– Все будет сделано, хозяин.
Ключ Щажард сунул в карман, чтобы выбросить, когда окажется снова далеко за городом.
Глава 25
За последние пять лет Тулей дал втянуть себя в две бесполезных войны со Славней, к тому же затеял строительство огромного портового города в удобном заливе, защищенном высокими скалистыми берегами от бурь и штормовых волн. Пришлось насыпать высокий мол из огромных глыб, их возили издали, народ роптал, налоги почти удвоились, а потом настроили кораблей, нагрузили товарами, первая же буря утопила весь флот.
Тулей, стремясь восстановить все заново, велел поднять налоги, корабли настроили снова, но на этот раз их перехватили вантийские пираты. В третий раз Тулей приказал создать хороший флот боевых кораблей, набрать и обучить умелых моряков-воинов, чтобы сопровождали торговые караваны. Это добавило новые налоги, на что города ответили уже не ропотом, а гневными выступлениями беричей и богатых горожан. Их поддержала беднота, города переставали платить подати вообще.
По совету Щажарда разгневанный Тулей велел непокорным городам собрать для нужд армии по телеге золота, по три телеги серебра и по десяти тысяч коров с каждого города, а также прислать для службы при дворце сыновей самых знатных беров. Это сочли как требование предоставить заложников, волнение охватило целые провинции. И в это время стали поступать сведения, что артане уже собирают на своем берегу реки огромную конную армию.
Город Сарынь, что расположился на берегу моря и потому, в отсутствие башен колдунов, был очень уязвим, всегда страшился артан, но сейчас артане показались меньшим злом, чем жадность и вымогательство Тулея. Вообще Сарынь когда-то соперничал с Куябой, он был намного древнее, богаче, но постоянные набеги ослабили его, а Куяба, новый город, расположенный под защитой двух черных башен, разрастался, богател, пока туда не переехали властелины страны со всей роскошью, присущей стольному граду. С той поры Сарынь остался лишь бывшей столицей, что дряхлела, сокращалась в размерах, ибо опустевшие дома на окраинах никто не заселял, они медленно разрушались, а молодые и сильные старались покинуть этот город, как уже обреченный богами на гибель.
Но все равно город все еще был богат, силен, и сейчас, когда пришла весть, что артане обещают даже не входить в город, а их дань не превышает дани Тулею, восторг охватил жителей. На улицах и площадях были игрища, праздники, пляски и состязания певцов. Уж Куябу артане точно не пощадят, ее возьмут и разграбят, и тогда Сарынь снова станет главным городом, к которому стянутся все остальные города и земли!
Правитель Сарыни, мудрый и осторожный, каким надлежит быть в этом много повидавшем дряхлеющем городе, был доволен, что нашествие артан отвлечет Тулея от необходимости посылать карательные войска, но ему не нравилась радость, охватившая горожан. Сборщиков подати с позором выгнали за городские ворота, а кое-кого и втихую утопили в выгребных ямах, молодежь доставала отцовское оружие, порой изрядно поржавевшее, заново наводили блеск, точили до остроты бритв, надевали родительские доспехи и гордо расхаживали по улицам, с головы до ног обвешанные оружием.
Снова заговорили о полном отделении, но верховный бер Верхней Куявии колебался, выжидал, на чью чашу весов качнется победа. Когда артане наконец-то вторглись и пошли захватывать один город за другим с непонятной легкостью, он послал сообщить Придону, что признает его власть, просит принять присягу в верности и просит только о восстановлении старых привилегий древнего города Сарыни, бывшей столицы этой страны.
Те стада, что приготовили уже на уплату в Куябу, правитель Сарыни поспешил отправить навстречу наступающим войскам Придона. Он не обманулся в ожиданиях: Придон подтвердил все древние свободы города, а налог назначил вдвое меньший, чем брал Тулей. Сказать по правде, он вообще готов был отказаться от всех налогов, его сжигало видение проклятой Куябы, которую он однажды спас от Янкерда. Это ее нужно взять и разрушить, это в Куябе драгоценнейшая жемчужина из всех жемчужин, это ради нее все, а налоги, интриги – мелочи, но Аснерд настоял, что слишком много свобод тоже плохо: куявы сочтут, что их опасаются, и возгордятся, начнут строить препятствия…
Лишь два города, достаточно важных, не пожелали вступить в переговоры. Плотен и Резаньск, богатые и прекрасно выстроенные, оба окружили себя высокой стеной из толстых глыб, что привозили издали, оба выкопали рвы и заполнили их водой. Правда, вода давно высохла, а рвы почти занесло песком, но стены оставались высокими, несокрушимыми, а богатство городов обеспечивало им содержание хорошо обученных гарнизонов.
