Кто-то должен умереть - Анна Малышева 14 стр.


– Ты тут жил? – шепотом спросила она. – Точно?

И нажала на зконок ближайшей квартиры. Женский голос спросил, кто пришел, Настя сбивчиво объяснила, что ищет жильцов, которые были в соседней квартире два года назад. Она привела их собаку.

– Не знаю, – ответили ей, не отпирая двери. – Их тут было много. Спросите у хозяйки.

– Спасибо, – и Настя перешла к другой двери. Оттуда раздался детский голос. Ребенок сообщил, что ему не велели никому открывать. Судя по голосу, ему было лет пять, так что разговаривать с ним было бесполезно. Настя начинала падать духом, и присутствие Антона ее тоже не радовало. Парень смотрел на нее с сожалением, как будто безмолвно говорил – на какие глупости ты тратишь время, которое мы могли бы провести так весело!

Но последняя дверь на площадке открылась сразу, молодым людям даже не задали никаких вопросов. На пороге стоял толстый мужчина очень внушительного вида. Она что-то жевал и вопросительно смотрел на визитеров.

– Извините, – Настя едва оттащила Котика от противоположной двери и предъявила его. – Вы эту собачку не помните? Она два года назад там жила.

Мужчина опустил глаза на собаку и кивнул.

– Точно, помню. А что такое?

– Он потерялся. Я его нашла.

– Эге, – заметил тот будто про себя. – То-то я давно его не видел. Ну, так верните. Никого дома нет?

Настя объяснила, что собака принадлежала жильцам, пропала два года назад, а теперешняя, настоящая владелица квартиры ничего о ней не знает и знать не желает. Мужчина выслушал с интересом, оглянулся вглубь своей квартиры и вдруг пригласил молодых людей зайти.

– А то тараканы из подъезда набегут, – пояснил он свой порыв гостеприимства.

Впрочем, дальше прихожей, длинной и узкой, как кишка, их не пустили. Хозяин вынес из кухни банку с пивом и потягивая его, изредка перекликаясь с женой, чье присутствие выдавал только резкий голос и запах жарящихся котлет, принялся сплетничать. Настя давно успела усвоить, что мужчины не меньшие сплетники, чем женщины, но такого болтуна еще сроду не видела. Жена изредка высказывала с кухни комментарии, не показываясь, впрочем, на глаза.

– Значит, это тот самый кобель, – он потянулся было погладить пса, но Котик отшатнулся и сел у Настиной ноги. – Ишь, забыл. А я его помню, он все по двору ошивался.

– Один?

– Почему? С хозяином. Его тот мужик завел, который у Наташки два года назад квартиру снимал, помнишь? – крикнул он в кухню.

– Еще бы, – мрачно отозвалась жена и, судя по шипению масла, перевернула котлету.

– Мужчина жил один? – спросила Настя.

– Ну, формально-то один, так он сказал Наташке, потому что иначе она бы слупила больше. А вообще-то у него была… Жена – не жена, а что-то вроде подруги. – И он опять отхлебнул пива.

Настя слышала, как Антон сглотнул слюну. День был жаркий, и парню тоже хотелось пить. Но, конечно, об угощении не было и речи.

– А где вы нашли собачку? – полюбопытствовал мужчина.

– На улице, – соврала Настя. Ей не хотелось посвящать его ни в какие детали. – Скажите, как можно найти того квартиранта? Или хотя бы его подругу?

На нее вылился поток сплетен. Мужчина посвятил гостей во все подробности интимной жизни супругов, или полусупругов, хотя его об этом не просили. Они узнали, что квартирант сам по себе был человеком спокойным, его было почти не видно и совсем не слышно. Утром уходил на работу, поздно вечером возвращался. Но вот если заявлялась она!

– Тогда все шло кувырком, – с пылкостью жаловался сосед, хотя те времена давно прошли. – Шум, грохот, посуду били! Как ни заявится – выноси всех святых! И чего она сюда таскалась, спрашивается? Чтобы поскандалить? Причем на ночь не оставалась… И слава богу – хоть ночью было тихо! Один раз жена хотела даже милицию вызвать. Ты ведь хотела? – крикнула он в сторону кухни.

