— Папа, надеюсь, ты не собираешься держать нас в постели?
— Скорее всего нет, Карен. Но мы обязаны быть предельно осторожными, — сказал он и добавил: — Барбара права: сегодня уже поздно окончательно решать что-либо. Кто желает сыграть в бридж? Или он слишком сильно возбуждает?
— Господи, конечно нет! — воскликнула Барбара. — Я думаю, что уж бридж-то никак не может послужить причиной выкидыша.
— Разумеется, — согласился Хью, — но то, как торгуется Карен, может вызвать сердечный приступ у любого из нас.
— Ха! И что хорошего, если торговаться, как компьютер? Жить надо рискуя. Я всегда была за это.
— Что верно, то верно.
Но дальше торговли дело у них не пошло. Доктор Ливингстон, который обычно спал в ванной, появился в комнате. Походка его была странной — ноги почти не сгибались, а зад он буквально волочил по земле. «Джозеф, — всем своим видом, казалось, говорит кот, — эти самые котята родятся у меня прямо сейчас!»
Тревожное мяуканье и странное поведение кота дали ясно понять, что происходит. Джо мгновенно оказался на ногах.
— Док, что с тобой, Док?
Он хотел было поднять кота, но тот замяукал еще громче и стал вырываться.
Хью сказал:
— Джо, оставь его в покое.
— Но старине Доку больно!
— В таком случае ему надо помочь. Дьюк, нам придется воспользоваться электричеством и переносным фонарем. Задуйте свечи. Карен, постели на стол одеяло и чистую простыню.
— Один момент.
Хью склонился над столом.
— Спокойно, Док. Тебе больно, да? Ничего, потерпи еще немножко. Мы здесь. С тобой, — он погладил кота по спине, затем осторожно пощупал живот.
— У него схватки. Карен, поторопись.
— Уже готово, папа.
— Помоги мне поднять его, Джо.
Они уложили кота на стол.
Джо встревоженно спросил:
— Что нам теперь делать?
— Прими таблетку милтауна.
— Но ведь Доку больно.
— Конечно. Но мы ничем не можем тут помочь. Сейчас ему придется туго. Это ее первые роды, и она перепугана. К тому же Док довольно стар для первых родов. Это плохо.
— Но мы просто обязаны что-нибудь сделать.
— Самое полезное, что ты можешь сейчас сделать, — это успокоиться. Ты передаешь коту свой страх. Джо, если бы можно было как-то помочь… Единственное, что в наших силах, — это стоять рядом, давая тем самым понять, что она не одинока. И не позволять ей бояться. Так дать тебе успокоительное?
— Да, если можно.
— Дьюк, достань таблетку. Джо, не отлучайся: Док доверяет тебе больше всех.
— Хьюберт, если ты собираешься простоять всю ночь рядом с котом, мне понадобится снотворное. Ни один нормальный человек не заснет в такой суете! — воскликнула Грейс.
— И таблетку секонала для твоей матери, Дьюк. У кого есть предложения, где можно устроить котят? — Хью порылся в памяти. Каждая коробка, каждый клочок картона были использованы и еще раз использованы в бесконечном благоустройстве. Построить им логово из кирпичей? Но этим можно заняться только с наступлением дня, а бедная зверюшка нуждается в гнезде, безопасном и уютном, прямо сейчас. Может быть, разобрать какие-нибудь стеллажи?
— Папа, что ты скажешь по поводу нижнего ящика шкафа с одеждой?
— Отлично! Выложите из него все вещи и постелите туда что-нибудь мягкое. Например, мою охотничью куртку. Дьюк, сооруди раму, которая поддерживала бы одеяло. Котятам понадобится нечто вроде маленькой пещерки, чтобы они чувствовали себя в безопасности. Сам понимаешь.
— Не суетись, папа, разберемся, — произнесла Карен. — Это не первые роды в нашей семье.
— Прости, доченька. Кажется, сейчас у нас появится первый котенок. Видишь, Джо?
Шерсть от головы до хвоста у Дока вдруг вздыбилась, затем улеглась обратно. Еще раз…
Карен, торопливо освободив ящик от вещей, разостлала в нем куртку отца и поставила его у стены. Затем бросилась к столу.
— Ну как, я не опоздала?
— Нет, — успокоил ее Хью. — Но вот-вот все должно случиться.
Док на мгновение перестал тяжело вздыхать, испустил стон и после двух конвульсивных движений разродился котенком.
— Да он вроде завернут в целлофан, — с удивлением заметила Барбара.
— Разве ты не знала? — поразилась Карен. — Папа, смотри, он серенький! Док, как же так? Впрочем, сейчас не время задавать вопросы.
