– Вообще-то главной причиной моего сегодняшнего визита является то, что я хочу сделать тебе одно предложение.
– Предложение? – напряглась Пола, гадая, какую еще гадость задумала Сара.
– Да. Я хотела бы выкупить модные салоны и переподчинить их моему отделу мод. С деньгами проблем не возникнет. Нам просто деваться некуда от свободной наличности. Видишь ли, ввиду того что я уже много занималась салонами мод, я предпочла бы объединить их под своей рукой, сделать их составной частью «Леди Гамильтон». Так что назови цену – я заплачу.
Пола едва не онемела от удивления, услышав такое нелепое предложение, но тем не менее взяла себя в руки и не задержалась с ответом:
– Как тебе прекрасно известно, я не могла бы пойти на такую сделку, даже если бы и захотела. Салоны мод принадлежат сети универмагов «Харт».
Сара смерила кузину надменным взглядом. Черты ее лица ожесточились.
– Ну и что? Я предлагаю тебе легкий способ заработать деньги. И немалые. Это должно тебе понравиться, ведь ты на край света пойдешь ради нескольких лишних фунтов.
– Вынуждена напомнить, что сеть магазинов «Харт» является акционерным обществом открытого типа, – воскликнула Пола, приходя к мысли, что ее кузина явно свихнулась. – И, если ты забыла, я отчитываюсь перед держателями акций, перед советом директоров.
Сара саркастически улыбнулась.
– Только не говори мне о совете директоров «Харт». Мы все отлично знаем, что он собой представляет, моя дорогая. В него входят бабушка, ты, твои родители, Александр да горстка старых перечниц, которые всегда пляшут под твою дудку. Если ты захочешь, ты без труда продашь мне салоны. Все зависит от тебя.
Пола ответила кузине ледяным взглядом.
– Компания «Харт» и я лично вложили много сил и денег в создание новых магазинов, и я не имею ни малейшего желания продавать их ни тебе, ни кому-либо другому, даже если бы правление санкционировало подобную сделку. К тому же я…
– Ты еще говоришь о своих усилиях! – вскричала Сара, ухватившись за одну-единственную сказанную Полой фразу. – Не смеши меня! Я работала гораздо больше тебя, я отбирала почти весь товар. Учитывая все обстоятельства, только справедливо, чтобы…
– Замолчи сейчас же! – прервала ее Пола, уже не стараясь скрыть своего возмущения и раздражения. – Я не собираюсь спокойно выслушивать подобную чепуху. Ты явилась сюда, набрасываешься на меня, потом приписываешь себе весь успех салона на Барбадосе… что, кстати, весьма спорно. Но давай обсудим твою работу. Готова отдать тебе должное, что ты выбрала лучшие образцы из серии «Леди Гамильтон». И тем не менее твой вклад в открытие первого модного салона очень и очень незначителен. – Пола встала с кресла и вернулась за свой рабочий стол. Усевшись, она спокойно закончила:
– Что же касается твоей попытки купить у компании «Харт» модные салоны, могу сказать одно: никогда не слышала ничего глупее, особенно если учесть, что уж ты-то отлично знаешь, как бабушка организовала свою империю.
Сара встала, не говоря ни слова, быстрым шагом подошла к столу и остановилась напротив Полы.
Тихим, необычно спокойным для нее голосом Сара произнесла:
– Бабушка может посмотреть на вопрос о модных салонах совсем с другой стороны. Мысль продать их мне вполне может прийтись ей по вкусу. Тебе такое не приходило в голову? – Не дав Поле времени ответить, она продолжила тем же неестественно спокойным голосом:
– Бабушка еще не умерла, и, зная ее, я готова голову положить, что она не передала тебе свои семьдесят процентов акций. Ну уж нет, она их не выпустит из рук, я уверена, для этого она слишком скупа. Так что для меня она остается здесь хозяйкой. Я хочу, чтобы ты поняла одно: я не собираюсь смириться, получив твой отказ. Я твердо намерена послать бабушке телекс. Уже сегодня, Пола. Мы еще посмотрим, кто истинный владелец магазинов «Харт».
Пола с сожалением посмотрела на нее.
– Посылай телекс. Хоть десять. У тебя все равно ничего не выйдет.
– Ты не единственная внучка у Эммы Харт, – ядовито бросила Сара. – Хотя по твоему поведению такого не скажешь.
– Сара, оставь этот тон. Ты ведешь себя как ребенок – ведь ты отлично знаешь, что «Харт» – акционерная… – Последние слова Полы повисли в воздухе. Сара повернулась и ушла. Дверь за нею бесшумно закрылась.
Пола еще какое-то время смотрела ей вслед, покачивая головой и до конца не придя в себя от изумления ее нелепым предложением и безответственным поведением. Потом она вздохнула. Всего две недели назад она говорила Эмили, что с мая, после отъезда бабушки, в корпорации царило спокойствие.
