Мы с интересом понаблюдали и за тем, как пассажиры, невольно повторившие нашу ошибку – вломиться в закрытые двери вагона, неслись от них к другим под грозное предупреждение машиниста:
– Осторожно! Двери закрываются…
4
В городе было более душно, чем в электричке. Едва выйдя на платформу станции «Коломенская», мы обе поняли, что устали. Наташка ощутимо заскучала по своей «Ставриде». По дороге к автобусной остановке она обругала все встречные машины вместе с водителями. Исключительно с тоски.
Нинкина пятиэтажка стояла в глубине двора. Номера квартиры мы не помнили, но знали, что находится она на последнем этаже четвертого подъезда. Не раз бывали у Нинели, подкидывая ее до дома с дачи. Большой двор был густо засажен деревьями и кустарниками – так, что жильцы первых этажей едва ли могли видеть белый свет в окошке. В жару оно, конечно, хорошо, а вот осенью, с задержкой отопления… Свободное пространство под окнами было засажено цветами. Цветы росли и в вазонах у подъездов, и на фигурных затейливых клумбах. Даже место для мусорных контейнеров радовало глаз – кирпичную кладку невысокого заборчика украшали крупные листья и голубые цветы некоего непонятного вьющегося растения. Из окон верхних этажей двор наверняка выглядел нарядным.
Атмосфера двора была какой-то семейной, что ли. Обычно жители домов с такими уютными дворами знают хорошо не только друг друга, но и историю жизни целых поколений соседских семей.
В подъезд заходить не стали. Уселись поодаль на лавочке обсудить дальнейшие действия.
– У вас есть план, мистер Фикс? – лениво спросила Наташка, обмахиваясь журналом «Отдохни».
Я надменно фыркнула, давая понять, что не иду на заранее не обдуманные мероприятия. Одновременно судорожно соображала, с чего начать. Причем это делала вслух.
– Следует немного подождать. Царица Тамара наверняка поедет навещать Нинку. Теперь уже можно. Лека так рано не встает. Вломимся к ней в гости, спросонья чего-нибудь да выдаст. А пока посидим здесь, как феромонные ловушки…
– Фера кто?
– Нужно хоть иногда читать литературу на садово-огородную тему. В эти ловушки всякая любопытная скотинка попадает. В основном вредительская. На запах прет.
– На запах? Да я из душа, блин, не вылезаю! – принялась ожесточенно обнюхивать себя Наташка. – И на фига, скажи, на мне будет висеть твоя скотинка?
– Прекрати вопить! – прошипела я. – Образно же сказала! В том смысле, что сидим, как приманка для местных любопытных старушек, обожающих посплетничать. Для обмена новостями сидим. Мы им – кто мы такие и какого лешего здесь уселись, они нам – последние известия с места события.
Долго скучать нам не пришлось. Из подъезда вышли и Тамара, и Лека. Обе с пластиковыми сумками. Очевидно, они не успели урегулировать свои разногласия дома, поскольку спор на повышенных тонах продолжался у подъезда и далее. Так увлеклись, что по сторонам не смотрели.
Тамара Васильевна упрекала Леку в том, что она плохо относится к матери. Ее задача сейчас – спасать мать, а не таскаться к любимому и чуть живому отчиму, к которому вдобавок и не пускают. Лека легко отбрехивалась тем, что Тамара виновата в плохом отношении к Андрею, хотя о нем теперь заботиться некому. Только и носится с передачами мамочке, забыв про свой костыль. А мамочка как раз должна нести полную ответственность за все, поскольку больше всех виновата. Не надо ей было выходить замуж!
Из услышанного мы поняли только то, что семья Рогачевых – мафиозный клан, члены которого сначала гробят друг друга, а потом пытаются спасти. В зависимости от симпатий.
– Вот несчастье-то приключилось! – услышали мы рядом с собой молодой сочувствующий голос и, оглянувшись, увидели новое лицо на нашей скамейке. Лицо совсем не соответствовало голосу. Впрочем, как и все остальное. К нам присоседилась худенькая старушка – несмотря на жару, в теплой кофте и чулках. В руках она держала пустую цветастую сумочку, сшитую, вероятно, самостоятельно.