Но ни Хью, ни Доктор Ливингстон и не собирались отвечать ей. Роженица стала тщательно вылизывать новорожденного, пленка лопнула, и маленькие лапки беспомощно зашевелились. Писк, настолько тонкий и высокий, что его едва можно было различить, возвестил о первом знакомстве юного существа с миром. Док перекусил пуповину и продолжал вылизывать отпрыска, очищая его от крови и слизи и не переставая в то же время довольно урчать. Котенку это явно не нравилось, и он снова заявил свой почти неслышный протест.
— Босс, — сказал Джо, — с ним что-то неладно. Почему он такой маленький и худой?
— Это просто отличный котенок. У тебя родился замечательный наследник, Джо. Он настоящий бакалавр, хотя сам того не сознает, — ласково приговаривал Хью, почесывая кошку между ушами. Затем он продолжил уже обычным тоном: — И наихудший образчик подзаборника, который мне когда-либо попадался: гладкошерстный, полосатый и серый.
Док неодобрительно взглянул на Хью и, исторгнув из себя послед, принялся жевать кровавую массу. Барбара нервно сглотнула и кинулась к двери. Карен бросилась за ней, открыла ей дверь и поддерживала ее до тех пор, пока та полностью не очистила желудок.
— Дьюк! — позвал Хью. — Охраняй.
Дьюк последовал за девушками и высунул голову наружу.
Карен сказал ему:
— Можешь уйти. Здесь мы в полной безопасности. Сегодня очень яркая луна.
— Ладно. Только оставьте дверь открытой, — и он исчез внутри убежища.
Карен заметила:
— Я думала, что у тебя нет токсикоза.
— Так оно и есть. О-о-о! — Барбару снова стошнило. — Это из-за того, что сделал Док.
— Ах вот оно что! Но ведь коты всегда так поступают. Позволь я протру тебе лицо, дорогая.
— Это ужасно.
— Это нормально. И к тому же полезно для них. Гормоны или что-то в таком роде. Лучше спроси у Хью. Ну как, тебе полегчало?
— Кажется, да. Карен, надеюсь, нам не нужно будет делать того, что сделал Док? А?
— Что? О! Думаю, нет, вроде не нужно… Иначе нам сказали бы об этом в школе.
— На сексологии нам не говорили очень многих вещей, — слабо пролепетала Барбара. — У нас, например, этот курс вела старая дева. Но я просто не могу… Кажется, я расхотела иметь ребенка.
— Геноссе, — мрачно произнесла Карен, — уж кому-кому, а нам обеим об этом нужно было думать раньше. Отойди немного, кажется, настал мой черед.
Они вернулись в комнату бледные, но с виду довольно спокойные.
Док произвел на свет еще трех котят после их возвращения, и Барбара наблюдала за родами и последующими операциями Дока, уже не испытывая потребности бежать за дверь. Из новорожденных только третий заслуживал внимания. Он явно был мужчиной: его крупная голова никак не хотела вылезать, и Док буквально согнулся пополам от боли.
Хью по мере возможности старался помочь родиться маленькому тельцу. При этом он вспотел, совсем как настоящий хирург. Док взвыл и укусил его за палец. Но это ничуть не повлияло на поведение акушера.
Внезапно котенок высвободился. Хью склонился над ним и подул ему в рот. Котенок тут же ответил тоненьким негодующим писком. Тогда Хью положил его к матери и позволил ей его вычистить.
— Еле спасли, — выдохнул он, стараясь унять дрожь в руках.
— Док не виноват, он не мог с собой ничего поделать, — заметил Джо.
— Да, я понимаю. Кто из вас, девочки, займется моим пальцем?
Барбара перевязала ему палец, повторяя про себя, что она, когда настанет ее черед, не должна, НЕ ДОЛЖНА кусаться.
По старшинству котята располагались следующим образом: гладкошерстный серый, пушистый белый, угольно-черный с белой грудкой и чулочками и пестрый. После долгих споров между Карен и Джо они были названы: Счастливый Новый Год, Снежная Принцесса Великолепная, Доктор Черная Ночь и Лоскутная Девочка Страны Оз. Кратко: Счастливчик, Красотка, Полночь и Заплатка.
К полуночи мать и новорожденные были размещены в ящике и снабжены водой, пищей и тарелкой с песком неподалеку. С чувством исполненного долга все отправились спать. Джо улегся на полу, прислонившись головой к кошачьему гнездышку.
Когда все затихло, он поднялся и, включив фонарь, заглянул в ящик. Док Ливингстон держал одного из котят в лапках, а трое других сосали молоко. Перестав вылизывать Красотку, Док вопросительно взглянул на Джо.
