– Я буду приходить, – вырвалось у него, – когда ты будешь лежать или сидеть, стоять или на коне… даже на драконе… здесь, на земле, или в небесах, где твое место… тебе не избавиться от меня!
Она смотрела с любопытством, нос сморщился, от глаз побежали лучики, наконец она рассмеялась:
– Я не такими себе представляла артан. Ладно, расскажи о себе…
* * *С навеса над воротами Куябы звонко пропела труба. Придон насторожился, там стоял человек и размахивал белым полотнищем.
Аснерд, не дожидаясь решения Придона, помахал рукой, крикнул зычно:
– Давай, примем!
Ворота остались запертыми, но через калитку выдвинулся человек, грузный, коротконогий, в богатой одежде. Закрывая ладонью обнаженную голову, он пошел к воинскому стану артан, но двигался настолько медленно, что Придон заподозрил хитрость.
Аснерд же похохатывал, а когда Придон заворчал и нахмурился, сказал весело:
– Это же наш старый знакомец!.. И то дивно, что ножками, ножками.
Придон наконец рассмотрел приближающегося Черево. Знатный бер выглядел исхудавшим, хотя щеки по-прежнему на плечах, а живот опускается едва ли не до колен.
– При… приветствую… – пропыхтел он, – великого… и несравненного…
Придон отмахнулся:
– Оставь, Черево. Мы же старые друзья. С чем прибыл?
Черево огляделся.
– У вас есть чем промочить горло и где полежать?
Придон кивнул.
– Ложиться можешь прямо здесь, земля теплая, прогрелась, не простудишься. Попить сейчас принесут…
По его знаку столичному посланцу подали большую чашу, наполненную до краев. Черево с жадностью отпил, скривился.
– Ох уж мне эти варвары… Я же напиться просил! Ноги мне моют дома… Люди тем и отличаются от зверей, что пьют вино. Эх…
Но выпил с жадностью, без отрыва, тем более что в чаше не простая вода, а охлажденный сок плакун-травы, что придает сил и очищает разум. Приободрился, с глаз ушла краснота, выпрямился без натуги.
– Пойдем в шатер, – пригласил Придон.
– Пойдем, – радостно согласился Черево. – Я не верю, что у вас негде полежать!
Стражи у шатра смотрели с любопытством, Черево по-хозяйски откинул полог шатра, вздохнул с облегчением:
– Да, здесь прохладно! И… какая широкая лавка!
Он незамедлительно возлег во всю длину. Вошел оруженосец, опустил на стол поднос с кувшином и двумя кубками. Придон сам налил и подал Череву, артане не считаются с церемониями, но в глазах Черева все же промелькнуло сильнейшее удивление.
– Можно, – спросил он, – я похвастаюсь, что я вот так лежал, а мне сам великий Придон подавал?.. даже не лежал, а возлежал изысканно и красиво?
– Хвастай как хочешь, – отмахнулся Придон. – Как там…
Он запнулся, но Черево ответил без запинки:
– Знаю, что нельзя тебе такое говорить, но правду в мешке не утаишь: стала еще краше… Ух, что за напиток? Как огонь прокатился в мое брюхо… Понятно, почему не пьете вино, если у вас такое… Погоди, погоди!.. а то я не смогу сказать самое главное.
– Говори!
– Я прибыл, – сказал Черево со значением, – от тцара Тулея и всего совета. У него и совет еще есть, и нечего смеяться! Мудрецы, все знают намного больше, чем понимают. А что такое мудрость, Придон? Не знаешь? Это быть мудрым вовремя. Вот Его Величество и говорит тебе: зачем нам губить людей, разорять земли? Ведь все это кормит и тебя, и нас?..
Придон сказал нетерпеливо:
– Это понятно. Ты сразу о деле! Что у вас за обычаи, вокруг да около? Речь должна быть прямой, как ваши мечи, и острой, как наши топоры.
– Наши мечи тоже… – сказал Черево уязвленно, – не очень уж и тупые. Его Величество Тулей, тцар Верхней и Нижней… ладно-ладно, опустим. Словом, Тулей предлагает выставить от артан сотню бойцов, а мы выставим сотню куявов. Сразятся на открытом поле… Кто победит, перед тем и раскроет врата Куяба! Но, конечно, если победят артане, ты должен обещать, что не будет там разору и непотребств, как, к примеру, не разоряем же мы свой город…
Сердце Придона радостно заколотилось. Стараясь сдержать дрожь нетерпения, он произнес как можно медленнее:
– Это слишком хорошее предложение… Я просто не верю. Ты где-то врешь, но не пойму где…
Черево в возмущении даже приподнялся на локте:
– Не могу лгать, когда меня так беззастенчиво слушают! Свиньи обожают докапываться до корней, но не артане же? Вообще у меня только один недостаток… Недостаток денег, а в остальном я само совершенство…
Придон буркнул недоверчиво:
– Черево, не хочу тебя обидеть, но…
Черево воскликнул в возмущении:
– «Не хочу тебя обидеть», значит, сейчас обольют грязью. Ладно, умные не обижаются, они делают выводы… А вывод прост: Тулей предлагает решить судьбу Куябы поединком. Понимаешь, он уверен, что у нас у Куявии воины намного сильнее. Просто ваши любят драться, а наши – нет. Потому слава идет больше про ваших. Но если прижмет, то наши ваших побьют.