Значит, она поторопилась с выводами. Ей пришло в голову, что самым неприятным моментом состоявшейся встречи была нескрываемая неприязнь Сары. Вспоминая неожиданную враждебность кузины, Пола гадала, не означала ли она начало открытой войны.
Глава 5
– Джон Кроуфорд вызвался объяснить нам процедуру суда коронера, – объявила Дэзи, переводя взгляд с Эдвины на Энтони. – Он считает, что тогда нам не надо будет так бояться расследования.
– Конечно, тетя Дэзи, – отозвался Энтони. Он встал. – Пойду за Бриджит. Думаю, ей тоже следует послушать, что скажет ваш адвокат. – Когда он вышел из библиотеки, Дэзи встала и присоединилась к сидевшей на диване Эдвине. Она сжала в ладонях руки своей сводной сестры и заглянула в измученные тревогой глаза.
– Постарайся не волноваться, Эдвина. Через несколько часов все останется позади. Нам нельзя распускаться, мы должны быть в форме.
– Да, Дэзи, и спасибо за заботу. Со мной все будет в порядке, – пробормотала Эдвина утомленным голосом. Дни волнения и тревог взяли свое. В это утро она выглядела даже старше своих лет.
В ее блестящих глазах мелькнула искорка благодарности, и она тихо добавила:
– Не знаю, что бы я делала без тебя и Джима. Кстати, где он, Дэзи?
– В данный момент разговаривает по телефону с Полой, и, полагаю, ему еще надо позвонить кое-кому из редакторов своих газет. Но он присоединится к нам, как только освободится. Да его особенно и не нужно инструктировать. В молодости, в бытность свою репортером, он вел судебную хронику и с тех пор знает механизм суда коронера.
Эдвина сидела в напряженной позе. Ее руки теребили платье на коленях, а в груди не хватало воздуха от волнения. Четыре дня и четыре ночи она прожила в безумном страхе за сына. Ей не терпелось оказаться в суде графства и поскорее покончить с расследованием, чтобы наконец рассеялись собравшиеся над его головой тучи. Только тогда она сможет вздохнуть спокойно. Она с радостью отдала бы жизнь за Энтони. На всей земле только он был ей дорог, и, когда закончится расследование обстоятельств смерти Мин, она станет поддерживать его во всем, даже если ей придется принять Салли Харт, которую она не слишком-то любила. До своего смертного часа не простит она себе ту роль пассивного наблюдателя, занятую в обострившемся за последние несколько недель конфликте между Мин и Энтони. А ведь сын просил ее вмешаться и поговорить с невесткой… Он считал, что она может повлиять на его жену, убедить ее занять разумную позицию и разойтись с ним миром, как и договаривались. И возможно, ей действительно удалось бы – теперь никто не узнает, ведь она отказалась. И вот бедняжка Мин мертва. «Побеседуй я с ней, и она осталась бы в живых», – в сотый раз подумала Эдвина. Мучившая ее мигрень еще больше усилилась. Чувство вины не отпускало ее. Дэзи принесла кофе и села в кресло напротив.
– Ты уже решила, что хочешь делать дальше? – спросила она. – После похорон ты проведешь несколько дней в Лондоне?
– Возможно, мне следует уехать отсюда, – начала Эдвина и вдруг замолчала, глядя на двери, в которых появился Энтони вместе со своей экономкой Бриджит О'Доннелл.
– Здравствуйте, миледи. Здравствуйте, миссис Эмори, – произнесла Бриджит, склонив голову, и села в указанное Энтони кресло.
Дэзи, вежливая, как всегда, улыбнулась в ответ:
– Как вам известно, мистер Кроуфорд – наш адвокат, и он приехал из Лондона, дабы по мере сил помочь нам. Он сейчас кое-что объяснит нам, Бриджит. Впрочем, я уверена, что лорд Дунвейл все вам уже сказал. Однако хочу добавить, что у нас нет абсолютно никаких причин для беспокойства.
– А я вовсе и не беспокоюсь, миссис Эмори, – быстро отозвалась Бриджит. Сейчас она говорила отрывисто, что почти скрывало ее обычную манеру растягивать слова. Она не мигая встретила взгляд Дэзи. – Говорить правду очень просто, а больше от меня ничего и не требуется.
Самодовольная улыбка молнией промелькнула по ее бледным тонким губам, и она откинулась на спинку кресла, закинув ногу за ногу. Ее рыжие волосы блестели в солнечных лучах, являя собой разительный контраст с холодными, как льдинки, голубыми глазами.
Дэзи еще больше утвердилась во мнении, что Бриджит О'Доннелл – особа хладнокровная, расчетливая и самоуверенная. Ей не слишком нравилась эта женщина, которой она дала бы лет тридцать пять или около того, хотя выглядела та и моложе.
