Он скрылся в расщелине, и его голос гулким эхом донесся откуда-то из толщи скалы.
— Раз уж мы встали в такую рань… — с плохо скрытым укором произнес Воробей, — … нужно заняться чем-нибудь полезным. Но Голубичка едва слышала его. Пятнистая Звезда умерла? Что означает для племени приход нового предводителя? Что меняется?
Она мысленно перенеслась через озеро в лагерь Речного племени. Она увидела охваченный горем лагерь. Часть котов в смятении бродили вокруг неподвижного тела, лежащего на поляне, несколько кошек в жалкой попытке заглушить запах смерти втирали в шерсть умершей кашицу из мяты и розмарина. Королевы загоняли своих котят в детскую.
Воробей вышел из расщелины с охапкой трав в пасти.
— Невидимка будет отличной предводительницей, — пропыхтел он, бросив травы на пол и снова устремляясь в свою кладовую. — Она мудра и справедлива, все племена уважают ее. — Он снова вернулся огромной кучей сухих трав.
— Пятнистая Звезда сейчас охотится со Звездным племенем?
— Наши предки с радостью встретят эту доблестную воительницу, — кивнул Воробей, принимаясь раскладывать листья по маленьким кучкам. Голубичка невольно сморщила нос от резкого запаха.
Аромат трав вернул ее мысли в палатку целителя.
— Что ты делаешь?
— Нужно разложить травы, чтобы как следует высушить.
— А что мы будем делать с тем, что узнали про Пятнистую Звезду?
— Ничего, — ответил Воробей, пододвигая ей кучку трав. — Кладовую слегка подмочило дождем, боюсь, как бы наши травы не сгнили. В самом деле, листья были сыроватые на ощупь.
— Думаешь, не нужно рассказать Огнезвезду?
— Ты собралась разбудить его ни свет ни заря?
Голубичка уставилась на кучу листьев. Наверное, Воробей прав. Какая разница, сейчас они сообщат печальную новость предводителю или чуть позже? Воробей ловко разворошил листья в своей кучке, разложив их по одному на каменном полу пещеры. Голубичка начала осторожно отделять широкий плоский лист от слипшегося комка.
— А глашатай всегда становится предводителем?
— Если только не найдется какой-нибудь воин, считающий, что он будет лучше управлять своим племенем. Голубичка непонимающе уставилась на целителя, не замечая листа, прилипшего к ее лапе.
— Такое бывало?
— В племени Ветра, — кивнул Воробей. — Однозвезду пришлось сражаться за свое право возглавлять племя.
— Сражаться? — Голубичка отложила лист, пытаясь унять дрожь в лапах. Неужели соплеменники могут восстать друг против друга?
— Чернохват считал, что его незаслуженно обошли, и что он был бы лучшим предводителем, чем Однозвезд, — спокойно ответил Воробей. Выложенный им ряд сухих листьев был уже в кошачий хвост длиной.
Голубичка пристыженно посмотрела на целителя и стала работать быстрее.
— Осторожнее! — предупредил Воробей. — Если надорвать листок, он потеряет часть целебных соков. Голубичка помедлила над комком слипшихся листьев.
— А это часто бывает? — спросила она, чувствуя предательский холодок в животе. — Что соплеменники сражаются друг с другом за то, кто будет их предводителем?
«Часто ли племена так страшно нарушают Воинский закон?» — хотелось спросить ей, но она не решилась. Воробей покачал головой.
— Очень редко. И если Невидимка уже на пути к Лунному озеру, значит, никто не оспорил ее право. — Он стал расправлять выложенные Голубичкой листочки. — Хотя было время, когда Невидимке пришлось бы побороться за место предводительницы.
— Когда? — спросила Голубичка. Она снова мысленно перенеслась в лагерь Речного племени, с испугом высматривая малейшие признаки недовольства — вздыбленную шерсть, выпущенные когти или нервно раскачивающиеся хвосты рассерженных котов. Но у соседей все оставалось спокойно, и она не увидела ничего, кроме скорбно опущенных хвостов и тихих шагов скорбящих.
— При Коршуне, — с отвращением произнес Воробей. — Он был братом Мотылинки. Спал и видел себя предводителем. Вот он мог бы бросить вызов Невидимке.
— Коршун? — переспросила Голубичка. Она уже слышала это имя, о нем рассказывали старейшины, забавляя котят историями о недавнем прошлом четырех племен.
— Он умер, слава Звездному племени, — без тени сожаления сказал Воробей, не отрываясь от работы. Однако Голубичка заметила, что лапы его стали двигаться медленнее, словно воспоминания о былом отвлекли целителя от дела.
— Ты видел его в Звездном племени? — спросила она.