– Какое несчастье? – поинтересовались мы дуэтом.
– А вы не местные, – покачала головой старушка, заставив нас почувствовать угрызения совести. – Приехали к кому?
– Да мы адрес перепутали, – легко соврала Наташка. – Не на тот конец Москвы заехали. Нам на север надо. Три дня в дороге, в электричке… Жара, духота. Совсем не спали. Вот сейчас немного отдохнем и пойдем…
– А откудова ж вы? И чего на месте не сидится?
– С Урала, бабушка, с Уральских гор. Приехали не по своей воле – по работе. Нам-то и в горах неплохо. Если бы еще альпинисты не падали, вообще спокойно жилось. – Наталья аккуратно сложила журнал и пихнула его в пакет.
– Ну у вас-то, понятное дело, народ с гор падает, а вот у нас!.. – Старушка горестно покачала головой, потом наклонилась в нашу сторону и тихо проронила: – Жена родного мужа из окошка вытолкнула! – И, поджав губы, выпрямилась в линеечку в ожидании нашей реакции.
– Не может быть! – преувеличенно громко ахнула Наташка. – Родного мужа!
– Я вам говорю! – Собеседница была довольна реакцией на свои слова. – А уж какой хороший малый-то был! У Дарькиных кошку бесплатно оскопил. Она им в году по четыре раза приплод приносила. Замучились совсем. Киреевскую собаку из шестого подъезда вылечил…
– А за что же его жена выкинула? – постаралась перевести разговор в нужное русло Наталья.
– Да с ума она сошла, Нинка-то. От счастья умом и тронулась. Сколько лет одна прожила в услужении у свекрови и дочери. Обе ну такие заразы, прости Господи, мою душу грешную, – старушка истово перекрестилась. – А тут такой жених подвернулся. Красивый, добрый, богатый. Только после ЗАГСа приехали, он, видно, решил подышать свежим воздухом, окно открыл, на Нинку-то затмение и нашло! Толканула его в спину, он и полетел… Свекровь-то этого не застала – как раз по лестнице поднималась вместе с внучкой. Их Маринка, Татьянина дочка, на четвертом этаже встретила – навстречу за хлебом спускалась. В это время он, бедненький, и упал. Как заорали все внизу! Там как раз в кустах пьяный Витька из второго подъезда часто спит. Его постоянное место. Даже цветы не сажают. У нас ведь, видите, какая везде красота во дворе. Прямо в Европу ездить не надо! Так вот, жена пообещала Витьку за хулиганство в милицию сдать. Ну, он свои вещи забрал – раскладушку, два матраса – один женин прихватил, да подушку. В кустах-то себе и расстелил, думали – его пришлепнуло. Отмучилась Галина. Ан нет, на свободное место жених попал. Витька-то как раз по нужде отлучился, так он Витькины недопитые полбутылки разбил. Кажись, головой. Витька потом очень убивался. Сам-то спьяну с третьего этажа три раза вываливался, так хоть бы одна царапина! Галька – та да! Пока его из кустов выдирала, вся перекорябалась.
– А почему вы решили, что Нина своего мужа выкинула? Разве это кто-нибудь видел? – спросила я.
– Александр Степаныч, что в третьем подъезде живет, видел, – убежденно ответила старушка. – Он как раз внизу стоял. У своего подъезда. Голову вверх задрал – ждал, когда невестка ему из соседнего с Нинкиным окна сумку выкинет. Крикнула ему за майонезом зайти и сумочку, значит, вдогонку. Не набегаешься ведь на пятый этаж и обратно. Лифта у нас нету.
– Что ж это за богатый жених, если к невесте жить перешел? Своей квартиры не было? – съязвила Наташка. – Да и откуда у ветеринара деньги?
