— Это я и имел в виду, Хью. Что, если использовать гидравлический домкрат? Его грузоподъемность — тридцать тонн. А сколько весит убежище?
— Сейчас, сейчас. Нужно вспомнить, сколько ушло бетона и стали, — Хью достал блокнот. — Ну, скажем, тонн двести пятьдесят.
— Просто я подумал…
— Идея сама по себе хороша… — Хью задумчиво обошел вокруг убежища — прямоугольной глыбы двадцати футов в длину, двадцати в ширину и двенадцати в высоту, прикидывая углы, вымеряя расстояния.
— Можно попробовать, — решил он наконец. — Мы подкопаем приподнятую часть до середины так, чтобы убежище встало ровно. Черт, жаль, что у нас нет отбойных молотков.
— А сколько времени может занять такая работа?
— Думаю, что двое управились бы за неделю, если бы не напоролись на валуны. Когда под рукой нет динамита, валуны могут стать проблемой.
— Совсем неразрешимой?
— Любую проблему, в принципе, можно решить. Будем надеяться, что скальные породы нам не встретятся. Вынутой землей мы подсыпем ту часть, которая окажется в воздухе, когда опустится задравшееся крыло, и все укрепим бревнами. В общем, потная работенка.
— Тогда я начну завтра с утра.
— Как бы не так! И думать не смей, пока не заживут твои ребра. Завтра утром начну я с нашими лихими девицами. Да и Дьюка подключим, после того как он подстрелит нам дичь, — консервы, я думаю, лучше экономить. Кстати, что вы сделали с пустыми консервными банками?
— Зарыли.
— Их нужно выкопать и вымыть. Жестяная банка для нас дороже золота — она годится для чего угодно. Ладно, поднимемся, а то я еще не насладился лестницей.
Лестницу смастерили из двух обтесанных стволиков, к которым прибили ступеньки все из тех же ящичных дощечек. Хью отметил про себя, что древесина расходуется более чем неэкономно, ступеньки следовало делать из обрубленных веток. Черт побери, сколько теперь появилось всего, чего нельзя получить, просто сняв телефонную трубку! Например, эти рулоны туалетной бумаги — по одному в каждой кабине. Их не следовало оставлять там — а вдруг пойдет дождь? Иначе очень скоро придется пользоваться листьями или вообще ничем.
Многое, очень многое они привыкли принимать как само собой разумеющееся. Гигиенические пакеты — насколько их хватит? И как обходились без них первобытные женщины? Они наверняка чем-то пользовались, но чем?
Нужно предупредить всех, что изготовленное фабричным способом, будь то клочок бумаги, грязная тряпка, булавка, — все следует беречь как зеницу ока. Нужно без устали следить за тем, чтобы это правило неукоснительно соблюдалось, постоянно удерживать их от бездумной траты чего бы то ни было.
— Замечательная лестница, Барбара!
Она, казалось, очень обрадовалась похвале.
— Самое трудное сделал Джо.
— Вовсе нет, — стал отпираться Джо. — Я только давал советы и помог обтесать кое-что.
— Все равно, кто бы ни сделал ее, она сделана прекрасно. Теперь посмотрим, выдержит ли она меня.
— О, конечно же, выдержит! — с гордостью воскликнула Барбара.
В убежище были включены все лампы. Значит, следует предупредить и насчет батарей. Нужно сказать девушкам, чтобы разыскали в книгах, как делают свечи.
— Где Грейс, Карен?
— Маме плохо. Она прилегла.
— Вот как? Тогда тебе лучше заняться обедом, — Хью вошел в женскую комнату, чтобы посмотреть, что за недуг сразил жену.
Грейс лежала на койке в одежде, забывшись в тяжелом сне, и громко храпела. Он нагнулся, приподнял ей веко. Она даже не пошевелилась.
— Дьюк!
— Да?
— Иди сюда.
Хью спросил у подошедшего сына:
— Ты давал ей выпить после ленча?
— Да. Но ведь ты и не запрещал.
— Я не обвиняю тебя. Сколько ты ей дал?
— Только один хайболл. Полторы унции скотча с водой.
— Как, по-твоему, похоже это на один хайболл? Попробуй-ка разбуди ее.
Дьюк попытался, но безуспешно. Отчаявшись, он сказал:
— Отец, я понимаю, ты считаешь меня дураком. Но я действительно дал ей выпить только одну порцию. Проклятье, ведь ты прекрасно знаешь, что я не меньше тебя ненавижу ее пьянство.
— Не волнуйся, Дьюк. Надо думать, она добралась до бутылки уже после того, как ты ушел.
— Может быть, — нахмурился Дьюк. — Я дал матери выпить, как только обнаружил первую уцелевшую бутылку. Затем я занялся инвентаризацией. Кажется, нашел все, что осталось, если только ты не припрятал где-нибудь еще про запас…
— Нет, все ящики находились в одном месте. Шесть ящиков.
