Саша схватила ручку и взялась за дело.
«В саду, у самой ограды, выросли розы…» —
вывела она неуверенно и опять задумалась: выходило как-то оборванно и некрасиво.
«Они были алые, как кровь, с ароматом сладостней греха и опасней смертельного яда…» —
ручка бежала по бумаге будто сама по себе.
«Этим вечером баба Поля вышла на крыльцо, как всегда, коршуном оглядела свои владения, и тут ее обоняния достиг дивный аромат. Словно завороженная, она сделала шаг… второй… третий и, сама не замечая, подошла к розовому кусту.
Она не отрываясь смотрела на плотно сжатые, покрытые круглыми капельками росы бутоны… Такие же розы когда-то подарил ей жених – в то время она была еще юной. Он подарил ей колючие розы на их свадьбу, и один из шипов впился в ее руку так, что на белой перчатке выступила красная капелька крови. Точь-в-точь такого же цвета, как полураспустившиеся бутоны. Ее мама, а в то время она еще была жива, тихонько перекрестилась, видя в этом плохой знак: красное на белом – не к добру. Так и случилось. Муж скоро бросил Полю и ушел к ее лучшей подруге, а она потихоньку научилась жить одна, год от года старея, гоняя детей, обрывавших в саду сочную ежевику – большую редкость в этих краях…
Баба Поля смотрела на кроваво-алые розы, и ей казалось, что их шипы вонзаются прямиком в ее сердце, принося ужасную боль. Она видела свой дом, развалившийся вскоре после ее смерти, и опустошенные, втоптанные в землю кусты, и равнодушный голос соседской девчонки: «Жаль, ежевика вся перевелась. А раньше хорошая была. Особенно сладкая, когда ее прямо под носом у злой бабки стянуть удавалось!»
– Что же, и вправду смертушка пришла? – прошамкала старуха, поднимая глаза от молодых, свежих бутонов.
Да, это была именно смерть. Ее взгляд баба Поля узнала сразу. Смерть смотрела на нее провалами глаз из-под надвинутого на лоб черного капюшона. И, глядя в эти завораживающие глаза, баба Поля поняла, что самое худшее только начинается…»
Саша и не собиралась писать всего этого. Она хотела написать о розах. Только о розах – и все, и баба Поля здесь вовсе ни при чем. Наверное, всплыла сама по себе в памяти потому, что сегодня Саша вспоминала, как старуха гоняла их от своих ягод.
Вот и не пришлось выбирать. Она и не выбирала – она просто рука судьбы, а можно ли обвинить в чем-нибудь руку? Рука сама не ведает, что творит. И вообще странная история придумалась. Ну при чем здесь жених, кровавое пятно на белой перчатке и обрушившийся старый дом? Совершенно ни при чем. И никаких роз в саду нет. Можно даже не проверять.
Тем не менее Саша с замирающим сердцем вышла на крыльцо и огляделась: сад как сад, ничего нового. Девочка с облегчением вздохнула: надо же – опять сама себя напугала!
Она вернулась в дом, столкнувшись в коридоре со Светкой. Та посмотрела злыми заплаканными глазами, но ничего не сказала.
День прошел бесполезно и скучно, а на следующее утро Саша, выйдя в сад, не удержалась от крика: у ограды росли роскошные алые розы (в октябре-то!). Их блестящие, упругие лепестки были раскрыты навстречу солнцу, а на гладких темно-зеленых листьях, словно капли росы, сверкали темно-бордовые брызги. Саша не хотела знать, что это. Она вообще ничего не хотела знать.
Девочка бросилась в соседний двор и изо всех сил заколотила в дверь:
– Баба Поля, откройте! Откройте!
Тишина.
– Это совпадение. Я не верю, – прошептала Саша.
Она вернулась в дом. Было тихо. Тетя Люда и вставшая непривычно рано Светка куда-то ушли.