Дэзи повернулась к Энтони, но не успела она произнести и слова, как распахнулась дверь и в комнату вошел Джон Кроуфорд, старший партнер в фирме «Кроуфорд, Крейтон, Фиппс и Кроуфорд», чей отец долгие годы являлся адвокатом Эммы Харт. Невысокого роста и среднего телосложения, он тем не менее держался прямо как струна и отличался военной выправкой, которая в сочетании с его твердым характером делала его весьма заметной личностью.
– Доброе утро. Простите, что заставил вас ждать, – быстро бросил он и подошел к окну длинной, заставленной книгами комнаты, где его поджидали все остальные. Он выглядел совершенно невозмутимым и спокойным и, как всегда при встрече с клиентами, старался излучать чувство абсолютной уверенности, каковы бы ни были его мысли и скрытые опасения.
– Я понимаю, что сегодня утром вас всех ждет большое испытание, – начал Кроуфорд, – и поэтому я подумал, что, возможно, не повредит, если я вкратце поведаю вам, как проходят заседания суда коронера. Надеюсь, вы меньше станете волноваться, если побольше узнаете о процедуре. – Он обвел глазами четверку своих слушателей. – По мере моего рассказа можете задавать вопросы. Поскольку до сего дня никто из вас не присутствовал на расследовании, позвольте мне в первую очередь предупредить, что в данном суде коронер принимает во внимание показания с чужих слов, чего не бывает в других судах британского законодательства, согласно которому показания с чужих слов не имеют силы доказательства.
Энтони подался вперед.
– Что означают ваши слова? – Он покачал головой. – Наверное, я не правильно вас понял, – воскликнул он более высоким, чем обычно, голосом.
– Вы правильно меня поняли, лорд Дунвейл. Коронер внимательно выслушает показания человека, который что-то слышал, но не уверен, правда ли это… слухи, сплетни, если угодно.
– Ясно, – произнес Энтони более спокойным тоном, хотя он с тревогой подумал о не один месяц ходивших по деревне сплетнях.
Эдвина и Дэзи обменялись тревожными взглядами. Никто не издал ни звука.
Джон Кроуфорд почувствовал охватившее их волнение и, откашлявшись, продолжал:
– Позвольте мне более четко определить понятие «показания с чужих слов» применительно к суду коронера. В нашем случае этот термин может включать слова, сказанные умершим незадолго до его или ее смерти члену семьи, другу, доктору или адвокату. Свидетель вправе сообщить, будто умерший единожды либо многократно угрожал покончить жизнь самоубийством. Или он может высказать мнение, что тот находился в состоянии депрессии. Коронер возьмет его слова на заметку. Возможно, уместен и другой пример. Например, основываясь на собранной им информации, полицейский может сообщить коронеру, что он пришел к заключению, что умерший покончил жизнь самоубийством. Коронер учитывает подобные заявления. Хотел бы также подчеркнуть, что показания такого рода действительно оказывают влияние на ход судебного разбирательства и уж точно – на характер задаваемых коронером вопросов.
– Сотрудники полиции опрашивают свидетелей? – спросил Энтони.
– Нет-нет. Никогда. В суде коронера это запрещено. Только коронер облечен правом задавать вопросы. – Дверь открылась, и Кроуфорд резко обернулся.
В комнату проскользнул Майкл Ламон, управляющий поместьем Клонлуглин, и тихо прикрыл за собой дверь. Высокий, крепко скроенный, с копной темных вьющихся волос и веселым обветренным лицом, полностью соответствующим его живому характеру, он быстрым шагом подошел к остальным и рассыпался в извинениях.
– Я потом тебе все расскажу, Майкл, – торопливо проговорил Энтони. – Джон объясняет нам процедуру… то, как ведется расследование.
Кивком показав, что он все понял, Ламон сел на диван рядом с Эдвиной, быстрой улыбкой поприветствовав других женщин.
– Я однажды присутствовал на расследовании, поэтому немного знаком с порядками.
– Отлично, отлично, – воскликнул Кроуфорд, кивнув. – Я продолжу как можно короче. Возможно, в заседании примут участие присяжные. Но окончательный вердикт формулирует и объявляет именно коронер – несчастное стечение обстоятельств, самоубийство, смерть в результате несчастного случая, естественная смерть или… – Он помолчал и быстро закончил:
– Или убийство.
Последнее его слово гирей повисло в воздухе. В комнате воцарилось гробовое молчание.
Нарушил его Энтони:
– А если коронер не уверен? Если он не может решить, имело ли место самоубийство, несчастный случай или убийство?
– Ну, в таком случае коронеру придется вынести так называемый «открытый вердикт»… Он может заявить, что в смерти покойного, возможно, виновато неустановленное лицо или группа лиц и что их привлекут к ответственности в более поздние сроки.