– Никакой он не ветеринар, – обиделась за Андрея старушка. – Нина Сергеевна хоть и не говорила никому, а я сама слышала, как они здесь на лавочке разговаривали. Это он когда-то ветеринаром был. А пока не убился, какую-то фирму возглавлял. И за границей у него чего-то есть. Да вон его машина стоит! – Старушка показала на темно-синий «БМВ» с тонированными стеклами. Мы с Натальей недоуменно переглянулись. – Еще у него коттеджа почти рядом с Москвой. Там они и жить собирались. Нина очень переживала за его богатство-то. Плакала, почему он ей сразу ничего не сказал. За кого, мол, принял, боялся, что на деньги падкая? Нет, Нина женщина порядочная. Намыкалась со своим первым. Все терпела, никому не жаловалась. Как ни спросишь, бывало, все у ей хорошо.
– Порядочная! Скажешь тоже! – Возмущенный голос принадлежал очередной старушке, примостившейся рядом с первой. – Выкинула мужика из окна из-за денег. Богатство-то оно многим в голову ударяет. Муж не сегодня завтра помрет, а наследство-то жене перейдет. Только просчиталась, голубушка! У него еще одна жена есть. Приезжала – хотела машину забрать. Только Николай Иваныч – наш дворник, не отдал. Так и сказал: без милиции, мол, не отдам. Андрей Александрович ему приплачивал, чтобы он за машиной смотрел в его отсутствие.
Мы с Наташкой опять недоуменно переглянулись.
– И никакая она ему не жена, а проститутка! – громко возразил наш первый источник информации.
– А ты за ней что, со свечкой бегала? – прогундосил второй.
– Бегала – не бегала, а знаю! Лидка рассказывала, как он гнал ее вон. Андрей Александрович развелся с ней еще восемь лет назад, а она всё с него деньги щиплет, наркоманка. Так ей прямо и сказал: ты выбрала свою дорогу, ну и чеши по ней. Я предательства не прощаю. Лидка все слышала! И как эта лахудра ему снизу в подъезд орала, что найдет способ с ним расправиться.
Мы с Наташкой опять недоуменно переглянулись.
– И никакая она ему не жена, а проститутка! – громко возразил наш первый источник информации.
– А ты за ней что, со свечкой бегала? – прогундосил второй.
– Бегала – не бегала, а знаю! Лидка рассказывала, как он гнал ее вон. Андрей Александрович развелся с ней еще восемь лет назад, а она всё с него деньги щиплет, наркоманка. Так ей прямо и сказал: ты выбрала свою дорогу, ну и чеши по ней. Я предательства не прощаю. Лидка все слышала! И как эта лахудра ему снизу в подъезд орала, что найдет способ с ним расправиться.
– Мало ли чего в сердцах наговоришь! – Старушки отчаянно сцепились, и похоже, надолго.
Мы тихо поднялись. Источники информации этого даже не заметили. Дискуссия плавно перетекла во взаимные обвинения в каких-то грехах молодости. Нам был нужен Александр Степанович из квартиры на пятом этаже четвертого подъезда. Прощаться мы не решились, чтобы не обращать на свои действия лишнего внимания. Судя по Наташкиному заявлению, после плодотворного отдыха нам следовало, не забегая в четвертый подъезд дома, отправляться строго на север столицы.
Дверь подъезда была закрыта на кодовый замок, и мы минут десять маялись, пока она не открылась изнутри. Сначала показался чей-то объемный зад в бежевых брюках, затем согбенная спина распрямилась, к нам обернулось женское, красное от натуги лицо, обрамленное мелкими кудряшками, и мило поздоровалось:
– Привет! Дверь подержите!
– Не держите ей дверь! – раздался следом мужской голос из глубины подъезда. – Пусть сама упирается и прет! Хорошая машинка, еще бы сто лет работала, нет, подавай ей автомат!
– Коз-зел! – в сердцах буркнула Наташка, помогая женщине вытащить на улицу старую стиральную машинку «Рига». – Сам небось за всю жизнь ни одного носка не постирал!
