Вот животные не выпендриваются и не стесняются: самка выбирает самого сильного самца. А люди так не могут. Это ж что соседи скажут? А как привести его на день рождения бабушки, где соберется вся родня? Зато он стихи пишет и Шекспира в подлиннике читал. И ничего, что пьет, зато как ухаживает!
Валерия Харитонова на данном этапе точно знала: попадись ей такой, как Роман, она бы вышла замуж. Нет, сначала, конечно, пожила бы с ним пару месяцев, присмотрелась, выявила минусы, записала в столбик плюсы, прикинула, чего больше, что можно вытерпеть, а что совсем никак… А потом бы – в ЗАГС.
Ничего не изменилось кардинально, замужество по-прежнему не было ее самоцелью, но хороший муж – как хорошая работа. Любой главбух всегда должен быть готов к тому, что ему предложат место главы финансового департамента какой-нибудь нефтяной компании. А любая женщина должна быть готова к тому, что на ее горизонте появится относительно идеальный муж. И тот и другой шанс дается, как правило, лишь единожды, если вообще дается, и главная задача – не упустить его.
После антиромантической поездки в Египет Лера окончательно убедилась в том, что любви никакой нет, а то, что есть, сложно назвать приличным словом. Что самое обидное, и жить в свое удовольствие, без оглядки на стереотипы, оказалось невозможно. «Свое» удовольствие должно еще каким-то немыслимым образом совпасть с чужим, а это уже маловероятно. Такие совпадения наводят на мысли о «рояле в кустах». Подстроиться можно, подгадать, организовать, купить, но получить случайно – вряд ли.
– …Я вам помогу. – Роман легко подхватил Лерочкин чемодан и поволок к подъезду.
Юля помахала рукой, приспустила стекло и крикнула:
– Я тебе завтра позвоню!
Лера радостно кивнула. Держать Романа в поле зрения хотя бы благодаря общению с его женой – тоже не такой уж плохой вариант.
Она ни в коем случае не собиралась отбивать чужого супруга. Насмотревшись на Юлины выкрутасы, Валерия сделала единственно верный, на ее взгляд, вывод: Рома «отобьется» сам. А она просто подождет. Торопиться-то некуда.
Вечером, после лобызания с родителями и вкусного домашнего ужина, проваливаясь в сон, Лера наступила на хвост юркой и тревожной мысли:
«А я, случаем, не на второй заход пошла? С Игорем все то же самое было: надежный, стабильный и – бряк. Сорвался, забрызгал рыбачку и был таков».
Сон осыпался с нее, как снег с потревоженной ели.
– Я соскучился. – Роман смотрел на жену сквозь бокал и улыбался своим мыслям.
Несмотря на поздний час, народа в ресторане было много. Юля, утомленная перелетом, вообще никуда идти не хотела, но желание продемонстрировать загар пересилило, и она согласилась на романтический ужин. Так его назвал муж. На самом деле этот ужин был таким же романтическим, как и деловым.
«Никакой ужин с никаким мужиком», – подумала Юля и послала мужу воздушный поцелуй.
– Я очень соскучился. – Он пошевелил бровями, сведя их в умоляющий домик. – Может, ну его, этот десерт?
– Почему это? – Юле хотелось его не просто подразнить, а позлить. – Я хочу десерт.
– А знаешь, чего хочу я? – Муж сказал это слишком громко и с такой нарочито-интимной интонацией, что официант, убиравший посуду на соседнем столике, насмешливо посмотрел на Юлю, впрочем, тут же отведя взгляд и напустив на физиономию полнейшее безразличие и к гостям, и к их личной жизни.
– Знаю. – Юля раздраженно промокнула губы салфеткой. – Ты предсказуем, как речь президента перед боем курантов. Животное.
Роман самодовольно выдвинул подбородок и выпятил грудь. Ему нравилось чувствовать себя брутальным мачо.
«Ничтожество».
Юле хотелось сказать ему что-нибудь хлесткое, смертельно-обидное, такое, чтобы запомнил на всю жизнь.
«Как я устала. Как ты мне надоел, зажравшийся тупой индюк».
– О чем ты думаешь, зайка?
– О большом пушистом зайце. – Юля игриво повела глазами. – Мне в отпуске было очень одиноко без моего зайца. Но в Египте они не водятся.
– Как? – засюсюкал ей в тон муж. – Там нет зайцев? А кто там есть? Неужели никто не косил блудливым глазом на мою зайку?
«Идиот, – Юлю затопило горячей острой ненавистью. – Кретин. Тупица. Как же ты меня достал!»
– Твоя зайка не смотрела по сторонам, – кокетливо хихикнула она. – Может, кто-то и косился, да я не в курсе. Мы, семейные, замужние зайчихи, предпочитаем морковку со своего огорода.