Оттуда послышался ответ:

– Жаль, что не вызвала. Они потом еще долго разбирались. До полночи. А у нас дети спали.

По словам соседа, мужчина тут долго не задержался, снимал квартиру где-то полгода, может, чуть больше, потом неожиданно съехал. Но вот с собакой или без – этого сосед не заметил. Его при этом не было. Теперь ищи его, не ищи – все равно след потерян. Сколько в Москве людей!

– Неужели квартирная хозяйка не регистрировала жильцов? – внезапно вмешался Антон. До сих пор он хранил молчание и имел такой вид, будто вовсе не причастен к делу. – Так его можно найти.

– А он был москвич, – отозвался тот с готовностью. – Она брала только с московской пропиской, никак иначе. Именно, чтобы никто не стукнул…

Тут мужчина как-то осекся и на миг замолчал. Настя подумала, что если кто-то из соседей и доносил на квартирную хозяйку, что та нелегально сдает жилье, то именно он.

– А имени его вы не помните? – спросила она. – Его, случайно, не Владиком звали?

Тот нахмурился:

– Нет, вроде. Не так. Мы с ним не знакомились, но его подружка так орала, что даже у нас все было слышно… Двери хлипкие, тогда у них такая стояла. Эту железную Наташка поставила, когда сама сюда переехала. Нет, та баба его не Владиком звала. Иначе… Ты не помнишь, как? – снова обратился он к укротительнице котлет.

– Очень нужно помнить, – отозвалась та. – Через пять минут садись обедать!

– Ну, значит, так, – неопределенно выразился муж, похрустывая опустевшей пивной банкой. – Вам его не найти, это точно. А зачем он вам? Собаку хотите вернуть? Вознаграждение получить?

Настя вспыхнула и ответила, что она хочет вернуть пса хозяину. Мужчина пожал жирными плечами:

– Стоит волноваться!

И тут из кухни впервые выглянула хозяйка. До сих пор она проявляла удивительное равнодушие к тому, кто появился в квартире. Она была похожа на мужа, только вместо футболки и спортивных штанов на ней был широкий халат в цветочек. Женщина заявила, что если кого и можно спросить о квартиранте с собакой, то это бабку с первого этажа, из сорок второй квартиры. Та тоже таскалась по двору с какой-то облезлой собачонкой, и она своими глазами видела, как бабка неоднократно болтала с квартирантом.

– Разве она не померла? – искренне удивился муж.

– Бабка-то нет, – ответила супруга. – А собака-то да. Иди, мой руки и садись обедать.

Молодые люди поняли намек и спешно удалились.

– Ну что? – Настя взглянула на своего спутника. – По глазам вижу – тебе все надоело. Если хочешь – уходи.

– Ну нет уж, – откликнулся Антон. – Мне становится интересно. Правда, не понимаю, зачем эта морока – жирдяи правы. Вознаграждение тебе не нужно, пес к тебе привык – чего еще надо? Но если хочешь – поищем хозяина.

И вдруг засмеялся. Когда Настя сердито спросила, что он находит смешного в сложившейся ситуации, парень пояснил, что никогда не думал, будто Настя такой еще малый ребенок и любит играть в сыщики и воры.

Старуха из сорок второй квартиры была дома, смотрела телевизор. Она долго рассматривала посетителей в глазок, спрашивала, что им нужно, надтреснутым, слабым голосом, но когда услышала про спаниеля, открыла дверь.

– Ишь, Владик! – удивилась она, разглядывая пса. – Да какой же он стал толстый! И как будто вырос!

– Как-как? – перебила Настя. – Собаку зовут Владик?