Я в это время старательно придерживала дверь.
– Ну-ка, посторонитесь! – озлобленно рявкнул мужик и, оттолкнув женщину, выскочил на улицу. – Девайся с ней теперь куда хочешь! – Не оглядываясь, он направился к «Жигулям», на ходу вытаскивая из карманов ключи.
Наташка прищурилась и голосом чревовещательницы выдала:
– Эй, контуженый, недалеко уедешь! Бог накажет! – Мужик медленно обернулся и так же медленно послал ее на три буквы. Подруга в долгу не осталась: – Сбегай туда сам. Я уже была! Коз-зел! – «Козел» еще раз ругнулся, хлопнул дверцей и укатил.
«Ригу» окончательно выволокли из подъезда, и женщина радостно засмеялась:
– Хороший человек, но крохобор! Полгода уже новая стиральная машина в упаковке в коридоре парится. Импортная – «Брандт». Автомат. А он все «Ригой» заставляет пользоваться… И куда мне ее теперь девать? Надо же! Слинял, паразит!
Забыв про конспирацию, подруга заорала:
– Бабусеньки! Вам стиральная машина не нужна? В хорощем состоянии, почти новая!
– Ты что! – испугалась женщина. – Ей уже сорок с лишним лет!
Бабульки прекратили собачиться и с интересом посмотрели в нашу сторону.
– Мне и стирать-то нечего, одна живу! – прокричала первая. Вторая дополнила, что на руках чище выходит.
– Даром! Совсем бесплатно, – не отступала Наташка.
На скамеечке наметилось оживление, затем бабульки вскочили и наперегонки кинулись к нам.
– Вообще-то зачем руки мучить, когда машина есть, – радостно сказала наша первая собеседница. – Пожалуй, возьму.
– Тебе ж стирать нечего, – ехидно встряла вторая, поняв, что опоздала.
Оппонентка, однако, крепко держалась за «Ригу» двумя руками и озабоченно озиралась по сторонам.
– Витька! Помоги тете Поле машинку домой отнести, тридцатник дам, – обратилась бывшая хозяйка машинки к небритому мужику, от которого жутко несло одеколоном неизвестной мне марки.
– Полтинник! – поправил Витька. – И хоть на Крайний Север. Для тебя, Ритуля, все что угодно.
– Вот уж крайностей мне не надо, – возразила Ритуля. – Тридцатник, и на первый этаж тете Поле. Ты что, подарочный одеколон выжрал? Несет, как от целого разливочного цеха!
– Выпил. А че ему зря пропадать? Говорил Галке – не дари на двадцать третье февраля одеколон. Лучше дезодорант. Нет, дарит! Вот борюсь с ней, борюсь… Ладно, давай тридцатник! Пивка куплю за свое здоровье. Мне еще Нинкин муж должен. Пол-литра разбил и раскладушку сломал. Только пусть сначала оклемается. Это я ему жизнь спас.
– Матрасами, что ли?
– Матрасами, само собой. Там какая-то тля булыжников с кирпичами подложила. Сначала думал – Галька. Клянется, мол, не она. Кто-то небось ремонт делал, а мусор лень в помойку переть. Узнаю – убью гада. Есть у меня кое-какие подозрения! Небось гнида, Иваныч, хочет меня выселить. А к этому месту я уж привык – как раз под нашими окнами. Чтобы у Гальки, значит, когда выглянет, совесть проснулась. Если бы я мусор не раскидал – жениху копец! Больше бы никогда не выпил за свое здоровье.
– Молодец! – похвалила Рита. – Зайдешь, после того как отнесешь машину!
Витька согласно кивнул головой и потащил «Ригу» к месту назначения. Тетя Поля семенила рядом. Ее собеседница, презрительно фыркнув, ушла.
– Чайку хотите? – предложила нам Рита.
Я тут же отказалась, что страшно возмутило Наташку.
– Имей совесть! – возопила подруга. – В горле пересохло!
