Борис Бабкин Сто баксов на похороны
У подъезда двенадцатиэтажного дома остановилась бежевая «семерка», из нее вышел рослый молодой мужчина и поднял голову. С балкона третьего этажа ему весело махали молодая женщина и малыш.
– Пойдем папу встречать, – сказала мальчику женщина и отступила к балконной двери. И тут раздались три выстрела. Потом еще один. Женщина подошла к перилам балкона. У машины лицом вниз лежал ее муж.
– Двое, – боязливо оглядываясь по сторонам, негромко говорил коренастый мужчина. – Он из машины достал пакет. Вытащил медведя и цветы. К нему с двух сторон подскочили двое – и трах-трах-трах! Потом один поднес пистолет к виску и еще раз выстрелил. Это, как по телевизору говорят, контрольный выстрел.
Старший лейтенант милиции, недовольно поморщившись, спросил:
– Как выглядели эти двое?
– Не помню. – Коренастый отступил назад.
– Они туда, – махнула рукой пожилая женщина, – побежали. Двое. Оба крепкие такие, молодые. Когда Николай подъехал, я как раз газету читала. И в окно посмотрела. Он своим, жене и сынишке, помахал и нагнулся к машине. А тут двое подскакивают и стреляют ему в бок и в спину. Он как раз выпрямился и тут же упал. Один ему в голову снова выстрелил, и побежали они к гаражам.
– Пистолеты несут! – Кто-то из все прибывающей толпы сообщил остальным о приближении двоих милиционеров. В руке одного был целлофановый мешочек с двумя пистолетами.
– Кому мог помешать? – выйдя из подъезда, качнул головой капитан милиции. – Просто частник. На своей машине на хлеб зарабатывал.
– Но что заказное, – буркнул старший лейтенант, – однозначно.
– Навряд ли, – возразил капитан. – Скорее всего бытовое. Видал, жена какая? Красавица. Так что, может, слезы при нас льет, а сама, как похоронит, дней через сорок замуж выйдет. А платить убийце ей нечем. Да ладно, пусть этим розыск занимается. Ну и смена! За час – два выезда на убийство.
– Куда?! – инстинктивно бросив правую ногу к педали тормоза, воскликнул пожилой водитель. Многотонная машина на мокром асфальте после резкого торможения только ухудшила бы ситуацию. Джип «патрол», обгоняя «Ниву» с прицепом, шел в лоб «КамАЗу». Водитель успел увидеть раскрытый в отчаянном крике рот человека за рулем «Нивы» и повернувшуюся к заднему сиденью женщину, прежде чем джип, избегая столкновения, резко свернув вправо, ударил «Ниву» в бок и сбросил с дороги. «Нива» перевернулась. Прицеп мотнулся и зацепил джип. Водитель «КамАЗа» начал притормаживать. Но прежде чем машина остановилась, проехал около двадцати метров. Водитель и его напарник подбежали к стоящей на крыше «Ниве», чуть в стороне из оторвавшегося прицепа вываливалась замороженная рыба. Из джипа вылезли четверо и подождали водителя «КамАЗа» с напарником.
– Мужики! – К ним шагнул плечистый молодой мужчина с тонкой полоской черных усиков. – Сдернули отсюда! Вы ничего не видели, ясненько? Номерок мы ваш записали. Если где-то вякнете – пеняйте на себя.
Трое других, нагло улыбаясь, стояли молча. Один из них держал в руке записную книжку. Шагнув вперед, показал ее водителю. В книжке был записан номер «КамАЗа».
– Тоня! – раздался от «Нивы» отчаянный крик. – Димка!
– Сдернули отсюда! – приказал шоферам плечистый.
Водитель «КамАЗа» и его напарник пошли к машине. Трое из джипа спустились к «Ниве». Они увидели зажатые смятой крышей детские ноги и расползавшуюся по мокрой траве кровавую лужу. Один присел. Вскочив, выматерился.
– Там шкура, – пояснил он приятелям. – Голова в лепешку разбита, и шея чем-то перебита.
– Тонька! – снова раздался отчаянный крик.