Девочка села на кровать и закрыла глаза. Хорошо бы все это происходило во сне: сейчас она проснулась бы и поняла, что ничего не было.
Внизу хлопнула входная дверь.
– Саша! Ты дома? – послышался с первого этажа голос тети Люды.
Откликаться не хотелось, но все же пришлось спуститься в гостиную.
Первое, что бросилось в глаза, это то, что Света, против обыкновения, не была накрашена. На Сашу она даже не смотрела. Села в угол дивана и тихо сидела. Тетя Люда, напротив, взволнованно ходила по комнате.
– Знаешь, Сашенька, мы были у Владиковой мамы. Никто не понимает, что происходит. Мальчик пропал – будто с концами. Обзвонили его друзей – безрезультатно. Никто его не видел, никто не знает, что с ним.
Саша молчала. Не говорить же, что Влада, скорее всего, унес Хозяин кошмаров? Все равно ей никто не поверит, а еще примут за опасную больную или сумасшедшую… Это ей надо?.. А если поверят?.. Тогда получится, что в смерти Влада и еще в нескольких смертях виновна она, Саша. Что ей теперь, в тюрьму идти?.. Все пока слишком неявно, слишком загадочно, у нее самой нет ответов на все вопросы – зачем же говорить об этом взрослым. Если хорошо подумать, им нельзя рассказывать о тетрадке. Лучше оставить ее у себя. На всякий случай. Мало ли что может случиться, если выпустить ее в мир. Кто-нибудь обязательно узнает о ее силе и обратит ее во зло. А сама Саша будет надежным хранителем и больше не допустит никаких происшествий. Что, собственно, волноваться? Теперь она возьмет все под контроль, странные случаи прекратятся, вскоре о них забудут, все станет как прежде. Как хорошо, что она все так здорово придумала!
Саша с облегчением улыбнулась.
– И что думают по поводу исчезновения Влада? – спросила она равнодушным голосом.
– Влад и Света видели в поселке незнакомого человека. Возможно, к нам и вправду проник преступник. Так что придется принять меры. Сегодня же позвоню твоим родителям, думаю, остаток каникул тебе лучше провести дома.
Днем раньше Саша обрадовалась бы такому предложению, но сейчас ей вовсе не хотелось уезжать. В Осинках стало интересно.
Конечно, она не собиралась сидеть целый день дома взаперти рядом с бедной расстроенной Светочкой, что бы об этом ни думала тетя. Гораздо интересней пройтись по улицам, посмотреть, что творится.
Саша даже не стала спрашивать разрешения на прогулку – она бы его не получила, – но, воспользовавшись благоприятным моментом, схватила куртку и сапоги и тихо выскользнула за дверь.
В поселке и вправду царила суматоха. Приезжала милиция, люди собирались группками, бурно обсуждая, что же происходит.
Проходя мимо недавно построенного дома, красиво облицованного разноцветной плиткой, Саша увидела маленького мальчика в ярко-оранжевой куртке. Он увлеченно возился в куче песка, оставшейся после строительства, но, увидев Сашу, отчего-то испугался и захныкал.
«Дети, – с презрением подумала девочка, проходя мимо, – они всегда такие капризные и бестолковые!»
У озера было хорошо. Так хорошо, как ни в каком другом месте. Темная гладь воды не была тронута рябью и казалась застывшей, словно замерзшей. А прямо над озером, на холме, возвышался замок. Сегодня он не выглядел страшным. Напротив, и озеро, и замок, и мрачное небо подходили друг другу как нельзя лучше. Все было на своем месте, и казалось, что так они и стояли тысячи лет – вечные и торжественные в своей неподвижности. Деревья, росшие по берегу, буквально за одну ночь потеряли листья и сейчас стояли, раскинув в стороны корявые руки-сучья, словно в безмолвном приветствии. Саше показалось, что это солдаты, выстроившиеся на парад перед своим генералом. Перед ней.