Ничего нового у Ритули мы не узнали, зато в ее лице обрели ценную знакомую. Она работала в опытном садоводческом питомнике, недалеко от кольцевой автодороги, и порассказала нам много чего интересного – в частности: почему из приобретенных саженцев вырастает совсем не то, что ждешь. С семьей Рогачевых она близко не была знакома. О трагедии слышала только от других.
Спустя полчаса мы звонили в квартиру к Александру Степановичу. Открыл дверь он сам. Высокий седовласый мужчина лет шестидесяти пяти в ярком сине-красном фартуке внимательно ждал от нас объяснений по поводу нашего визита.
Только я решила представиться по всей форме, как Наташка тревожно повела носом и сказала:
– У вас что-то горит!
– Не волнуйтесь, уже сгорело, – улыбаясь, ответил он. – Впрочем, что это я? Проходите, пожалуйста. Только, извините, на кухню. В моей комнате рабочая обстановка – гостям присесть негде.
Александр Степанович оказался большим умницей и очень толково пояснил, что видел. Мужчина из окна выпал не по собственному желанию. Снизу Александру Степановичу было хорошо видно, как он открывал окно. В доли секунды мужчина в пиджаке кувыркнулся вниз. Кто-то из комнаты подхватил и опрокинул его за ноги. Хорошо видны были чьи-то руки. Бедняга даже не успел схватиться за подоконник, только растерянно то ли крикнул, то ли вздохнул со всхлипом.
– Страшная картина! – тряхнул головой Александр Степанович. – Я обо всем милиции рассказал. Насколько мне известно, в убийстве обвиняют жену этого человека – Нину Сергеевну. Вы знаете, я не могу такому поверить. Зная ее характер… Да она тихий, добрый человек. Доведись стать участницей той баталии, вылететь из окна пришлось бы именно ей. Нет, выкинул ее мужа сильный, безжалостный человек. Хотя и не обязательно мужчина. Но это лично мое, может быть, несколько пристрастное мнение. Я слышал, Нина Сергеевна может стать обладательницей большого состояния мужа? Не уверен, что она в нем нуждалась. В то же время… Как сказать! Тамара Васильевна – человек жесткий и достаточно умный. И пока она все держит в своих руках…
Александр Степанович неожиданно замолчал. Зато моя интуиция забила тревогу. Появилось одно расплывчатое, самой до конца неясное предположение, которое высказывать вслух не стоило – засмеют. И я его отмела. Самокритика, как показало будущее, редко, но все же может сослужить плохую службу. Надо было внимательно отнестись к своей интуиции. Можно подумать, она меня когда-нибудь подводила.
Я подошла к открытому окну кухни и осторожно посмотрела вниз:
– Красиво у вас во дворе. Уютно и цивилизованно одновременно…
– Боремся за звание лучшего двора! – засмеялся Александр Степанович. – У нас тут, если сверху смотреть и уши заткнуть, кусочек европейской культуры и порядка. А вам бы с нашим дворником поговорить…
Поблагодарив Александра Степановича и выяснив у него, где найти дворника, мы вышли из подъезда. Навстречу с вытаращенными глазами летел муж Риты, которому Наташка наобещала кучу неприятностей. Как оказалось, он их получил. Сполна! Ну кто бы мог подумать, а? Не доскакав до нас шага, белокурый джигит резко вильнул в сторону и, ударившись плечом о стенку подъезда, по ней же съехал вниз, почти к нашим ногам.
– Ты что, милый? – ласково спросила Наташка, осторожно ткнув его в ботинок носком босоножки. – Уже сбегал туда, куда не так давно меня посылал? Ну, не будем тебе мешать, радуйся воспоминаниям. – И она вознамерилась шагнуть вниз.
– Ведьма-а-а-а… – простонал мужик. – Меня из машины выкинули, а ее угнали-и-и.
– В милицию сообщил? – деловито поинтересовалась Наташка.
Мужик отрицательно мотнул головой: сказали, в течение часа никуда не сообщать – убьют!