– Ты моя сладкая. Поехали домой. Я дам тебе морковку.
«Да провались ты со своей морковкой», – мысленно простонала Юля, оттягивая момент отъезда домой. Дай ей волю, она бы так и сидела в этом ресторане до утра, пока мужу не пора будет ехать на работу.
– Нет уж. Сначала сладкое!
– Ладно. Сначала сладкое тебе, потом – мне. – Роман расплылся в идиотской улыбке, как сытый кот, которому выдали бонусный литр сметаны.
– Говори тише, неудобно, – не выдержала Юля.
– Неудобно? Да пусть завидуют. Вот мы сейчас поедем домой и увидим небо в алмазах. Моя девочка хочет алмазов?
– В небе или в сейфе?
– И там, и там, – заржал Роман. – Кстати, скоро мы переплюнем Захарова.
– Не мы, а ты.
– Нет, зайка, мы. Именно мы. Мы утрем ему нос. Или не будем? Пусть ходит в слезах и соплях. – Роман захихикал, довольный свежей шуткой.
– А с чего это вдруг?
– У него клиент выгодный ушел, мне рассказывали. Основной покупатель, оптовик. Не забивай головку всякими неинтересными вещами. Прими как данность: твой муж круче.
– Вау! – пискнула Юля. – Отметим?
– Дома отметим. Я тебе докажу, что я круче во всех смыслах. Ты меня понимаешь?
Юля протянула руку и ласково потрепала мужа по щеке, представляя, как вцепляется ему в физиономию и оставляет на ней глубокие кровавые борозды. С этим надо что-то делать. Кажется, начинается не то психоз, не то невроз. Жизнь закрутилась в тугую спираль, в любую секунду готовую ударить в лоб. Причем в чей лоб – угадать было невозможно.
У Кости проблемы с бизнесом. Мысли помимо воли гуськом устремились к старой любви, как муравьи к сахарнице.
Захаров разорен. Светка, эта жадная хищница, болотная пиявка, конечно же, его бросит. И тут-то на первый план выйдет она, верная, любящая и давно ждавшая своего часа. Ей не нужны его деньги, не нужно положение в обществе. Ей нужен только Костя. Он это поймет, и будут жить они долго и счастливо, тем более что у Юли деньги есть. Вернее, у Юли и Романа.
Жизнь идет гладко только по прямой, пролегающей между двумя точками. Лишь только к этим точкам добавляется третья – образуется треугольник. Вот тут-то и начинаются проблемы. Одна точка была лишней – Роман. Он мешал гладкому сценарию, как взбалмошный продюсер, диктующий свои условия.
Если разводиться, то фирму он не отдаст.
Юля посмотрела на мужа и представила, что может быть. Теоретически.
Роман снова придуривался, разглядывая Юлю сквозь бокал. Нос и верхняя губа отвратительно деформировались, отразившись в тонком стекле и обезобразив его холеное, породистое лицо.
«А ведь, пожалуй, если коснется денег, он и овдоветь не побрезгует. Да и уйти не даст. Как же: самого Романа Жаворонкова жена бросила! От таких не уходят. Удар по имиджу. Вот если бы я овдовела…»
Юля даже опешила от этой мысли. Такой реальной, естественной и… совсем не страшной.
Наверное, пора было что-то менять в жизни, раз уж в голову полезли такие странные идеи.
Валерия села на кровати и с обидой констатировала: в жизни так все сложно, так непредсказуемо, что человеку с ясным и четким логическим мышлением существовать в этом броуновском движении судеб и поступков нет никакой возможности. Вот была бы она какой-нибудь пылкой невменяемой натурой, кропающей стишки, кормящей комаров в лесных походах или разгуливающей по городу с бубном и колокольчиком, тогда и проблем бы не было. И мысли бы были легкие и чистые, как пух одуванчика. А так вот сиди и мучайся: нужен Роман – не нужен. А если нужен, то зачем? И если не нужен, то кто тогда нужен и нужен ли вообще кто-нибудь? Сплошные риторические вопросы, от которых болит голова и нет уверенности в завтрашнем дне. Без четкого плана на будущее Лера жить не умела, ощущая себя заблудившимся путником без компаса.
«Временно переключаюсь с половых вопросов на рабочие, а там посмотрим!» – попробовала она обмануть себя.
Если есть желание и навык, обмануть можно кого угодно, только не себя. Нет ничего более постоянного, чем временное. Это было не решение проблемы, а уход от нее.
«Плевать. Само не рассосется – придумаю что-нибудь. Мне до тридцати еще целых семь лет», – пошла на сделку с логикой Валерия. Тридцать лет казалось ей некой пограничной чертой, за которой если не старость, то, по крайней мере, уже ничего хорошего.