— Так, пошевеливайся давай! — буркнул Воробей, не отвечая на ее вопрос. — Мне нужно разложить эти листья до восхода солнца, чтобы они успели хорошенько высохнуть.
«Видел ли он Чешуйника?» — вертелось на языке у Голубички, когда она вытаскивала из мокрой кучки очередной листок. Воспоминание о Речном воителе острым шипом пронзило ей сердце.
Воробей снова скрылся в трещине скалы и вернулся с очередной кучей листьев.
— Это Невидимка и Мотылинка разбудили тебя в такую рань?
Голубичка непонимающе подняла глаза.
— Они потревожили твой сон? — уточнил Воробей.
Голубичка покачала головой. Ей почему-то не хотелось рассказывать Воробью о своем сне.
— Тебе снился Чешуйник?
Голубичка резко вскинула голову, потрясенная и неожиданным вопросом, и непривычной мягкостью, с которой Воробей задал его. Неужели он пробрался в ее сны?
Воробей покачал головой и ответил на ее немой вопрос.
— Нет. Я не проникал в твой сон.
«Значит, ты сейчас читаешь мои мысли?» — сердито подумала Голубичка, но Воробей невозмутимо продолжал.
— Я вижу, что ты чем-то сильно взволнована, и чувствую твою грусть. Она похожа на крапиву, которая поселилась в твоем сердце и жжет всех, кто пытается ее вырвать.
Голубичка начала отделять и раскладывать листья с таким видом, словно у нее никогда в жизни не было дела важнее. Что подумает о ней Воробей, узнав, какая она слабая? Вдруг разочаруется в ней и решит, что она недостойна быть одной из Трех?
Но Воробей продолжал спокойно раскладывать травы.
— Должно быть, ты чувствуешь себя ответственной за его гибель, но это не так, — очень серьезно сказал он.
— У тебя есть свое предназначение, но есть оно и у всех остальных котов. Чешуйнику было предназначено стать одним из отправившихся на спасение ручья.
Он родился котом-воителем, он был храбр и предан, и без него вам не удалось бы добиться успеха. Его смерть преподала вам хороший урок, заставила искать другой способ победить бобров. Он умер, спасая жизни своих соплеменников. Не ты, а Звездное племя послало его на битву, из которой он не вернулся. Голубичка пристально посмотрела в слепые голубые глаза целителя.
— Это правда?
— Это правда, — кивнул Воробей, а потом скатал порванный лист в тугой комок и завернул его в другой листок. Потом, как ни в чем не бывало, деловито пояснил: — Свежий лиственный сок просочится и напитает порванный листок.
Голубичка рассеянно кивнула. Воробью какимто чудом удалось добраться до крапивного куста в ее сердце и избавить ее от жалящих укусов. Впервые после смерти Чешуйника она почувствовала покой. Неужели все было так просто? Значит, ей нужно просто идти своим путем, а остальное предоставить Звездному племени?
Но ведь ей суждено стать сильнее Звездного племени! Львиносвет сказал ей об этом. Что будет тогда? Голубичка села на задние лапы. Солнце уже начало просачиваться сквозь закрывавшие вход в пещеру переплетенные плети ежевики. Перед ней на полу лежали длинные ряды листьев.
— Наверное, Огнезвезд уже проснулся. Мы расскажем ему про Пятнистую Звезду?
Незрячие глаза Воробья досадливо сверкнули.
— А как ты объяснишь ему, как узнала о ее смерти?
Голубичка нахмурилась.
— Но разве Огнезвезд не должен знать о моем даре?
В прошлый раз, когда речь шла о бобрах, перегородивших реку, Огнезвезд удовлетворился объяснением, что Голубичка якобы узнала об этом из сна, посланного Звездным племенем. Но разве Звездные предки посылают ученицам сны о смерти предводительницы соседнего племени?
— Нет, — отрезал Воробей. Выхватив из кучи лист, уже начавший гнить по краям, он отшвырнул его к выходу из пещеры. — Все и так слишком запутано.
— А про твой дар он знает?
Воробей замахал хвостом, отряхивая листья отпыли.
— Он даже не знает о том, что мы и есть Трое избранников.
Тревога холодным камнем упала в живот Голубички. Почему они должны скрывать свои силы, если им предназначено защищать будущее всех четырех племен? И потом, разве не Огнезвезд первым узнал о пророчестве?
— Разве Звездное племя поделилось бы с ним пророчеством о Трех, если бы не хотело, чтобы он знал…
Воробей бесцеремонно перебил ее.
— Тебе пора в патрулирование, — бросил он. — Я сам закончу с листьями. Голубичка открыла пасть, чтобы заспорить, но он сказал:
— Разве Звездное племя поделилось бы с ним пророчеством о Трех, если бы не хотело, чтобы он знал…
Воробей бесцеремонно перебил ее.