Трое обошли «Ниву» и увидели до пояса вылезшего в разбитое окно молодого мужчину. Из пробитой головы шла кровь. Левая рука была как-то неестественно вывернута.
– Димка! – снова закричал он.
– На, мужик! – Присев, один вытащил из кармана плоскую бутылку коньяка. – Влей. Сразу полегчает.
– Тонька! – хрипло позвал тот.
Ему в открытый в крике рот сунули горлышко бутылки. Он сделал несколько глотков и потерял сознание.
– Что здесь?! – К «Ниве» подбежали мужчина и женщина.
Наверху, на обочине, стояла бежевая «шестерка».
– А вы что, – усмехнулся усатый бандит, – не видите?
Женщина, присев, заглянула и тут же отошла, закрывая рот ладонью. Возле джипа останавливались машины.
– Вы помогите, – посмотрев на часы, усатый кивнул на «Ниву», – а у нас срочное дело.
Он сунул руку в карман. Глаза раненого приоткрылись.
– Это на похороны от профсоюза. – Усатый сунул ему в нагрудный карман окровавленной рубашки сто долларов.
– Тоня, – снова застонал раненый, – Димка…
– Да он пьяный! – Поднявшись, усатый осуждающе покачал головой.
Молодой темноволосый мужчина, открыв глаза, потянулся. Пружинисто поднялся и, несколько раз махнув руками в стороны и вверх, упал на кулаки и отжался двадцать пять раз. Прыжком встал, выбросил вверх ногу и дважды легко коснулся пяткой выключателя. Довольно улыбнувшись, он босиком прошлепал в ванную, открыл холодную воду. Ожидая, когда ванна наполнится, пошел на кухню. На столе лежала записка: «Завтрак на плите. Разогрей. Целую. Инна». Раздался звонок в дверь. Не спрашивая кто, молодой человек открыл дверь. Его согнул сильный удар в живот. Вбежавшие в квартиру омоновцы завели ему руки за спину, ткнули головой в стену и, бросив на пол, нацепили наручники.
– Вы чего?! – заорал молодой человек.
Ответом был короткий пинок в бок.
– Молчать! – бросил один из омоновцев. Кухню и две комнаты, прикрывая друг друга, проверяли еще шестеро. В прихожую вошел мужчина. Присев на корточки, укоризненно качнул головой:
– А ведь мы поверили тебе, Зубов.
– Да ты чего?! – закричал Зубов. – Майор! Охренели, что ли?! Я…
– Заткнись! – Омоновец чувствительно ткнул его стволом автомата.
– Ты, сука! – крикнул Зубов. – Встать мне дай! Я тебя, гребень…
Его снова ударили ногами.
– Прекратить! – приказал майор.
Зубова рывком подняли на ноги. Заломив скованные руки, повели к двери. Вцепившись в бронежилеты выводивших его омоновцев, он одновременно ударил их пятками по коленям. Омоновцы его отпустили. Падая лицом вперед, Зубов сумел приземлиться на лопатки и прыжком встать на ноги. Он увернулся от удара и, высоко подпрыгнув, ударом коленом в грудь отбросил омоновца назад. Сильный удар прикладом между лопаток свалил молодого человека на пол, и трое омоновцев несколько раз пнули Зубова ногами.
– Что вы делаете?! – В открытую дверь вбежала молодая красивая женщина.
– Стоять! – остановил ее один из омоновцев. – Вы кто?
– Его жена, – не отрывая взгляда больших синих глаз от лежащего Зубова, ответила она. – Инна Анатольевна Зубова. Что вы делаете? Я буду жаловаться!
– Это ваше право, – заметил майор. – Ваш муж задержан по подозрению в убийстве.
– Какое убийство? – отшатнулась Инна.
– Обычно так говорят, когда есть данные, что именно человек, которого задерживают, совершил убийство.
– В квартире чисто, – вышел из кухни молодой мужчина в штатском. – Если не считать этого. – Он протянул майору конверт с пачкой долларов.
– Пять тысяч… Похоже, плата.