В очередной раз пожалев, что не может, как Скарлетт О’Хара, «подумать об этом завтра», Лера замоталась в одеяло и мучительно пыталась заснуть, борясь с шибко умным внутренним голосом, постоянно подававшим неуместные реплики.
У Кости проблемы с бизнесом. Мысли помимо воли гуськом устремились к старой любви, как муравьи к сахарнице.
Захаров разорен. Светка, эта жадная хищница, болотная пиявка, конечно же, его бросит. И тут-то на первый план выйдет она, верная, любящая и давно ждавшая своего часа. Ей не нужны его деньги, не нужно положение в обществе. Ей нужен только Костя. Он это поймет, и будут жить они долго и счастливо, тем более что у Юли деньги есть. Вернее, у Юли и Романа.
Жизнь идет гладко только по прямой, пролегающей между двумя точками. Лишь только к этим точкам добавляется третья – образуется треугольник. Вот тут-то и начинаются проблемы. Одна точка была лишней – Роман. Он мешал гладкому сценарию, как взбалмошный продюсер, диктующий свои условия.
Если разводиться, то фирму он не отдаст.
Юля посмотрела на мужа и представила, что может быть. Теоретически.
Роман снова придуривался, разглядывая Юлю сквозь бокал. Нос и верхняя губа отвратительно деформировались, отразившись в тонком стекле и обезобразив его холеное, породистое лицо.
«А ведь, пожалуй, если коснется денег, он и овдоветь не побрезгует. Да и уйти не даст. Как же: самого Романа Жаворонкова жена бросила! От таких не уходят. Удар по имиджу. Вот если бы я овдовела…»
Юля даже опешила от этой мысли. Такой реальной, естественной и… совсем не страшной.
Наверное, пора было что-то менять в жизни, раз уж в голову полезли такие странные идеи.
Валерия села на кровати и с обидой констатировала: в жизни так все сложно, так непредсказуемо, что человеку с ясным и четким логическим мышлением существовать в этом броуновском движении судеб и поступков нет никакой возможности. Вот была бы она какой-нибудь пылкой невменяемой натурой, кропающей стишки, кормящей комаров в лесных походах или разгуливающей по городу с бубном и колокольчиком, тогда и проблем бы не было. И мысли бы были легкие и чистые, как пух одуванчика. А так вот сиди и мучайся: нужен Роман – не нужен. А если нужен, то зачем? И если не нужен, то кто тогда нужен и нужен ли вообще кто-нибудь? Сплошные риторические вопросы, от которых болит голова и нет уверенности в завтрашнем дне. Без четкого плана на будущее Лера жить не умела, ощущая себя заблудившимся путником без компаса.
«Временно переключаюсь с половых вопросов на рабочие, а там посмотрим!» – попробовала она обмануть себя.
Если есть желание и навык, обмануть можно кого угодно, только не себя. Нет ничего более постоянного, чем временное. Это было не решение проблемы, а уход от нее.
«Плевать. Само не рассосется – придумаю что-нибудь. Мне до тридцати еще целых семь лет», – пошла на сделку с логикой Валерия. Тридцать лет казалось ей некой пограничной чертой, за которой если не старость, то, по крайней мере, уже ничего хорошего.
В очередной раз пожалев, что не может, как Скарлетт О’Хара, «подумать об этом завтра», Лера замоталась в одеяло и мучительно пыталась заснуть, борясь с шибко умным внутренним голосом, постоянно подававшим неуместные реплики.
Позвонила Юля лишь через неделю. К тому времени Лера твердо решила не торопиться с выводами и действовать согласно предлагаемым условиям. Жизнь – лабиринт, где основная задача – выбирать правильную дорогу на каждом перепутье. Увидеть его целиком не дано, поэтому никогда не известно, что тебя ждет за следующим поворотом и чем все закончится. Часто бывает, что к выходу ведет самая непрезентабельная и опасная на вид тропинка, тогда как широкий освещенный туннель запросто может закончиться пропастью или тупиком.
– Я тебя после работы заберу. Поедем на девичник, – звонко ворвался в мысли об аудиторском отчете и недопитом кофе Юлин голос. Отчет в виде тяжелой пачки листов основательно и нагло расположился на столе. Кофе тоже был там же, но занимал второстепенные позиции, робко дразня главбуха энергичным ароматом и аппетитной пенкой.
Лера даже не сразу поняла, кто звонит.
– На девичник? А… куда?
