Настя куда-то исчезала. Точнее, не вся Настя, но ее реальная, разумная часть. Оставалась некая тень, которая не могла делать выводов, управлять ситуацией. И рядом с этой тенью – тенью девушки – была еще тень собаки. Собака тоже держалась скромно – и сразу было ясно, что она не годна для защиты хозяйки.
Они стояли посреди плоской, расчерченной квадратами равнины, отбрасывая длинные черные тени. Настя наклонилась и потрепала тень собаки по спине. Спаниель – во сне его звали, конечно, не Котик – что за идиотское имя для собаки – приветливо лизнул ей руку. Точнее, лизнул тенью языка тень руки, потому что девушка тоже была тенью, как и все остальное.
«Мы с ним как будто в каком-то стихотворении, – подумала девушка, оглядывая окрестности. – Или даже в картине. Наяву такого быть не может».
Самое странное, что она отчетливо помнила, что сегодня у нее в гостях побывал Антон и привез драцену. И откуда взялась драцена, тоже помнила. Кроме того, драцена была здесь – только во сне она росла прямо из земли, если это можно было назвать землею. Комнатная пальма превратилась в огромное дерево. И там, в тени длинных острых листьев, кто-то стоял и ждал Настю.
Девушка сразу заметила эту тень среди прочих и нерешительно замедлила шаг. Пес прижался к ее ноге. «Кто там? – Она вглядывалась и не могла разобрать черт лица. – Мужчина или женщина?» Она сделала несколько шагов, и вдруг собака, все время державшаяся рядом, с глухим лаем бросилась вперед и тоже исчезла в тени дерева.
И тут Настя отчетливо различила лицо Николая. Тот наклонился и потрепал собаку по голове. Пес радостно подвывал, описывая круги вокруг драцены, а потом куда-то исчез.
«Вот он мне и приснился, – подумала девушка, отчетливо понимая, что ее бывший любовник мертв. – Подойти к нему или убежать?» Но куда было бежать на этой равнине, лишенной любого укрытия, совершенно безлюдной? Она бы даже не смогла выбрать направление, и ноги плохо ее слушались. Настя побрела к дереву обреченным шагом.
– Что ты тут делаешь? – спросил ее Николай. Девушка остановилась, зашевелила губами, пытаясь ответить, но звука не получилось. Однако тот все понял и кивнул:
– Гуляешь с собакой? А где собака?
«Она исчезла, – подумала Настя. – Куда-то пропала, прямо испарилась».
Николай после смерти, казалось, приобрел способность читать чужие мысли, потому что сказал:
– Когда ты ее поймаешь, сними ошейник и посмотри, что внутри.
Николай повернулся и стал смотреть куда-то вдаль. Оттуда, из пересекающихся полос света и тени, неожиданно явился пес. Николай наклонился и легко снял с собаки ошейник, протянул Насте. Та взяла и рассмотрела оборотную сторону.
– Тут ничего нет, – с разочарованием сказала она.
– Нужно смотреть внимательнее, – предупредил ее Николай. Все расплывалось, менялось на глазах, и наконец наступил момент, когда Настя поняла, что уже не спит.
Сперва ей показалось, что наступило утро, и ей пора вставать, одеваться, бежать на работу. Потом ее глаза освоились с темнотой, и она поняла, что проспала совсем недолго. Рядом посапывала во сне собака. Настя погладила шелковистую шерсть, нахмурилась. Что там было во сне, пугающее, недоброе? Почему у нее сейчас так колотится сердце, как будто после кошмара? Ну, равнина, тени, ну, покойный Николай. Она пыталась вспомнить, к чему это – увидеть во сне покойника, и как отнестись к тому, что он там сказал и сделал? Об этом нужно было спрашивать у матери – великой любительницы всего таинственного и пугающего. Однако час был не тот.
Настя потихоньку села, стараясь не разбудить пса – ей почему-то хотелось, чтобы он спал. Включила крохотный ночничок над постелью. Это было довольно уродливое изделие, подаренное ей на день рождения много лет назад, еще в школе. Настя его не любила, но пришлось приколотить ночник над постелью – подарила крестная, и неловко было показать, что подарок не нужен. Девушка почти никогда и не включала этот пузатый фонарь, разрисованный жутковатого вида цветами, но сейчас он пригодился. Не хотелось сидеть в темноте.
