Я шла, раздумывая, можно ли верить сказкам, как вдруг совершенно неожиданно увидела медведя. "Будто в кино!" - мелькнула мысль. Большой мохнатый медведь, поднявшись на задние лапы, смотрел на нас маленькими черными глазками. Смотрел совсем не враждебно, - казалось, он даже рад встрече. Поэтому, когда Солтан и Гариб выстрелили, я не сразу поняла, зачем они это сделали.
Едва дым рассеялся, я увидела, что медведь медленно поднимается с земли. Только тут я вспомнила, что держу в руках заряженное ружье. "Нужно стрелять!" - мелькнуло у меня в голове. И тут Гариб бросился к раненому зверю.
- Стой! - закричал Солтан, но разъяренный медведь уже обхватил Гариба лапами.
Ничего не соображая, я отшвырнула ружье и с диким, воплем бросилась к ним. Медведь, злобно рыча, старался повалить Гариба, а тот, схватив зверя за нижнюю челюсть, не давал ему открыть пасть. Через секунду медведь выпустил Гариба и с тяжелым хрипом повалился на бок нож Керемхана глубоко вошел ему в спину между лопаток.
Гариб отряхнулся, носовым платком стал вытирать кровь с лица. Солтан и Керемхан внимательно осмотрели его шею, руки, грудь.
- Пустяки! - заключил Солтан. - Царапины, до свадьбы заживут.
Керемхан взглянул на меня и засмеялся. Я вымученно улыбнулась, потом закрыла лицо руками и расплакалась.
- Это как же так? - удивился Солтан. - Такая храбрая женщина - и плачет!... А ведь правду сказал Керемхан, что у Сарии-ханум львиное сердце, медведя не побоялась!
Я вытирала слезы и старалась не смотреть на Гариба. Только теперь я опомнилась и поняла, как нелепо вела себя: бросила ружье, подбежала к раненому зверю! И все это с диким визгом, как сумасшедшая!
Керемхан сжег кусочек платка и присыпал пеплом кровоточащие ссадины на лице и руках Гариба. Пепел не хуже йода дезинфицирует раны, это я тоже знала из бабушкиных рассказов.
Я посмотрела на лежащего в траве медведя и вздохнула. Мне все-таки не верилось, что этот добродушный мохнатый зверь мог бы причинить нам вред,- он так дружелюбно смотрел на нас... А мы его убили...
Ребята стали совещаться, как быть с медвежьей тушей. Наконец решили, что Гариб пойдет к знакомым пчеловодам- они живут неподалеку - и приведет лошадь.
Гариб перезарядил ружье и ушел.
Солтан и Керемхан начали свежевать медведя. Я с интересом наблюдала за их ловкими, быстрыми движениями. Подумать только, а я и не знала, что они к тому же еще и настоящие охотники!
Ребята все время шутили, старались развеселить меня. Но я все еще злилась на себя и потому отмалчивалась.
"А что, если Гарибу другой медведь встретится?" - вдруг пришло мне в голову, и я не удержалась, чтобы не спросить об этом вслух.
- Разберутся как-нибудь, - усмехнулся Солтан. - Ружье у него заряжено. Он быстро, но внимательно посмотрел на меня и стал объяснять: - Медведь обычно не нападает на человека, уж если только какой-нибудь исключительный случай. Да и вообще они теперь редко попадаются. Мы вот десятый раз ходим на охоту и впервые встретили. Тебе просто повезло, Сария-ханум!
Мы расположились под высоким ветвистым орехом, Помня свои обязанности хозяйки, я достала из чемоданчика салфетку и расстелила на траве. Вскоре на ней появились все наши припасы: котлеты, рыбные и мясные консервы, сыр.
- Вот что, друзья, - заявил Солтан, - аппетит у меня сейчас такой, что, кажется, медведя сырым съем, и у вас, наверно, не хуже. Поэтому предлагаю на всякий случай отложить долю Гариба.
- Как раз об этом подумала, - сказала я, укладывая остатки обратно в чемоданчик.
Пообедали мы прямо-таки на славу, потом, сытые и умиротворенные, разлеглись на траве.