– Я позвоню адвокату! – бросила Инна и прошла в комнату.
– Влияние Запада, – усмехнулся майор. – Сейчас и в трубки гаишников без адвоката не дуют. Новые русские, мать их.
– Извините! – Выйдя из комнаты с сотовым телефоном, Инна обратилась к майору: – Как ваша фамилия? И звание?
– Оперуполномоченный Крепов, – сухо ответил он.
– Собирайся! – усмехнулся старший сержант милиции. – Медики сказали, что лечение вполне можешь продолжить в камере.
– Но… товарищ капитан, – умоляюще посмотрел на стоявшего рядом человека в штатском сидевший на кровати молодой мужчина с перебинтованной головой.
– Собирайтесь, Свиридов. Погибли ваши жена и сын. Вы были пьяны. Я бы таких, как ты, – понизив голос, зло добавил он, – без суда и следствия стрелял.
– Товарищ капитан… – растерянно округлил глаза Свиридов.
– Поехали! – уловив настроение капитана, требовательно бросил старший сержант.
– Но я же сказал, – отчаянно проговорил Свиридов, – что…
– Тебе что, – шагнул к нему молчавший до этого рослый парень в камуфляжном костюме, – особое приглашение требуется?
– Но я не виноват! – прижавшись к стене спиной, крикнул Свиридов.
Старший сержант и «камуфляж» бросились вперед. Они легко закрутили кричавшему от боли Свиридову руки за спину и потащили к двери. В распахнувшуюся дверь палаты заглянул пожилой врач.
– Доктор, – простонал Свиридов. – Ради Бога…
– Жену и ребенка угробил, – перебила его медсестра. – Пьяница! Выпил, так сидел бы дома.
– Не пил я! – отчаянно закричал Свиридов.
– Заткнись! – «Камуфляж» чувствительно ткнул его кулаком в бок. Выглядывающие из палат люди провожали Свиридова и его конвоиров осуждающими взглядами.
– Вообще приборзели, – буркнул хмурый пожилой мужчина, – прям в больничке метелят.
– Таких, как он, – возмущенно посмотрел на него невысокий лысый толстяк, – на пожизненное нужно отправлять. Ребенка и жену сгубил. А если бы врезался в кого?
– Тебе, псу, – отрезал хмурый, – и месячишки бы хватило. А вообще бы ништяк, если бы он тебя, козла лысого, таранил. Его же какой-то гребень из новых русских, мать их, подбил.
– Каждый пытается свалить свою вину на других, – сказал лысый.
Хмурый коротко выматерился.
– Кроме Свиридова, – прикурив, проговорил средних лет мужчина, – у них никого нет. Родители Антонины Ивановны, супруги Свиридова, погибли. Тоже в аварии. Родители Свиридова отравились угарным газом. Так что, – затянувшись, он пожал плечами, – хоронить женщину и ребенка некому. К тому же лично я верю ему. Техники, осматривавшие машину, сказали, что в дверце со стороны водителя вмятина и имеются частицы краски. Такие же найдены на прицепе. Как говорят техники, прицеп, видимо, задел машину, которая сбила «Ниву». К тому же…
– Свиридов был выпивши! – отрезал его собеседник. – А следовательно, должен нести ответственность. Шоссе было мокрое, и Свиридов просто не справился с управлением, превысил скоростной режим…
– Как мы любим решать все просто, – покачал головой первый. – «Скоростной режим, нести ответственность»… А если действительно все было именно так, как говорит он? Представь это, Владислав, и поймешь…
– Мы служим закону, – прервал его Владислав. – И поэтому не имеем права поддаваться эмоциям. Свиридов управлял машиной в состоянии алкогольного опьянения. Совершил ДТП, в результате которого имеются человеческие жертвы. И он ответит за содеянное.
– Ты? – удивленно отступила назад молодая полнотелая женщина.
– Ну? – переступив порог, взглянул на нее усатый.
– Мужик будет сидеть. Его сегодня, наверное, уже, – она взглянула на часы, – забрали из больницы.
– Точно?