— Твои котятки просто прелесть, — сказал Джо, — самые лучшие детишки на свете.
Док расправил свои королевские усы и довольно заурчал.
Глава восьмая
Хью оперся о лопату.
— Достаточно, Джо.
— Я еще немного подчищу возле шлюза.
Они стояли у верхнего конца траншеи, там, где была устроена запруда на случай жаркой погоды. А жара стояла сильнейшая. Лес начал увядать, солнце палило невыносимо. Поэтому приходилось быть особенно осторожными с огнем.
Зато о медведях не было необходимости беспокоиться так, как раньше, хотя невооруженным по-прежнему никто не ходил. Дьюк перебил столько плотоядных, как из рода медвежьих, так и кошачьих, что появление их стало редкостью.
Через запруду протекал только небольшой ручеек, но в нем хватало воды для поливки и хозяйственных нужд. Без этого водовода они просто потеряли бы свой сад.
Раз в несколько дней водную систему необходимо было подправлять. Настоящего шлюза Хью сделать не смог. Его остановила нехватка инструментов и металла, а также отсутствие древесины. Вместо этого он кое-что придумал. В том месте, где вода заходила в канал, дно траншеи было выложено кирпичом, а дальше вниз — полукруглыми черепичными плитками. Чтобы усилить ток воды, покрытие сняли и, увеличив уклон дна, положили снова. Эта операция потребовала немалых усилий, но, без сомнения, они окупились.
Траншею выложили черепицей до самого дома, поэтому утечки воды практически не было. Печь для обжига работала день и ночь. Благодаря глине стало возможным капитальное строительство. Правда, последнее время хорошей глины не хватало.
Это не сильно беспокоило Хью: все самое необходимое у них было.
Ванная комната перестала казаться сказкой. А шикарный туалет с двумя отделениями, разгороженными оленьей шкурой, после долгих мытарств мужской половины все-таки был оснащен канализацией.
Приступив к изготовлению канализационной трубы, Хью столкнулся с большими трудностями. После множества неудач он наконец выстрогал цилиндрическую основу, состоящую из трех сегментов. Глину приходилось намазывать на нее и затем подсушивать немного, чтобы основу можно было вынуть по частям до того, как пересохшая глина начнет трескаться.
Со временем Хью стал настоящим мастером: ему удалось свести до минимума процент брака при формовке и обжиге.
Поврежденный бак для воды он со скрежетом зубовным распилил вдоль и сделал две ванны. Одну решили установить в доме, а другую снаружи, под открытым небом. Чтобы не было утечки, он обтянул их выбритыми шкурами, и ванны действительно не протекали.
Приближение периода дождей заставило поторопиться с устройством на кухне очага. Его пока не использовали, так как дни стояли длинные и жаркие. Пищу готовили на улице и ели под навесом из медвежьих шкур.
Теперь их дом был двухэтажным. Хью справедливо рассудил, что надстройка, способная выдержать натиск медведей или нашествие змей, должна быть каменной, с прочной крышей. Это сделать, конечно, можно. А вот как насчет окон и дверей? Возможно, ему и удастся когда-нибудь сварить стекло, если будет решена проблема с содой и известью. Но не так скоро. Крепкую дверь и плотные ставни сделать нетрудно, но тогда внутри будет слишком душно.
Поэтому они построили на крыше убежища нечто вроде сарайчика с травяной крышей. Теперь, при поднятой лестнице, медведь, пришедший помериться с ними силами, встретит на своем пути двенадцатифутовую стену. Не будучи вполне уверенным, что стена отпугнет всех визитеров, Хью расставил вдоль края пустые кислородные баллоны и протянул веревку так, что если ее задеть, эти баллоны валились вниз. Сигнализация сработала на первой же неделе, отпугнув непрошеного гостя. Заодно страшно напугался и Хью, в чем он сам честно признался.
Все, что не портилось от дождя, было вытащено наружу, и главную комнату превратили в женскую спальню, и — одновременно — детскую.
Хью смотрел вниз по течению ручья, а Джо тем временем заканчивал подравнивать траншею. В долине виднелась крыша хижины.
«Смотрится вполне прилично», — подумал Хью. Все их хозяйство — в прекрасном состоянии, а на будущий год будет еще лучше. Настолько лучше, что у них появится возможность заняться разведкой. Даже Дьюк до сих пор не бывал дальше, чем в двадцати милях отсюда. Для путешествий у них пока не было ничего, кроме ног, к тому же слишком тяжело еще справляться с бесконечным множеством разнообразных дел…
А следующий год уже не за горами.