Оба города, как и Сарынь, когда-то были самостоятельными городами, потом им пришлось признать объединение земель под железной рукой жестокого Тараса, древнего правителя этих земель, принести ему присягу, а когда главенство перешло к Куябе, так же спокойно признали ее власть. Куяба всякий раз подписывала договор, что в Плотске и Резаньске свое правление, Куявия не назначает своих наместников, не требует уплаты налогов, а взамен эти города соблюдают законы Куявии и не дают убежища сбежавшим из Куябы преступникам. Это вполне устраивало как плотчан, так и резаньчан, потому ответили таким резким отказом на требование артан открыть ворота.
Придон в нетерпении стремился дальше, но и оставлять два города за спиной – рискованно. Пусть даже там нет войск, но не оставишь же здесь охрану, сюда могут стягиваться по одному-два человека отчаянные головы, а потом, когда наберется хотя бы тысяча, ударят в спину…
Он сам выехал к воротам Плотска и потребовал сдачи. В подтверждение, что настроен серьезно, с обоза в виду стен начали снимать великое множество катапульт. Придон прокричал, что как только выстрелит хотя бы одна катапульта, то разговоры о сдаче прекращаются: город отныне приговаривается к уничтожению.
Катапульты устанавливали, заряжали, возле каждой выложили груду тяжелых камней, и наконец над воротами взвился белый платок, отворилась дверца, появился человек, в руке тоже белый платок, которым размахивал над головой.
Придон пустил коня навстречу, Аснерд сказал настороженно:
– Что-то больно рыло колдунье. Вяземайт, езжай следом!
– Я сам, – ответил Придон.
– Вяземайт, – повторил Аснерд резче, – езжай рядом. Мы не можем потерять вождя. Самого дурака не жалко, но враги решат, что мы что-то потеряли, обрадуются.
Вяземайт вспрыгнул на коня, догнал и поехал рядом, не обращая внимания на насупившегося Придона. Человек остановился, все еще в пределах досягаемости стрел с крепостной стены, но Придон на такие мелочи внимания не обращал, внимательно рассматривал высланного для переговоров.
Тот выглядел так, будто раньше служил колодезным журавлем. Стоял, слегка наклонившись вперед, из-за своего роста сильно сутулился, руки теперь держал за спиной, но Придон не усмотрел угрозы, такая у человека привычка. На его серой, словно выцветшей одежде ни единого украшения, не говоря уже о золотых брошках, пряжках, цепочках. Он молчал, присматривался к двум всадникам, а когда заговорил, Придон ничуть не удивился, услышав сухой скрипучий голос. Это и был голос колодезного журавля, медленный, размеренный, почти безжизненный, но суховато деловой:
– Меня зовут Евстор. Я представляю городской совет. Какие гарантии, что наш город не будет разграблен?
Вяземайт пристально всматривался в плотчанина, на лбу собрались глубокие морщины, губы чуть-чуть подрагивали, повторяя произносимые про себя заклинания. Придон ответил таким же ровным голосом, стараясь, чтобы тот звучал тоже сухо и буднично:
– Я – Придон, вождь похода и тцар Артании. Мы не будем, вводить войска в город, а вы в знак подчинения выплатите дань в размере мерки овса на каждую нашу лошадь.
Евстор вскинул брови. В глазах отразилось тщательно упрятанное изумление.
– Это… все?
– Все, – ответил Придон. Добавил быстро: – Да, еще один пустяк… Вы допустите в город двух-трех наших конников. Они проскачут по городу и посмотрят, не укрывается ли по ту сторону стен мощное куявское войско.
Евстор помедлил, сказал осторожно:
– Войска нет, но у нас крепкая городская стража. Есть охрана у городского совета, есть тюрьма, там тоже нельзя без охраны…
Придон отмахнулся.
– Эти не в счет.
– Но мы слышали, что убиваете всех мужчин, которые с оружием в руках…
– Если застаем их в поле, – ответил Придон. – Да и по улицам не стоит расхаживать с обнаженными мечами, верно? А городская стража нужна везде. Воры и разбойники еще не перевелись.
Евстор слегка поклонился.
– Ваши условия принимаем. В знак доверия, что ничего не прячем, можете сразу отправить со мной ваших трех всадников. Увидите, что я никого ни о чем не предупреждал.
Он впервые улыбнулся, на его лице читалось облегчение. Вяземайт перехватил взгляд Придона, успокаивающе кивнул, мол, следов магии не ощутил.