Эдвина, не сводившая внимательных глаз с сына, ахнула, и лицо ее обрело пепельно-серый оттенок. Майкл Ламон взял ее за руку и что-то прошептал на ухо.
Кроуфорд бросил на них быстрый взгляд и вновь сосредоточил свое внимание на Энтони.
– Отчет патологоанатома, результаты вскрытия обычно не оставляют никаких сомнений относительно причин смерти.
– Понимаю, – тихо произнес Энтони.
– Итак, по-моему, я осветил все самые важные моменты, – объявил Кроуфорд. – Кто-нибудь хотел бы получить пояснения по каким-либо деталям?
– Да, – отозвался Энтони. – Буквально пара моментов. Полагаю, меня станут допрашивать. Но что насчет моей матери? И Бриджит?
– Не вижу никаких причин, по которым графиню Дунвейл могли бы вызвать в качестве свидетельницы, поскольку она действительно не может сообщить ничего нового. Давать показания придется вам и, весьма вероятно, мисс О'Доннелл тоже. Но беспокоиться причин нет. – Кроуфорд поглядел на часы. – Думаю, нам пора.
Пятнадцать минут спустя вся маленькая группа покинула особняк Клонлуглин.
Эдвина, Энтони, Бриджит О'Доннелл и Майкл Ламон ехали в первой машине. Майкл сел за руль.
Вторую машину, стараясь не отставать, вел Джим Фарли. Компанию ему составили Дэзи и Джон Кроуфорд. Первые минут десять никто не вымолвил ни слова. Наконец Джим произнес:
– Вам пришла в голову хорошая идея – объяснить процедуру, Джон. – Уголком глаза он взглянул на Кроуфорда, сидевшего рядом с ним на переднем сиденье, потом переключил внимание на дорогу и продолжил:
– Я уверен, тетушке вы помогли. Она вся комок нервов. А вот Энтони внешне вполне спокоен, сдержан, но выглядит он ужасно. Эта кошмарная история сильно его подкосила.
– Джим, как дела у Полы? – спросила Дэзи.
– Она прекрасно себя чувствует и передает вам всем привет. – Руки Джима крепче сжали руль. – Она очень настаивала, чтобы мы позвонили ей сразу же по окончании расследования, словно мы и сами бы не догадались.
– Она хочет немедленно связаться с мамой, – пробормотала Дэзи. Она вжалась поглубже в сиденье, расправила юбку своего строгого темно-серого костюма и представила себе Эмму, беспомощно ждущую результата на овечьем ранчо в Австралии, волнующуюся за исход дела и за своего внука Энтони. Дэзи беспокоило, что ее мать так переживает. Что ни говори, а ей уже восемьдесят лет. Конечно, Эмма Харт неуязвима и переносит случившееся должным образом – как она сама утверждала в телефонном разговоре. Дэзи пыталась успокоиться. Наконец она произнесла:
– Ты решил, что будешь делать, Джим?
– Да. Я останусь здесь до завтра, до похорон. Думаю, им потребуется моя поддержка – хоть чем-то помогу. А в субботу полечу назад. Попробую убедить Энтони сопровождать меня. Ему надо на какое-то время уехать отсюда.
– Да, конечно, – согласилась Дэзи. – И я уверена, что он захочет повидаться с Салли. – Она повернулась к Джону Кроуфорду. – Полагаю, расследование займет не больше пары часов…
– Вы действительно считаете, что сегодняшнее заседание будет просто формальностью? – спросил Джим у адвоката.
– Ну, разумеется, – ответил Кроуфорд, но в его голосе слышалась некоторая неуверенность.
Джим сразу уловил ее:
– Вы не столь уверены, как прошлым вечером, Джон. Есть ли нечто такое, что нам с Дэзи следовало бы знать?
– Конечно же, нет, – буркнул Кроуфорд.
Однако его ответ вовсе не успокоил Джима, решившего довести дело до конца и рассказать о подозрениях Эмили, о которых Пола поведала ему по телефону.
– Пола несколько обеспокоена, – сказал он. – Видите ли, Эмили кое-что пришло в голову… судя по всему, она разбудила Полу посреди ночи и поделилась с ней, что еще с воскресенья ее очень беспокоят те пять или шесть часов, проведенные Мин у озера после полудня, когда она приехала, и до позднего вечера, когда она умерла. Эмили думает…
– Не понимаю, какое значение имеют эти несколько часов, – вмешалась Дэзи.
Джон Кроуфорд после недолгого колебания решился на откровенность и повернулся к Дэзи.
– Теперь и я должен признаться, что меня тоже беспокоит тот же вопрос, дорогая. И если я нахожу странным указанный провал в несколько часов – и малышка Эмили тоже, – неужели вы полагаете, будто опытный коронер не задастся вопросом: что делала леди Дунвейл на протяжении столь долгого времени?