Она выпрямилась и вдохнула чистый морозный воздух. Новый день, новые возможности. Сегодня, сказала она себе, я найду работу. Сегодня, решила Эрин, я начну жизнь заново.
Это был третий побег, и ей хотелось верить, что она научилась на своих ошибках. Первый раз она убежала примерно через год после свадьбы, когда он избил ее, скорчившуюся в углу спальни. Пришли счета, и Кевин рассердился, что жена посмела прибавить температуру отопления, чтобы в доме было теплее. Устав бить ее ногами, он схватил ключи и ушел купить еще водки. Не думая ни о чем, Эрин схватила жакет и, прихрамывая, выбежала из дома. Через несколько часов, стоя под дождем со снегом, не зная, куда идти, она позвонила Кевину. Он приехал и забрал ее домой.
В следующий раз она добралась до самого Атлантик-сити. Она украла деньги из бумажника Кевина и села на автобус, но муж нашел ее в течение часа после приезда. Он гнал машину как сумасшедший, зная, что она сбежит в единственный город, где у нее оставались знакомые. Кевин приковал ее наручниками к заднему сиденью и повез назад. Остановившись у какого-то закрытого офисного здания, он избил ее, а ночью на сцене появился пистолет.
После этого он начал делать все, чтобы исключить возможность побега: держал деньги под замком и с маниакальной настойчивостью отслеживал, где сейчас жена. Эрин знала, что Кевин пойдет на все, чтобы найти ее. Неуравновешенный психопат, он тем не менее был настойчив, методичен и обладал хорошей интуицией. Он выяснит, куда она уехала, он приедет в Филадельфию ее искать. Эрин оторвалась на старте, но без денег ей остается лишь испуганно оглядываться на каждом шагу. Надолго в Филадельфии задерживаться нельзя.
На третий день она нашла работу официантки, назвавшись вымышленным именем и придумав номер социальной страховки. Рано или поздно обман раскроется, но ее к тому времени здесь уже не будет. Одновременно она переехала на другой конец китайского квартала. Проработав две недели и подсобрав чаевых, Эрин без предупреждения ушла, не взяв чека за работу. В этом не было смысла: без документов его все равно не обналичить. Проработав три недели в маленькой закусочной, она переехала из Чайна-тауна в захудалый мотель, где прожила неделю. Район был хуже, а комната дороже, зато с отдельным душем и туалетом, а это немало для того, кто ценит уединение и возможность оставить вещи в номере. Эрин скопила несколько сотен долларов — больше, чем у нее было, когда она бежала из Дорчестера, но недостаточно, чтобы начать новую жизнь. И снова она ушла, не взяв чека, даже не сказав, что уходит. Спустя несколько дней она поступила в очередное кафе, назвавшись Эрикой.
Постоянная смена работы и переезды заставляли ее быть бдительной. Всего через четыре дня по дороге на работу она заметила стоящую машину, в которой чудилась какая-то странность. Эрин остановилась.
Даже сейчас она не знала, каким образом сразу все поняла. Может, потому, что дорогая машина в плохоньком квартале сверкала, отражая яркое утреннее солнце. Или потому, что заметила движение на водительском сиденье. Мотор не работал, и Эрин безотчетно удивилась, с какой стати человек сидит в холодной машине. Ждет кого-то, что ли? Или следит за кем-то…
«Кевин».
Она поняла это со странной уверенностью и попятилась за угол, молясь, чтобы он не взглянул в зеркало. Чтобы не увидел ее. Отойдя достаточно, Эрин бегом кинулась в мотель, слыша только оглушительный стук своего сердца. Она не бегала уже четыре года, но после долгих смен мышцы ног успели окрепнуть. Эрин, не останавливаясь, пробежала несколько кварталов, то и дело оглядываясь. Кевин не появлялся.
Неважно. Он знает, где она. Он знает, где она работает. Он узнает, что она не вышла на работу. Найти, где она живет, — вопрос нескольких часов.
В номере Эрин сгребла вещи в сумку, выскочила за дверь и пошла к автобусной станции, но спохватилась, что идти туда не меньше часа. Так рисковать она не могла. Именно туда Кевин поедет первым делом, когда поймет, что она снова сбежала. Эрин вернулась в мотель и попросила служащего с ресепшена вызвать ей такси. Машина приехала через десять минут — самые долгие десять минут в ее жизни.
На автобусной станции Эрин лихорадочно пробежала расписание и выбрала рейсовый автобус до Нью-Йорка, который отходил через полчаса. До начала посадки она пряталась в дамской комнате, а в салоне низко пригнулась. Доехав до Нью-Йорка, она снова изучила расписание и купила билет до Омахи.
Вечером она вышла из автобуса где-то в штате Огайо. Переночевав в терминале, утром она пошла на стоянку грузовиков и договорилась с водителем, который вез строительные материалы в Уилмингтон, Северная Каролина.
