- Нас бы занесли в список склонных к правонарушениям, - сказал Гил.
Флориэль сделал пренебрежительно-вызывающий жест.
- Какая разница? В будущем мы, возможно, и станем ходить по струнке - пока не подвернется еще одна возможность вроде этой.
- Никакая это не возможность, - возразил Гил. - Во всяком случае, не настоящая. В первую очередь, нас поймают на месте преступления и вышвырнут вон. Никакого проку с этого не будет. Да и в любом случае, кому охота путешествовать на старом экскурсионном корабле? Мне нужна космояхта. Давай присмотрим такую на южном космодроме.
Но чтобы добраться до космояхт, нужно было пересечь открытое поле, которое-свободно просматривалось с обзорной площадки или с диспетчерской вышки.
- Пошли, - позвал Флориэль. - Давай просто пробежим туда.
- Нам лучше идти не торопясь, - решил Гил. - Тогда мы не будем бросаться в глаза. А если увидят, как мы бежим, то будут уверены, что мы затеяли какую-то проказу.
- Ладно, - проворчал Флориэль. - Тогда пошли.
Чувствуя себя голыми, они пересекли открытый участок. Теперь космояхты были прямо перед ними. Первая- тридцатиметровый «Дамерон КоКо-14», вздымала свой нос чуть ли не над их головами.
- Думаешь, нам следует идти дальше? - спросил хриплым шепотом Флориэль.
- Мы вон как далеко зашли, - отозвался Гил. - Мы ведь не делаем ничего плохого. Думаю, возражать никто не станет. Даже лорд.
- А что с нами сделают, если поймают? Отправят на перестройку?
- Ну, конечно, нет, - нервно рассмеялся Гил. - Если кто-нибудь спросит, мы скажем, что просто смотрим на яхты.
- Да, - с сомнением протянул Флориэль. - Полагаю, так.
- Тогда пошли, - сказал Гил.
После «Дамерона» шел «Синий Ломоть», потом «Алый Ломоть» - чуть поменьше и пошикарней; а затем огромный «Галлипул Ирванфорт»; потом «Хац Мародер», а затем - «Зубатка Звездогон»; яхта за яхтой, одна чудесней другой. Раз или два мальчики проходили под корпусами, чтобы дотронуться до блестящей поверхности, хранящей память о чудесах космоса, и изучить эмблемы портов захода.
Носовой блок одной из яхт был опущен.
- Смотри! - прошептал Гил. - Чуть-чуть видно главный салон. Разве она не чудо?
Флориэль кивнул:
- Это «Ликсон Трипланж». У них у всех эти тяжелые обтекатели над передними портами. - Он прошел под корпус изучить эмблемы портов захода. - Эта яхта везде побывала. Триптолем… Дженг… Санреаль. Когда-нибудь, когда научусь читать, я смогу узнать их все.
- Да, я тоже хочу научиться читать, - сказал Гил. - Мой отец много чего знает о чтении; он сможет научить меня. - Он уставился на Флориэля, делавшего настойчивые жесты. - Что случилось?
- Гаррион! - прошипел Флориэль, - Прячься за опорой!
Гил проворно шмыгнул вслед за Флориэлем. Они стояли едва дыша. Флориэль прошептал:
- Они ничего не могут нам сделать, даже если поймают нас. Они просто слуги; они не имеют права приказывать нам или преследовать нас, или что-нибудь такое. Во всяком случае, если мы не причиняем вреда.
- Полагаю, так, - согласился Гил. - Все равно давай спрячемся.
- Конечно.
Гаррион прошел мимо. Он был облачен в светлую серо-зеленую ливрею с золотыми розетками и фуражку из серо-зеленой кожи.
Флориэль, гордившийся своей осведомленностью, рискнул высказать предположение относительно патрона данного гарриона:
- Серо-зеленое… Может быть, Верт «Чалуз». Или Герман «Чалуз». Золотую розетку используют «Чалуз-ские» лорды: она означает энергию.