По взмаху руки Придона рядом очутились трое телохранителей, но неожиданно вмешался Вяземайт:
– Я сам съезжу с ними. Я знаю, как можно укрыть от глаз противника большой отряд, но знаю и как сдернуть это покрывало.
Он прямо смотрел в глаза Евстора, тот кивнул довольно равнодушно. Придон проводил их взглядом, ворота перед ними отворились, но, едва Вяземайт и двое артан въехали вслед за Евстором, тут же быстро захлопнулись.
* * *Далеко в лагере гулко загрохотали била, зазвенели бубны, послышались резкие крики труб, а когда Придон повернул коня и в сопровождении одного телохранителя поехал обратно, навстречу грянули могучие сильные голоса. Песня звучала красивая, торжественная, достойная и гордая, Придон ощутил, как мгновенно выпаривается усталость, из божественного мира в измученное тело вливается мощь, а мышцы напрягаются сами по себе, требуя немедленных действий.
Гэй-но, наполним полные чары,
Чтоб через венца лилося!
Чтоб наша доля нас не чуралась,
Чтоб лучше в свити жилося!
Аснерд выехал навстречу, Придон на краю воинского стана соскочил на землю, Аснерд спешился, обнял, прогудел в ухо, как огромный толстый шмель размером с медведя:
– Я вижу, вижу… Да и все уже увидели! Видишь, ликуют? Это тоже победа, Придон. Ты мог и большую дань затребовать, они бы выплатили, но я понимаю твое нетерпение.
Кровь бросилась в голову Придону, на миг в глазах потемнело, затем мир стал красным. Как будто со стороны услышал свой хриплый страстный голос:
– Что дань? Я сам бы им доплатил, только бы скорее… Нет жизни без Куябы!.. Все отдам, от всего откажусь, но только чтоб Итания была моей!.. И меня ничто не остановит. Ничто!
Аснерд обнял за плечи, повел к красному, издали видному шатру, над которым еще и пламенел прапор Артании.
– Понимаю, понимаю, – прогудел он. – Наше назначение на свете – это гоняться за женщиной, пока она нас не поймает. Можно спастись от дракона, горного дива, но женщина и есть то самое слабое, беззащитное существо, от которого спастись невозможно никому.
Придон пробормотал, не понимая, сказал Аснерд ему в поддержку или в осуждение:
– Но вот Вяземайт говорит, что спасся… Он, как волхв, видит их насквозь, в отличие от остальных.
Они остановились перед шатром, Аснерд откинул полог и подтолкнул Придона со словами:
– Кто видит женщин насквозь, тот очень многое теряет.
За спиной раздались крики, голоса стали громче. Приблизились музыканты, все смотрели на Придона с ожиданием. Аснерд не стал входить следом, но и полог не отпустил, на лице оставалась хитрая усмешка. Придон скривился, но кровь уже шла толчками, подстраиваясь под ритм, ноги сами начали подрагивать, притопывать, он махнул рукой и вышел из шатра уже танцующим шагом.
Вокруг сразу образовался круг, народ бросал все дела, отшвыривал недоеденное мясо, лезли друг другу на спину, ибо танцевал сам Придон, а это не просто танцующий тцар, это настоящий чародей, что своим танцем лечит души, очищает кровь, это освежает больше, чем скачка на диком коне, карабканье по скалам, чем даже жаркие схватки, в которых все равно никакой разрядки нервам.
– Берегись, Куяба, – проговорил он в танце. – Вот только теперь надвигается настоящая буря! Не буря – ураган. То есть я.
* * *Разведчики донесли, что из Куябы движется огромное войско. Все в стальных панцирях, все на покрытых попонами конях, с копьями, при каждом меч и по два кинжала. Отборная столичная армия, опора престола. А ведет армию сам Дунай, что еще ни разу не терпел поражений
Придон тут же велел остановиться, артанское войско чересчур растянулось, идут как мелкие волчьи стаи, но за ними огонь и пепел, словно эти волки из огня и раскаленного железа.
Мелкая речушка не могла всех напоить, пришлось растянуться по обоим берегам на несколько верст. Так отдыхали сутки, а утром солнце заблистало на шлемах и панцирях приближающегося войска. Придон зябко повел плечами, весь горизонт как будто усыпан слюдой, искры колют глаз, это же сколько сильных мужчин в железе с головы до ног…
Рядом с ним гарцевали кони военачальников, всадники негромко переговаривались. Пыльное облако росло, а искорки скоро превратились в крохотные фигурки.
Куявская конница надвигалась неспешно, сохраняя силы. От массы тяжелой панцирной конницы тревожно гудела земля, постанывала, в воздухе росло напряжение.
Аснерд сказал громко:
– А ведь теперь Куяба… того, осталась без защиты!..