– Ну зачем ты так, Славик? – укоризненно покачала она головой. – Я же никогда тебя не обманывала. Да, звонил Константин Федорович. Он недоволен.
– Уютный – козел! – криво улыбнулся Вячеслав.
– Я не знаю чем, но…
– Ты не сказала ему об аварии?
– Нет.
– Правильно сделала, – улыбнулся Вячеслав. Чмокнув женщину в щеку, повернулся и открыл дверь.
– Ты не останешься?
– Пора! – С деланным сожалением он пожал плечами. – Но как смогу, сразу на недельку приеду.
Он вышел.
– Чего там? – спросил сидевший в джипе «патрол» рыжеватый верзила.
– Все о’кей.
Рыжеватый, обернувшись, подмигнул сидевшему сзади крепкому молодому мужчине в очках.
– Я думал, нам хана, – сказал водитель. – Такая махина в лоб катила! А Славик молоток, «Нивушку» шарахнул, и все путем. Мужичку коньячку влил, и привет, пишите письма.
– Поехали, – забираясь на заднее сиденье, буркнул Вячеслав. – Кость недоволен. Уютный стуканул. Сучонок!
– Куда мы?
– В Саратов. Там один дяденька несговорчивый…
– Ты, мусор, дерьма обожрался на опохмелку? – процедил Зубов. – Или черта во мне видишь? Сам прикинь: хрен к носу – хобот получается. Я бросил пушку после того, как с каким-то кентом завалил одного. А на пушке мои пальчики. Ну ты, мусор, и мочишь капканы!
– Вот заключение экспертизы, – спокойно ответил следователь. – Я тебе уже, однако…
– Да мне хрен на то, что там твои собратья накатали! – заорал Зубов. – Я не чертило! Въехал?! Если и стрелял бы, то уж хренушки пушку со своими отпечатками бросил.
– Отпечатки найдены на обойме, – по-прежнему невозмутимо проговорил следователь. – И на пат…
– Ты во мне киллера видишь? – насмешливо перебил Зубов. – Хрен знает что вы там понакатали! Кстати, – усмехнулся он, – во сколько в терпилу стреляли?
– Время твоих вопросов не наступило, – буркнул следователь. – Но чтобы ты был откровеннее и не питал иллюзий, скажу: на это время алиби у тебя нет. На обойме отпечатки твои. На патронах тоже имеются. Кроме того, есть свидетели, которые видели преступников. Я говорю об убийцах, и по внешним данным ты очень похож на одного из киллеров. К тому же тебя дважды видели у дома, где убит…
– Я весь день был на даче! – бросил Зубов. – С женой. И меня видела продавщица. Вернулись мы в восемь вечера. Соседи из сто первой видели!
– Значит, разговора не получится, – собрав листы в папку, вздохнул следователь. – Ну что же. Как говорится, тебе виднее. Завтра снова вызову. Скорей бы прокурор дал санкцию на твой арест. Такие, как ты, вот где сидят! – Следователь провел рукой по горлу. – Строите из себя…
– А ты?! – Зубов приподнялся. – В детстве, наверное, молотили в каждом подъезде, вот и нацепил форму ментовскую. Ты даже сейчас боишься. Твои приятели на задержание ходят. Их нет-нет да валят. А ты морду нажрал и ходишь с бумажками. Ты не мент и не легавый, – усмехнулся он. – Мусор! Вот ты кто!
– В камеру, – сказал следователь вошедшему в кабинет милиционеру.
* * *– Виктория Анатольевна, – вздохнул мужчина в светлой рубашке и джинсах, – я все прекрасно понимаю. Убили вашего мужа. Но постарайтесь прийти в себя. Хотя бы ради того, чтобы наказать убийц. Вы видели, как убегали двое. Можете описать их внешний вид? Ну, одежду, рост. Может, что-то…
– Я уже говорила об этом. – Всхлипнув, светловолосая женщина тяжело вздохнула. – Я только видела, как бежали двое молодых мужчин. К гаражам. Как были одеты?… – Она пожала плечами. – В джинсах. Это который бежал последним. Первый, по-моему, в спортивном костюме. Высокие оба. Лиц не видела. – Прижав к глазам платок, всхлипнула.
