сказал:
- Сестра Черити сейчас приготовит нам пищу Господню. Перекусите с нами.
- Спасибо, но мы не можем остаться. Наши люди заняты укреплением тоннеля в пещере, нам нужно быть на раскопках.
Я обращалась к Дэвиду, но ответил его коллега:
- Да, мы слышали, что вы перестали копаться на кладбище. Я рад, что вы вняли моим увещеваниям, друзья. Вы совершили прискорбную ошибку, но и ваши сердца не из камня. И в конечном счете Господь направил вас на истинный путь.
Эмерсон сверкнул глазами, но сдержался.
- Мистер Джонс, мы пришли поговорить с вами об одном серьезном деле. В последнее время не только в деревне, но и у нас в лагере случилось несколько неприятных происшествий.
- Вы имеете в виду смерть бедного брата Хамида? - спросил Дэвид.
- В течение десяти дней произошло убийство, трижды к нам проникали, в вашей миссии вспыхнул пожар, еще один загадочный пожар случился в пустыне. Как я понимаю, мисс Черити тоже подверглась нападению.
- Просто какой-то не в меру озорной мальчишка... - начал брат Дэвид.
- Но в комнату нашего сына проник вовсе не мальчишка.
- Вы хотите сказать, что между этими происшествиями есть связь? - с сомнением спросил брат Дэвид. - Но почему? Преступления, от которых пострадали вы и баронесса, никак не связаны с нашими неприятностями. Нет ничего необычного в поджоге нашего молельного дома. Многие еще блуждают в потемках...
Эмерсон фыркнул:
- Все не так! Возможно, неприятности вызваны вовсе не вашими действиями в деревне, но вы настойчиво усугубляете их. Прекратите нападки на отца Гиргиса или подыщите другое место для своих религиозных экспериментов.
Иезекия расцвел в самодовольной улыбке и разразился напыщенным монологом об истине, долге, спасении и мученическом венце. Я наблюдала, как мрачнеет лицо Дэвида.
Эмерсон повернулся ко мне:
- Мы только теряем время, Амелия. Пойдем.
- Я не держу зла, - заверил его Иезекия. - Кроткие наследуют землю, и я всегда готов оросить свежей водой спасения души грешников. Вам нужно лишь попросить, и вы получите, ибо нет другого пути к Отцу, как только через меня. Приходите ко мне в любой час, брат Эмерсон.
К счастью, брат Эмерсон был уже у двери. Услышав ласковое обращение, он дернулся, но я выпихнула его наружу.
Не успели мы отойти от миссии, как сзади послышались торопливые шаги. Нас догонял Дэвид.
- Вы действительно думаете, что нам грозит опасность? - спросил он, тяжело дыша.
Эмерсон изумленно вздернул бровь:
- А какого черта, по-вашему, я сюда приперся? Уверяю, вовсе не для того, чтобы насладиться обществом братца и сестрицы Джонс.
- Вы наверняка преувеличиваете! - упорствовал молодой человек. - Рвение брата Иезекии порой лишает его осторожности. Святые Господа не ведают страха...
- Зато мы люди земные, а потому ведаем, - сухо сказал Эмерсон. - Не надо стыдиться собственного страха, мистер Кэбот.
- Я встревожен, - признался Дэвид. - Но, право, профессор, мы не могли стать причиной творящихся безобразий!
Эмерсон внимательно посмотрел на него:
- А что вы думаете?
Дэвид в отчаянии всплеснул руками:
- По-моему, всему виной просто несчастное стечение обстоятельств! Мы оказались в центре какого-то зловещего заговора.
- Интересная мысль, - холодно заметил Эмерсон.
- Но что мы можем поделать?
- Уехать.
- Это невозможно! Брат Иезекия никогда не согласится...
Эмерсон дьявольски расхохотался:
- Так оставьте его, пусть братца поджарят! Забирайте девушку и уезжайте. Такая мысль вас не привлекает? Подумайте над ней. И если здравый смысл одержит верх над слепой преданностью Иезекии, мы поможем вам. Но решение вы должны принять сами.
- Да, конечно, - пробормотал Дэвид с несчастным видом.
Мы оставили это воплощение нерешительности заламывать руки и стенать, а сами вернулись к фонтану, где привязали осликов.