— Правильно. Я нашел тринадцать целых бутылок — двенадцать по три четверти литра и литровую бутылку бурбона. Я еще прикинул, что это будет по две бутылки на человека, а бутылку бурбона оставил на всякий случай. Я открыл «Кингс Ронсом», налил порцию матери и отметил уровень виски на этикетке карандашом. Сейчас мы узнаем, прикладывалась она еще раз к нему или нет.
— Ты спрятал спиртное?
— Да, я спрятал весь запас на самую верхнюю полку в противоположном конце убежища. Я прикинул, что ей довольно трудно будет забраться туда, — ведь я не такой уж идиот, отец. Она была в своем отсеке и не могла видеть, как я прячу ящик. Правда, она могла догадаться…
— Давай проверим.
Все двенадцать бутылок были на месте, нетронутые, тринадцатая — едва начата. Дьюк поднял ее повыше.
— Вот! Ровно до отметки. Но ведь была еще одна, помнишь? Мы открыли ее, когда все началось, после первого взрыва. Куда она делась?
— Когда вы заснули, мы с Барбарой слегка приложились к ней, но до дна там было далеко. Она осталась в комнате с баллонами.
— А! Все ясно. Разбита вдребезги. Я заметил ее, когда мы наводили там порядок. Но тогда я не понимаю, где мать могла взять спиртное?
— Она не брала его, Дьюк.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Это не виски. — Хью подошел к аптечке и взял оттуда пузырек со сломанной печатью на горлышке. — Посчитай, сколько здесь капсул секонала. Ты вчера сколько выпил вечером — две?
— Да.
— Карен выпила одну перед сном, одну позже. Одну выпил Джо. Ни я, ни Барбара, ни Грейс не принимали его. Итого пять капсул секонала.
— Подожди, я считаю.
Отец принялся считать капсулы, которые откладывал Дьюк.
— Девяносто одна, — объявил Дьюк.
— Правильно, — Хью ссыпал капсулы обратно в пузырек. — Следовательно, она приняла четыре.
— Что же делать, папа? Промывание желудка? Рвотное?
— Ничего.
— Но как же? Неужели у тебя нет сердца… Ведь она пыталась покончить с собой!
— Успокойся, Дьюк. Она и не думала делать ничего подобного. Четыре капсулы — шесть гран — у здорового человека вызывают просто ступор, а она здорова как бык: месяц назад она была на осмотре у врача. Нет, она выпила секонал, чтобы подольше оставаться в состоянии опьянения, — Хью нахмурился. — Алкоголик — это уже само по себе достаточно плохо. Но люди часто, сами того не желая, убивают себя снотворными таблетками.
— Отец, а что ты подразумеваешь под тем, что она выпила его, чтобы подольше оставаться в состоянии опьянения?
— Ты не пользовался ими?
— Ни разу в жизни, только те две прошлой ночью.
— Помнишь, что ты сам чувствовал, когда принял две капсулы прошлым вечером? Тепло, радость и беспечность?
— Нет, я просто лег и отключился, а потом сразу очнулся стоящим на голове.
— Значит, у тебя еще не развилось привыкание к лекарству. А Грейс прекрасно знает, что за эффект оно дает. Опьянение, счастливое опьянение. Правда, я раньше не замечал, чтобы она принимала больше одной капсулы, но раньше и в спиртном ее никто не ограничивал. Когда человек начинает пить снотворное, будучи не в состоянии раздобыть спиртное, он на плохом пути.
— Отец, ты должен был подальше убирать от нее спиртное давным-давно.
— А как, Дьюк? Постоянно твердить, что выпивки она не получит? На вечеринках вырывать рюмку из рук? Ссориться на людях? Спорить с ней в присутствии Джо? Не давать ей карманных денег, закрыть ее счет в банке, следить, чтобы ей не давали в кредит? Разве что-нибудь удержало бы ее в таком случае от соблазна начать закладывать вещи в ломбард?
— Мама никогда не опустилась бы до этого.
— Подобное поведение типично. Дьюк, пойми, нельзя удержать взрослого человека, желающего получить спиртное. Даже правительство Соединенных Штатов оказалось в свое время в этом плане бессильным. Более того. Невозможно быть ответственным за чье-либо поведение. Я говорил о том, что отвечаю за нашу группу. Не совсем так. Самое большое, что я или любой другой руководитель могли бы сделать это только заставить каждого нести ответственность за свою собственную судьбу.
Хью глубоко задумался, лицо его выражало тревогу.
— Вероятно, моя ошибка состояла в том, что я дал Грейс возможность бездельничать. Но она и так считала меня скупцом из-за того, что я позволял ей иметь только одного слугу и женщину, которая убирала в доме. Дьюк, сам посуди, что тут можно было придумать, кроме как бить ее?