Гил этого не знал, но кивнул, молчаливо соглашаясь с товарищем. Они ждали, пока гаррион не зашел на терминал и исчез из поля зрения. Мальчики осторожно вышли из-за опоры. Оглядевшись по сторонам, они зашагали дальше.
- Смотри! - выдохнул Флориэль. - «Деме» - черно-золотой! Порт открыт!
- Вот отсюда-то и вышел гаррион, - догадался Гил. - Он вернется.
- Не тотчас же. Мы можем подняться по трапу и заглянуть внутрь. Никто никогда не узнает.
Гил поморщился.
- Мне уже делали выговор за нарушение границ владения.
- Это не нарушение! В любом случае, что тут плохого? Если кто-нибудь спросит, что мы делаем, скажем, что просто смотрим.
- На борту наверняка кто-то есть, - с сомнением протянул Гил.
Флориэль думал иначе.
- Тот гаррион, вероятно, что-то чинил или драил. Он отправился за припасами и вернется еще не скоро! Давай по-быстрому заглянем внутрь.
Гил прикинул на глаз расстояние до терминала: добрых пять минут ходьбы. Флориэль потянул его за рукав.
- Пошли, идем, словно мы лордики! Быстренько заглянем внутрь; увидим, как живут лорды!
Гил подумал о Хелфреде Коболе, додумал об отце. В горле у него пересохло. Они с Флориэлем и так уже сделали больше чем следовало… И все же, гаррион на терминале, а какой может быть вред от того, что они заглянут в шлюз? И Гил сказал:
- Если мы только подойдем к двери… Флориэлю теперь вдруг расхотелось; очевидно, он рассчитывал на то, что Гил воспротивится его безумному предложению.
- Думаешь, стоит?
Гил сделал предостерегающий знак и быстро пошел к космяхте. Флориэль последовал за ним.
У подножья трапа они остановились и прислушались. Изнутри не доносилось ни звука. Видна была лишь внутренность шлюза и за ним манящий краешек комнаты - резное дерево, алые бархатные портьеры, стеллаж со стеклянно-металлической утварью: роскошь слишком великолепная, чтобы быть реальной. Мальчики поднялись по трапу, крадучись, словно кошки в незнакомом доме.
За шлюзом и коротким корридором им открылся салон. Стены были обшиты серо-зелеными панелями из дерева Сака и увешаны расшитой тканью, на полу лежал толстый лиловый ковер. В переднем конце салона четыре ступеньки вели на платформу управления. А на корме арочный проем выходил на обзорную палубу под прозрачным куполом.
- Разве она не чудо? - выдохнул Флориэль. - Думаешь, у нас когда-нибудь будет космояхта? Такая же прекрасная как эта?
- Не знаю, - мрачно ответил Гил. - Надеюсь, что да… Когда-нибудь у меня будет яхта… А теперь нам лучше уйти.
- Подумай! - прошептал Флориэль. - Если бы мы знали астронавигацию, то могли бы забрать космояхту прямо сейчас - вверх и прочь из Амброя! Она бы принадлежала нам, только нам одним!
Флориэль вдруг побежал вприпрыжку через салон и поднялся по ступенькам на платформу управления. Гил
- Да брось ты. Ты что, принимаешь меня за дурака? Гил с тоской оглянулся на входной порт.
- Нам лучше уйти!
- Но ты должен подняться сюда, ты и представить не можешь, как это здорово!
- Ничего не трогай! - предупредил его Гил. - А то - беда! - Он сделал пару шагов вперед. - Уходим!
- Как только я… - Флориэль вдруг умолк, уставившись За что-то за спиной Гила.
Тот резко обернулся и увидел стоящую у кормового трапа девочку в костюмчике из розового бархата в мягкой, плоской бескозырке с алыми лентами. Девочка с возмущением переводила взгляд с одного оборвыша на другого. Гил, в свою очередь, завороженно уставился на нее. Наверняка это была та же маленькая леди, на которую указал кукловод в театре марионеток. Очень хорошенькая, подумал он.