Через несколько дней, продав украшения, она пешком дошла до Саутпорта и сняла коттедж. Когда она заплатила за первый месяц, у нее не осталось денег на еду.
23
В середине июня Кэти, собираясь домой после напряженной вечерней смены, заметила у входа в ресторан знакомую фигуру.
— Привет, — помахала Джо из-под фонаря, где Кэти пристегивала свой велосипед.
— Что ты здесь делаешь? — удивилась Кэти, обняв подругу. Ей ни разу не приходилось встречать Джо в городе, и видеть соседку вне привычной обстановки казалось странно.
— Пришла тебя проведать. Где тебя носит в последнее время?
— Могу задать тебе тот же вопрос.
— Я достаточно давно живу на свете, чтобы понять, что ты встречаешься с Алексом. — Джо подмигнула: — Как настоящий друг, я предпочла не лезть, рассудив, что вам хочется побыть вдвоем.
Кэти покраснела:
— Как ты узнала, что я здесь?
— Я не знала, но в твоем коттедже темно, вот я и попытала удачу. — Джо пожала плечами и показала через плечо. — Ты занята? Не хочешь бокал вина на дорожку? — Увидев, что Кэти колеблется, она продолжала: — Время позднее, поэтому только по одной, и все. Потом поедешь спать.
— Ну ладно, но только по одной, — согласилась Кэти.
Они вошли в паб, излюбленное местными заведение, — отделанный темными деревянными панелями, испещренными шрамами от многолетней службы, с длинным зеркалом за стойкой. В пабе оказалось почти пусто, заняты были всего несколько столиков. Подруги присели в дальнем углу. Официантов в пабе не было, поэтому Кэти взяла в баре два бокала вина и принесла на стол.
— Спасибо, — сказала Джо, взяв свой бокал. — В следующий раз плачу я. — Она откинулась на спинку стула: — Значит, вы с Алексом это самое?
— Неужели тебе хочется это обсуждать? — спросила Кэти.
— Ну, раз уж моя личная жизнь в глубоком загоне, надо же мне хоть опосредованно переживать любовные страсти. Вроде бы у вас все хорошо. На прошлой неделе он приезжал сколько — два, три раза? А на позапрошлой?
«Вообще-то чаще», — подумала Кэти.
— Ну, примерно.
Джо поворачивала бокал за ножку.
— Так-так.
— Что «так-так»?
— Можно подумать, у вас все серьезно, — шевельнула бровью Джо.
— Нам еще нужно получше узнать друг друга, — осторожно сказала Кэти, не совсем понимая, куда клонит Джо.
— Так начинается каждый роман. Ты нравишься ему, он — тебе, и завязывается любовная история.
— Так ты для этого приехала? — Кэти с трудом скрыла разочарование. — Подробности узнать?
— Не все, только самые сочные.
Кэти возмущенно округлила глаза:
— А давай лучше о тебе поговорим?
— Зачем? Ты что, по депрессии соскучилась?
— Когда у тебя в последний раз был кавалер?
— Мужчина или просто кавалер?
— Мужчина.
Джо задумалась:
— Ну, уже пару лет назад.
— А что так?
Джо окунула в вино палец и провела по краю бокала, заставив его петь. Потом подняла глаза.
— Хорошего мужчину трудно найти, — печально сказала она. — Не все такие везучие, как ты.
Кэти не знала, что отвечать, поэтому просто тронула Джо за руку.
— Слушай, что происходит? — мягко спросила она. — О чем ты хотела поговорить?
Джо оглядела полупустой бар, словно в поисках источника вдохновения.
— Тебе случалось когда-нибудь сидеть и гадать, твой ли это суженый, или думать, что где-то трава зеленее и ты достойна большего?
— По-моему, каждая об этом думает, — ответила Кэти с возрастающим любопытством.
— Девчонкой я воображала, что я добрая принцесса, которая всегда поступает правильно и помогает хорошим людям, чтобы они жили потом счастливо до конца дней.
Кэти кивнула, вспомнив, как в детстве фантазировала о том же. Она по-прежнему не понимала, к чему ведет Джо, поэтому промолчала.
— Наверное, поэтому я выбрала свою работу. Вначале просто хотелось помогать. Я видела, как страдают люди, потеряв любимого — родителя, ребенка, друга, — и мое сердце переполнялось сочувствием. Я делала все, чтобы им стало легче, но вскоре поняла, что только это я и могу. Человек, переживший трагедию, сам должен захотеть жить дальше. Первый шаг, искра желания должна исходить из него. И когда это происходит, начинаются неожиданности.
Кэти глубоко вздохнула:
— Никак не уразумею, что ты пытаешься мне сказать.
Джо крутила бокал, наблюдая за маленьким вишневым водоворотом. Впервые ее тон стал серьезным.