Вяземайт сказал так же громко:
– Да, вся армия, что защищала Куябу, перед нами!
Военачальники оживились, глаза заблестели. Если суметь разбить это могучее, ничего не скажешь, войско, то впереди – самый богатый город на свете. Нет выше славы, чем захватить его, ворваться на конях прямо во дворцы князей, беров, самого куявского тцара, услышать цокот неподкованных копыт по бело-снежному мрамору, устроить конюшню в роскошных залах, где ковры не только под копытами, но и на стенах…
Куявские всадники приблизились к берегу, там несколько удальцов уже пробовали вступать с ними в схватки, но Меклен прокричал своим громовым голосом, от которого птицы в небе падают замертво, и все послушно перешли на эту сторону.
Куявы выстроились на том берегу, отступив от воды всего на сотню шагов. Если артане решатся перейти по броду, то не смогут навалиться лавой, места для разгона нет, но в то же время словно бы артанам дают возможность переправы.
Придон смотрел мрачно, глаза налились кровью. С этой стороны все та же кучка задир спустилась к воде, кони красиво гарцевали по мелководью, один из всадников прокричал:
– Эй, трусы в железных горшках!.. Сегодня вороны нажрутся вашего жирного мяса!
Из куявских рядов одинокий голос крикнул:
– Они нажрутся вашего.
– Снимите железо с морд! – весело прокричал всадник. – Пожалейте своих куявских ворон!.. Им же трудно вас из железа выковыривать!
– Подойди, – сказал тот же воин. – Я тебя самого ско-вырну.
– Да где ты, комар? Я тебя одним пальцем раздавлю!
В куявских рядах один щит качнулся, тут же злой голос проревел:
– Всем держать строй!.. Этим степным шакалам только и надо, чтобы мы превратились в такую же орду, как они!
Из артанских рядов выехал молодой рослый воин. Даже не зная его имени, Придон признал бы родство с Ральсвиком: такой же хищный длинный нос крючком, такие же острые кончики ушей, высокие скулы и непомерно широкие плечи. Это был Пруг, самый младший брат в их семействе, он только этим летом получил право носить оружие и тут же бросился догонять артанское войско.
– Я еще не пробовал, что такое куявы! – прокричал он звонким юношеским голосом. – Говорят, чем толще скорлупа у рака, тем мясо слаще!
Ральсвик за спиной Придона выругался:
– Куда лезет этот дурак? Под ним же конь шатается! Да и сам устал, он же не покидал седла пять суток…
Аснерд проворчал успокаивающе:
– Ничё, у молодых силы набираются быстро.
Но в глазах была тревога, он приложил ладонь козырьком ко лбу, провожал взглядом. Пруг на полном скаку одолел реку, пронесся, красиво вздымая веер брызг, словно через реку мчался сказочный дракон с огромными серебряными крыльями. Отдалившись от воды на десяток шагов, он придержал коня и взмахнул топором.
– Неужто у вас не отыщется мужчин? – прокричал он насмешливо. – Тогда сразу отдайте нам своих женщин! Уж мы придумаем, что с ними делать!
Солнце красиво играло на развитых мышцах его обнаженной до пояса фигуры. Стальной обруч на голове, широкие боевые браслеты на запястьях и предплечьях – вот и весь панцирь, в то время как пешие куявы выглядели как черепахи, вставшие стоймя, а конные – черепахи на конях.
Железный строй колыхался, оттуда неслись проклятия, но, удерживаемые сотниками, держали строй. Пруг хохотал и размахивал топором. Ряды закованных в железо всадников раздвинулись, вперед выехал воин на рослом гнедом коне. В руке он держал длинное копье, но тотчас же отдал одному из товарищей. Рука надвинула на глаза забрало, звякнуло, конь пошел неторопливой рысью.
В руке всадника появился длинный меч. Он проехал между двумя отрядами пеших, они и вместе выглядели гигантскими черепахами с железными спинами, прокричал еще издали:
– Молись своему дикому богу, артанин!
– Конечно, – ответил Пруг радостно. – Такую жертву ему сейчас…
Всадник налетел с поднятым мечом, Пруг закрылся щитом. Куяв бил со страшной силой, Пруг пустил удар наискось, иначе щит был бы разрублен пополам, да и то рука занемела от удара, но сам в свою очередь нанес удар, наметивши в голову.
Куяв тоже закрылся щитом, однако острие топора прорубило щит. Артанин с силой дернул на себя топор, и щит соскользнул с руки куява. Вообще-то он мог бы удержать щит, но рывок свалил бы его с коня, и он предпочел разжать пальцы на держаке.