— Тебе пора в патрулирование, — бросил он. — Я сам закончу с листьями. Голубичка открыла пасть, чтобы заспорить, но он сказал:
— Я слышу, как Ежевика вышел из своей палатки.
Он не любит, когда его заставляют ждать. Голубичка нехотя повернулась к выходу. Воробей явно не собирался делиться с ней своими мыслями. Выйдя из палатки целителя, она увидела Ежевику, сидевшего возле каменной осыпи. Пеплогривка расхаживала перед ним, а другие коты устремля- лись к глашатаю от своих палаток, чтобы получить задания на день. Голубичка заметила удивление, мелькнувшее в круглых глазах глашатая, когда он увидел ее.
— Ты не заболела? — спросил Ежевика.
Голубичка внутренне собралась и заставила себя держать ушки ровно.
— Немного живот разболелся, — соврала она. — Но мне уже лучше.
Ежевика кивнул и сказал:
— В таком случае пойдешь в патруль со мной и Львиносветом.
— Кто меня звал? — Львиносвет, зевая, выбрался из палатки.
— Идешь в рассветный патруль! — сказал ему Ежевика.
Глаза золотистого воина просияли. Заметив Голубичку, он слегка нахмурился и вопросительно посмотрел на нее. Видимо, он сразу почувствовал неладное. Она еле заметно покачала головой.
Затем раздался громкий шорох со стороны детской, и на поляну выкатились оба Маковкиных котенка в сопровождении матери. Пестренькая королева устало покачала головой и вздохнула.
— Почему котята просыпаются ни свет, ни заря? — Она обхватила Вишенку и Кротика хвостом, не пуская их к собравшимся воинам. — Не путайтесь под лапами у взрослых!
— А я хочу послушать Ежевику! — захныкала Вишенка.
— Мы не будем мешать, — пообещал Кротик.
Голубичка рассеянно смотрела на котят. Известие о смерти Пятнистой Звезды не давало ей покоя, и ей было немного странно смотреть на своих соплеменников, думающих только о патрулях и ежедневных обязанностях. Внезапно она почувствовала, будто очутилась за прозрачной стеной водопада, который отделил ее от товарищей и заглушил ее слабый голос. Искролапка весело подскочила к сестре.
— Ой, так рано! — пожаловалась она, но глаза ее сияли от радости. — Здорово лес пахнет, скажи? — Искролапка глубоко вдохнула и облизала пасть. — Воздух вкусный, как дичь!
Ежевика кивнул маленькой серебристой ученице.
— Может, вы с Пеплогривкой тоже пойдете с нами?
— Да, пожалуйста, пожалуйста! — запрыгала Искролапка, весело погладывая на сестру. — Ага, а я сегодня поймаю самую лучшую дичь! — поддразнила она.
Пеплогривка прошла мимо них, помахивая хвостом.
— Мы будем охотиться только после того, как убедимся в безопасности наших границ, — напомнила она.
— Да, конечно, но потом я всем покажу! — воскликнула Искролапка, бросаясь за своей серой наставницей.
Голубичка последовала за ними и возле колючего туннеля поравнялась с Львиносветом. Ежевика, Пеплогривка и Искролапка уже вышли из лагеря.
«Рассказать Львиносвету о Пятнистой Звезде или нет?» — подумала Голубичка.
— Догоняй, Голубичка! — донесся с другой стороны туннеля веселый голос Искролапки.
«Нет, не стану», — решила ученица. Лес благоухал, как куча дичи, даже лучше.
«Потом расскажу».
Выскользнув из лаза следом за наставником, Голубичка догнала сестру и углубилась в мокрый от недавнего дождя подлесок. После ливня лес стал мягок и податлив, влажная земля лениво пружинила под кошачьими лапами и одуряющее пахла свежестью. Солнце уже начало припекать, поэтому меж ветвей поднимался теплый парок. Землю устилал ковер из недавно упавших листьев — все еще зеленых, рано иссушенных засухой и сорванных со своих ветвей хлещущими струями дождя. Гонясь за Искролапкой, Голубичка разбрасывала их лапами на бегу. Громко мурча, она забросила целую охапку мокрой листвы на спину сестры.
— Ах, так! — Искролапка стряхнула листья с шерсти и тоже как следует осыпала сестру. Потом развернулась и бросилась бежать. Голубичка помчалась за ней, но Искролапка легко перелетела через поваленное дерево, сорвав когтями кору, так что мелкие чешуйки осели на усах настигающей ее Голубички. Перепрыгнув следом за сестрой, Голубичка боднула Искролапку головой и весело завопила, когда та, потеряв равновесие, пошатнулась, а потом неуклюже повалилась набок.
Искролапка взвизгнула, врезалась в густой куст папоротника и вдруг исчезла.