Девушка взглянула на часы. Половина второго. Скоро начнет светать. Она подумала, какие заманчивые планы строила совсем недавно на это лето, как всерьез полагала, что Николай станет ее мужем, что у них появятся дети, своя квартира – и все будет замечательно… Та боль, то потрясение, которое она испытала в первые дни после того, как узнала о смерти любовника, уже прошли. Они понемногу затянулись мутной пеленой, и лишь некоторые детали оставались яркими. История их знакомства, ананас, первые месяцы вместе, надежды, которые становились все более определенными… Колечко, которое подарил Николай. И то, как он внезапно исчез, бросил ее…
Собака шумно вздохнула во сне, и Настя машинально ее погладила. «Интересно, мы вместе видели один и тот же сон? – вдруг подумала она. – Собаки такие телепаты. И почему Котик за мной увязался? Именно за мною, больше ни за кем. Что мне с ним делать? Оставить у себя? Отвести обратно в кафе? Но он так прижился – будто всегда был моим… Как же его все-таки зовут? Неужели Котик? Если он потерялся, прежде всего нужно как-то умудриться снять с него ошейник и посмотреть, нет ли на оборотной стороне адреса и телефона владельца…» Настя не знала о том, что персонал кафе уже много раз предпринимал подобные попытки, понятия не имела, что кроткий, ласковый пес свирепо обороняет свою единственную собственность… Она просто протянула руку и, слегка повозившись с пряжкой, сняла ошейник с шеи собаки. Котик лишь вздохнул посильнее, но даже не открыл глаз. Девушка перевернула ошейник и поднесла его ближе к ночнику.
«Ну вот, адрес, телефон, имя: Владик. Имя без кавычек. Это собаку зовут Владиком или владельца?» Настя повертела в руках ошейник, переписала все, что было обозначено на обороте, и с величайшей осторожностью снова надела его на пса. Ей почему-то не хотелось будить Котика – так она продолжала его называть по привычке. Девушка снова забралась в постель, погасила свет и, уже засыпая, решила, что завтра же позвонит по указанному номеру. Она предположила, что Владик – это все-таки имя владельца. Скорее всего это ребенок, который очень скучает по псу. «Скучал, точнее, – поправила себя Настя. – Прошло уже два года, как собака потерялась, а за такое время можно и человека забыть, не то что…»
Пес слегка прижался к ней теплым боком, и Настя потрепала его по шелковистым ушам:
– Завтра все уладится. Наверное, ты помнишь своего хозяина? Его зовут Владик, да?
Но пес не слышал – он крепко, глубоко спал.
* * *Утро было таким же, как и все остальные в родительском доме – запах кофе, яичницы, сонные вздохи матери, которая, стоя у плиты, выговаривала Насте, что та никак не возьмется за ум.
– Антоша – приличный молодой человенк, – говорила она, выкладывая яичницу на тарелки. – По крайней мере он москвич, в отличие от…
– Ну мама! – Настя отложила вилку в сторону. Есть расхотелось.
– Прости, я ничего против Николая не имею, но мне все-таки казалось, что в нем есть что-то странное…
– Самым странным было в нем то, что я прожила с ним полгода, – огрызнулась Настя, выпила кофе и отодвинула стул: – Пойду погуляю с собакой.
В коридоре она столкнулась с отцом. Тот тоже выглядел недовольным, но оказалось, что по другой причине. Ему не понравилось то, что Настя призналась насчет своих карьерных планов. Одеваясь, девушка из своей комнаты слышала обрывки разговора на кухне.
– И вот так год за годом. То один, то другой!
– Хоть бы работу нашла приличную!
– Находила ведь и бросала!
«А если мне переставали платить зарплату? – возмущалась про себя Настя. – А если у меня проблемы в коллективе? Если бы мне удалось зарабатывать столько, чтобы снимать квартиру! Ну, даже пусть комнатку!»
Она никогда не жила одна – разве что в последний месяц, в той квартире, которую снимала с Николаем. Одиночество совсем ей не понравилось. Хотя… Теперь у нее была собака. Спаниель, предчувствуя прогулку, терся у ног.
– Но мне и с тобой придется попрощаться, – грустно сказала девушка. – А я к тебе привязалась!
И выгуливая пса, она все время обдумывала, как поступить с ним дальше. Оставить у себя, купить ему новый ошейник, а этот выбросить? Но это будет нечестно по отношению и к псу, и к его хозяину. «Придется позвонить, – решила она. – В крайнем случае всегда можно будет бросить трубку».
Рабочий день тянулся вяло. Антон не показывался. Начальник, с которым Настя давно хотела выяснить отношения, – тоже. День был серый, облачный, хотя и теплый. «Обязательно пойдет дождь, – девушка смотрела в окно. – А у меня нет зонтика. Ну, что я тяну время? Нужно звонить!»
Ей было грустно вот так, несколькими нажатиями клавиш лишиться нового друга, пусть даже этот друг – всего-навсего беспризорный спаниель. Но она все-таки набрала номер и дождалась ответа.
– Извините, можно попросить Владика? – спросила она, услышав женский голос.