– Владичка, – подтвердила старуха, лаская пса. Ей он дался сразу и даже улыбался, показывая зубы, будто был рад видеть старую во всех смыслах знакомую. – А его подружка, моя Пеночка, умерла. Да ей уже пятнадцать лет было… Если пересчитать на человека, то старше меня…

И старуха вздохнула, подведя черту словами: «Столько не живут!» Настя трепетала от волнения, хотя и не могла сказать, почему. «Владик – имя пса. Но как звали хозяина? Почему собака пропала?» Эти вопросы она и задала старухе. Та отвернулась, сняла с вешалки палку и шепотом предложила выйти во двор, на лавочку.

– А то мои заругают, – пояснила она, усаживаясь на дряхлую занозистую скамейку. Настя и Антон присели по бокам от нее. Девушка крепко удерживала поводок, хотя Котик, он же Владик, стремился побегать по знакомому двору. Девушке казалось, что именно здесь с ним и может случиться что-то нехорошее. Может быть, вторичное исчезновение.

– Они не любят, когда ко мне приходят, – так же шепотом поведала старушка. – Дочка и внук. Ну и пусть отдыхают. А Владик пропал давно, года три назад, что ли, не помню.

– Два, наверное? – подсказала Настя. – Два года назад он прибился к одному кафе, там и жил до сих пор.

Старуха обрадовалась, что у Владика все эти годы было хорошее питание и надлежащий уход. После исчезновения собаки она очень переживала, что с псом случилось что-то ужасное. Например, украли на шкуру – есть же такие сволочи! Или просто забили камнями… Сбили машиной… Сейчас людей никто не жалеет, не то что собак!

– А Коля очень переживал, – вздохнула старуха. – Все соседние дворы обегал, всех расспросил. Нету – и все. Он после этого вскоре и съехал. Когда же? Да, верно, два года назад.

– Хозяина звали Коля? – уточнила девушка. – А фамилию его, адрес прописки – вы что-нибудь знаете?

– А Коля очень переживал, – вздохнула старуха. – Все соседние дворы обегал, всех расспросил. Нету – и все. Он после этого вскоре и съехал. Когда же? Да, верно, два года назад.

– Хозяина звали Коля? – уточнила девушка. – А фамилию его, адрес прописки – вы что-нибудь знаете?

Та покачала головой:

– Что я – участковый? Знаю только, что звали Колей, приветливый такой был, спокойный, не то что его жена. Та как явится – разорется – на первом этаже слышно! Я его спрашивала: чего ради ты на такой стерве женился? Она же тебя из дома выгнала, снимаешь чужой угол, не знаешь, где будешь завтра! Смотреть надо было, с кем в ЗАГС шел! А он мне: «Знал бы, где упаду, – подстелил бы соломки!» Хороший такой, приветливый, – ее воспоминания, похоже, сделали полный круг и перешли к новому циклу. – Как-то смеситель мне починил, а потом еще проводку, у меня под плинтусом на кухне так искрило – пых, пых!

Антон слегка откинулся назад и за спиной старухи сделал Насте знак: «Что с нее взять? Как малое дитя!» Но девушка ответила ему грозным взглядом.

– Я ему говорила – разведись, не мучайся, а он мне – разведусь, да потом. Сейчас не могу. Почему не может – не говорил, – старуха все больше оживлялась. Было видно, что зачастую ей просто не с кем поговорить даже о пустяках.

– Он был москвич?

– Конечно! Наташка только москвичам сдавала. К ней как-то позвонили соседи снизу, на ту, другую квартиру, жаловались на шум. А она им: «Идите в милицию, если хотите, а мне все равно, у меня только местные живут, с пропиской! Таких не заберут!» Такая вот она… Стерва, – неожиданно закончила добродушная бабушка. – Ничем ее не прошибить, ну ничем. Даже не здоровается!

– А почему он вдруг съехал? Не говорил, куда? – Настя лишалась последней надежды что-то выяснить. Если уж старуха, знакомая с жильцом, ничего о нем не знала… А старушки ох как умеют вытянуть мельчайшие подробности!

– Сказал – другую квартиру снимет, раз уж Владик все равно пропал. Так и сказал: раз пропал – то с концами. – И старуха неожиданно рассмеялась дробным, беззубым смехом. – Владик, придумает тоже!