Девочка сделала несколько шагов вперед. За ней в салон проследовал гаррион. Флориэль замер, упершись спиной в переборку. И забормотал:
- Мы не хотели ничего плохого; мы хотели только посмотреть…
Девочка смерила его серьезным изучающим взглядом, а затем повернулась к Гилу. С гримасой отвращения она приказала гарриону.
- Всыпь им как следует; вышвырни их! Гаррион схватил Флориэля, тот залопотал и завыл.
Гил мог бы отступить и сбежать, но, сам того не зная почему, предпочел остаться.
Гаррион усердно отшлепал своего пленника. Флориэль орал и корчился. Девочка коротко кивнула.
- Хватит, теперь другого.
Рыдая и задыхаясь, Флориэль пробежал мимо Гила и вниз по трапу. Гил не сделал и шагу назад. Руки у гарриона оказались холодноватыми и грубыми; от их прикосновения по нервам Гила пробежал странный холодок. Он едва чувствовал удары, все его внимание сосредоточилось на девочке, которая безмятежно наблюдала за этой экзекуцией. Гил гадал, как такая изящная и хорошенькая девочка может быть такой бесчувственной. Все ли лорды такие жестокие?
Девочка увидела взгляд Гила и нахмурилась.
- Этого бей сильнее, он дерзок!
Гил получил несколько добавочных ударов, а затем его грубо вытолкнули из корабля.
Не говоря ни слова, приятели потащились обратно к терминалу.
Им удалось пробраться мимо турникета, не привлекая внимания. Гил настоял на том, чтобы они отправились домой пешком: порядка четырех миль.
По дороге Флориэль негодовал.
- Ну и гады же эти лорды! Ты видел, девчонка радовалась! Она обращалась с нами, словно с грязью! Словно от нас воняло! А моя мать - троюродная сестра мэра! Когда-нибудь я с ней рассчитаюсь! Слышишь, я твердо решил!
Гил грустно вздохнул.
- Она определенно могла обойтись с нами подобрее. И все же - она также могла обойтись и похуже. Намного хуже.
Флориэль в изумлении взглянул на него.
- А? Что все это значит? Она же приказала отлупить нас! А сама смотрела и улыбалась!
- Она могла бы записать наши фамилии. Что если бы она сдала нас агентам Министерства Соцобеспечения?
Флориэль опустил голову. Мальчики потащились дальше в Бруэбен. Заходящее солнце озаряло их лица янтарным светом.
Глава 5
В Амброй пришла осень, а потом зима: сезон холодных дождей и туманов, когда руины начинали зарастать черным лишайником, придававшим старому городу мрачное величие. Амиант завершил отличную ширму, которой присвоили высший сорт и упомянули в Цеховом Списке Мастерства.
Им также нанес визит Прыгрук Храма, молодой человек с резкими чертами лица в алой куртке, высокой черной шляпке и коричневых штанах, плотно обтягивавших тяжелые, бугрящиеся мускулами ноги.
- Почему ваш сын не участвует В Душевном Пожертвовании? Как у него обстоит с Основами Скакания? Он не знает ни Ритуала, ни Зубрежки, ни Славословия, ни Прыжков, ни Скачков! Финука требует большего!
Амиант вежливо слушал визитера, но продолжал работать стамеской.
- Паренек еще слишком мал, чтобы думать, - спокойно проговорил он. - Если у него есть склонность к набожности, то он достаточно быстро поймет это, и уж тогда наверстает все, чего недостает.
- Заблуждение! - разволновался Прыгрук. - Детей лучше всего обучать с младых ногтей. Я сам тому лучшее доказательство! Когда я был младенцем, то ползал по ковру с узором! А первые произнесенные мной слова были Апофеоз и Имитации. Так лучше всего! Натаскивай ребенка смолоду! А иначе он становится воплощением духовного вакуума, восприимчивого к любому чуждому культу! Лучше всего наполнить его душу путем Финуки!