Ей было грустно вот так, несколькими нажатиями клавиш лишиться нового друга, пусть даже этот друг – всего-навсего беспризорный спаниель. Но она все-таки набрала номер и дождалась ответа.
– Извините, можно попросить Владика? – спросила она, услышав женский голос.
– Кого? – изумилась женщина.
– А тогда… – взволновалась Настя, – постойте, не бросайте трубку, это номер…
Она продиктовала номер, который оказался верным, и для пущей уверенности даже прочитала адрес, записанный на ошейнике. Женщина, снявшая трубку, все больше недоумевала, но отвечать все-таки отвечала. Настя облизала губы – что поделаешь, нужно сказать про собаку.
– …Это русский спаниель, кобель… – уже совсем растерявшись, говорила Настя. На другом конце провода ее упорно не желали понимать. – Он два года назад почему-то оказался в одном кафе и жил там до последнего времени. А потом пошел за мной, не знаю почему. Я нашла этот номер на его ошейнике, и еще там было имя – Владик. Я думала…
– Два года назад, – протянула наконец женщина. – Значит, это собака жильцов. Я тогда постоянно сдавала эту квартиру, но сейчас сама тут живу. Но я же говорила, чтобы животных тут не заводили! – неожиданно вскипела она, задним числом убедившись, что жильцы ее обманули. – То-то я заметила – обои в коридоре подраны!
– А как найти этих жильцов? – Насте с трудом удалось перебить поток возмущенных возгласов.
– Откуда я знаю, о ком вы говорите? – фыркнула та. – Их тут много перебывало!
– Но, пожалуйста, – почти упрашивала Настя. Она сама не понимала, отчего ее настроение вдруг так резко изменилось. Пять минут назад она не желала ничего выяснять, а сейчас загорелась. – Вы разве не можете установить, кто тут жил два года назад?
– Адрес мой, телефон мой, но никакого Владика я не знаю! – отрезала та. – Девушка, если вы нашли собаку – я тут не при чем. Сдайте в приют или подарите кому-нибудь.
И первая повесила трубку.
Глава 6
Барменша считала себя оптимисткой – во всяком случае до сих пор ей удавалось относиться к жизненным невзгодам философски. Но что слишком, то слишком! Сперва это самоубийство, потом разборки с милицией, весь последующий месяц – неприятные объяснения с клиентами, каждый из которых считал себя вправе узнать, как оно все было. И вот теперь пропал пес.
Его исчезновение заметили только при закрытии кафе. Рая сама выходила на улицу, звала собаку, дошла до сквера, где обычно прогуливался Котик. Нигде не было даже признаков русского спаниеля в коричневом кожаном ошейнике. Официантки не могли припомнить, в какой момент тот вышел из кафе. Сама Рая долго ломала голову и наконец уяснила себе, что после того как удалось спровадить напившуюся бухгалтершу, пса она точно не видела.
Бухгалтерша, как ни в чем не бывало явившаяся в кафе через несколько дней, ничего о собаке не знала. Впрочем, выводили ее в таком состоянии, что она не заметила бы и слона. Узнав, что Котик пропал, она даже обрадовалась. Рая, сжав зубы, отошла от ее столика и стала строить про себя планы – как избавиться от этой клиентки. Напиваться – это было, конечно, ее право, но быть такой бессердечной и даже этого не скрывать…
Рая уже потеряла надежду вновь увидеть собаку, когда в один из вечеров в кафе вошла девушка и попросила сварить кофе. Барменша вгляделась в ее лицо и узнала ту самую милосердную посетительницу, которая провожала домой бухгалтершу.
– Вы знаете, – не дожидаясь вопросов, сказала девушка, – собака живет у меня.
– Как?! – От изумления Рая чуть не облокотилась о горячий лоток, где в песке томились маленькие турки с кофе. – Он ушел с вами?!
– Я не понимаю, почему он за мной увязался! – Девушка услышала в голосе собеседницы нескрываемое удивление и досаду. – Я его не приманивала. Даже старалась от него отвязаться, но он все шел… До самого дома. А потом – не могла же я его выставить!
Рая в самом деле была раздосадована. Она хорошо помнила собственные неудачные попытки отвести собаку к себе домой. Чем она хуже этой девицы? «Вот и верь, что собаки помнят добро, – с горечью подумала она. – Если бы не я – быть ему побродяжкой. Сколько костей давала, сколько возилась… Думала, он привязался ко мне, к кафе… И вот вам!»
– Уверяю вас, – Настя почему-то ощущала себя виноватой, хотя ее вины в предательстве Котика не было никакой. – Я и не думала его сманивать!
– Да не надо уверять, – неохотно ответила барменшла. – Его многие пытались взять домой, но он ни с кем не шел. Значит, сам сделал выбор. Вы бы хоть в гости его привели, что ли? Далеко живете?