- Интересный разговор, Пибоди. Молодой Кэбот явно знает больше, чем говорит. Что же его гнетет? Вина?
- Чушь, Эмерсон! Юношу терзает не вина, но страх. Это муки труса: Дэвид боится уйти и боится остаться. Честно говоря, он меня разочаровал. Какая жалость, что это мужественное лицо и статная фигура сочетаются со слабым характером.
- О чем это ты толкуешь, а?
Я сделала вид, что не слышала провокационного вопроса.
- Допустим, чисто умозрительно, что миссионеры ни в чем не виноваты, что они самые обычные дуралеи. Ты попытался их убедить уехать и потер пел неудачу. Как, между прочим, я и предполагали Что ты собираешься делать дальше?
- Можно поговорить с другими миссионерами, вдруг кто-нибудь знает, где находится резиденция "Братьев Иерусалима". Начальникам Иезекии следует быть в курсе, что здесь происходит. Но у меня такое чувство, Пибоди, что совсем скоро произойдет нечто такое, что смешает все наши планы.
Я испытывала сходное чувство. Но мы и представить не могли, как близки ужасные события и сколь трагичны будут их последствия.
3
Хотя визит в деревню и оказался бесполезным с детективной точки зрения, кое-что он все-таки принес. Подтвердилось одно из моих подозрений. Я спрашивала себя, совпадают ли мысли Эмерсона с моими. Его довольный вид свидетельствовал именно об этом.
Со второй группой подозреваемых нам повезло меньше. Мсье де Моргана в лагере мы не застали, его люди мирно покуривали в тени. Рык Эмерсона заставил их нехотя подняться. Подбежал бригадир. Покорно склоня голову, он сообщил, что мсье де Морган отправился с визитом к даме на судне.
- К какой даме?
- Вы знаете ее, госпожа. Немецкая дама. Она вернулась. Говорят, что она хочет дать нашему господину много денег за его работу. Вы тоже пойдете к даме за деньгами?
- Нет, - поспешно сказал Эмерсон.
- Нет, - согласилась я. - Когда вернется мсье де Морган?
- Только Аллах ведает, госпожа. Вы его подождете?
- Подождем, Эмерсон?
- Э-э... думаю, я осмотрю окрестности. Ты можешь посидеть в палатке, Амелия.
- Но, Эмерсон, я тоже хочу...
- Ты хочешь посидеть в палатке мсье де Моргана, Пибоди.
- А... Да-да... Прекрасная мысль!
Поначалу мысль и впрямь показалась мне прекрасной, но очень скоро я избавилась от этой иллюзии. Выяснилось, что мсье де Морган патологически опрятный человек, тогда как его записи оставляют желать лучшего. Впрочем, я это и так подозревала. Куда больше меня интересовали разные сомнительные вещички, припрятанные в укромных уголках. Но, увы, ничего такого и в помине не было. В палатке царил омерзительный порядок, никаких тебе свалок под кроватью, ни многообещающих ящиков, заколоченных крепко-накрепко. Увы... Что ж, я ведь все равно всерьез не подозревала мсье де Моргана.
Шаря в пожитках француза, я чувствовала себя слегка не в своей тарелке, лишь немного успокаивала мысль, что в любви и частном сыске все средства хороши. Разобравшись с палаткой мсье де Моргана, я выглянула наружу и убедилась, что рядом никого нет. После чего опустилась на четвереньки и быстрой рысью переместилась к соседней палатке, которую занимал Каленищефф, но и здесь меня постигло жесточайшее разочарование. Никаких зацепок в палатке Каленищеффа не было. Точнее, там вообще ничего не было. Ну разве что походная койка. Я с сомнением оглядела ее. М-да, на улику койка походила мало.
Эмерсона я нашла у туннеля, который проделал мсье де Морган. Мой ненаглядный сидел на корточках, таращился в непроглядную мглу дыры и поучал бригадира.
- Ты только взгляни, Пибоди! - воскликнул он. - Эти дилетанты разрушили слои. Какого дьявола этот человек рассчитывает...
- Если ты закончил, то нам пора возвращаться.
- Эта стена совершенно определенно относится к Древнему царству, а он прошел сквозь нее и даже не... Что? А, да. Пойдем.
Кислое лицо бригадира просияло. Он и так потратил на Эмерсона свой законный перерыв.
- А где другой господин? - спросила я.