- Я объясню ему все это, - пообещал Амиант.
- На родителе лежит ответственность, - произнес нараспев Прыгрук. - Когда вы в последний раз занимались прыганьем? Подозреваю, что прошел не один месяц!
Амиант кивнул.
- По меньшей мере несколько месяцев.
- Ну вот! - победно воскликнул Прыгрук. - Разве это само по себе не объяснение?
- Вполне вероятно. Хорошо, в таком случае, я сегодня же побеседую с мальчиком.
Когда Гилу стукнуло десять, он вступил в Цех Резчиков по Дереву.
Амиант оделся по такому случаю в официальное цеховое облачение: широко расклешенную на бедрах коричневую шинель с черным галуном и резными пуговицами, обтягивающие брюки с рядами белых пуговиц по бокам, фуражку из желтовато-коричневого фетра с черными кистями и цеховыми медалями. Гил надел свои первые брюки (до сих пор он носил только серый детский комбинезон) с темно-бордовой курткой и модной, начищенной до блеска кожаной кепкой. Приодевшись, они вместе зашагали на север к Цеховому Центру.
Посвящение в члены Цеха было делом длительным, состоящим из дюжины ритуалов, вопросов и ответов, предписаний и заверений. Гил выплатил свои первые годовые взносы, получил свою первую медаль, которую цехмейстер церемонно прикрепил к его кепке.
Из Зала Собраний Гил с Амиантом двинулись на восток через старый Меркантиликум к Министерству Соцобеспечения в Ист-Тауне. Здесь последовали дальнейшие формальности. Гил получил телесный штамп; на правом плече у него вытатуировали его Доходопо-лучительный Номер. Отныне, с точки зрения Министерства Соцобеспечения, он являлся взрослым, и Хелфред Кобол будет давать свои рекомендации непосредственно ему. У Гила спросили, каков его статус в Храме, и ему пришлось признаться, что никакого. Квалификатор и Писец Министерства Соцобеспечения, подняв брови, перевели взгляд с Гила на Амианта, а затем пожали плечами. Писец записал в анкете: «В настоящее время - никакой; статус родителя под сомнением».
Квалификатор произнес размеренным тоном:
- Чтобы достичь полнейшей самореализации в качестве активного члена общества, ты должен быть активен при Храме. Поэтому я вменяю тебе в обязанность Полную Оперативную Функцию. Ты должен отдавать Храму четыре часа добровольного сотрудничества в неделю, вместе с различными обложениями и бенефици-альными подарками. Поскольку ты существенно отстал, то будешь зачислен в специальный Класс Индок-тринации… Ты что-то сказал?
- Я спрашивал, обязательно ли ходить в Храм, - заикаясь, вымолвил Гил. - Просто хотел знать…
- Храмовое обучение не является «совершенно обязательным», - разъяснил чиновник. - Оно относится к категории «настоятельно рекомендуемого», постольку поскольку любой другой курс предполагает нескопери-рованность. Поэтому завтра в десять утра ты должен явиться в Храмовый Молодежный Отдел.
Когда Гил пришел в Центральный Храм в районе Катон, клерк выдал ему тускло-красный плащ с высокими завязками, книгу, где изображался и объяснялся Великий План, схемы несложных узоров, а затем зачислил его в группу обучающихся.
Успехов в Храме Гил не добился. Его немного превосходили малыши, легко отскакивавшие самые слож-,ные узоры: прыгая, кружась, выбрасывая носок, KOCV нуться там знака, здесь эмблемы, пренебрежительно проскакивая далеко в стороне от черно-зеленых «Правонарушений», быстро проходя по периферии, огибая красные демонические пятна.
Дома же Амиант, как всегда неожиданно, принялся учить Гила читать и писать, пользуясь слоговой азбукой третьего уровня, и отправил его в Цеховые Классы учиться математике.