Человек не должен останавливаться на достигнутом, иначе для чего же жить? Когда они начинали, у них не было ни горшка, ни окошка. В этом году горшок… а в будущем, значит, окошко? Не следует торопиться. Пока все идет прекрасно. Даже Грейс как будто поуспокоилась. Он был просто уверен, что она возьмет себя в руки и в конце концов станет счастливой бабушкой. Грейс всегда любила детей и умела ухаживать за ними.
Теперь уже скоро. Малышка Карен, правда, точно не знает срока, но предполагает, что знаменательный день наступит примерно через две недели, и ее состояние подтверждает ее слова, насколько он может судить.
Чем скорее, тем лучше! Хью изучил в своей библиотеке все книги, касающиеся беременности и родов. Он приготовился, как только мог. Обе его пациентки как будто пребывали в отличном здравии: у обеих обмеры талии давали прекрасные результаты, обе вроде бы избавились от страхов и поддерживали друг друга дружеским подшучиванием, способствующим сохранению нормального настроения. Если Барбара будет поддерживать Карен, если Карен будет поддерживать Барбару, если они обе будут опираться на опыт материнства Грейс, то им нечего бояться.
Прекрасно все же будет иметь в доме детей!
И в этот момент радостного опьянения Хью Фарнхэм понял, что еще никогда в жизни он не был так счастлив.
— По-моему, нормально, Хью. А эти лишние плитки захватим домой.
— Добро. Возьми ружье, а я понесу инструменты.
— Сдается мне, — сказал Джо, — что мы должны…
Его слова заглушил выстрел. Они замерли. За первым последовали еще два.
Они побежали.
Стоявшая на пороге Барбара подняла ружье, помахала им и вошла внутрь. Когда они подбежали к дому, она вышла навстречу, ступая босыми ногами и двигаясь медленно и осторожно, чтобы не упасть. Ее беременность была уже хорошо заметна. Большой живот покоился в просторных шортах, сделанных из старых джинсов Дьюка. На ней была мужская рубашка, перешитая так, чтобы не стеснять увеличивающиеся груди. Ружья в ее руках уже не было.
Джо подбежал к ней раньше Хью.
— Карен? — быстро спросил он.
— Да. У нее началось.
Джо поспешно вошел в дом.
Подбежавший Хью спросил, задыхаясь:
— Ну, что?
— У нее отошли воды. Затем начались схватки. Тогда я и выстрелила.
— Почему же ты… Впрочем, ладно, что еще?
— С ней Грейс. Но она хочет видеть тебя.
— Дай мне отдышаться, — Хью вытер пот и постарался успокоится. Он сделал глубокий вдох, задержал воздух в легких, затем медленно выдохнул. Восстановив дыхание, он вошел в дом. За ним последовала Барбара.
Койки, прежде располагавшиеся возле двери, были сняты. Кровать частично занимала дверной проем, оставался лишь узкий проход. Одну из коек превратили в диванчик в углу. На кровати лежал травяной матрас, застланный медвежьей шкурой. На ней развалился пестрый котенок.
Хью прошел мимо, почувствовав, как другой котенок потерся о его щиколотку. Он вошел в следующее помещение. Здесь из коек была сооружена кровать, на которой лежала Карен. Грейс сидела возле роженицы и обмахивала ее веером. Джо стоял тут же с выражением молчаливого сострадания на лице.
Хью улыбнулся дочери.
— Привет, толстушка! — он нагнулся и поцеловал ее. — Ну, как ты? Больно?
— Да, сейчас больно. Но я рада, что ты здесь.
— Мы спешили изо всех сил.
Котенок вскочил на постель и улегся на Карен.
— Ах ты! Черт бы тебя побрал, Красотка!
— Джо, — сказал Хью, — собери кошек и отправь их в изгнание.
Вход в туннель был заполнен кирпичом, оставлены, только вентиляционные отверстия и кошачья дверь, которую при желании можно было заложить кирпичом. Кошкам все это не очень нравилось, однако так пришлось сделать после того, как пропал и, видимо, погиб Счастливый Новый Год.
Карен попросила:
— Папа, я хочу, чтобы Красотка была со мной.
— Джо, к Красотке моя просьба не относится. Когда наступит самый ответственный момент, схвати ее и сунь к остальным.
— Ясно, Хью, — Джо вышел, столкнувшись в дверях с Барбарой.
Хью потрогал щеки Карен, пощупал пульс. Затем спросил жену:
— Ее побрили?
— Пока не было времени.
— Тогда вы с Барбарой побрейте ее и вымойте. Детка, когда же разверзлись хляби твои?
— Только что. Я сидела на горшке. Тут-то все и началось. Сижу я себе, никого не трогаю… а потом вдруг — р-раз! — и Ниагарский водопад!