— Вероятно, моя ошибка состояла в том, что я дал Грейс возможность бездельничать. Но она и так считала меня скупцом из-за того, что я позволял ей иметь только одного слугу и женщину, которая убирала в доме. Дьюк, сам посуди, что тут можно было придумать, кроме как бить ее?
— Ну… эта проблема потеряла актуальность. Что нам делать сейчас?
— Вот именно, ваше высочество. Что ж, спрячем для начала пилюли подальше.
— А я уничтожу эти проклятые бутылки!
— Этого я не стал бы делать.
— Ты бы не стал! Я не ослышался, что ты назначил меня хранителем спиртного?
— Нет, решать тебе. Я просто сказал, что, будь я на твоем месте, я бы не стал этого делать. Такой поступок был бы необдуманным.
— Ну, я так не считаю. Отец, я не буду разбираться в том, мог ли ты не дать матери дойти до состояния, в котором она сейчас пребывает. Но лично я намерен прекратить это.
— Очень хорошо, Дьюк. Виски так и так скоро кончится. Может, лучше было бы не мешать ей пока. Если ты согласишься, я мог бы вложить в это дело одну из своих бутылок. Да кой черт, хоть обе. Я люблю пропустить стопарик не меньше любого другого, но Грейс это необходимо.
— Это не имеет значения, — решительно заявил его сын. — Я не собираюсь давать ей ни глотка. Чем быстрее с проклятым зельем будет покончено, тем быстрее она станет нормальным человеком.
— Конечно, решать тебе. Но если можно, я внесу предложение.
— Какое?
— Утром встань пораньше, пока она еще спит. Вынеси все спиртное наружу и зарой его в месте, известном только тебе. А потом открывай по мере надобности по одной бутылке и распределяй примерно по унции на каждого. Пусть остальные пьют так, чтобы она этого не видела. Открытую бутылку тоже лучше хранить где-нибудь за пределами убежища.
— Вообще-то звучит довольно дельно.
— Перед нами стоит еще одна проблема — держать от матери подальше снотворное.
— Его тоже закопать?
— Нет, оно необходимо здесь. И не только снотворное. Димедрол, иглы для шприца, некоторые лекарства, среди которых есть ядовитые и наркотические, совершенно незаменимые. Если она не сможет найти секонал — пять пузырьков по сто капсул в каждом, — нельзя предсказать заранее, что она попытается принять. Придется воспользоваться сейфом.
— Чем?
— В толщу бетона вмонтирован небольшой сейф. Там ничего нет, кроме ваших свидетельств о рождении и других документов. Да, еще немного патронов и две тысячи серебряных долларов. Деньги хорошо бы куда-нибудь выложить, мы потом сможем использовать их в качестве металла. Ключ к сейфу — комбинация «4 июля 1776 года»[6] — «47-17-76». Но лучше изменить ее, так как Грейс она может быть известна.
— Тогда я сразу так и сделаю!
— Не спеши, она не скоро проснется. Насчет запасных патронов… Дьюк, до сих пор ты был распорядителем спиртных напитков и сигарет, а теперь ты назначаешься еще и распорядителем лекарств. Поскольку я на некоторое время по уши зароюсь в землю, ты становишься моим заместителем по распределению и отныне отвечаешь за все, что не может быть возмещено: за спиртное, табак, патроны, гвозди, туалетную бумагу, спички, батареи, иглы…
— Боже милостивый! А погрязней работенки не найдется?
— Сколько угодно, Дьюк. Каждому я пытаюсь поручить ту работу, которая соответствует его талантам. Джо слишком робок, к тому же он пока не воспользовался ни единой возможностью что-нибудь сэкономить; Карен живет только сегодняшним днем. Барбара чувствует себя безбилетным пассажиром, хотя это и не так, она не сможет ни на кого прикрикнуть. Я бы сам занялся этим, но меня ждут другие, не менее важные дела. Ты же самый подходящий для этого человек! Ты не колеблясь отстаиваешь свои права и, случается, проявляешь даже дальновидность, правда, не слишком часто.
— Большое спасибо. Мне сразу стало понятно.
— Самое сложное, что тебе предстоит, — это вбить им всем в головы, что необходимо беречь каждый кусочек металла, бумаги, ткани и дерева — те вещи, которые американцы за долгие годы привыкли бездумно транжирить. Что еще? Рыболовные крючки.
Продукты не так важны — мы постоянно будем пополнять запас: ты — охотой, Барбара — огородничеством. И тем не менее возьми на строгий учет продукты, которые невозможно возместить. Соль. Ты должен следить за тем, чтобы соль расходовалась особенно бережно.
— Соль?