Настя назвала район, и барменша покачала головой.
– Вот куда переехал! А ведь дальше сквера ни разу не заходил.
– Что вы?
– Неизвестно почему – привязался к этому месту и ни шагу дальше. – Она налила кофе и подала его Насте.
– Теперь мы с вами вроде бы как породнились. Я эту собаку любила…
Настя грустно улыбнулась:
– Да я и сама к ней привязалась, только вот, думаю, у нее есть настоящий хозяин. Внутри его ошейника – телефон и адрес и еще имя – Владик. Только я так и не нашла этого Владика. Оказывается, это съемная квартира, а хозяйка ничего о собаке не слышала.
Барменша от волнения отхлебнула пива из кружки, налитой для другого клиента.
– Вы сняли с него ошейник?! Извините, как ваше имя?
Собеседницы представились, и барменша высказала предположение, что Настя, наверное, дрессировщица?
– Никому это не удавалось! Он даже начинал скалиться!
– Я сделала это, когда он спал, – пояснила девушка. – Мне почему-то думалось, что там что-то найдется. Только что толку?
– А вы хотите избавиться от собаки? – подозрительно спросила Рая.
– Я подумала – вдруг какой-то ребенок его ждет, – девушка глотнула кофе и огляделась. – Может, так оно и есть. А, наша знакомая опять здесь?
Она углядела у окна бухгалтершу. Та была еще не пьяна – так, слегка навеселе. Настю она, по всей видимости, не узнала, потому что скользнула по ее лицу равнодушным взглядом и снова уставилась в газету, которую успела основательно залить пивом.
– Здесь, – проворчала Рая, протирая стойку мокрым полотенцем. Насте пришлось убрать локти. – Куда же мы без нее! Нашла бы себе другое заведение, ей-богу, видеть ее уже не могу! Вот видишь, – она резко перешла на «ты», что было неудивительно – Настя годилась ей в дочери, – ты ей такую услугу оказала – отвела домой под ручку! А она хоть бы поблагодарила! Сидит, как чурка с глазами, а когда напьется, начинаются проблемы.
Настя еще раз оглянулась на бухгалтершу. Та, сощурившись, встретила ее взгляд, и девушке показалось, что в нем мелькнуло что-то, похожее на вопрос.
– Я пойду поговорю с ней, – сказала она, почти неожиданно для себя. Все эти дни, когда она вспоминала сцену в кафе, у нее из головы не уходила мысль – отчего бухгалтерша сказала, что уже видела Чистякову. Где, если не здесь? И с кем? У нее даже мелькало подозрение, что Юлия могла быть тут с Николаем. Мысль реалистичная и неприятная.
– О чем тебе с ней говорить? – брезгливо поморщилась Рая. – Садись-ка лучше вон туда, столик освободился. А я тебе за счет заведения налью пива, салатик дам. В честь Котика. Ты же, наверное, студентка, денег нет?
Настя улыбнулась и ответила, что, к сожалению, она не студентка, учиться пришлось только на курсах секретарей-референтов. Не те у нее мозги, чтобы получать высшее образование, – как она с грустью говорила о себе сама. И деньги есть, потому что работает. А насчет бухгалтерши…
– Скажите, вы помните, мы с вами говорили о той парочке? Ну, о том, что тут случилось? Мне стало интересно – эти люди были тут впервые? Ведь это не постоянные клиенты, верно?
– Нет, – резко ответила та. – Снова об этом! Не видела ни до, ни после!
– Но ведь они почему-то пришли в это кафе? Может, бывали тут прежде? Он или она? Может, приходили сюда по отдельности?
Барменша с неудовольствием отвернулась к лотку с песком и, не поворачивая головы, ответила, что если еще раз услышит какой-нибудь вопрос об этой парочке – не знает, что сделает. Уволится, может быть. И она совершенно убеждена, что они были тут впервые, – у нее отличная зрительная память.
– А ты уверена, что не в милиции работаешь? – все так же колдуя с турками, перемешивая песок, спросила она. – Что тебе эта пара покоя не дает?
Настя замялась. Сказать правду – значило вызвать множество расспросов… Да и к чему говорить? Барменша не лгала, уверяя, что видела тех людей тут впервые. А в сущности, больше она ничего сообщить не могла.
– Может, ты с кем-то из них была знакома? – вдруг насторожилась женщина. – Если да – то скажи, меня в милиции просили, чтобы я сразу перезвонила, если кто-то объявится!
Настя окончательно перепугалась. Она заявила, что ни с кем из тех людей, кто был в кафе в роковой вечер, знакома не была, а спрашивает из любопытства – потому что история очень уж странная!
– Меня поразило, что эта женщина повесилась в туалете! Ведь можно было все проделать дома!