Вообще-то это было не принципиально. Лишь бы не домой. Мама снова начала переживать, что дочка «не пристроена». Как будто Валерия была поношенным пальто или лишним щенком, которых непременно надо пристроить в хорошие руки. Переживать молча Елена Станиславовна не умела, устраивая целые представления на заданную тему. Она то обсуждала с отцом приоритет семейных ценностей над карьерой, то рассказывала небылицы про альфонсов и аферистов, исподволь подводя дочь к мысли, что знакомиться надо по рекомендации. Это она считала своим личным психологическим приемом, призванным ненавязчиво дать дочери необходимые знания. Лера же была уверена, что разбирается в современных мужчинах в сто раз лучше маменьки, поэтому периодически огрызалась, превращая воспитательный процесс в ничто. Ей было почти все равно, куда ее пригласят. Тем более что снова появлялась возможность пообщаться с Романом. Валерия так и не решила, нужен он или нет, но, как и всякая рачительная хозяйка, приберегла мужика на крайний случай, словно старый рюкзак. Вроде и не нужен сейчас, а вдруг поход…
– Как это – куда? – колокольчиком заливалась Юля. – Куда ходят на девичники приличные девицы? В стриптиз-клуб, разумеется.
– В стриптиз-клуб? – чуть не поперхнулась горячим кофе Лера. Все же ей было не до такой степени все равно, где провести вечер. Хотя почему бы и нет? В молодости надо попробовать максимум, чтобы в старости было о чем пожалеть.
Второй бухгалтер мазнула по начальнице заинтересованным взглядом, хмыкнула и снова зашуршала бумагами. От нее исходили флюиды любопытства и напряжения.
«Ишь – уши локатором», – недовольно покосилась на подчиненную Лера.
– Ты там чего, в обморок рухнула? – хихикнула Юля. – Расслабься, все не так страшно. В кафешку мы идем. Я тебя заодно со Светкой познакомлю. Помнишь, я тебе рассказывала?
Про Светку Лера помнила. Ей было очень интересно взглянуть на женщину, которую Юля считала чопорной ханжой. Как моднице хочется убедиться, что у нее платье лучше, так Лерочке требовалось лишний раз доказать себе, что все не так уж плохо. Она не брюзга, не сухарь, а нормальная женщина, как эта Света, которая вышла замуж за лучшего из мужчин, если верить Юлиным рассказам. Просто люди делятся на муравьев и стрекоз. Скорее всего, Лера со Светой были муравьями, прилежно таскавшими всякий лесной мусор для построения муравейника личного счастья. А Юля была как раз стрекозой, нагло и беззаботно порхавшей над трудягами и сеявшей смуту в их душах. По крайней мере у Леры на душе было смутно и как-то неопределенно. И причина была вполне объяснима: стрекозе достался мужчина, явно предназначенный не такой безалаберной особе. Но ведь достался же!
– Валерочка, ку-ку! Прием! – веселилась Юля. – Идешь водку пьянствовать или будешь чахнуть у монитора? А от него зрение садится, кожа лица портится, психика рушится. Пошли лучше испортим все это хорошим коктейлем. Хотя бы будет не так обидно.
– Мне и так не особо обидно, – улыбнулась Лера. – Но от коктейля не откажусь.
– Тогда еще момент: если тебе вдруг покажется дорого, не тушуйся – скажи, я заплачу. Мне это без проблем, а у тебя не должно быть напряга. Я заботливая?
– Не то слово! Я потрясена. – Валерия была уязвлена. То, что она ни за что не позволит за себя заплатить, – не обсуждалось. Но перспектива переться в пафосное место, где чашечка кофе может стоить, как поездка до дома на такси, ее не прельщала. Подавив спонтанное желание немедленно придумать какой-нибудь больной зуб, голову или ногу, чтобы никуда не ехать, она вздохнула: – Заезжай.
Разумеется, приехала Юля не на «Жигулях». Едва только Лера вышла на улицу, как припаркованная у тротуара красная «Ауди» истошно закрякала и замигала фарами.
– Валерочка, я тут! – завопила, приоткрыв дверцу, Юля.
В ее голосе было столько неподдельной радости от встречи, что Лера вдруг устыдилась своих матримониальных планов на ее мужа. Ей редко доводилось встречать настолько открытых и искренних женщин. Так позитивно настроены к представительницам своего же пола лишь дамы, на двести процентов уверенные в собственном превосходстве над соперницами. Да и какие у них могут быть соперницы? Так, видимость одна и жалкие попытки рыбацких лодочек оставаться на плаву рядом с круизным лайнером.
Есть такие женщины, которые по умолчанию привлекают внимание. Не только одеждой, поведением или распускаемыми про них слухами, но и самой аурой, словно магнит притягивающей чужие взгляды. Юля была фарфоровой куколкой, которую хотелось поставить за стекло и любоваться. Даже при том, что из машины она не вышла, мужчины оглядывались с интересом. Хотя это можно было списать и на ее выкрик, и на цвет авто. Собственно, он был не просто красным, а бешено-алым, словно светившимся изнутри. Скорее всего, машинку перекрасили под заказ.
– Знакомься, моя Стрекозюля, – счастливо улыбнулась Юля, продемонстрировав идеальные зубы, ямочки на щеках и обдав позитивом.