– Завтра я заеду за вами, – сказал оперативник. – Вы будете нужны.
– Хорошо, – сквозь слезы тихо ответила она. – Сына я отвезла к свекрови. Во сколько вы заедете?
Ответить он не успел.
– Впрочем, не нужно, – покачала головой Виктория. – Я сама приеду. Во сколько?
– В рот ментов! – войдя в камеру, буркнул Зубов. – Козлы гребаные! Подвесили, сучары! Ну, гниды! Высчитать бы, что за гребень, я бы его…
– Земеля, – лениво бросил лежавший на подостланном пиджаке здоровяк, – не вякай. Тут…
Зубов, стремительно шагнув вперед, коротко и резко ударил здоровяка пяткой в живот. Сдавленно икнув, тот сложился пополам. Зубов снова его ударил. Сидевшие у стены двое парней вскочили. Зубов, крутанувшись, ребром правой ладони смазал одного по шее. Тот покачнулся и упал. Второй последовал за ним.
– Ты тоже крутой? – Развернувшись, шагнул к вжавшемуся в угол коренастому мужчине.
– Зуб, я… – испуганно уставился на него тот, – не…
– Ты же с ними пайку хаваешь! – Зубов коротким резким ударом в солнечное сплетение согнул его и осмотрел остальных.
– Все путем, Зуб, – заискивающе кивнул один. – Лихо ты их сделал!
– Зря ты, Пашуха, на Лошака наехал. Он под крутыми ходит. Так что, – покрутил головой пожилой мужчина в разорванной майке, – тебе надо в оба посматривать. Эти парнишки…
– Хорош, Купец, на меня жути гнать! – усмехнулся Зубов. – Я таких, как они, сам знаешь где видел.
– Тебе оно, понятное дело, виднее. Но я тебя предупредил.
Послышался звук отпираемого замка и скрежет засова. Дверь распахнулась. В камеру ворвались трое милиционеров с дубинками.
– Все путем, начальник! – отскакивая к стене, заорал Купец.
Зуб, отшатнувшись, ушел от дубинки и коленом ударил в живот милиционера. Удар дубинки второго пришелся между лопаток и заставил его с воем выгнуться. Зубова сбили на бетонный пол. Его начали избивать дубинками.
– Хорош вам! – Купец шагнул вперед и толкнул одного из милиционеров ладонями в грудь.
В камеру ворвались еще четверо и начали без разбора избивать всех. В небольшой камере милиционеры мешали друг другу. Зуб, с искаженным болью лицом, сбив с ног стоявшего у двери в коридоре охранника, выскочил и захлопнул дверь.
– Стоять! – раздался угрожающий крик.
Повернувшись, он увидел двух ментов с направленными на него пистолетами. К нему бросились еще трое. Одного он сбил ударом ноги. И от сильного удара дубинкой по голове рухнул на пол. Услышав в камере крики, один из охранников открыл ее. Оттуда вывалился милиционер с разбитым лицом. Коридор наполнился бегущими к месту побоища охранниками.
– Господи, – покачала головой Инна, – неужели все-таки он действительно убил человека? – Вздохнув, промокнула повлажневшие глаза.
– С кем в последнее время, – спросил оперативник, – встречался ваш муж?
– Не знаю, – всхлипнула Инна. – Я виделась с ним в основном вечерами. У меня два небольших магазина. Сейчас такое время, что нужно постоянно контролировать работу продавцов. А позавчера, когда его арестовали, я приехала домой за бумагами для налоговой инспекции. Как же он мог? – без перехода спросила она. – Ведь я поверила ему. Он был судим за нападение на…
– За пиратство, – сказал оперативник. – Был осужден на пятнадцать лет. Кто-то сумел сделать так, что отсидел он всего три года. И вообще вы, Инна Анатольевна, удачно выбрали себе мужа. Особо опасный преступник. Ранее трижды судим за опасные преступления. Первый раз – в пятнадцать лет…