- Интересно, сколько же здесь мяса? - спросила я, кивнув на спрятанную под ветвями медвежатину.
- Килограммов семьдесят, пожалуй, - ответил Сол-тан.
- И куда ж вы его денете?
- Продать можно. Ведь медвежье мясо здесь считается целебным. А шкуру подарим тебе, если разрешишь.
- Зачем она мне? - рассмеялась я. - Я не Меджнун, чтобы ходить в звериной шкуре.
- Ну зачем же обязательно ходить? Перед кроватью расстелешь - зимой знаешь как приятно! Подарок будет, память о Кизиловом мосте.
- Я не люблю подарков.
- Не любишь подарков, возьми как добычу, ты ведь тоже участвовала в охоте.
- Ну, добыча - другое дело, - засмеялась я.- А что это там? - Я показала на пещеру внизу, среди зарослей. - Берлога?
- Где? - Солтан приподнялся. - Вот это? Пожалуй, берлога.
Я вскочила.
- Пошли посмотрим?
- Пошли.
Солтан зарядил ружье. Керемхан нехотя поднялся и тоже стал заряжать.
- Вы так готовитесь, словно там медведи сидят.
- Осторожность не мешает, - отозвался Солтан.- Этого мы ведь тоже не очень-то ждали, - он кивнул на распластанную на земле шкуру.
Мне стало страшно: вдруг там и правда медведи? Больше мне что-то не хотелось с ними встречаться. Выскочат из пещеры огромные лохматые чудовища и разорвут нас на части. А Гариб придет и найдет только наши растерзанные тела.
- Ты здесь побудь, Сария-ханум, - словно угадав мои мысли, сказал Солтан.
- Ну почему? - неуверенно возразила я. - И я пойду.
- Не стоит. - Солтан произнес это таким тоном, что возражать я не решилась.
Они достали фонари и вдвоем осторожно пошли к пещере.
Пока они там возились, мне было не по себе, А вдруг?..
- Пустая! - крикнул мне Керемхан, выходя из пещеры и перекидывая ружье за спину. - Можешь посмотреть, если хочешь.
Я вошла в пещеру и тотчас же выскочила оттуда, не успев разглядеть ничего, кроме груды прелых листьев. Воздух в берлоге был сырой и затхлый, а снаружи так хорошо! Я с наслаждением глотнула чистый горный воздух, снова ощутив тонкий запах лимона.
- Почему так долго нет Гариба? - вслух подумала я.
- Скоро придет, - сказал Солтан и улыбнулся. - Если только друзья не задержат.
- А у него на ферме друзья?
- Есть там одна армяночка... Старший пчеловод..,
- Пчеловод?
- Да, техникум окончила.
- Странно как-то, женщина - и вдруг пчеловод. И... красивая девушка?
- У-у! Красавица!
Я посмотрела на свои часики.
- Поздно мы вернемся сегодня. Адиль, наверное, скучает.
- Ничего, как Гариб придет, сразу отправимся. Да вот и он, легок на помине!
Я вздрогнула. Адиль прав - я совершенно не умею владеть собой. Ну чего ради, спрашивается, я сейчас вздрогнула?
Гариб ехал верхом, сзади него на крупе сидел мальчик-подросток. Мы побежали им навстречу. Гариб соскочил с лошади.
- Ну как ваш пчеловод? - неожиданно для себя задала я самый глупый вопрос, какой только можно было придумать.
Гариб удивленно взглянул на меня.
- А вы откуда о ней знаете?
- Земля слухом полнится.
Керемхан и Солтан засмеялись. Гариб укоризненно посмотрел на них и покачал головой.
- Ладно, чего уж! - хлопнул его по плечу Солтан. - Люди мы свои, одна бригада. Нечего тайны разводить!
- Да какие тайны? - пожал плечами Гариб.
- В самом деле, ну что за тайны? - язвительно заметила я. - Поболтал человек час-другой с девушкой.
Гариб снова удивленно посмотрел на меня. "Вам-то какое дело до этого?" казалось, хотел он спросить. Но не спросил.
- Сария-ханум торопится, - объяснил Солтан. - Давайте сворачиваться.