Придон подумал, кивнул.
– Обещаю в случае победы Куябу не разорять. Зачем же стану разорять… свой город?
В шатер пришли Аснерд, Вяземайт. Черево приветствовал их молодецким взмахом, не поднимаясь с лавки, по-хозяйски пригласил к столу. Аснерд рассматривал его с любопытством.
– Как в старые добрые времена, – сказал он. – Сколько Прошло… Полгода? А как целая жизнь! Чем занимаешься, Черево?
– Он подает нам советы, – сказал Придон язвительно, – как победить.
Черево не успел возмутиться или сделать вид, что возмущается, у него это не понять, как Вяземайт сказал очень серьезно:
– Принимать советы врагов – ошибка, но выслушивать их надо, чтобы поступить наоборот.
Черево всплеснул руками, все такими же пухлыми и белыми:
– Это я враг? Кому я враг? Я только сам себе враг, а всем остальным я вообще черт-те что!.. Просто мне даже самому кажется, что так можно закончить войну намного проще. Садитесь, садитесь, разрешаю!.. Обсудим спокойно, за кувшинчиком крепкого… гм… настоя какой-нибудь травки. А лучше – на травке… Вы же знаете, что все враждебности, что злейший враг выскажет в лицо, ничто в сравнении с тем, что лучшие друзья говорят о нас за спиной! А я даже не злейший враг. Говорят же, что хороший друг на веселье должен являться по зову, на бедствие друга приходить без зова. Вот я и пришел!..
Вяземайт обронил спокойно:
– Иного выгоднее иметь в числе врагов, чем в числе друзей. Еще говорят, берегись мухи, что сидела на дохлой змее.
Он сел за стол, но все равно получалось, что у Черева преимущество: разговаривает лежа, в то время как верховный волхв сидит. Аснерд все замечал, усмехался, даже подмигнул украдкой Придону. Черево сказал благожелательно:
– Вяземайт, ты мне не веришь, но согласись, что противник, вскрывающий ваши ошибки, гораздо полезнее, чем друг, скрывающий их?.. Так вот, если я противник, то помогающий вам противник, прямо изо всех сил помогающий, уже надрываюсь прямо, за это вы должны меня любить, лелеять… да где же кувшин такого крепкого вашего винца, которое вы называете настоем травки?.. Что у вас за травки растут…
* * *После отбытия Черева военачальники собрались в шатре Придона. Голоса гудели, как шмели в закупоренной тыкве, воздух стал жарким, хотя Придон велел полог держать открытым.
По ту сторону шелковых стен стучали копыта, телохранители злыми голосами останавливали гонцов из дальних земель. Звякало железо.
– Куявы тоже хотят попасть в небесные чертоги, – говорил Вяземайт язвительно, – но боятся умереть. Потому и предлагают обойтись малой кровью!
Они с Аснердом сидели за широким столом, бесполезная карта вся в пятнах, придавлена ножами, двумя тяжелыми кубками, остальные разбились на группки, спорили с ожесточением, только Ральсвик ходил между ними, как муравей между толстыми мухами, выбирая, где слаще.
Придон стоял у входа, время от времени выглядывая наружу. Солнце в зените, далекие белые стены сверкают, как снег на вершинах гор, от них веет прохладой, а синее небо раскалилось до белизны, день жаркий, самое время ввязаться бы в долгое сражение, измотать куявов в их тяжеленных доспехах…
За спиной прокатывался, как далекий добродушный гром, неторопливый рассудительный голос Аснерда:
– Нам понятно, что эти трусы не понимают красоты схватки грудь в грудь, когда звенит сталь и льется горячая кровь… Но куявы хитры, хитры! Никогда бы не предложили такое, если бы не были уверены вот так прямо целиком и полностью, что будет их верх.
Придон молчал, не поворачивался, чтобы не умолкли, ожидая, когда заговорит он, молодой тцар и вождь всего похода. На карту поставлено слишком многое, страшно промахнуться. Но в то же время артанам брошен вызов, не принять – уже пятно на чести.
В шатер иногда заглядывали Крок и Франк, оруженосцы заносили кувшины с охлажденной жги-травой, настоем горицвета и плакун-травы.