- Тот, что со стеклянным глазом? Он ушел, госпожа. Стеклянный Глаз завтра отплывает вместе с дамой.
- Ага, - задумчиво сказал Эмерсон.
- Ага, - задумчиво повторила я.
Мы забрались на ослов.
- Слава богу, наконец эта темная история закончится. Я узнал все, что нужно, Пибоди, и теперь мы можем живо завершить это дело.
- Ты что-то вытянул из бригадира, Эмерсон?
- А ты что-то нашла в палатке, Пибоди?
- Пожалуйста, помедленней. Я не могу говорить и думать, когда так подскакиваю на осле.
- Ну выкладывай же! Откровенность за откровенность, Пибоди.
- Разумеется, Эмерсон. Но мне нечего сказать. Только то, что Каленищефф уехал, его палатка пуста.
- А среда пожитков де Моргана ничего подозрительного?
- Абсолютно.
У Эмерсона разочарованно вытянулось лицо.
- Что ж... Эта гипотеза слишком хороша, чтобы быть правдой. В своих раскопках французик мало продвинулся. Никаких признаков погребальной камеры, а соседние гробницы разграблены, в них даже мумий не осталось.
- Уж его-то я никогда по-настоящему и не подозревала, Эмерсон.
- Я тоже, Пибоди.
4
Рабочие отдыхали не только в Дахшуре, наши работники бездельничали с не меньшим энтузиазмом. Проход в пирамиду находился в таком чудовищном состоянии, что раскопать его попросту было нельзя. Мохаммед едва не оказался погребенным заживо.
- Я с самого начала опасался, что этим дело кончится, - вздохнул Эмерсон. - Придется проникать внутрь через верхушку пирамиды. Судя по всему, подземные проходы обрушились. Видишь, как проседает под ногой земля... Мне очень жаль, Пибоди. Я знаю, как ты любишь ползать на четвереньках в темных и душных туннелях, но...
- Не кори себя, ты ведь не виноват, что пирамида в таком ветхом состоянии.
Мой бодрый голос не обманул Эмерсона, но я продолжала прямо-таки лучиться счастьем, пока он не отошел на изрядное расстояние. И только тогда уголки моих губ поехали вниз, а глаза затуманились слезами. Конечно, с безобразной грудой камней, в которую превратилась пирамида, я успела смириться, но на подземную часть продолжала надеяться. Теперь моим мечтам исследовать ее загадочные внутренности пришел конец.
Рамсес воспринял трагическую новость стойко, заметив лишь:
- Я пришел к тому же выводу, когда на Мохаммеда обрушилась стена.
Одно время мне казалось, что Рамсес унаследовал мою любовь к пирамидам, но его флегматичная реакция поставила под сомнение эту гипотезу.
Сразу после ужина Рамсес отправился к себе в комнату, а мы с Эмерсоном занялись канцелярщиной, которая является необходимой, хотя и тоскливой частью любой археологической экспедиции. На следующий день надо было выплатить деньги работникам. Джон звонко щелкал на счетах, Эмерсон заунывно сыпал числами, а я зевала. Словом, каждый был при деле.
Незваные гости и детективная деятельность приучили меня, что вечером происходят самые интересные события, но сегодня в нашем лагере царила смертная скука. Однако только я засобиралась вывихнуть челюсть в очередном зевке, как с улицы донеслись возбужденные голоса. Я мигом сорвалась с места и выскочила за дверь.
- Какой-то человек принес вот это, госпожа, - Абдулла протянул мне сложенный лист бумаги.
- Какой человек?
Абдулла пожал плечами:
- Один из неверных.
- Спасибо.
Я вернулась в дом, где счеты по-прежнему щелкали в унисон с бубнежом Эмерсона.
- Что там такое, Пибоди?
- Записка... Адресована мне. Почерк незнакомый, но, кажется, я догадываюсь от кого...
- Читай же, не тяни.
Я стряхнула дурное предчувствие, и зловещая тень с жуткими клыками скрылась в глубинах моего сознания. Господи, это ведь всего лишь клочок бумаги, а мне мерещатся чудовища... Наверное, выражение моего лица все же напугало Эмерсона и Джона. Они выжидающе смотрели на меня.
- Это от Черити, - медленно сказала я. - Твое предупреждение оказалось не напрасным, Эмерсон. Девушке нужна помощь.