Мы быстро навьючили медвежатину на лошадь, собрали вещи и тронулись в обратный путь.
Когда мы подошли к Кизиловому мосту, солнце было уже совсем низко. Ребята сняли с лошади вьюки, и мальчик сел на нее.
- Не боишься один лесом ехать? - спросила я у парнишки.
Он ничего не ответил, улыбнулся, кивнул нам и, ударив пятками лошадь, затрусил по дороге.
- Такой ничего не боится, - ласково поглядев ему вслед, сказал Солтан.
Он стал разворачивать медвежью шкуру, чтобы просушить, а я пошла к себе.
Адиль читал, лежа на кровати. Увидев меня, он отложил книгу; мне показалось, что муж чем-то расстроен.
- Ну, как охота?
- Просто здорово! - весело воскликнула я. - Жаль, ты не пошел, - мы убили медведя! Адиль молчал.
- Нет, понимаешь, настоящего медведя! Он чуть на разорвал Гариба...
- Ты устала? - перебил меня муж.
- Немножко. Ужинать будем? Я сейчас приготовлю.
- Не надо, Сария, я сыт. Отдыхай.
Когда я надевала халат, у входа в палатку раздался голос Солтана:
- Можно, товарищ начальник?
Адиль вышел к нему:
- Что случилось?
- Товарищ начальник, не разрешите часа на два машину? Медведя мы взяли, хотим в деревню свезти...
- Машина нужна здесь для дела, а не для коммерческих операций.
- Это конечно, но ведь пропадет мясо-то...
Я подошла к ним:
- Адиль, тебе же машина сегодня не понадобится. А через два часа она будет на месте.
- Может быть, ты предоставишь мне решать такие вопросы? - произнес Адиль, жестко и холодно взглянув на меня. - Я не могу дать машину. - Он повернулся и, не прибавив больше ни слова, скрылся в палатке.
Солтан ушел.
Я подошла к мужу:
- Адиль, почему ты не дал машину? Не съедят же они ее!
- Ты первый раз говоришь со мной таким образом, Сария. Надеюсь, что и последний. Поди сюда, девочка, я объясню тебе, в чем дело. - Адиль усадил меня рядом с собой. - Ну, повезут они это мясо, и тут им встретится автоинспекция. "Куда, какое мясо, чья машина?" Понимаешь? Как я докажу, что материально совершенно не заинтересован в этой операции? Дальше - больше, дойдет до министерства. Начальник строительства, вместо того чтобы заниматься делом, торгует медвежатиной. Ты, Сария, не знаешь людей, не представляешь себе, как можно раздуть это.
- Ты первый раз говоришь со мной таким образом, Сария. Надеюсь, что и последний. Поди сюда, девочка, я объясню тебе, в чем дело. - Адиль усадил меня рядом с собой. - Ну, повезут они это мясо, и тут им встретится автоинспекция. "Куда, какое мясо, чья машина?" Понимаешь? Как я докажу, что материально совершенно не заинтересован в этой операции? Дальше - больше, дойдет до министерства. Начальник строительства, вместо того чтобы заниматься делом, торгует медвежатиной. Ты, Сария, не знаешь людей, не представляешь себе, как можно раздуть это.
- Господи, но мы-то ведь знаем, что ты тут ни при чем.
- Вы! Кто вам поверит? И получится, что репутация твоего мужа будет подмочена. Поняла?
- Поняла.
- Ты должна хорошенько уяснить себе, каково положение. В первый раз я получил назначение на большую самостоятельную работу, и оттого, как я зарекомендую себя, зависит мое будущее. И твое, естественно. А ты говоришьмедвежатина. Поняла меня?
- Поняла.
- Ну и хорошо. Умница моя! - Он взял меня за руки и притянул к себе. Глаза у него чуть сощурились, и на лице появилось то особенное выражение, которое я часто видела, когда он обнимал меня. Я отстранилась. Адиль отпустил мои руки.