Вокруг было тихо. Саша села на бревно, глядя на застывшую тяжелую воду. Это будет только ее место. Ее – и ничье больше. Где-то в небе послышались гортанные крики. Девочка подняла голову и увидела, как какие-то птицы кружат вокруг озера и замка, избегая подлетать близко. Они сделали несколько кругов, оглашая воздух тревожными криками, и улетели прочь, так и не приземлившись. Саша заметила, что на деревьях, растущих по берегу озера, нет ни единой птицы. Разумеется, это только к лучшему. Чем меньше вокруг гомона и суеты, тем лучше.
Она сидела на берегу, позабыв и о тете, и о Светке. Она бы могла сидеть здесь долго, возможно, целую вечность. Однако, кажется, у нее было какое-то дело… Нужно идти.
Уходить от озера не хотелось, но надо. Для чего, Саша пока и сама не знала, но чувствовала, что все вскоре разъяснится. Судьба сама ведет ее.
Девочка встала, отряхнула курточку и пошла к дороге.
Глава 5. И пришла тьма…
– Девочка! Ты же у Зеленовских живешь?
Саше не хотелось откликаться, но, кажется, мимо бабок просто так не проскочишь.
– Да, тетя Люда – сестра моей матери, – объяснила она, надеясь отделаться от любопытных старух малой кровью.
Две сидящие на скамейке бабки, составлявшие прекрасную пару – одна полная, массивная, вторая худая, маленькая, – дружно закивали головами.
– И как у вас? Все в порядке? – снова задала вопрос дородная бабка – та, что окликнула Сашу.
– Конечно, в порядке, а что?
Саша смотрела на них с тайным торжеством: они не могут ничего знать о ней, они даже не догадываются о тетрадке, а в то же время только от нее зависит, увидит ли рассвет любая из них! Только от нее! Девочке показалось, будто она стала выше ростом. Как приятно осознавать, что можешь больше, чем другие. Что тебе дана тайная власть, а ведь не зря дана! Значит, ты, а никто иной, достоин ее!
– Ох, нехорошие дела творятся, – покачала головой бабка. – Сначала мальчик пропал, потом молочница-то Зинка узнала, что ее мужик у приятелей своих не объявлялся. Он и до этого в запой уходил, бывало, неделями, ирод, водку пьянствовал, вот Зинка дурного и не думала. А тут пришел к ней Валеркин приятель, такой же, как он, алкаш, тогда-то и выяснилось, что его нигде уже два дня не видели. Думали, значит, что он по пьяни в озеро свалился и утоп, послали туда двоих с баграми… Это палки такие с крюком на конце, – пояснила старуха, видя, что Сашка слушает ее внимательно. – Ну значится, пошли туда двое, а вернулся только один и вроде как умом после этого повредился.
– Иван у нас, почитай, с самого первого дня, как поселок отстроили, работает, – добавила сухонькая бабка, не желая, чтобы лавры рассказчицы достались целиком ее подруге. – Такой положительный, непьющий. Ни грамма никогда в рот не возьмет! Даже по праздникам ни-ни! Так вот, вернулся не в себе, говорит, будто его товарища что-то на дно озера утащило.
– Сам едва вырвался. Кто-то за ним до самого дома гнался, – снова вступила в диалог первая рассказчица.
– Ну не заливай, Татьяна, – покачала головой вторая, – вовсе не до дома. Где-то на полпути назад повернул.
– А я говорю: до самого! – притопнула ногой старуха. – Я собственными ушами слышала, как Иван рассказывал! Ох, и страху-то натерпелась!
– Ты бы уши-то почаще мыла, – ехидно возразила вторая бабка, – тогда и слышать лучше будешь, а то туда же: что недослышит – придумает!
– Это я придумываю?! – бабка, которую называли Татьяной, встала с лавки и, казалось, вот-вот была готова вцепиться в седые патлы обидчицы. – Это я уши плохо мою?! Да у вас… Да в вашем доме бордель настоящий! Я как вошла, аж испугалась: все вокруг понакидано, посуда в раковине не помыта, а ты говоришь, будто я уши не мою!