— Искролапка? — Голубичка обнюхала толстые зеленые стебли, но не заметила и следа движения. Ее хвост напряженно замер. — Искролапка! Ты цела?
Папоротники всколыхнулись, и Искролапка, вылетев из укрытия, бросилась на спину сестры. С торжествующим воплем она прижала Голубичку к земле и завопила:
— Даже Вишенка не попалась бы на такой детский розыгрыш! Голубичка уперлась в землю задними лапами и с легкостью сбросила с себя сестру, с удовольствием сознавая, какой сильной она стала после долгого путешествия к бобрам.
Искролапка вскочила на лапы и юркнула за дерево, ловко увернувшись от прыгнувшей на нее Голубички.
— Ага! Промахнулась, промахнулась! — засмеялась она, а потом помчалась вниз по склону к озеру, оскальзываясь на влажной листве.
Голубичка понеслась вдогонку и вскоре выскочила на край леса, где деревья начали редеть. Здесь она чуть не врезалась в Искролапку, резко остановившуюся на склоне.
— Ты посмотри! — ахнула серебристая кошка, восторженно глядя на озеро.
Огромное пересохшее дно озера, еще совсем недавно испещренное мелкими лужицами бурой глинистой воды, в которой кишела рыба, ставшая причиной раздора между племенами, исчезло.
На его месте простиралась блестящая гладь воды, слегка тронутая рябью и сиявшая в лучах рассвета.
Озеро наполнилось до краев, вода колыхалась под ветвями низко склоненных кустов и деревьев, и волны лениво лизали галечный берег. Огромная масса воды сверкала и дрожала перед глазами Голубички, она чувствовала ее влажный вкус на языке — свежий, сочный и полный жизни, как лес после дождя. Она видела, как в толще воды мелькает рыба, наконец-то освобожденная из своего заточения в лужах.
— Догоняй! — завизжала Искролапка, выбегая из за деревьев.
Голубичка помчалась следом за сестрой, но ее лапы разъехались на мокрой траве и, споткнувшись, она кубарем прокатилась по неширокой полосе песчаного берега. Мелкая галька сухо хрустнула под тяжестью Голубички, когда она плюхнулась у края воды и помчалась догонять Искролапку.
— Я никогда не видела столько воды! — прошептала Искролапка.
Волны лизали ее когти. Голубичка вспомнила, как могучий поток, освобожденный из плена бобровой плотины, разметал поваленные деревья и вырытые с корнем кусты и понес все это вместе с перепутанными котами обратно в лес, свирепо бушуя в узком каменистом ложе. Тогда вода казалась ей ужасным пенным чудовищем, ревущим от ярости на свое додгое заточение. Теперь озеро, безмятежно раскинувшееся в берегах, напоминало упитанную серебристую кошечку, свернувшуюся клубочком под голубыми небесами.
— Откуда пришла вся эта вода? — спросила Искролапка. — С неба? Из ручья? Голубичка склонила голову, прислушиваясь. Она слышала, как вокруг озера плещутся и бурлят ручьи, освеженные и наполненные недавними ливнями.
— Ручьи вернулись, — сказала она сестре.
— Не только наш, но и все другие. Это из-за дождей.
— Здорово, — кивнула Искролапка. — Надеюсь, озеро больше никогда от нас не уйдет!
Она наклонила голову, чтобы попить сверкающей воды, и тут же сердито отскочила, когда набежавшая волна забрызгала ей морду. Сердитый кошачий вой заставил молодых кошек обернуться. Голубичка увидела выбегавшего им навстречу Ежевику, за которым следовали Пеплогривка и Львиносвет.
— Это патруль, а не прогулка котят! — сердито проворчал глашатай. — Вы подняли такой шум, что распугали всю дичь в округе. О чем вы думали? Не завидую я нашим охотникам. Голубичка понурилась и следом за Искролапкой поплелась вверх по берегу прямо к разгневанному глашатаю.
— Простите, — пролепетала она, чувствуя, как кончики ее ушей горят от стыда.
— Я понимаю, как приятно видеть наше вернувшееся озеро, — с сочувствием сказал Львиносвет. — Но дело, прежде всего. Еще наиграетесь. Но взгляд Ежевики ничуть не смягчился.
— Вы уже освежили пограничные метки возле озера? — спросил он, махнув хвостом в сторону границы, начинавшейся в трех хвостах от кромки воды. — Теперь, когда озеро снова стало полноводным, нужно заново обозначить границу.
— Я уже бегу! — завопила Искролапка, срываясь с места. — Ой! — Она вдруг резко остановилась и подняла переднюю лапу. Ее глаза округлились от боли, уши прижались.
— Что с тобой? — воскликнула Пеплогривка, бросаясь к своей ученице и внимательно осматривая подушечку на ее лапе.