— Я говорю о тебе и Алексе.
Кэти не могла скрыть удивления:
— О нас?
— Да, — кивнула Джо. — Он рассказывал тебе, как потерял жену? Как тяжело переживала горе вся семья?
Кэти вдруг стало неловко.
— Да.
— Ну, так ты будь с ними осторожна, — серьезно сказала Джо. — С каждым. Не разбей им сердца.
В наступившей тишине Кэти вспомнился их первый разговор. «Между вами что-то было?» — спросила она тогда у Джо. «Да, но не в этом смысле… — ответила Джо. — …Это было давно и неправда, и теперь у каждого своя жизнь».
Тогда Кэти предположила, что когда-то Джо и Алекс встречались, но теперь…
Разгадка поразила своей очевидностью. Психологом, о котором упоминал Алекс, который работал с детьми после смерти Карли и консультировал его самого, была, конечно же, Джо.
Кэти выпрямилась на стуле:
— Это ты работала с Алексом и детьми? Когда не стало Карли?
— Я бы не так сформулировала, — невозмутимо ответила Джо с профессиональными интонациями психолога-консультанта. — Я бы сказала, что все они… много для меня значат. И если ты не задумываешься о совместном будущем, остановись сейчас, пока не поздно.
У Кэти кровь прилила к щекам. Со стороны Джо все это выглядело крайне некорректным, даже бесцеремонным.
— Извини, но это все-таки не твое дело, — отрезала она.
Джо нехотя кивнула:
— Твоя правда, это не мое дело, я перехожу границы, но я знаю, что они нахлебались достаточно. Меньше всего я хочу, чтобы они привязались к женщине, у которой нет намерения оставаться в Саутпорте. Меня беспокоит, что твое прошлое может воскреснуть и ты уедешь, не думая, как сильно по тебе будут тосковать.
Кэти не знала, что сказать. Разговор был неожиданным и неловким. После слов Джо в чувствах Кэти воцарилась настоящая сумятица.
Неизвестно, почувствовала ли Джо смятение Кэти, но она продолжала настаивать.
— Любовь ничего не значит без обязательств, — сказала она. — Нужно учитывать не только то, чего хочешь ты, но и то, чего хочет он. Не только сейчас, но и в будущем. — Она не сводила с Кэти неподвижных карих глаз. — Ты готова быть женой Алекса и матерью его детям? Алекс хочет именно этого. Может, не сейчас, но потом — обязательно. Если тебя не привлекают серьезные отношения, если у тебя в планах только поиграть с чувствами Алекса и привязанностью его детей, тогда ты не та женщина, которая ему нужна.
Не давая Кэти вставить слово, Джо поднялась из-за стола, продолжая говорить:
— Может, я неправа, говоря все это, и ты не захочешь больше такой подруги, но я перестала бы себя уважать, не выскажись начистоту. Повторяю, он прекрасный человек редкой души. Он любит глубоко и никогда не разлюбит. — Она выдержала паузу, давая словам время впитаться в сознание Кэти, и продолжала мягче: — Успокойся, ты не хуже. Просто если Алекс тебе небезразличен, у тебя должно возникнуть желание связать с ним судьбу. И неважно, что готовит вам будущее или насколько ты боишься.
Она повернулась и вышла из бара, оставив потрясенную Кэти одну. Только поднявшись уходить, Кэти заметила, что бокал Джо остался нетронутым.
24
Кевин Тьерни не поехал в Провинстаун на уикенд, как грозился Коффи и Рамиресу. Он сидел дома, опустив шторы, неотступно думая о том, как почти нашел ее в Филадельфии.
Ему никогда не найти бы ее на таком расстоянии, не сделай она единственной ошибки, направившись на автовокзал. Он понимал, что Эрин ничего не остается, кроме как воспользоваться автобусом. Билеты дешевы, документов не спрашивают, и хотя он не мог знать, сколько денег она у него украла, сумма в любом случае не могла быть солидной. С первого дня брака он контролировал расходы. Он требовал, чтобы жена сохраняла чеки и отдавала ему сдачу до последней монетки, а после второй попытки сбежать стал запирать бумажник в сейф для пистолета вместе с оружием, когда ложился спать. Но иногда Кевин засыпал на диване и теперь представлял, как она тихонько вынимала бумажник у него из кармана и крала его деньги. Воображение рисовало ему картину, как Эрин беззвучно смеется над ним, а утром готовит ему завтрак, притворяясь, что не сделала ничего плохого. Она с улыбкой целовала его, а про себя насмехалась. Она крала у него, и Кевин считал, что так нельзя, ибо в Библии сказано: «Не укради».