- Когда?
- Сейчас.
Джон вскочил на ноги:
- Что случилось?! Где она? Она в опасности?
- Прошу вас, Джон, успокойтесь. Черити всего лишь просит о встрече... Глянув на Джона, я осеклась.
Он трясся как осиновый лист на декабрьском ветру, в глазах метался ужас. Не хватало только, чтобы он бросился спасать свое драгоценное сокровище и напортачил так, что потом и за год не расхлебаешь. Спаситель из Джона, прямо скажем, никудышный.
- Идите-ка к себе в комнату, Джон.
- Эй, Пибоди, - подал голос Эмерсон. - Он же не Рамсес, а взрослый и самостоятельный человек. Кстати, о Рамсесе...
- Угу, очень кстати... Джон, поверьте, тревожиться нет нужды. Мы встретимся с Черити и, если ей угрожает хоть малейшая опасность, приведем девушку сюда.
- Только сразу же расскажите мне, что случилось, мадам, - взмолился Джон. - Обещаете?
- Обещаю, Джон. А теперь ступайте.
Джон удалился, волоча ноги. Я протянула Эмерсону записку.
- В полночь, - пробормотал он. - Почему это все попавшие в беду назначают встречу в полночь? Чертовски неудобное время, слишком рано, чтобы успеть выспаться, и слишком поздно...
- Тес... Не хочу, чтобы нас подслушали. Рамсес наверняка болтается неподалеку.
- Похоже, девица до смерти перепугана... Как ты думаешь, что это за "страшную вещь" она выяснила?
- Кажется, догадываюсь.
- Ну да... я тоже. Мне просто интересно, совпадают ли наши догадки.
До полуночи оставался еще час. Все это время мы гонялись за Рамсесом и пытались уложить его в постель. Наш сын превзошел самого себя: он то прятался от любящих родителей, то пускался на всякие уловки, только бы его не загнали в кровать.
- Я разобрал коптский язык, мамочка! - в отчаянии выкрикнул он, когда, размахивая новомодной пижамой, я нависла над ним с неумолимостью самой Судьбы. - Хочешь знать, что говорится в папирусе?
- Не сейчас, Рамсес, завтра.
Он ловко увернулся от пижамы.
- Это очень интересно, мамочка. Там упоминается о каком-то сыне...
- Наверное, речь идет об Иисусе... - Я обогнула кровать, загоняя Рамсеса в угол. - В твоем религиозном воспитании, дорогой сын, сплошные пробелы. И я собираюсь исправить это упущение, что бы ни думал на этот счет твой родитель. Английский джентльмен должен знать основы христианства. А теперь марш в постель! - И пижама взметнулась в воздухе.
- Да... мамочка... Евангелие от святого Фомы...
- Вот именно, Рамсес! Запомни, никакого Евангелия от святого Фомы нет. Матфей, Марк, Лука, Иоанн... Есть чудная маленькая молитва, которая начинается с перечисления имен евангелистов, я тебя непременно научу ей. Но не сейчас. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, мамочка. - Смирившись, Рамсес застегнул пижаму и с унылым видом забрался в постель.
Остававшиеся минуты тянулись с мучительной неспешностью. Мне не терпелось узнать, что же хочет сообщить нам Черити.
- Интересно, почему она выбрала такое удаленное место, - проворчал Эмерсон, когда мы шагали по залитой лунным светом пустыне.
- Вряд ли Черити могла позвать нас в деревню, Эмерсон. К тому же она знает, что мы работаем у пирамиды.
Когда мы приблизились к месту раскопок, у меня заколотилось сердце. Заложенные шурфы на фоне серых песков выглядели провалами в преисподнюю. Чуть в стороне метнулась какая-то тень. Я судорожно ухватила Эмерсона за руку.
- Черити! Это ее жуткая шляпка!
Мгновение девушка стояла неподвижно, словно вырезанный из бумаги черный силуэт. Но вот она слабо взмахнула рукой и заскользила прочь.
- По-моему, она зовет нас за собой, - прошептала я.
- Вижу.
- Но куда?
- Давай узнаем у нее самой.
И Эмерсон ускорил шаг. Я вынуждена была перейти на легкую рысцу, благо юбки не стесняли движений. Вскоре мы уже бежали, но расстояние до стройной фигуры с дымоходом вместо головы не сокращалось.