Когда Гилу исполнилось одиннадцать, Амиант подарил ему на день рождения отборную панель из арзака и предложил вырезать из нее ширму по собственному узору.
Гил перебрал свои наброски, выбрал композицию из мальчиков, лазающих по фруктовым деревьям, и приспособил эту композицию к естественной волокнистой панели.
Амиант одобрил узор.
- Вполне подходит: прихотливый и веселый. Лучше всего вырезать веселые узоры. Счастье мимолетно, а неудовлетворенность и скука - реальны. Те, кто будет глядеть на твои ширмы, имеют право на всю радость, какую ты сможешь им подарить, хотя радость эта будет лишь абстракцией.
Гил счел себя обязанным возразить:
- Я не считаю счастье иллюзией! С какой стати люди должны довольствоваться иллюзиями, когда действительность так остра на вкус? Разве действия не лучше грез?
Амиант ответил с характерным пожатием плечами.
- Превосходных грез намного больше, чем значительных действий. Так, во всяком случае, могут возразить тебе.
- Но действия настоящие! Каждое реальное действие стоит тысячи грез!
Амиант печально улыбнулся.
- Грезы? Действия? Что есть иллюзия? Фортинан стар. Миллиарды людей появились на свет и отошли в мир иной, бледные рыбы в океане времени. Они подымаются к залитым солнцем отмелям; сверкнут на миг-другой, и уплывут во мрак.
Гил нахмурился.
- Я не чувствую себя рыбой. И ты не рыба. И живем мы не в океане. Ты - это ты, а я - это я. И это - наш дом. - Он бросил инструменты и вышел глотнуть воздуха.
Впервые за последний год он поднялся на Дункум-ские высоты. И обнаружил здесь, к своей досаде, двух мальчиков и девочку, лет семи-восьми. Они сидели на траве, бросая вниз камешки. Их болтовня казалась чересчур шумной для места, где Гил провел столько времени в размышлениях. Гил двинулся на север, вниз по длинному гребню, который сходил на нет на илистых отмелях Дсдрехтена. Шагая, он гадал, как там дела у Флориэля, которого он давненько уж не видел. Флориэль вступил в Цех Чеканщиков. Когда Гил виделся с ним в последний раз, Флориэль щеголял в черной кожаной шапочке, из-под которой выбивался кудрявый локон. Держался Флориэль несколько от-страненно.
Когда Гил вернулся домой, Амиант разбирал папку со старинными документами, извлеченую из шкафчика на третьем этаже.
Из-за отцовского плеча Гил рассматривал рукописи, образцы каллиграфии, орнаментов и иллюстрации. Гил заметил несколько крайне древних фрагментов пергамента, на которых виднелись знаки, выполненные с большой правильностью. Озадаченный Гил, прищурясь, пригляделся к этим архаическим документам.
- Кто же мог писать так тщательно и таким мелким почерком? Мизерами пользовались? Сегодня ни один писец не умеет работать так хорошо!
- То, что ты видишь, называется «печатанием», - уведомил его Амиант. - Это стократная, тысячекратная дупликация. В наше время печатание, конечно же, не дозволяется.
- А как оно делалось?
- Систем существовало множество, во всяком случае, я так понимаю. Иногда резные кусочки металла смазывались чернилами и прижимались к бумаге; иногда струя черного света мгновенно заливала страницу письменами; иногда же знаки выжигались на бумаге сквозь шаблон. Я очень мало знаю о тех процессах, которые, по-моему, все еще применяются на иных планетах.
Некоторое время Гил изучал архаические символы, а затем стал перелистывать яркие картинки. Читавший брошюрку Амиант тихо посмеивался. Гил с любопытством оглянулся.
- Что там сказано?
- Ничего важного. Это старое периодическое издание, раздел рекламы. Фабрика «Биддербасс» в Лушей-не продает лодки с электромотором. Цена: тысяча двести секвинов.