Саша потихоньку отступила. Как говорится: двое дерутся – третий не мешай, только хуже выйдет.
– Бабоньки! – вдруг послышался от дороги визгливый женский голос. – А Поля-то наша пропала!
– Как пропала?! – обе старухи разом забыли о своей ссоре и уставились на третью, разинув рты в ожидании новостей.
К ним, тяжело дыша, подошла еще одна бабка и опустилась на скамейку, потеснив своих подруг.
– Уморилась, пока бежала! – объяснила она, обмахиваясь рукой. – Я же с Полей сегодня чай попить договаривалась. Прихожу, стучу – никто не открывает. «Ну, – думаю, – задремала Поля, должно быть». Смотрю, а дверь не заперта. Вошла я в дом, а там – никого. Постель разобрана, занавески задернуты – и ни души!
– Так, может, она в сад вышла или у соседей где? – предположила баба Таня.
– Я ж и сад обошла, и у калитки дожидалась. Нет ее – будто сквозь землю провалилась. Да если бы Поля и ушла, разве бы она дверь открытой оставила? Ни в жизнь! – объявила старуха, и подруги, сраженные неумолимостью аргумента, дружно закивали головами.
– Так, может, ее чудище из озера утащило? – предложила свою версию сухонькая бабка.
– С чего бы чудищу за Полей гоняться? Будто оно других не найдет, – не согласилась первая старуха.
– Тебе это оно само сказало?..
Саша уже представляла, что начнется дальше, поэтому слушать не стала, а пошла к дому. Она ничего не понимала. Если имена мужа тети Зины, Влада и бабы Поли были записаны в ее тетрадке, то что же произошло с напарником Ивана? Вправду ли он исчез в водах озера, когда они пытались найти там тело дяди Валеры? Не может быть! Она о нем ничего не знала!
«Вот и хорошо, – шепнул внутренний голос, – видишь же, ты не виновата. Мало ли какие бывают совпадения».
Но в глубине души девочка понимала, что лжет себе.
Она вернулась домой. Тети Люды и Светки опять не было. Может быть, они пошли искать ее, а может, посмотреть, что случилось с соседкой. В любом случае их отсутствие только на пользу.
С этим делом пора заканчивать. Поиграла – и будет.
Девочка, не снимая сапог, поднялась наверх по лестнице и остановилась в дверях своей комнаты.
На тумбочке по-прежнему лежала знакомая тетрадь… Саша опустилась на пол у двери и оттуда смотрела на нее, как на затаившуюся ядовитую змею.
– Я сожгу тебя, – пообещала девочка, не отводя взгляда от черной тетрадки, – и ты никогда больше не сможешь никому навредить.
Она медленно встала и подошла к тумбочке. Идти было тяжело, словно приходилось преодолевать сопротивление воздуха. Саша взяла тетрадку в руки. Она была теплой и словно бы живой. Сжечь ее – все равно что убить беззащитного младенца… Нет, лучше спрятать так, чтобы никто не нашел. Это действительно прекрасный выход.
Довольная, что она все хорошо придумала, Саша вышла во двор и огляделась в поисках наилучшего места. У тети Люды был не очень большой, зато вполне уютный двухэтажный дом. Перед ним располагался палисадник, где обычно росли незамысловатые цветы типа георгинов и пионов, территория за домом больше всего напоминала кусочек парка или леса. Плюсом благоустроенных дач в поселке являлось наличие центрального водоснабжения и отсутствие необходимости в подсобных помещениях – если, конечно, хозяева не предпочитали возиться с землей и разводить собственный огород. Тетя Люда огородничать не любила, поэтому участок служил исключительно зоной отдыха, большую его часть занимали высокие стройные сосны, приятно пахнущие смолой и хвоей.