Щецин сказал раздраженно:
Щецин сказал раздраженно:
– Я вообще не знаю, стоит ли принимать это… ну, отряд на отряд?
Аснерд сразу набычился, пробурчал густым раскатистым басом:
– А что плохого?
– Да все плохо! – взорвался Щецин. – Куявы – не артане. У нас – страна, где лучшие из героев. У куявов таких нет, зато могут нацепить доспехи на просто крепких мужчин и выучить их так, что будут драться сильнее наших! Тихо-тихо, вы сами видели в недавних битвах, когда их отряды в сотню человек сдерживали натиск наших тысяч!..
Военачальники помрачнели. Да, среди куявов героев нет, но противно само напоминание, что их тяжеловооруженная конница сильнее артанской и тяжеловооруженные ратники – сильнее артанских. К счастью, куявы не могут все огромное войско одеть в дорогие доспехи и выучить драться, чтобы двигались как один человек. Остальные куявские войска – хорошо вооруженная толпа, стадо, что легко рассыпается под хищными топорами артанских удальцов.
– Они могут набрать сотню таких, – добавил Щецин мрачно, – что наша сотня не устоит. Не хочется признавать, но это так.
Меклен возразил горячо:
– Хочешь сказать, что деремся хуже?
Щецин поморщился, проигнорировал горячего дурака, сказал, обращаясь к Придону:
– А если сократить сотню до десятка?
Придон буркнул нехотя:
– Можно попытаться.
Он отвернулся, смотрел на далекие белые стены. Меклен спросил задиристо в спину:
– А что это даст?
Придон не ответил, другие тоже проигнорировали, Вяземайт сказал со своего места:
– Десяток, конечно, набрать легче… Из старых бойцов, что знают цену схватки в строю.
– И которые умеют в строю драться, – сказал Аснерд, а затем добавил неожиданно: – Но таких у нас, скажем честно, нет. У нас всегда в цене герои, а герои, понятно, каждый норовит показать себя, красавца. При героях разве что оруженосец, что заносит хвост на поворотах да снимает золотые кольца с убитых. Если наших загнать в строй, все равно каждый полезет вперед, чтобы покрасоваться, он храбрый, смотрите на меня, девки!.. Ну пусть не девки, а Меклен!
Меклен сказал обиженно:
– При чем здесь Меклен? При чем Меклен? Почему как где что, так всегда Меклен?
Аснерд отмахнулся:
– Да это я так, к примеру. Ты очень такой, примерный, понял? По тебе примерять хорошо. Я говорю о дурнях, что любят покрасоваться, все равно – тьфу!
Меклен сказал еще обиженнее:
– Почему плюешься? Скажите ему, пусть не плюется.
Вяземайт сказал строго:
– Аснерд, не плюйся. Это же и есть артанскость, насчет покрасоваться мужеством, а ты так непочтительно…
Аснерд огрызнулся:
– Для схватки отряд на отряд нужна больше куявскость. Так что, соглашаемся?
Придон оглядел всех исподлобья. Здесь сильнейшие, но кого бы он ни взял, не меньше половины погибнет. А их и так становится все меньше и меньше, верных и преданных, сильных и красивых, отважных и веселых…
– Нет, – отрезал он. Оглядел снова, прорычал: – Почему должны принимать условия куявов?
– Они предложили сто на сто, – напомнил Вяземайт. – Это уже мы прикидываем…
– А если так и задумали? – возразил Придон. – Что поторгуемся и сойдемся на десяти? Этот торговый народ заранее все просчитывает!.. Мы что, окуявливаемся? Начинаем жить по их законам? Да лучше с утеса вниз головой! Нет, мы отвергаем их хитрости!.. Если хотят поединка, то мы изволим выставить своего бойца.
Аснерд сказал мечтательно:
– Двобой… это хорошо.
– Да, – сказал Меклен торопливо, – стать на герць – это по-артански! Я надеюсь, выставите меня? Я лучший в схватке на длинных мечах, один из лучших в кулачном бою…
На него даже не посмотрели, Меклен покрылся пятнами от злости. Военачальники осторожно поглядывали друг на друга, Аснерд хитро улыбался. Он хорошо знал, кто во всем войске сильнейший.
* * *….Всадник остановился перед воткнутым в землю копьем с красной тряпицей, он чувствовал на себе сотни, если не тысячи, пар глаз, устремленных как из воинского стана, так и со стен Куябы, неспешно поднес к губам боевой рог, Придон невольно подумал, что Аснерд прав: артанам только дай покрасоваться с оружием на лихих конях.
Чистый пронзительный звук прорезал воздух, на миг остановились облака, перестала колыхаться трава под стенами города, застыли птицы в небе.