— Если только тебе не удастся набрести во время охоты на соляной выход. Соль… Черт побери, ведь нам наверняка придется дубить кожу. Обычно я всегда только просаливал кожи перед тем, как отдать их меховщику. Да разве что еще выскребал. Но так ли это было необходимо?
— Не знаю.
— Нужно посмотреть. Проклятье, очень скоро мы обнаружим, что я не догадался запастись множеством вещей, без которых нам просто не обойтись.
— Отец, — возразил Дьюк, — по-моему, ты и так сделал все, что мог.
— Ты так думаешь? Приятно слышать. Тогда мы попробуем… — Хью направился в кладовку.
— Папа?
— Да?
Из люка показалась голова Карен.
— Папа, нельзя ли нам войти? Снаружи уже темно и страшно. Что-то большое и ужасное загнало Дока внутрь.
— Прости, детка. Конечно, входите. А потом мы закроем люк крышкой.
— Есть, сэр! Отец, ты обязательно должен выглянуть наружу. Звезды! Млечный Путь похож на неоновую вывеску. И Большая Медведица… Может, это все-таки не другая планета? Или мы и с другой планеты будем видеть тот же небосвод?
— Точно не могу сказать, — тут он вспомнил, что женщины и Джо еще не знают об их открытии — о том, что они находятся в графстве Джеймс, район Маунтин-Спрингс. Но рассказать об этом должен Дьюк — ведь это он определил их местонахождение. — Дьюк, хочешь еще раз оглядеться перед тем, как мы закроемся?
— Покорнейше благодарю, я уже налюбовался.
— Ну, как знаешь, — Хью выбрался наружу, подождал, пока его глаза привыкнут к темноте, и убедился, что Карен была права: никогда еще не приходилось ему видеть такое глубокое в своей чистоте небо, не загрязненное ни малейшим признаком смога.
— Изумительно!
Карен взяла его за руку.
— Да, — согласилась она, — но я бы все-таки предпочла бы обычные уличные фонари этим звездам. Там, в темноте, кто-то ходит. Мы слышали, как воют койоты.
— Здесь водятся медведи, а Дьюк слышал рычание пумы. Джо, ты держи кота ночью взаперти, да и днем лучше не давать ему отлучаться.
— Он достаточно смышлен и поэтому и сам далеко не уйдет. К тому же кто-то уже поучил его уму-разуму.
— Меня тоже! — провозгласила Карен. — Это медведи! Барбара, ползи внутрь. Отец, если взойдет луна, то это уж точно Земля — в этом случае я больше никогда ни на грош не поверю комиксам.
— Лучше спроси у своего брата, где мы находимся.
За ужином открытие Дьюка было основной темой разговоров. Разочарование Карен немного возмещалось ее интересом к тому, отчего никто из них раньше не смог определить, что они находятся в Маунтин-Спрингс.
— Дьюк, ты действительно уверен в том, что говоришь?
— Ошибки быть не может, — ответил Дьюк. — Если бы не деревья, ты бы сама с легкостью это установила. Чтобы как следует оглядеться, нам пришлось взобраться на самую вершину Водонапорного Холма.
— Так вы, значит, столько времени потратили на дорогу к Водонапорному Холму? Но ведь до него пять минут ходу.
— Дьюк, объясни сестре насчет автомобилей.
— Думаю, что это из-за бомбы, — вдруг сказала Барбара.
— Конечно, Барбара. Вопрос только в том, как…
— Я имею в виду гигантскую водородную бомбу, которую, как утверждали русские, они имели на орбите. Ту, которую обычно называли «космической бомбой». Скорее всего, она-то и накрыла нас.
— Продолжай, Барбара.
— Так вот, первая бомба была просто ужасна, вторая — еще хуже: в их пламени мы чуть не сгорели. Третья же просто здорово встряхнула нас, а потом не было ничего — ни шума, ни жара, ни сотрясений, а радиоактивность стала меньше, вместо того чтобы возрасти. И вот что я думаю: слышали ли вы когда-нибудь о параллельных мирах? Миллионы миров бок о бок, почти одинаковые, но не совсем. Миры, в которых королева Елизавета вышла замуж за графа Эссекса[7], а Марк Антоний искренне ненавидел рыжих. Мир, в котором Бен Франклин был убит током[8]. Так вот: это один из таких миров.
— Ну вот, дошли и до Бенджамена Франклина.
— Это ты зря, Карен. Космическая бомба угодила в нас прямым попаданием и вышвырнула в параллельный мир. В мир, где все точно такое же, как у нас, за исключением одного — в нем никогда не было людей.
— Я не уверена, что мне нравится мир без людей. Предпочтительнее было бы впрямь оказаться на другой планете. И чтобы на ней непременно были воинственные вожди, восседающие на тоатах. Или на этих, — как их там? — зитидарах?