– А что такое? – без интереса спросила Настя, наматывая поводок на запястье и готовясь идти. Она знала, что время потеряно зря.

– Да полностью-то псинку зовут Владивосток, потому что Коля вообще-то был оттуда, в Москву переехал недавно.

Глава 9

Антон как раз собирался послать подруге еще один многозначительный взгляд, но, взглянув на ее профиль, замер. На девушке лица не было – она побелела, губы сжались в ниточку, подбородок подрагивал. Старушка, ни на что не обращая внимания, продолжала болтать – уже о своих семейных делах.

– Что с тобой? – спросил Антон, откидываясь и трогая Настю за плечо. – Тебе плохо?

Она резко мотнула головой и пришла в себя. «Что за чушь, – твердила про себя девушка. – Какое совпадение… Коля – Николай. Из Владивостока, но прописан в Москве. Два года назад. Сколько лет назад он женился? По паспорту – три года».

– Как он выглядел? – глухо проговорила Настя.

– Кто? – Старушка сбилась и долго не могла поймать нить разговора. – Ах, Коля-то? Симпатичный такой, блондин, с бородкой…

Настя вскрикнула и зажала рот рукой. Антон вскочил. Он теперь ясно понимал, что с подругой творится что-то неладное, но почему? Что могло ее взволновать в истории с собакой?

– Вы не знали его фамилии? – тем же глухим, невыразительным голосом спросила Настя.

– Нет, милая.

– А если бы увидели снимок – узнали бы?

Старшка забеспокоилась:

– С ним что-то случилось? Откуда у тебя фотография, деточка?

– Может быть, я вам ее принесу, – не слушая вопросов, сказала Настя. – Завтра. Нет, сегодня же, вечером. Через несколько часов…

Она путалась в словах, щеки у нее разгорелись. Девушка встала и потянула собаку за поводок:

– Я приеду вечером, хорошо? Я только покажу снимок, а вы скажете – он это или не он.

Старушка соглашалась, но требовала объяснений, которых так и не получила. Настя, даже не попрощавшись, почти бегом бросилась вон со двора. Антон последовал за нею, растерянно оглядываясь на скамейку, где сидела удивленная старушка.

Он догнал приятельницу уже на проспекте и схватил под руку:

– Что ты так завелась? Откуда у тебя его фотография? Кто он такой?

Настя продолжала бежать вперед, иногда переходя на неровный быстрый шаг. Она тяжело дышала, и в ее глазах – это напугало парня больше всего – стояли слезы.

– Я сразу понял, что с собакой дело непростое, – он крепче прижал к себе ее локоть, и девушка наконец сбавила темп. – Чего ради ты стала искать хозяина? Ты его знала? Точно – знала!

Настя резко остановилась. Пес, бежавший впереди, так и сел, притянутый назад поводком.

– Знала, кажется, – сказала Настя, глядя мимо Антона. – Или я ошибаюсь? Мне срочно нужно взять его снимок.

– Кто он?

– Мой бывший жених. Его убили.

И снова пошла, уже ровным, обычным шагом, а парень так и остался на месте, будто пригвожденный этими простыми словами, сказанными тихим голосом.

Дома Настя бросила пса, переворошила все альбомы в своей комнате, вытащила несколько снимков Николая и снова бросилась к двери. Мать пыталась ее остановить, задавала вопросы – дочь не слышала. За Настей захлопнулась дверь, и женщина развела руками:

– Что с ней творится? С каждым днем все хуже… Я боюсь. Уже по-настоящему боюсь.

– Не сказала, куда ушла? – раздался из большой комнаты голос отца.

– Скажет она!

– А ты бы не пускала!

– Как ее не пустишь? Раньше надо было не пускать, а теперь ей уже двадцать три, работает… Что я с ней сделаю? Хуже всего, что она перестала со мной говорить… Может, связалась с кем-то? Антон больше не заходит…

– Замуж ей пора, – солидно посоветовал Костик, уплетая яблоко и стараясь отцепить поводок от ошейника. – Сколько можно!