В дальнем конце сада на небольшом солнечном пятачке росли кусты крыжовника и малины. Там девочка и решила спрятать тетрадку. Лопаты под рукой не оказалось, так что пришлось обойтись небольшой дощечкой. Копать было трудно, но Саша справилась. Вскоре небольшая ямка оказалась готова. Саша положила в нее тетрадку и присыпала землей. Все это время ей было очень неуютно, казалось, она хоронит кого-то живого.
– Покойся с миром, – сказала она, разравнивая землю над импровизированной могилкой.
Ну все, теперь можно обо всем забыть. Да, собственно, ничего и не было. Ряд неприятных совпадений… В любом случае все закончилось, можно вздохнуть спокойно.
Саша вернулась в дом, налила чая, щедро сыпанула в кружку замороженной черной смородины, сделала глоток… Смутное беспокойство не оставляло ее. Что-то неправильно. Она поступила неправильно, оставив тетрадку без присмотра. Тетрадке нужен хозяин. Мало ли что случится, а вдруг ее кто-нибудь найдет?..
Оставив на столе недопитый чай, девочка бегом бросилась в сад. И вовремя.
У растерявших почти все листья кустов стояла Света. В руках у нее была заветная черная тетрадь. На шум Сашиных шагов сестрица обернулась, и лицо ее исказилось гримасой лютой ненависти.
– Ты! Это все ты! – закричала она. – Я знала! Я следила за тобой!
Саша вдохнула, пытаясь взять себя в руки.
– Света, – произнесла девочка медленно и нарочито спокойно, – я не понимаю, в чем ты меня обвиняешь.
– В чем?! Ха-ха! Я все прочитала! Нечего отпираться! Это ты! Ты убила Влада! – она поперхнулась рыданиями.
– Ты что, дура? – Саша сделала осторожный шаг по направлению к двоюродной сестре. – Ну как, по-твоему, я могла его убить?.. – еще один шаг…
– Я все прочитала! Ты написала про смерть Влада и про смерть бабы Поли – и они пропали! Оба!
– Неужели ты веришь в сказки? Ну и кто из нас после этого маленький?..
Еще совсем немного. Дальше нужно действовать быстро – и все будет в полном порядке.
Света немного попятилась, но Саша видела, что пространства для маневров у той нет – за спиной колючие кусты. Двоюродная сестра заняла стратегически неправильную позицию. Тем лучше.
– Это просто игра. Ничего серьезного. Отдай, пожалуйста, тетрадку, – попросила Саша, протягивая руку.
У Светки оставался последний шанс решить дело мирным путем, но она как была, так и осталась дурой и, вместо того, чтобы отдать тетрадку, отступила еще на полшага и упрямо помотала головой.
– Ну ладно… Не хочешь – как хочешь. Не очень-то она мне и нужна. Ты ошиблась, – сказала Саша и внезапно, одним прыжком преодолев разделяющее их расстояние, изо всей силы толкнула Светку в грудь, одновременно вырвав у нее другой рукой тетрадку.
Двоюродная сестра закричала и упала в колючие кусты, а Саша, бережно прижимая к сердцу отвоеванную добычу, побежала к дому.
Влетев в коридор, девочка захлопнула дверь и заперла ее на оба замка. Теперь можно немного отдышаться, но времени все равно мало. Ябеда-Светка наверняка побежит и расскажет все маме. Вряд ли тетя Люда поверит ей, однако неприятности у Саши будут. Лучше без них… А Светка… она сама напросилась. Нечего лезть не в свое дело! Следила она за ней – надо же! А еще берет без спроса чужие вещи – то, что ей не принадлежит и никогда принадлежать не будет!
Это судьба, догадалась Саша, а против судьбы не попрешь. Она не судья, она никого не осуждает, решает не она, а случай. Ну кто просил Светку лезть не в свое дело?..
Смирившись, Саша сбегала за ручкой. Уселась на пол, прислонившись спиной к входной двери, и принялась быстро писать. Ручка буквально скользила по бумаге – значит, Саша поняла волю судьбы правильно…