Мне уже не хотелось лежать. Я села под большим дубом над обрывом и стала смотреть на бурлящую внизу речку. Почему-то мне вспомнился первый день нашего приезда сюда: бульдозер у самой, пропасти и тяжелые глыбы, с грохотом скатывавшиеся вниз. Мне казалось, что с тех пор прошла целая вечность. Мы так славно жили в Баку, а здесь что-то нехорошее встало между нами, я почему-то чувствую себя одинокой. Хотя почему одинокой? А Керемхан, Солтан? А Гариб? Ну да, и Гариб.
Какие они все-таки хорошие, эти ребята. Мне захотелось пойти к ним, но я подумала, что я замужем, что муж мой ответственный работник и от моего поведения в значительной степени зависит его будущее. Впервые мне стало жалко, что я замужем. Прав папа, в наше время, когда женщина работает, незачем так рано выходить замуж...
Я посмотрела на палатку ребят. Все трое стояли у входа. За плечами у Керемхана висела двустволка. Он что-то сказал товарищам и, напевая свою песенку, пошел к лесу. Куда он? Солтан догнал Керемхана, они обернулись и, посмотрев на нашу палатку, засмеялись. Керемхан помахал мне рукой. Я помахала ему в ответ, и мне стало веселее. Замечательный парень этот Керемхан веселый, добрый... Словно брат...
Я спустилась к реке и умылась. Адиль не должен знать, что я успела пореветь. В прозрачной, чистой воде отражались солнечные лучи. Видна была каждая прожилочка на камнях. Над кустами ежевики, склонившимися к воде, усеянными белыми цветами, порхали золотистые бабочки. Кругом так спокойно, легко, ясно. . .
Вечером, когда мы с Адилем пили чай у входа в палатку, мимо нас прогромыхала пустая полуторка. Керемхан выглянул из кабины и кивнул мне.
Минут через пять машина прошла обратно. Керемхан сидел рядом с водителем, Гариб и Солтан стояли в кузове, держась за крышу кабины.
Адиль проводил их взглядом, положил себе в чай варенья и, глотнув из стакана, сказал, словно раздумывая:
- Если они завтра опоздают к началу рабочего дня, всех сниму с работы. Мы должны бороться с малейшими нарушениями дисциплины.
"Мы"! Я на секунду представила себе, что скажет Гариб, когда им объявят, что все они сняты с работы... какое у него будет при этом выражение лица. "Мы"...
Утром, ровно к восьми, все были на месте. Адиль мельком взглянул на рабочих, заправил газик и уехал...
- Кончай! - весело крикнул Солтан. - Перерыв! Сария-ханум, до нас дошло, что вы кебаб любите, а мы вчера из деревни привезли такую баранину! .. Будете с нами кебаб есть?
- Еще бы! Сейчас, только замеры кончу.
Мы расположились около их палатки. Гариб разводил огонь, Солтан резал на столе помидоры, привезенные из деревни, а Керемхан нанизывал куски мяса на тонкие, только что обструганные палочки. Рядом с ним стояла полная миска наперченного, потемневшего мяса. Это они заготовили еще утром.
Я подсела к Керемхану, взяла палочку.
- Нет! - решительно отстранил меня Керемхан. - Это дело не женское. Борщ, суп, котлеты, даже плов - пожалуйста, а кебаб по-настоящему может изжарить только мужчина.
- Сария-ханум! - просительным тоном сказал Солтан.- Что знает аллах, должно быть известно и вам,- есть у нас заветная бутылочка. Разрешите, мы ее сейчас достанем...
- Доставайте, разрешаю.
- Слава богу!
Через минуту на столе была бутылка красного вина и четыре стакана.
- Ну, за нашу бригаду! - Керемхан налил всем и поднял стакан.
Мы тоже подняли свои и, сдвинув их, чокнулись друг с другом. Ребята разом осушили стаканы. Я, конечно, отпила только несколько глотков.
- За досрочное завершение строительства! - провозгласил последний тост Керемхан.
Пора было снова приниматься за работу. Солтан вскочил, скомандовал: "Бригада, стройсь!" Мы пошли к мосту.
- А малыш наш ничего! - ласково сказал как-то Керемхан, погладив шершавые камни опоры. - Поднимается понемножку!
И правда, с каждым днем наш "малыш" становился все выше, красивее, крепче. Созданный нашими руками, он иногда казался мне живым существом: словно ребенок растет, взрослеет и начинает радоваться яркому солнцу, весеннему шуму реки, громким голосам людей...