– Артане принимают вызов! – прокричал Меклен, это он отобрал рог у глашатая и красиво гарцевал на краю смерти, бесстрашно заезжая за опасную черту. – Но бой будет по артанским правилам!.. Без пощады, насмерть и… один на один! Если у вас отыщутся герои, пусть выходят.
Он еще раз протрубил, перебросил рог за спину, конь красиво поднялся на дыбы, огромный и прекрасный зверь, помолотил копытами воздух, на задних ногах попятился, развернулся и, опустившись на все четыре, красиво понесся к артанскому стану
Ворота распахнулись, под звуки труб и грохот бубнов вышел воин огромного роста, похожий на литую статую из железа. Придону почудилось, что земля вздрагивает под его тяжелой поступью. По спине пробежал холодок страха, мышцы дрогнули, каким-то образом ощутив, что противник сильнее, крупнее.
Воин остановился, широкая ладонь слегка ударила по бедру, где висел куявский меч, послышался звон железа. Сам воин выпрямился, надменный и гордый, голос прогремел, как раскаты близкого грома:
– Я, Дунай, сын Султана Каменный Кулак, воин из рода Фаона, прибыл, чтобы защитить честь города. Я вручаю себя не в руки богов Куявии, а в руки всевидящего Рода, общего бога всех богов, людей и тварей, дабы он отдал победу тому, кто прав!.. А правда сейчас на стороне Куявии. Так кто же осмелится выступить против воли самого Рода?
Военачальники помалкивали, ибо те убийства и разорение, что они принесли в Куявию, могут рассердить Рода, если уже не рассердили. Род породил мир, дабы тот цвел, а они прошлись по нему с огнем и мечом, оставляя за собой пепелища…
Придон стиснул зубы, череп сверлила мысль, что куявы все-таки провели, добились своего, именно этого и добивались. Один на один, слишком быстро вышел этот Дунай, уже стоял, облаченный в доспехи, готовый к смертельному бою. Именно на условиях, которые предложили артане, полагая, что предложили их именно они.
Военачальники расступились, Придон пустил коня вперед, остановился за несколько шагов. Дунай, даже пеший, почти вровень с ним, конным.
– Дунай, – сказал Придон негромко, но так, чтобы Дунай услышал. – Дунай… ты будешь драться?
Из-под шлема голос прозвучал глухо, сдавленно, но звучали в нем спокойствие и сила:
– А что тебя удивляет?
– Мы слышали, как с тобой поступил Тулей. Это… просто подло! Ты даже не можешь назвать себя бером, у тебя отняли все: земли, богатства, людей, честь, имя… И после всего этого ты будешь драться?
Глаза в прорези блеснули багровыми огоньками. Голос из-под железа прогудел густой, суровый, словно Дунай всю жизнь служил на кордоне, а не протирал задницу при дворце:
– Не понимаешь, артанин… Я буду драться не за Тулея. Даже не за Куявию… она свое слово еще скажет. Я буду драться потому…
Он запнулся. Придон медленно наклонил голову.
– Я понимаю тебя, Дунай. Можешь не искать слова, я понимаю. Объяснить не могу, но понимаю. Мы приняли вызов. Сейчас наши назовут бойца, что будет сражаться с тобой за город Куябу.
Сзади послышался конский топот, с Придоном поравнялся, резко осадив коня, рослый воин. Он заговорил хриплым от бешенства голосом:
– Род на стороне артан, и я докажу это своим топором!.. Принимаю вызов, готов драться пешим или конным, со щитом или без, с оружием или голыми руками!
Быстро подъехали Аснерд и Вяземайт, один ухватил железной дланью повод его коня, другой самого Меклена за плечо, тот скривился от боли, и, как щепочку, с легкостью доставили обратно к группе военачальников.
Дунай покачал головой:
– Это правильно. Мне он на один зуб.
– Ты получишь настоящего противника, – пообещал Придон. – Того самого, что уже сразил тебя и связал руки. Дунай, это твой последний бой.
Дунай похлопал себя по ножнам, откуда торчала рукоять исполинского меча.
– Наши маги говорят, ты пришел за гибелью. Они ясно прочли по звездам, Придон!
– Все умрем, – ответил Придон коротко. – Но ты – сегодня.
Лицо Дуная оставалось под железной маской, только в глазах блеснула непонятная радость, однако он заговорил осторожным, словно бы извиняющимся и не своим голосом:
– Куявы не звери, они не дерутся голыми руками. Правда, выбор оружия за тобой…
Придон сделал отметающий жест.
– Выбирай любое. Я выйду со своим топором.
Дунай смерил его с головы до ног оценивающим взглядом. Придон силен, нет спора, но в артанском войске наверняка есть и другие богатыри, посильнее. Повезло, что военачальник артан настолько горяч и… глуп. И настолько предсказуем, что Барвник и Щажард без труда придумали, что говорить и как держаться, чтобы вынудить принять бой именно Придона.