– Молчал бы, – цыкнула на него родительница. – Что ты в этом понимаешь?

– Да ладно вам, насмотрелся, – и Костя солидно ушел смотреть телевизор.

Женщина только вздохнула. Она успела привыкнуть к тому, что у дочери постоянно возникают романы, а на их почве – тайны. Она смирилась с тем, что Настя легкомысленно отнеслась к идее получения высшего образования и предпочла карьеру вечной секретарши. Она даже не возражала бы против того, чтобы дочь родила ребенка вне брака, – она любила детей и с удовольствием стала бы бабушкой даже на таких условиях. Но то, что творилось с Настей теперь, никак не укладывалось в привычные рамки. Женщина не узнавала дочь, перестала ее понимать, и порой ей казалось, что Настю подменили и в ее комнате, где теперь стояла невесть откуда взявшаяся засыхающая драцена и обитал столь же загадочного происхождения спаниель, живет вовсе не ее Настя, а какая-то другая девушка. И ей было по-настоящему страшно.

* * *

Мария проснулась поздно. По воскресеньям она любила поваляться в постели, пощелкать пультом, переключая каналы телевизора и смотря все подряд – новости, развлекательные программы, передачи о животных… Сегодня, открыв глаза, она не потянулась к пульту. Ей не хотелось даже шевелиться. Засыпала она в скверном настроении, а проснулась в ужасном. То, что произошло вчера, приобретало в ее глазах трагические размеры. Она вела себя непозволительно. Так нельзя. Человек вывернул перед нею душу наизнанку, хотел сочувствия, а она, она… А еще привыкла обвинять других в бесчувствии, особенно мужчин!

«Поделом тебе, дура, – сказала она себе, утыкаясь помятым со сна лицом в теплую подушку, пропахшую вчерашними духами и слегка испачканную косметикой. Перед сном Мария даже не умылась. – В кои-то веки повезло, попался порядочный человек, и вот… Ну и что, что эта девица его ищет? Она не знает подробностей. Ну и пусть у него дружок с мордой, как блин! Мне с ним детей не крестить. Что ты наделала! Идиотка… Клиническая».

Она долго терзала себя упреками, пыталась найти доводы в пользу своего вчерашнего поведения, но не могла. Все было сделано неправильно. Против Бориса были только какие-то смутные домыслы Насти, о которых та и сама не желала говорить, да еще несколько синяков на руке. Ну, и та женщина в кафе… Та женщина. А за него был ресторан, театр, его вчерашняя откровенность, то, что он даже не пытался приставать… Или как раз последнее было против него? Не потому ли она, Мария, вдруг начала грубить, обиделась на невнимание к ней, как к женщине?

В дверь позвонили. Она подняла голову и убрала с глаз растрепанные, слипшиеся от лака волосы. Прислушалась. Это могла быть мать, но та сперва договорилась бы по телефону. Больше никто прийти не мог.

Женщина встала, накинула халат и босиком пошла открывать. Посмотрев в глазок, она не обнаружила на площадке никого. «Дети, – поняла она. – Поймать бы хоть одного да надрать уши! Это они вечно звонят, рисуют на стенах всякую ерунду и ломают кодовый замок. Будущие бандиты!»

Открывать она даже не собиралась. Живя одна и регулярно смотря криминальную хронику, Мария привыкла быть осторожной. Она не доверяла даже цепочке на двери – что с нее толку? Покажут пистолет – снимешь и цепочку. Она прислушалась, но не смогла различить никакого движения на площадке. Потом где-то внизу послышались медленные шаги – они приближались. Вскоре в поле зрения появилась соседка – грузная пожилая женщина с отекшими ногами. Она, пыхтя, втащила на площадку сумки, поставила их у своей двери и вдруг с крайне изумленным видом принялась смотреть в сторону Марии. Точнее, в сторону ее двери, поскольку Марии видеть не могла. Сделав пару шагов, наклонилась…

Назад Дальше