Сидя в темноте, он кусал губы, вспоминая возникшую вначале надежду, что она вернется. Шел снег, и она не могла уйти далеко. Когда она сбежала в первый раз, ночь тоже выдалась на редкость холодная, и через несколько часов Эрин позвонила и попросила за ней приехать, потому что ей некуда было идти. Когда они приехали домой, она извинилась за свой поступок, и он сделал ей чашку горячего шоколада, потому что она сидела, трясясь в ознобе, на диване. Он принес ей одеяло и смотрел, как Эрин закуталась в него, согреваясь. Она улыбнулась ему, и Кевин улыбнулся в ответ, но когда она перестала дрожать, подошел к ней и бил, пока она не начала кричать. Когда утром он встал на работу, она уже оттерла с пола пролитый шоколад, но на ковре осталось пятно, которое не удалось вывести, и иногда при взгляде на него Кевин выходил из себя.
Январской ночью, когда он понял, что Эрин ушла, он выпил два стакана водки, ожидая ее возвращения, но телефон не зазвонил и входная дверь не открылась. Он знал, что жена не могла уйти далеко. Он говорил с ней меньше часа назад, и она ответила, что готовит ужин. Но ужина на плите не было. Эрин не оказалось ни в доме, ни в подвале, ни в гараже. Выйдя на крыльцо, он высматривал следы на снегу, но стало ясно, что дом она покинула не через переднюю дверь. Однако и в патио снег дразнил нетронутой белизной, значит, здесь она тоже не проходила. Не могла же она улететь или раствориться в воздухе! По логике вещей, Эрин никуда не уходила… но в доме ее не было.
После еще двух бокалов водки и получаса ожидания Кевин пришел в ярость и пробил кулаком дверь в спальню. Он выбежал из дома и принялся барабанить в двери соседних домов, спрашивая, не видел ли кто, как уходила Эрин, но никто не мог ему ничего ответить. Он кинулся в машину и ездил по всему району, высматривая ее следы, ломая голову, как ей удалось незаметно исчезнуть. Эрин опередила его на два часа, но она шла пешком и в такую погоду не могла уйти далеко. Если только кто-нибудь ее не подобрал. Кто-то, дорогой ей. Мужчина.
С искаженным яростью лицом Кевин бил кулаком по рулю. Через шесть кварталов начинался коммерческий район. Он обходил офисы с фотографией Эрин, спрашивая, не видел ли кто эту женщину. Никто не видел. Кевин говорил, что, возможно, она была со спутником, но все по-прежнему качали головами. Особенно категорично высказывались мужчины. «Такую красивую блондинку? — переспрашивали они. — Я бы обязательно заметил, особенно в такой вечер».
Кевин объехал все до единой улицы в пределах пяти миль от дома по два-три раза, потом все же вернулся домой. Было три утра, и в доме было пусто. Выпив еще водки, он лег в кровать и плакал, пока не заснул.
Проснувшись утром, он вновь пришел в ярость и перебил молотком все ее вазоны на заднем дворе. Тяжело дыша, он подошел к телефону, позвонил на работу и сказался больным. Присев на диван, он попытался собраться с мыслями. Как она скрылась? Кто-то ее забрал, кто-то ее куда-то отвез. Кто-то знакомый. Из Атлантик-сити? Из Алтуны? Это, конечно, не исключалось, но он ежемесячно проверял телефонные счета. Эрин никогда не звонила в другой город. Значит, кто-то из местных. Но кто? Она никуда не ходила, ни с кем не разговаривала. Он об этом позаботился.
Кевин прошел в кухню и снова налил себе выпить. Зазвонил телефон. Он кинулся к аппарату, надеясь, что это Эрин. Но странно, после первого гудка телефон замолчал, и в трубке Кевин услышал ровный гудок. Он смотрел на трубку, ничего не понимая, потом положил ее.
Как она сбежала? Он что-то упускает. Даже если кто-то местный ее увез, каким образом она выбралась из дому, не оставив следов? Кевин смотрел в окно, пытаясь увязать одно с другим. Чего-то не хватало, но он не понимал, чего именно. Отвернувшись от окна, он вдруг поймал себя на мысли о телефоне. И тут все встало на свои места. Он вынул сотовой, набрал свой домашний номер и услышал, как телефон на тумбочке прозвонил один раз. Подняв трубку домашнего телефона, Кевин услышал ровный гудок и понял, что звонки переводились на мобильный. Значит, ее не было дома, когда он звонил ей вчера вечером. Вот чем объяснялась плохая связь, которую он замечал уже два дня, и отсутствие следов на снегу. Эрин, понял Кевин, ушла еще во вторник утром.
На автовокзале она допустила ошибку, хотя и не по своей вине. Ей надо было покупать билет у женщины-кассирши, потому что Эрин красива, а мужчины всегда запоминают красавиц, будь они с длинными волосами, со стрижкой, блондинками или брюнетками. Дело не спасла даже мнимая беременность.