Чтобы ускорить строительство, Адиль хотел подбросить нам двух рабочих. Мы дружно запротестовали: "Сами поставим нашего малыша на ноги".
- Как знаете, - сказал Адиль. - Возражать не буду, но работа должна быть закончена ровно через два месяца - менять сроки, о которых уже сообщено в центр, я не собираюсь.
- Можете не беспокоиться, товарищ начальник! - уверенно сказал Солтан. - В центре будут вами довольны.
Мы давно уже договорились между собой, что закончим мост на двадцать дней раньше срока. Почему Солтан не сказал Адилю об этом? Теперь тот чувствует себя оскорбленным... И почему так получается: только что всем было весело, хорошо, и вдруг этот неприятный разговор с Адилем... Какой-то мутный осадок на душе...
В этот день муж вернулся домой часов в семь. Ел с аппетитом, шутил настроение у него было прекрасное.
- Ты что все на часы поглядываешь, Адиль? Куда-нибудь ехать надо?
- Нет, девочка, не ехать. В девятнадцать тридцать будут передавать очерк о нашем строительстве. Включи-ка приемник.
- А откуда ты знаешь? - спросила я, настраивая радиоприемник.
- Звонили сегодня из Баку.
Сначала диктор рассказала о студенческих годах Адиля, о его работе в министерстве.
"Джафарзаде талантливый инженер. За четыре года его работы в министерстве не было ни одного случая, чтобы этот деятельный, энергичный человек не выполнил данного ему поручения. Ему давались все более и более ответственные задания. Вместе с опытом рос и авторитет способного инженера..."
Диктор читала звучным, чистым голосом, отчетливо выговаривая каждое слово.
Муж внимательно слушал, что о нем говорят, и лицо у него было такое, словно он проверял, не пропустил бы диктор чего-нибудь существенного.
Затем в очерке сообщалось о том, что прекрасный организатор Джафарзаде назначен начальником строительства дороги в районе К.
"С приходом нового энергичного руководителя жизнь на строительстве забила ключом. Его, всегда подтянутого, в брезентовых сапогах и пестрой ковбойке, можно видеть на самых ответственных участках строительства..."
Напряженное выражение исчезло с лица Адиля. Он облегченно вздохнул. Видимо, услышал все, чего ждал.
Он смотрел на далекие горные вершины, но я чувствовала, что видит он не их, а свои будущие успехи, награды, повышения...
"Его жена, молодой техник Сария Джафарзаде, руководит на том же участке работами по строительству места - Кизилового моста, как его назвали строители..."
Я обернулась к Адилю. Он ласково и чуть-чуть покровительственно улыбался мне. Это было уже слишком. А диктор продолжала:
"Молодому технику поручен трудный, ответственный участок. По ее инициативе бригада отказалась от дополнительных рабочих, предложенных администрацией, строители моста своими силами обещали досрочно закончить все работы. Сария-ханум не останавливается на достигнутом, она собирается поступать на заочное отделение строительного института.
Организаторский талант инженера Адиля..."
"Боже мой, - с ужасом думала я, - ведь у них в палатке тоже есть приемник... Они все слышали!"
Когда диктор кончила, Адиль улыбнулся и ласково-вопросительно посмотрел на меня: "Ну как?"
- Знаешь, Адиль, - вдруг вырвалось у меня, - а я сегодня напилась! Такое у ребят вино замечательное! Жаль, тебя не было.
- Что? Ты пила с ними?
- Да. А что тут особенного? Прекрасное вино!..
Он молча смотрел на меня. Удивление, смешанное с ужасом, было в его взгляде. Потом сказал негромко:
- Странно... Ты ведь не любишь вина.
- Ну почему же? Если угощают...
- Напрасно ты пила. Я не ожидал этого от тебя,
- Не ожидал?
Я хотела сказать ему, что тоже не ожидала... не ожидала, что буду как оплеванная сидеть сегодня у радиоприемника. Но не нашла достаточно злых и обидных слов, вскочила, с остервенением оттолкнув упавшую табуретку, и бросилась на свою постель.